— Правда? Ты разрешаешь?

Сердце снова сжалось, потому что я никому не разрешал ездить на Тэнке, кроме Дженсенов, которые за ним присматривали. Но с тех пор, как Руби Грейс вернулась в город, я еще не видел ее такой беззаботной, как сейчас, и по какой-то причине мне захотелось, чтобы она такой и оставалась.

— Да, правда, — хохотнув, ответил я. — Подожди, дай я его соберу.

Руби Грейс осматривала конюшню, пока я прошелся щеткой по Тэнку, пристегнул к нему потник, седло, подпругу и уздечку. Я дважды все проверил, осмотрел каждое копыто. На этой неделе я обрезал ему копыта, но хотел убедиться, что они в хорошем состоянии. Осмотрев Тэнка, я вывел его из конюшни на теплую летнюю ночь.

— Готово, — сказал я, похлопав по седлу, и повернулся к Руби Грейс, держа в руках поводья. — Залезай.

Я ждал, что она заноет, фыркнет или спросит, как, по-моему, ей залезть на коня в этих шортах. Но, на удивление, маленькая мисс Руби Грейс ни слова поперек не сказала. Она вставила ногу в стремя, протянула руку и ухватилась за рожок, перекинула ногу, а потом немного перенесла вес, чтобы сесть поудобнее.

Заметив выражение моего лица, она ухмыльнулась и, поведя плечом, перекинула назад длинные рыжие локоны.

— Что? Думал, я неженка, которая не умеет ездить верхом, Ноа Беккер?

Я покорно поднял руки:

— Я ни слова не сказал.

— Это и ни к чему. У тебя на лице все написано, — сказала она.

— Ладно, на секунду следи за ногами, — проигнорировав последний выпад, сказал я. Руби Грейс нахмурилась, когда я передал поводья, и ее охватило замешательство, как только я вставил ногу в стремя и подтянулся, садясь за ней. Я подвинулся вперед, и молния на джинсах задела задние карманы на ее шортах. Я резко вдохнул и посмотрел на луну, словно она могла унять мой стояк, как только мы начнем катание верхом и эта милая попка окажется точно напротив меня.

— О, — сказала Руби Грейс. Даже сидя за ней, я увидел в лунном свете, как она покраснела. — Я… я не знала, что ты тоже залезешь.

— Думаешь, я собирался просто идти рядом, пока ты катаешься на моем коне, принцесса?

— Не называй меня так, — нахмурилась она.

— Как скажете, мэм.

В ответ она еле слышно рыкнула и ткнула меня локтем в живот, а я засмеялся, взявшись за поводья, и мы тронулись с места.

Луна сегодня ночью была полной и яркой и отражалась от ручья, вдоль которого мы шли. Какое-то время мы молчали, наслаждаясь влажным ночным воздухом, шумом воды и насекомых, запахом земли. Я закрыл глаза и сделал глубокий вдох, обретая то же спокойствие и утешение, которое всегда ощущал, сидя верхом на Тэнке. Правда, благодаря присутствию Руби Грейс к этому ощущению примешивалось и нечто необычное. Мне стало интересно, о чем она думала, счастлива ли находиться здесь, нервничает ли из-за того, что назавтра будут говорить люди.

А им точно будет что сказать.

Не припомню, сколько лет мне было, когда я понял, что это никогда не изменится, но я могу изменить свое отношение, не давая людям силу, которую они хотят получить с помощью этих сплетен. Когда это случилось, отец уже умер, а я был старше, чем Руби Грейс сейчас. Сначала меня бесили сплетни, раздражало, что горожане болтали об отце, будто все о нем знали, тогда как это было не так. Но со временем я научился не обращать внимание на сплетни, пока мне не стало начхать на все, кроме своей семьи.

Мы шли трусцой по моей любимой тропе и пригибали головы под слишком низкими ветками деревьев. Я был прав, и попка Руби Грейс прижималась к моему паху. А когда она отодвинулась назад, как будто желая сесть поудобнее, ткань ее джинсовых шорт потерлась о мой член так, что пришлось кусать губы, чтобы не застонать вслух.

— Итак, почему ты так вспылила, что чуть не откусила парню голову, когда он предложил тебе пиво? — спросил я, пытаясь завязать разговор, чтобы выкинуть из головы мысли о том, что мы соприкасаемся телами.

Я думал, Руби Грейс огрызнется в ответ, но она лишь усмехнулась и, на вздохе пожав плечами, ответила:

— Не знаю. Наверное, из-за возвращения домой. Я считала университет своим новым домом, а теперь вернулась сюда и не знаю, как тут приспособиться. А еще мама носится с этой свадьбой и кучей приготовлений, которые ждут меня впереди, потому что осталось всего шесть недель. Но… не знаю. Лето, я должна веселиться, но просто чувствую…

— Словно тебя подавляют, — закончил я за нее.

Она обернулась назад, и, хотя мы не могли посмотреть с этого ракурса друг другу в глаза, я понял, что попал в яблочко.

— Да, — согласилась Руби Грейс, снова отвернувшись и смотря вперед. — Именно так.

Я кивнул.

— Не сомневаюсь, что на тебя, как дочку мэра, оказывают большое давление. А теперь еще и свадьба прибавилась. — Я хорошенько задумался, но все же озвучил мысль вслух: — Не пойми меня превратно, потому что я не хочу тебя обидеть, но… ты так молода. Я удивился, когда босс сообщил, что нужно показать бочку девятнадцатилетней невесте.

— Многие женятся в девятнадцать, — выпалила она. — Особенно в Стратфорде.

— Знаю, — мягким, успокаивающим голосом сказал я, чтобы она поняла: я не ищу повода поругаться. — Просто я даже себя-то в твоем возрасте не понимал и уж точно не знал, с каким бы человеком хотел провести остаток жизни.

Руби Грейс помолчала, и на мгновение вокруг нас были слышны только ночные звуки. Я подумал, что снова перешел границы дозволенного, и ждал, что она спихнет меня с коня или потребует отвезти ее обратно, но спустя долгую паузу Руби Грейс просто вздохнула.

— Думаю, они рассчитывали, что я буду похожа на сестру, — прошептала она. — Мэри Энн любит всем этим заниматься: подбирать оттенок цветов, выбирать ленты или жгутики, искать идеальное платье.

Я помнил ее старшую сестру, особенно потому, что она была всего на пару лет младше Логана. Они вертелись в одних кругах и бывали на одних и тех же вечеринках. Но после колледжа Мэри Энн уехала в Европу учиться дизайну одежды. С тех пор она нечасто наведывалась в город.

Конец ознакомительного фрагмента