Кэрол Дин

Летняя роза

Глава 1

— Розалин Фиона О'Ханлон, ты сумасшедшая.

Рози усмехнулась, но продолжала внимательно смотреть на экран компьютера.

— Должно быть, дела плохи, если ты взываешь к моим кельтским корням. В чем проблема?

— Ты вконец разорена.

— Ага. — Рози почесала ногой брюхо ирландского сеттера, а тот заурчал от удовольствия.

— У тебя доходы как у поэта, а расходы как у Айваны.

Рози обвела взглядом свой скромный кабинет. У Айваны, наверное, даже кладовка для обуви больше. Но это был дом, и он принадлежал ей. Она любила его. Так же, как и Фонт, пес, который весил больше пятидесяти килограммов и занимал сейчас все свободное пространство на полу.

— Ну, займись этим сама, хорошо? — Рози не отрывалась от экрана. — Не хочу заполучить головную боль, если банк лопнет.

— Странно, что он не лопнул до сих пор.

Джонас откинулась па спинку кресла и скрестила руки.

— Ты действительно не воспринимаешь свои дела серьезно.

— Ты делаешь это за нас обеих. И мне надо закончить работу до полудня. Хеннесси приедет с новым заданием.

Рози безуспешно попыталась откинуть спутанную массу вьющихся рыжих волос со лба. Они окружали ее со всех сторон и щекотали кожу. Да и сама кожа была вечным полем битвы алебастра и золотых веснушек. Сейчас, в конце весны, алебастр побеждал.

Тихое «аминь» заставило Рози взглянуть на свою давнюю подругу и «бухгалтера». Придется выслушать лекцию. Она повернулась к Джонас:

— Хорошо, сдаюсь. Так почему я сумасшедшая?

— Твоя операция стоила кучу денег и времени. Результаты здесь. — Джонас показала на бумаги, разложенные на столе. Сверху лежала куча неоплаченных счетов. — В «Мур-Райт» у тебя почасовая оплата, правильно?

— Да.

— И у них есть для тебя дополнительная работа.

— Да. — Рози хотела кивнуть, но стальной «ошейник» помешал. Она просунула палец между ним и шеей. Ужасная вещь!

— И вместо того чтобы взять эту работу, ты за гроши пишешь любовные письма для неудачливых пар.

— Это не благотворительность, мои клиенты…

— Чушь!

Рози нахмурилась:

— Я повторяю: мои клиенты не «неудачливые пары». Будь это так, им просто некому было бы писать.

— «Сирано инк» — плохая идея. Прошел почти месяц, но тебе нечем похвастаться. Ты могла бы найти лучшего покупателя твоих способностей. «Мур-Райт» — именно такой покупатель. — Сжав губы, Джонас сурово смотрела на подругу.

Рози задумалась. Джонас права, но дело в другом. Начавшись как прихоть, «Сирано инк» затягивал необычайно. Рассказывать кому-нибудь, как он любим и желанен, гораздо интереснее, чем корпеть над техническими инструкциями. Кроме того, эти письма давали надежду ей самой.

Лежа в больнице после операции, она поняла, что среди толпы посещавших ее друзей недостает одного, и очень важного, человека. Может быть, это был результат наркоза, но она вдруг задумалась о том, чего хочет в этой жизни. Или, точнее, кого.

В двадцать восемь, после нескольких неудачных романов, она чувствовала себя разбитой. Может быть, писать анонимные любовные письма — не самое лучшее решение. Ее клиентам не надо проверять свои чувства. Они уже связаны, чего нельзя сказать о ней. Все должно измениться, и скоро. У нее был план. Она собиралась найти того, единственного, и никто не сможет ей помешать. В этот раз она прислушается к совету матери, который так и звучит у нее в ушах: «Представь себе ясно, чего ты действительно хочешь, разработай реальный план и проделай всю необходимую работу». Конечно, речь, как всегда, шла об успешной карьере, но совет был хорош сам по себе. Определение «успешная карьера» ведь тоже субъективно. И если мать имела в виду блестящее продвижение по служебной лестнице, то Рози мечтала об идеальном муже.

Но Джонас еще не закончила:

— Ты должна избавиться от дома. Эта закладная тебя убьет.

— Фонту здесь хорошо. — Рози пощекотала лежащего пса. Тот не двинулся с места. — Он ведет себя как щенок, с тех пор как мы переехали.

— Итак, ты не перестанешь заниматься этими письмами, ты не продашь дом, и ты не хочешь взять дополнительную работу в «Мур-Райт». — Джонас поджала губы.

— Верно. Про два из трех.

Джонас не отводила взгляда.

— Я возьму дополнительную работу. Они как раз подписали контракт на обновление пособия по работе с компьютером. Участие в этой работе обеспечит меня до следующего тысячелетия. Или до следующей выплаты по закладной. Теперь ты довольна?

— Работа за полночь — не лучшее решение. Ты только после операции. На самом деле ты должна упорядочить…

— Я ненавижу это слово, — прервала Рози. — Напоминает пылесос и резиновые перчатки.

Джонас подняла руки:

— Я ухожу, просто ухожу.

— А я смогу продолжить работу. В конце концов, это для «Мур-Райт». Хорошие деньги, правда.

— Пусть посылают деньги прямо в приют. Может быть, там дадут тебе скидку, когда ты к ним переедешь.

Рози засмеялась:

— Ты слишком остроумна для бухгалтера. Дай мне работать.

Джонас собрала бумаги и встала:

— Как спина, лучше?

— Намного. Доктор говорит, что скоро все будет нормально.

— Ха! Вряд ли он знает, что такое норма для тебя.

— Уходи! Спасибо за совет, я на самом деле постараюсь… Как это ты сказала?

— Упорядочить? — Джонас состроила скептическую гримасу и направилась к двери.

— Кстати, — сказала Рози — твой чек в конверте.

* * *

Кент Саммертон бросил пачку писем на стол, нервно посмотрел на нее. Выругавшись про себя, он отложил одно из писем в ящик стола. Повертел еще одно письмо в руках в поисках обратного адреса. Адреса не оказалось. Он отбросил письмо и помассировал шею. Удивления Кент не испытывал. Глупо было писать по объявлению «Сирано», возможно, это компания-однодневка. Он снова выругался, опять потер шею. Кент ощущал ломоту во всем теле, ему было тридцать два, а он чувствовал себя столетним. Если бы ему сейчас предстоял выбор между умопомрачительным сексом и полным одиночеством, он бы предпочел последнее. Да у него и не было времени ни для сна, ни для секса.

— Кент, я могу зайти?

В дверях стояла его секретарша Марлен Грант, одетая в свой обычный темный костюм и шелковую блузку.

Он восхищался Марлен. Жаль, что только на работе. Марлен была амбициозной, организованной, целеустремленной — все, что он уважал в женщинах, — и она подавала понятные сигналы. Беда в том, что в голове у него был образ совсем другой женщины, ставшей навязчивой идеей.

— Если ты занят, я зайду позже, — сказала Марлен.

Кент решил, что он займется своей «навязчивой идеей» позже. Дело прежде всего.

— Заходи, — махнул он рукой. — Раз ты здесь, мы можем обсудить винную карту.

Это были необходимые повседневные дела, которыми, кроме него, сейчас некому было заняться. Марлен села в кресло и скрестила ноги. Он скользнул по ней взглядом и заметил, что даже это она сделала организованно. Или его тридцать два уже поубавили сексуальный пыл. С этой мыслью он сел на стул.

— Может быть, мы обсудим сначала этот чайный агрегат? Я думаю, что это просто хлам, но Кону он нравится. — Она протянула Кенту толстую папку.

— Кон здесь? — быстро спросил Кент. Конрад Йорк был его партнером, по крайней мере так было записано в их соглашении. В последнее время Кон стал часто исчезать, не появлялся на работе неделями. — Марлен, мы можем отложить нашу встречу?

— Хорошо, я вернусь к трем.

— Спасибо, — сказал Кент и выскочил за дверь: слишком поздно, Кон уже ушел.

Рози подобрала почту у входной двери и с наслаждением уселась в кресло у камина. Осторожно пристроила голову на спинку и посмотрела в окно. Из окна было видно двадцать акров пасторального рая, цветная мозаика одуванчиков, клевера и некошеной травы. Пять коров ее соседа относились к этой пасторали гораздо практичнее — для них она была просто пастбищем. Двор, пастбище, одуванчики — все это она любила страстно. Джонас предложила продать дом. Не в этой жизни, моя дорогая! Розалин Фиона О'Ханлон собиралась вырастить в этом доме своих детей. Недоставало только правильного мужа. Она прикрыла глаза. Фантазии на тему любви с мистером Правильным, включавшие крем и взбитые сливки, были прерваны сигналом компьютера. Перед тем как вернуться к работе, она просмотрела почту. WWW-конверты она рассортировала на две пачки. В первой были те, где ее имя на адресе было искажено, она предполагала, что это просьбы о пожертвовании. В конвертах с точным написанием имени были счета. Обе пачки она откладывала надолго, а может быть, навсегда. Рози улыбнулась: кто сказал, что она не умеет расставлять приоритеты! После сортировки осталось два конверта: один от Мэри Поппинс, клиентки «Сирано», а другой — большой из «Морнинг таймс». В нем должны были быть отклики на ее последнее объявление. Она открыла конверт и достала три письма. Мало, но это не поколебало ее энтузиазма. Одно письмо пришло из «Бичлайн», это был маленький, но классный отель с полем для гольфа и комфортабельными летними домиками вдоль высокого берега. Завораживающий пейзаж был доступен любому достаточно состоятельному человеку. Рози обедала там однажды, когда подписывала контракт с людьми из «Мур-Райт».

Она вскрыла письмо.

«Дорогая мистер/миссис Сирано.

Я читал Ваше объявление в «МТ» и хочу обсудить с Вами кое-что. Пожалуйста, позвоните, чтобы договориться о встрече в моем офисе.

Заранее благодарю за ответ.

С уважением,

К.Л. Саммертон.

Главный менеджер».

Рози тихо присвистнула. Определенно, человек, застегнутый на все пуговицы. Она пожала плечами. Амбициозные мужчины не были в ее вкусе. Но, печатая объявления на финансовых страницах, она ожидала ответа от такого типа людей. И всегда был шанс, что мистер Застегнутый-на-все-пуговицы хорошо заплатит. Однако встретиться с ним в его офисе она не сможет до тех пор, пока с нее не снимут этот стальной воротник.

Она просмотрела другие ответы: брошюра от компании, которая предлагала офисные помещения, просьба о работе от незанятого поэта — Джонас бы это понравилось.

«Хорошо, мистер Застегнутый-на-все-пуговицы, ваша очередь», — сказала она себе.

— «Бичлайн», — ответил приятный женский голос. — Чем я могу вам помочь?

— Мистера Саммертона, пожалуйста! — Рози ждала ответа, слушая доносящуюся из трубки музыку Штрауса. Она сделала несколько па, когда ее прервал глубокий мужской голос.

— Кент Саммертон, — произнес он властно. Ей сразу захотелось встать навытяжку.

— Мистер Саммертон, это Рози О'Ханлон из «Сирано». Вы просили меня позвонить, чтобы назначить встречу.

— Меня устроило бы завтра утром. Или даже сегодня днем. — Голос зазвучал почти грубо.

Рози отодвинула трубку от уха, подождала немного и снова прислушалась. Определенно застегнутый на все пуговицы.

— Вообще-то я не приезжаю по вызову. Я общаюсь с клиентами по e-mail, по факсу или по телефону.

— Это не обычное дело. Как, вы сказали, вас зовут?

— Рози О'Ханлон.

— Мисс или миссис?

Рози собралась было предложить называть ее по имени, но передумала.

— Мисс, — сухо произнесла она.

— Как я уже сказал, мисс О'Ханлон, это не совсем обычное дело. Даже если бы я был в тысяче миль от вас, мне все равно нужно было бы с вами встретиться.

— Извините, я не совсем понимаю. — О чем это он говорит?

— Я пытаюсь вам объяснить, что получаю письма от женщины по имени Гардения. Я просто хотел узнать, не ваша ли фирма их сочиняет?

Рози ни секунды не колебалась.

— Наш бизнес конфиденциален. Вам лучше спросить свою подружку, не она ли…

— У меня нет подруги, по крайней мере в том смысле, который вы имеете в виду. Поэтому мне некого спросить. Я не представляю себе, кто такая Гардения. Вот почему я разговариваю с вами, мисс О'Ханлон.

Глава 2

— О… — Рози собиралась с мыслями. — Вы хотите сказать, что письма анонимные? — спросила она, хотя это было очевидно.

— Вы совершенно правы.

— О… — повторила она и почувствовала, что вступает на зыбкую почву, ей никогда не приходилось иметь дело с чем-либо подобным.

— Может быть, вы еще что-нибудь добавите?

«Фальшивый, — подумала Рози, — определенно фальшивый».

— Я думаю…

— Жаль, что это так трудно для вас.

Она вспыхнула до корней своих рыжих волос.

— Послушайте, почему бы вам не выписать рецепт с успокоительным, не взять отпуск на вашей очень напряженной работе и не позвонить мне после того, как вы вернетесь в человеческое состояние? До свидания, мистер Саммертон!

Она повесила трубку очень довольная собой. Ей стало еще лучше, когда она поняла, что он не сможет ей перезвонить, потому что не знает ее номера. Рози не могла поверить, что мужчины могут быть такими грубыми. Напыщенный болван! Она отошла от стола, но вдруг зазвонил телефон. Рози сняла трубку.

— Откуда вы знаете, что у меня очень напряженная работа? — спросил он, не представляясь.

— Откуда вы взяли мой номер?

— Слышали когда-нибудь об определителе номера?

Пока Рози мысленно ругала современную технологию, он продолжил:

— Послушайте, извините за то, что я нагрубил, но я очень занят и у меня нет времени для этой Гардении. Мне надоело, что мне пишет какая-то сумасшедшая.

— Откуда вы знаете, что это женщина? Может быть, это медведь с занозой в лапе, и он ищет сочувствия?

Он помолчал.

— Хорошо, скажем, я это заслужил. Давайте начнем сначала!

— Можно, но скорее всего мы не продвинемся дальше. Я пытаюсь сказать вам, мистер… Повторите ваше имя! — Она прекрасно помнила, как его зовут.

— Саммертон.

— Почему вы предполагаете, мистер Саммертон, что письма приходят из «Сирано»? Многие люди пишут любовные письма.

— Не такие! На этих налет профессионализма. И когда я увидел ваше объявление в газете, то подумал… Черт, не знаю, что я подумал!

— Может быть, попробовать подумать в другом направлении?

— Подождите минуту!

Она услышала шорох бумаги.

— «Тигр, я обожаю тебя, ты должен это узнать! Ты являешься мне во снах, осененный твоими измученными любящими глазами. Когда ты приходишь ко мне ночью, ты заполняешь мое сердце и мысли. Ты так реален, так могуществен, что я чувствую твой твердый…» — Он остановился так же внезапно, как и начал. — Узнаете?

У Рози екнуло сердце и ушло в пятки. Она потянула себя за непослушный локон. Мать всегда говорила, что она делает это, когда ей нужно «включать» мозги. По-видимому, она потянула не тот локон, потому что ничего, кроме «Что мне делать?», в голову не пришло. Письмо, которое читал Саммертон, писала она.

Не дождавшись ее ответа, он издевательски спокойным тоном спросил:

— Простой вопрос, мисс О'Ханлон: вы либо писали это, либо нет?

— Я думаю.

Он быстро схватывал. На этот раз он не стал делать ей замечания. Рози взвешивала шансы. Саммертон получал нежелательные любовные письма. Очень интимные — она покраснела. Женщина, которая заказала эти письма, обманула Рози, сказав, что адресат — ее любовник.

— Да, это я их написала. — Это было единственное, что она смогла сейчас произнести.

— Замечательно. Почему бы вам не сказать, кто их заказывал? Я поговорю с ней и положу этому конец.

— Я не могу этого сделать.

Она услышала его недовольное сопение в трубке.

— Послушайте, я уважаю ваше желание защитить клиента, но и вы должны попять меня. Я просто хочу остановить поток этих писем. Это понятно?

Единственно, что было понятно, что он упрям как осел.

— Я не могу вам сказать, потому что я этого не знаю! — ответила Рози.

— Извините?

— Она не оставила мне своего имени.

— Ага. Может быть, номер телефона?

— Жаль, но это она всегда звонила мне.

— Адрес? — Его голос начинал срываться.

— Нет. Она позвонила мне, заказала письма, по ее словам, для жениха, я написала и отправила их на абонентский ящик.

— А как она платила? Прислала вам чек? — Голос опять был деловой.

Рози представила, как он приготовил ручку и чистый лист бумаги. Бумага, наверное, лежит в таком пластиковом контейнере на полированном столе. Наверное, у него есть и такие модные держатели для бумаг.

— Вы меня слушаете? — спросил он.

— Она перевела деньги на мой счет. Достаточно, чтобы оплатить пятьдесят два письма. Столько она заказала. И я их уже написала.

— Пятьдесят два! — присвистнул он. — Тогда я пропал. Мне не хочется привлекать полицию, но…

— Полицию? Зачем? — Рози представила дюжину полицейских, роющихся в ее бумагах. Неприятная картина.

— Не хочу быть объектом охоты.

— Это же я писала письма, помните. И вы не должны чувствовать себя жертвой. По-моему, наоборот, вы должны быть польщены. Вы не жертва, нет.

— Пока — нет. Но я предполагаю, что все только начинается. Сначала письма, потом звонки и, наконец, Гардения появится в окне моей спальни.

У него были основания так думать. Но Рози решила предупредить появление полиции в своем доме:

— У меня есть идея. Хотите послушать? — В действительности ей надо было выиграть время.

— А что мне еще остается? Подождите минуту, мне звонят по другой линии.

Через пару минут он вернулся:

— Послушайте, мне надо уходить. Может быть, вы согласитесь приехать ко мне в офис, скажем, завтра в одиннадцать.

— Извините, но это вам придется приехать ко мне. — Рози не стала объяснять про то, что она пока не может водить машину.

— Хорошо, — он произнес это недовольно, но не стал спорить. — Объясните мне, как доехать.

Она объяснила, назначила встречу на полдень и повесила трубку. Ей не хотелось встречаться с Саммертоном, но она считала себя обязанной ему помочь. Что до Гардении, то эта безумная дурочка была, видимо, на грани отчаяния. Чем еще можно объяснить желание связаться с таким типом, которого только ломом можно вытащить из его панциря?

Кент взглянул на телефон. У него не было времени играть в кошки-мышки. Гора бумаг ждала его на столе. Кроме того, он не был уверен в искренности Рози О'Ханлон, но это можно будет выяснить лишь при встрече.

Когда письма только начали приходить, он их игнорировал. Но постепенно текст становился все более интимным, признания — все более жаркими — спасибо умению Рози О'Ханлон, — и он решил: пора что-то предпринять. Кент не стал говорить Рози, что он уже обращался в полицию. Вот только кроме многозначительного подмигивания и совета обратиться к ним снова, если станет хуже, он от них ничего не добился.

В дверь позвонили ровно в полдень. Рози не сомневалась, что это Саммертон. Он просто обязан был быть точным. Она посмотрела на лежащего пса. Тот быстро поднял голову, как бы спрашивая, не требуется ли его помощь. Не получив инструкций, Фонт снова опустил голову. Она провела пальцем под стальным воротником, пытаясь ослабить его, как будто это воротник рубашки, изобразила на лице улыбку и открыла дверь.

Улыбка становилась все шире и шире. Впервые Рози обрадовалась своему «ошейнику»: без него она могла бы просто вывихнуть челюсть. Кент Саммертон был супермужчиной. Рост под два метра, густые каштановые волосы, естественный загар (хотя, может быть, хорошо оплаченный) и зеленые глаза. Эти загадочные глаза смотрели прямо на нее из-за густых темных ресниц. На секунду ей показалось, что эти глаза что-то сердито говорят. Он не пытался изобразить приветливую улыбку. Его губы и прямой квадратный подбородок были абсолютно неподвижны. У Рози создалось впечатление, что попытка широко улыбнуться могла стать для него смертельной. Но и без этого он был как конфетка. Рози ощутила жалость к бедной Гардении.