Кэрол Грейс

Второй шанс

Пролог

Омываемый потоками проливного дождя, старенький автобус уныло притормозил у придорожной станции Сэконд-Ченс * штата Вайоминг. Молоденькая запыхавшаяся пассажирка ворвалась в безмолвие дремавшего салона. Длинное белое платье из невесомого атласа прилипло к стройной фигурке, а девушка с трудом переводила дыхание. Едва сдерживая слезы, она упала на ближайшее сиденье.

— Куда вам, леди? — небрежно осведомился шофер, словно ему приходилось ежедневно подвозить сбежавших невест.

— Мм… в Чикаго.

— Я еду до Шайен, — бросил парень через плечо, — там вы можете пересесть.

Загадочная пассажирка кивнула. Поезжай скорее, умоляла она про себя, пытаясь разглядеть что-то впереди, не замечая стекающих по лицу холодных капель с мокрых волос. Пожалуйста, трогайся, ну же, пока я не потеряла самообладания. Пока я не выскочила и не побежала обратно в церковь. Пока я не совершила ошибку, о которой буду сожалеть всю свою жизнь…

Словно в ответ на ее беззвучную мольбу, задремавший было мотор пробудился, нарастающим ревом возвещая о начале движения. Стекла откликнулись привычным дребезжанием, но она не посмотрела ни вправо, ни влево, пока Главная улица не скрылась за поворотом. Хотя потом пожалела, что не закрыла глаза.

Он стоял на обочине дороги и смотрел на нее сквозь водяные струи, льющиеся с широкополой ковбойской шляпы, сжав губы в одну напряженную линию. Их глаза встретились, и сердце девушки словно замерло на месте. Дыхание мгновенно перехватило, а мысли умчались в никуда.

Сверлящий насквозь взгляд отражал все его мысли. Как она могла? Как она могла так поступить с ним после этой ночи? Самой невероятной ночи для них обоих. После того, как они впервые любили друг друга. В первый и последний раз…

Желудок Маргарет болезненно сжался, когда на память пришли его жаркие поцелуи, прокладывающие огненную дорожку вдоль ее тела. Его неторопливые пальцы, ласкающие чувствительную плоть между ее бедрами. Ощущение его влажного языка, медленно и мучительно дразнящего ее…

Неужели она могла оставить его?

Нет. Девушка резко вскочила со своего места и дернула за аварийный шнур. Ничего не произошло.

Она открыла рот, пытаясь крикнуть шоферу, чтобы он остановился, но ни единого звука не вылетело из ее груди. Колени девушки ослабли, и она рухнула на сиденье.

Дрожащие пальцы Маргарет судорожно вцепились в холодный металл поручня. Было уже поздно, слишком поздно менять решение. Автобус тяжело двигался в сторону автострады, оставив позади себя высокого мужчину в смокинге, промокшего до нитки.

Он не понимал, почему она бросила его у алтаря. Хотя она пыталась объяснить. Говорила, что разрывается надвое, боится остаться и боится уйти.

Но он отказался выслушать ее. Сказал, что это всего лишь обычный предсвадебный мандраж. Сказал, что все нервничают в такой момент. Но не каждой невесте — девятнадцать лет от роду. И не у каждой есть тетя, которая убеждала ее в том, что она еще слишком молода, чтобы связывать себя по рукам и ногам. И что впереди ее ждет блестящее будущее. Если она уедет.

По существу, он с легкостью изгнал ее страхи своими поцелуями. Рассеял ее волнения жарким пламенем страсти. Сладким шепотом заглушил ее внутренний голос, призывавший использовать шанс и найти свое место в жизни, пока она молода и свободна.

Слезы вперемешку с каплями дождя поблескивали у нее на ресницах. Город постепенно исчезал из виду. А Коуди уже казался лишь расплывчатым пятном…

— Прости, — прошептала она, прижимаясь лбом к стеклу. — Прости.

Коуди не услышал ее. А если бы и услышал, то не поверил бы. Потому что не понимал ее страха. Он был на шесть лет старше и твердо знал, кто он и чего хочет от жизни. Его уже не манило неизведанное и совсем не привлекала возможность окунуться в гущу жизни и стать другим где-нибудь в ином месте. Там, где никто не знает твоего имени, вообще ничего не знает о тебе.

Он даже не замечал той вечной усталости на загорелых, обветренных лицах гостей, провожавших взглядами ее нерешительный путь к алтарю.

Он не слышал слов ее тети, отдающихся эхом в ее взбудораженном мозгу… Тебе ведь только девятнадцать… Ты еще такая молоденькая… Вся жизнь у тебя впереди… Если он любит тебя, то подождет… Маргарет Киддер, девочка, ты слишком умна и талантлива, чтобы провести здесь всю жизнь, ощипывая цыплят для воскресного ужина…

И в последнюю минуту Маргарет развернулась и бросилась вон из церкви. Она и сейчас продолжала бежать. Бежать в Чикаго, в ту художественную школу, где ей предложили стипендию, от которой она имела глупость отказаться. Бежать к блестящей карьере. А если… если ничего у нее не выйдет, Сэконд-Ченс [Сэконд-Ченс (англ.) — Второй Шанс. — Прим. пер.] всегда будет ждать ее. Но будет ли ждать он?

Глава первая

Шесть лет спустя

Коуди Рэлстон стоял на приподнятом дощатом настиле перед старинным зданием и пытался стряхнуть с ботинок комья грязи. Утреннее солнце заливало окно и отражалось в вывеске, на которой значилось: «Одинокий ковбой», Журнал, Исполняющий Мечты. Насмешливо фыркнув, он для порядка громко постучал в дверь и почти сразу вошел.

Коуди пришлось наклониться, чтобы не подцепить головой пару выцветших оленьих рогов на стене, а когда он выпрямился, то неожиданно налетел прямо на нее. Она оступилась и наверняка упала бы, не вцепись он мертвой хваткой в ее запястья.

— Ты! Какого черта ты здесь? — вырвалось у него. Идиот. Надо было окончательно спятить, чтобы притащиться сюда именно сегодня. Как он не догадался, что встретит ее здесь?

Маргарет судорожно вырвалась из его рук и отшатнулась, словно коснулась оголенного электрического провода. Она судорожно втянула воздух, как будто испытывая удушье. Нет, она не была готова к тому, что он вдруг появится здесь и будет стоять вот так, возвышаясь над ней, и угрожающе сверкать глазами, едва сдерживая ярость. Господи, со своими широкими плечами под потертым кожаным пиджаком и мускулистыми бедрами, плотно обтянутыми выцветшими джинсами, он буквально излучал физическую силу и неприкрытую мужественность.

— Я приехала на похороны, — сказала она.

— Класс. — Он буквально кипел изнутри. — Смыться со свадьбы и вернуться на похороны.

Кровь отхлынула у нее от лица.

— Я понимаю, что ты тогда чувствовал… но я надеялась…

— Я тоже. Я искренне надеялся, что никогда больше не увижу тебя.

Она вздрогнула, как от удара.

— Я надеялась, мы сможем остаться друзьями, — пробормотала Маргарет и скользнула ладонями по юбке вниз.

— И не мечтай, — отрезал мужчина. — У меня уже есть целая куча полезных друзей. Хотя я могу сообщить тебе, если в ней появится брешь. Оставь свой номер телефона. И не звони сама, я позвоню, если будет нужно.

От взгляда Коуди не ускользнуло, как она облизнула нижнюю губу. Нервная привычка. И сразу лавина воспоминаний обрушилась на него. Их губы, горячие и нетерпеливые, дикий танец языков… Но и сейчас одного только взгляда на нее оказалось достаточно, чтобы он ощутил болезненный прилив желания.

Нет, он не позволит себе ничего лишнего. Даже если она будет умолять его. Пусть и не надеется.

Маргарет переступила с одного высокого каблучка на другой.

— Ты имеешь право злиться на меня.

— Злиться? С чего это вдруг я должен злиться? Я даже не помню, почему и как давно, собственно, ты уехала.

— Шесть лет, — произнесла она, — три месяца и семнадцать дней.

Если бы Коуди не знал всего, он бы подумал, что Маргарет считала дни. И что она думала о нем. Так же, как он думал о ней в каждый из этих долгих дней. Но он знал. Благодаря тетушке о Маргарет говорили как о любимице всего города, добившейся больших успехов, социальных и профессиональных.

— Надо же, как давно, — холодно заметил он. — Да, воистину время летит незаметно, когда развлекаешься.

— Это ты о себе? — Вопрос прозвучал так колко, что давно похороненные чувства ударили с новой остротой, заставив Коуди судорожно глотнуть воздух, чтобы не потерять самообладание.

— А о ком же еще, черт возьми? Разумеется, обо мне. — Он небрежно сунул руки в карманы и уставился на нее, слегка прищурившись. — Ну а ты как?

Хотя нет, стоп, он не желает ничего слышать — ни о ней, ни о ее новой жизни. И без ее рассказов ясно, что это за жизнь: вечеринки, друзья… А в подробностях он не нуждается. К чему эта новая боль?

Коуди заметил взгляд Маргарет, скользнувший по нему сверху вниз. Слава богу, он нашел время почистить ботинки и постричься. И она тут ни при чем, просто у него есть своя гордость, и все.

— Ты изменился, — наконец сказала девушка, невольно поежившись от холода, сквозившего из ледяных голубых глаз.

— Да нет, это как раз ты изменилась.

— Я хочу… я должна попросить у тебя прощения, — выдавила Маргарет. Если, конечно, ее поступок вообще заслуживает прощения. Возможно, она смогла бы все объяснить Коуди, если бы он захотел выслушать. Объяснить, каково быть девятнадцатилетней девушкой, загнанной в тупик собственными страхами и разочарованиями. Вдруг на этот раз он поймет ее? Это стоило бы тех минут мучительной душевной боли, в которую ее повергла неожиданно обрушившаяся встреча.

— Ты мне должна гораздо больше, — бросил мужчина.

— Что же я могу сделать?.. — спросила она, вонзив кончики ногтей в ладони. Может, ей броситься к его ногам и молить о прощении? Вряд ли поможет. Скорее всего, он просто перешагнет через нее и уйдет. Господи, да она не переставала думать об этом человеке все долгие шесть лет! Представляла, как встретит его, думала, что скажет, как попытается наладить отношения.

И вот этот день настал. И все вышло совсем не так, как она себе представляла. Просто… просто хуже некуда.

— Что сделать? Убраться из города. Убраться и больше не возвращаться!

Потрясенная грубой силой его слов, Маргарет непроизвольно отшатнулась, налетев на край старого дубового стола.

— Я уеду, — вызывающе выпалила она, — как только улажу дела с журналом и организую похороны.

Она могла поклясться, что Коуди сейчас уйдет, хлопнув за собой дверью, но он одним движением забросил свою шляпу на вешалку из оленьих рогов и непринужденно плюхнулся в кресло напротив стола.

— Мне очень жаль, что твоя тетя покинула нас.

Маргарет задумчиво растирала запястья, в которых до сих пор что-то ныло и жгло, словно там шевелились тысячи мелких иголочек. В голосе Коуди не было ни малейшей симпатии, только ярость, сквозившая в напряженных мускулах плеч, в застывших на лбу мрачных линиях. Неужели это тот самый человек, который однажды так нежно массировал ее спину, пытаясь снять судорогу, неужели это он с такой неподдельной гордостью развешивал в своей гостиной ее абстрактные картинки?

— Я должна была приехать раньше, — еле слышно произнесла девушка, не в силах освободиться от прочно застывшего комка в горле.

— А кто тебе не давал? Приехала бы! Чего ты боялась? Что тебя никто не помнит или что никому в этом городе нет до тебя дела?

Маргарет судорожно вцепилась в край стола и уставилась невидящим взором на кончики кожаных туфелек. Пытаясь сохранить самообладание, она глубоко вздохнула.

— После стольких лет, после всего, что мы когда-то значили друг для друга, я думала…

— Ты думала, что я нетерпеливо дожидаюсь тебя с распростертыми объятиями? Не сходи с ума!

Маргарет оторвалась от созерцания своих туфель и тут же столкнулась с пристальным взглядом Коуди. Воспоминания вновь нахлынули на нее. Их последняя ночь… Жаркие объятия его сильных рук, застывших в трепетном ожидании, пока она рвет пуговицы на своей блузке. Его напор и нежность, сияющие глаза, его губы, терзающие ее болезненно отвердевшие от желания соски.

Маргарет и сейчас ощущала эту дрожь, как будто все произошло лишь вчера. Но уже минуло шесть лет с того дня, как они нарушили взаимное обещание и жадно любили друг друга, не дотерпев двадцати четырех часов до свадебной церемонии. Той самой, которой так и не суждено было состояться. И за эти шесть лет она так и не встретила кого-то, кто помог бы ей преодолеть внутренние запреты и перед кем она смогла бы раздеться… Маргарет осталось лишь с головой уйти в работу. Что, впрочем, не принесло желаемого результата: того умопомрачительного успеха, о котором мечтала, она не добилась, а единственного любимого мужчину потеряла…

Маргарет скрестила руки на груди, надеясь, что Коуди не заметил, как предательски возбудились и напряглись у нее соски под дерзким мужским взглядом, но он увидел, и девушка вспыхнула.

— Я не думала, что все это так серьезно, — сказала она, — иначе я бы приехала.

Она обошла стол и села с противоположной стороны, чтобы создать хоть какую-то дистанцию между ними. Господи, он до сих пор был самым сексуальным мужчиной, какого она когда-либо встречала, несмотря на грязные ботинки и копну темных, почти черных взъерошенных волос.

Очевидная мужественность Коуди бросалась в глаза. Он способен был вызвать у нее прямо сейчас горячий поток страсти, и Маргарет, всерьез опасалась, что не устоит, находясь на столь ничтожном расстоянии от него.

— Что я могу сделать для тебя? — холодно спросила она. Человек напротив нее не переставал сверлить ее взглядом, под которым ее кожа покрывалась ледяными мурашками, а внутри все пылало огнем. — Может, хочешь поместить объявление в «Одиноком ковбое»? Номер следующего месяца будет экстренным.

— Объявление в журнальчике неприкаянных сердец? — скептически воскликнул Коуди. — Нет уж, это не для меня, я уже женат.

Острое разочарование, охватившее ее, оказалось неожиданно болезненным. Он женат. А почему, собственно, нет? Он что, должен был нетерпеливо дожидаться ее? Он, чьего пылкого взгляда или легкого прикосновения было достаточно, чтобы повергнуть любую женщину в тревожную дрожь ожидания?

— Я… я рада за тебя, — пробормотала Маргарет.

Да, она рада. Потому что теперь может спокойно вернуться в Чикаго и вычеркнуть из своей жизни прошлое. Но почему, черт возьми, ей так горько слышать, что он женат?

Нет и нет, это ощущение пустоты в желудке никак не связано с новостью о браке Коуди. Если она и разочарована, то только тем, что не удалось продать место для объявления в газете — чтобы показать тете Мод, что ее племянница Маргарет способна управиться с делами. Ведь тетя, возможно, следит со своего райского облака за каждым ее движением. Кажется, она даже слышит ее голос: «Маргарет, милочка, не выпускай отсюда никого, покуда он не подаст объявление».

— Я пришел по другому делу. Не по своему.

— Да? И кто же тебя прислал?

— Друг.

Маргарет пристально смотрела на Коуди, отчего тот ощутил прилив уже знакомой невольной злости. Ее вызывающий взгляд словно говорил, что она не верит ему. Будто она точно знает, что он решил поместить объявление для знакомства с женщиной. По-видимому, до нее еще не дошли слухи о репутации, которую он заслужил в городе за последние шесть лет. Нет, она поверила ему, когда он сказал, что женат.

— Мой друг хочет поместить объявление, — резко сказал Коуди. — Это действительно срочно, иначе я бы не пришел сейчас. Подождал бы.

— Тогда я расскажу тебе об экстренном выпуске… Объявления размещаются на льготных условиях. Договор по принципу «реклама до победного конца». То есть мы помещаем объявление до тех пор, пока ты не найдешь себе жену. За один беспроцентный взнос.

— Жена нужна не мне, моему другу, — настойчиво поправил Коуди, упершись кулаком в бедро. Его взгляд снова заскользил по ее блестящим волосам, собранным сзади во французскую косу, медленно опускаясь ниже, к соблазнительно вздымающимся выпуклостям под шелковой блузой.

Он прерывисто выдохнул. Нет, она уже не была красивой молоденькой девушкой, перед ним сидела красивая женщина. Страстное желание волной разлилось по всему его телу. Невольно и неожиданно, как и само ее появление в городе. Коуди, казалось, слышал биение собственного сердца, пульсирующего горячей кровью в висках.

Ну зачем она приехала? И почему, Господи, она не представляет из себя мешок с костями, увенчанный бесформенной щеткой волос? Вместо этих густых локонов натурального орехового цвета, которые однажды умопомрачительно спадали на ее обнаженные плечи… Почему, почему, почему? Ведь он уже почти забыл, как забавно дрожит у нее голос, когда она нервничает; как одного лишь взгляда этих раскосых, как у лани, глаз было достаточно, чтобы он мог свернуть горы. Но это больше не повторится. Те дни, когда Маргарет Киддер выставила его полным идиотом, давно канули в Лету.

Он чувствовал растущее болезненное возбуждение под ставшими вдруг тесными джинсами. Коуди быстро опустился в кресло, изо всех сил стараясь игнорировать разбушевавшееся мужское естество, и напомнил себе о том, что Маргарет уже давно не принадлежит к их долине. Все в ней, начиная с элегантной модельной одежды и заканчивая благородным, дорогим ароматом, облаком исходящим от нее, говорило о том, что она успела перерасти и его, и этот городок…

— Значит, друг, — напомнила она. — Расскажи мне о нем. — Она придвинула к себе чистый бланк, взяла остро заточенный карандаш и испытующе посмотрела на Коуди. — Кто он, чем занимается?

— Ковбой.

Маргарет написала слово прежде, чем Коуди произнес его.

— Откуда ты знаешь? — спросил он.

Она одарила его долгим взглядом из-под невероятно длинных ресниц.

— Чистая догадка. Я просто вспомнила, что обычно говорят о ковбоях.

— Ну и что же? Что лошадь лучший друг ковбоя, а о его приближении говорит бряканье его шпор?

Девушка покачала головой.

— Что ковбои никогда не плачут и всегда вежливы с женщинами.

— Это точно. И поэтому не чувствуют себя одинокими. В отличие от некоторых, — многозначительно добавил Коуди.

Маргарет ощутила, как предательский румянец заливает ей щеки.

— Если ты имеешь в виду меня, то я не одинока, а замужем.

Леденящий холодок пробежал по его спине. Он взглянул на пальцы, сжимавшие держатель для бумаг: никакого обручального кольца. Она не может быть замужем. Нет, нет и нет.

— Я имела в виду, замужем за моей работой, — пояснила Маргарет.

Коуди едва не вздохнул от облегчения.

— И за какой же?

— Может, мы вернемся к твоему другу и его объявлению?

Он пожал плечами.

— Почему бы и нет?

— Возраст?

— Напиши лучше «молод сердцем и душой».

— Глаза?

— Со зрением у него все в порядке.

Маргарет подняла взгляд и задержала его на глазах сидевшего напротив человека. Сердце у Коуди бешено колотилось, пока он пытался подавить в себе моментально возникшее желание впиться в ее губы долгим, жарким поцелуем. Дьявол, неужели он не мог дождаться, пока журнал будет продан новому владельцу, а потом подать объявление Джейка? Если бы Джейк не был таким ленивым… Черт!

— Я имела в виду цвет.

— Голубые.

Какое-то время они продолжали в том же духе, перебирая вес, рост и другие характеристики потенциального жениха. Потом Маргарет спросила, какую женщину хотел бы его друг видеть в качестве подруги жизни.

Коуди окинул циничным взором висевшие на стенах фотографии счастливых пар: глупые улыбки, идиотские ухмылки, свадебные наряды и смокинги… Сердце у него болезненно сжалось. Больше всего ему сейчас хотелось схватить Маргарет за плечи, встряхнуть как следует, прижать к стене и спросить, испытала ли она хоть половину тех мучений, что терзали его все эти годы. Провела ли хоть одну ночь, шагая по комнате и мучаясь от бессонницы. Приходил ли он хоть единый раз к ней во сне… Сожалела ли она хоть на один миг о принятом тогда решении. Но где-то в глубине души Коуди знал, что нет. Нет, она сбежала от него и ни разу не оглянулась назад.