Впрочем, Дэйзи она радовалась совершенно искренне.

— Мне очень жаль, что я так опоздала. Собиралась на станцию и обратно до чая, но Рейни потеряла подкову. Познакомилась уже с мамой?

— Нет еще, — призналась Дэйзи. — Но видела… — Тут она замолчала, потому что горничная подала чай.

— О! Шикарно! — вскричала Бобби. — Нальете мне, Бен? Я устала как собака и расплескаю всю эту бурду. Сандвич хочешь? — Она протянула Дэйзи блюдо, не забыв при этом взять себе несколько хрустящих треугольничков, и уселась на стул.

Мистер Гудмэн поинтересовался, как Дэйзи пьет чай — с молоком или лимоном, с сахаром или без, и Себастьян протянул ей чашку.

— Мать пошла в деревню объяснить мистеру Лейку, где он напортачил во вчерашней проповеди, — объяснил он сестре. — Но ты же знаешь, она не может пройти мимо кузницы, не поскандалив со Стэном Моссом, иначе она бы уже вернулась. Рано или поздно они подерутся… даже странно, что этого до сих пор не случилось.

— Мрак! Этак он завтра откажется подковывать мне Рейни.

— Вы подковываете лошадей в деревне? — спросила Дэйзи.

— Да. Кузня у Мосса просто мрак, да и характер у него не сахар, но лучше его в наших краях кузнеца нет, а уж с машинами он вообще гениально управляется. Жаль только, что мама не выбрала другого дня, чтобы с ним поцапаться. И все равно, хорошо, что ее нет дома, — честно призналась Бобби с набитым сандвичами ртом. — Я боялась, Дэйзи, что не успею тебя предупредить.

— Меня? Предупредить? — Дэйзи мгновенно стало не по себе.

— Насчет мамы. Эй, Бен, это не фруктовый ли бисквит? Будьте лапочкой, отрежьте мне кусок побольше. Видишь ли, Дэйзи, боюсь, она не особенно обрадовалась твоему приезду.

— Дорогая, тебе стоило бы меня уведомить. Я не могу писать про Окклз-Холл без ее разрешения.

— На этот счет можете не беспокоиться, — ободряюще улыбнулся Бен Гудмэн. — Леди Валерия рада тому, что Холл получит общественное признание, которого он, несомненно, достоин.

— Тогда что же?…

— Бобби немного поторопилась. — Себастьян чуть поморщился. — Она пригласила вас, не испросив на то материнского согласия, а это здесь приравнивается к смертному греху.

— Твое письмо пришло, когда мама с Себастьяном загорали на Антибах, — виновато пробормотала Бобби. — А по части просительных писем я не сильна. И Бена не хотела просить, потому что он тогда плохо себя чувствовал. Это все простудное заклятие, помните, Бен? Вас чуть не наизнанку выворачивало от кашля.

Мистер Гудмэн немного покраснел.

— Горчичный газ, — объяснил он Дэйзи. — Мне не хотелось бы, чтобы вы подумали, что попали в дом, где болеют чахоткой.

Дэйзи кивнула, постаравшись вложить в свой взгляд как можно больше сочувствия. Чего тут еще скажешь. Со времен Большой войны в Англии было полным-полно молодых людей с искалеченными легкими. И еще неизвестно, кому повезло больше: им или тем, кто, подобно Жервезу и Майклу, остался лежать во Фландрии.

— Мать отказалась взять Бена с нами на Ривьеру, — сказал Себастьян, сжав губы, словно от с трудом скрываемой злости. Потом он пожал плечами. — Если она приняла решение, с ней бесполезно спорить.

— Абсолютно бесполезно, — подтвердила Бобби. — Вот потому я спросила насчет приглашения Дэйзи папу, а не стала рисковать получить бесповоротный отказ от мамы. Папа решил, что идея замечательная. А где он, кстати?

— Сэр Рэджинальд еще не вернулся с фермы, — ответил мистер Гудмэн.

— Бедный папочка. Боюсь, его ожидает еще один скандал в связи с приездом Дэйзи.

— Я не хочу быть яблоком раздора… — Как бы неуютно ни ощущала себя Дэйзи, голова ее лихорадочно работала. Интересно, сумеет ли она быстро-быстро отыскать другой особняк для статьи? Если не получится ничего другого, она всегда может воззвать к кузену Эдгару и Джеральдине. Ее родной дом, Фэйракр, и вполовину не так живописен, как Окклз-Холл, но в шторм любой порт сгодится. — Наверное, — поспешно предложила она, забыв про свою профессиональную гордость, — мне лучше уехать. Завтра же, с утра.

— Нет! — все три голоса прозвучали одинаково решительно.

— Пожалуйста, останься, — взмолилась Бобби. — Раз уж мама так надеется увидеть Холл на страницах «Города и села», она не перенесет, если этого не случится. Честно говоря, все дело в том, что она не одобряет работающих девушек — ну, в смысле, из нашего круга. Она боится, что ты заразишь меня всякими идеями. Но если она увидит, что девушка способна оставаться настоящей леди, даже работая, может, она все-таки пойдет на попятный и позволит мне заниматься чем-то, приносящим пользу. В конце концов, ты куда больше похожа на леди, чем у меня когда-нибудь получится при всем желании. Передай мне еще бисквита, Басти.

Брат послушно протянул ей тарелку.

— Оставайтесь, мисс Дальримпл, — поддакнул он. — У нас так редко бывают гости.

Дэйзи мысленно поежилась, вспомнив слова Томми Пирсона насчет леди Валерии: он говорил, та боится, как бы сын не сорвался с поводка, женившись. Уж не в этом ли невысказанная причина того, что она так сопротивлялась присутствию Дэйзи?

Правда, до сих пор Себастьян не выказывал особых признаков восхищения ею, да если бы и выказал, она не стала бы его поощрять, пусть он даже вдвое красивее Рудольфа Валентино, нового кумира американского кино. Жизнь у жены Адониса, подозревала она, нелегка, особенно если та на ножах со свекровью.

— Ну…

— Надеюсь, вы все-таки останетесь, — произнес мистер Гудмэн со своей неотразимой улыбкой. — Я специально покопался в истории Окклз-Холла к вашему приезду.

— А это дорогого стоит, — заметил Себастьян. — Бен интересуется античной историей, и обычно история английская для него — так, ерунда.

— Да ну! — рассмеялся тот. — Но вряд ли бы я занялся этим так серьезно, не намекни мне леди Валерия, что просвещение вас входит в мои обязанности.

Дэйзи рассмеялась.

— Разумеется, я не могу брать на себя ответственность за то, что вы впустую тратили время на ерунду. И потом, должна признаться, мне было бы нелегко найти себе новый объект для статьи в февральском номере. Я остаюсь.

— Кр-р-расота! — сказала Бобби. — Возьми еще бисквита.

— Нет, спасибо. Мистер Гудмэн, если бы вы изложили мне краткую версию истории прямо сейчас, я бы могла начать прикидывать план статьи.

— С удовольствием. Правда, не могу сказать, чтобы она была слишком уж захватывающей. Здание построено после Войны Алой и Белой розы, так что не застало тех развлечений. Владельцы поместья всегда были тихими, законопослушными сквайрами-домоседами, благосостояние крестьян и соседей интересовало их ровно настолько, чтобы о них не распускали сплетен. Поместье расположено достаточно далеко от Лондона, чтобы сюда не долетали политические страсти и дрязги, и достаточно далеко до границы, чтобы сюда не доходили разбойники-шотландцы. Отсюда далеко даже до промышленных районов, поэтому о луддитах здесь знали только понаслышке.

— Чертовски скучная дыра, — подытожил Себастьян.

— По большей части, — согласился мистер Гудмэн. — Минуты славы, если это можно так назвать, Холл пережил в годы Гражданской войны. Сквайр был роялистом. У самого Кромвеля хватало дел и поважнее, но дом осадил отряд местных сторонников парламента. Поскольку вся оборона основывалась на рве и нескольких мушкетах, одной маленькой пушечки хватило, чтобы вселить в защитников страх перед Господом — ну, или по крайней мере перед круглоголовыми. Оборонявшиеся благоразумно сдались после пяти-шести выстрелов.

— Этакий сельский вариант победы «надменного Гампдена» над «кавалерами», — заметила Дэйзи.

Себастьян рассмеялся:

— Вот такие у меня предки — немые, без славы скрыты в прах [Цитата из «Элегии на сельском кладбище» Томаса Грея; перевод В. А. Жуковского.].

Бобби никак не отреагировала на цитаты. Как, интересно, она смогла окончить школу, не слышав «Элегии» Грея — излюбленного перла английских школьных учителей?

— Зря смеешься, — укоризненно сказал Себастьяну мистер Гудмэн. — Эта недолгая оборона положительно сказалась в годы Реставрации. Продержись они подольше — и как знать, может, ты не смог бы претендовать на титул баронета. Еще чаю, Бобби?

— Ага, спасибо. Да не ковыряй ты так пирог, Басти!

Ни леди Валерия, ни сэр Рэджинальд так и не появились ко времени, когда Бобби наконец утолила голод и выбралась из-за стола.

— Пойду, пожалуй, переоденусь. Заходи, Дэйзи, поболтаем без помех.

Дэйзи не слишком удивилась тому, что все стены спальни у Бобби оказались завешаны спортивными фотографиями. Снимки олимпийских чемпионов вроде Констанс Джинз, Китти Маккейн и Филлис Джонсон соседствовали с фотографиями Бобби в седле или в составе команд. В школе она входила во все спортивные команды: по гольфу, теннису, крикету, гребле, плаванию — и почти во всех стала капитаном. Дэйзи, которая к концу последнего класса доросла до запасной во второй команде по крикету, помнила, как отчаянно ей завидовала.

Впрочем, увидев на столике у кровати номер «Города и села» со статьей про Вентуотер, она начала надеяться, что в каком-то смысле сравнялась с объектом своей зависти.

Дэйзи медленно обходила комнату по периметру, узнавая лица на фотографиях. Бобби отпустила служанку и скрылась в ванной, не закрыв за собой дверь. Сквозь всплески воды, которым позавидовал бы и кит, до Дэйзи доносился ее голос: