— Все в порядке? — спросила она.

— Не совсем. — Он устало вздохнул. — Они вбили себе в голову, что Клер умерла потому, что они что-то не так делали. Я попытался их переубедить, но не знаю, удалось ли. А где Элен?

— Приводит себя в порядок. Джеймс, не волнуйтесь. Вот увидите, все будет хорошо.

Она встретилась с ним взглядом и почувствовала стыд за то, что сомневалась в глубине его чувств к мальчикам. Он попытался улыбнуться — не получилось. Тогда он закрыл глаза и устало провел рукой по лицу.

— Ох, Поппи, хотел бы я быть в этом уверен так же, как вы.

Она прикоснулась к его руке успокаивающим жестом.

— Не волнуйтесь, Джеймс, вот увидите, мы выберемся из этого.

Он открыл глаза и посмотрел на нее каким-то ищущим взглядом.

— Я надеюсь на это. Ох, как я на это надеюсь.

Взгляд его упал на ее губы, потом он снова заглянул ей в глаза, и Поппи буквально утонула в их золотисто-зеленой глубине. Его губы беззвучно произнесли ее имя, и она чуть наклонилась вперед, завороженная этой отчаянной жаждой.

— А, вот где ты прячешься!

Они виновато отпрянули друг от друга.

— Извини, Элен, я был наверху, когда ты приехала. Хочешь чего-нибудь выпить?

Элен с видом собственницы взяла Джеймса под руку и посмотрела на него сквозь ресницы.

— Я уже просила Поппи…

— Все уже в библиотеке, — торопливо сказала та. — Я открыла бутылку шабли. Налить и вам бокал, Джеймс? Я поставила бутылку назад в холодильник.

— Да, я тоже с удовольствием выпью, но не беспокойтесь, я сам налью.

Он открыл холодильник, достал бутылку и взглядом спросил Поппи, налить ли и ей тоже.

— Нет, спасибо. Сегодня не хочется.

— Тогда я заберу бутылку в библиотеку. Когда будет готов ужин?

— Уже готов. Когда накрывать на стол?

— А вы уже ели?

— Да, — сказала она торопливо, — я поужинала с мальчиками.

Ни за что на свете эта женщина не узнает, что из-за нее она осталась без ужина.

— Хорошо, тогда мы могли бы поужинать в библиотеке между делом. Скажите мне, когда будет готово, я приду и помогу вам все принести.

Он повел Элен в библиотеку, оставив Поппи в обманчиво мирной тишине кухни. Она подогрела булочки, наполнила две большие тарелки ароматной едой, поставила все на поднос и отнесла его в библиотеку.

Джеймс благодарно кивнул ей, на секунду оторвавшись от бумаг, и сказал:

— Поппи, вы не ждите, пока мы закончим работать и ужинать, идите отдыхать.

— С удовольствием. Мороженое в морозилке, сыр на столе в кухне. А я поднимусь к себе.

— О'кей. Спасибо, Поппи. Спокойной ночи.

— Да, Поппи, пока вы не ушли: принесите мне бутылку минеральной воды, — с медовой улыбкой попросила Элен.

— Конечно, мэм, — ответила Поппи и изобразила нечто вроде реверанса, который Элен не заметила, поглощенная чтением какого-то документа. А Джеймс заметил и вышел вслед за ней из библиотеки.

— Извините, — тут же пробормотала Поппи, — просто она…

— Слишком надменная?

Поппи пожала плечами и фыркнула, как девчонка.

— Она даже не скрывает этого. Но все равно извините, я прекрасно понимаю, что я ваша служащая, и…

Она вновь пожала плечами, не находя нужных слов.

— Вы выглядите усталой. Идите в постель.

— Но вы же хотели поговорить со мной о мальчиках.

— Я и сейчас хочу. Я загляну к вам попозже, и если вы не заснете — поговорим. Но только не нужно специально меня дожидаться. Поговорить можно и завтра.

— Можете меня разбудить.

Он как-то странно посмотрел на нее и тут же отвел взгляд.

— Хорошо.

Она повернулась к лестнице и увидела в дверях библиотеки Элен, которая откровенно прислушивалась к разговору. Маленький острый подбородок был высокомерно поднят как бы в знак начала непримиримой борьбы. Поппи невинно улыбнулась.

— Джеймс принесет вам минеральную воду. Спокойной ночи, мисс Фосби.

Элен повернулась на каблуках и скрылась за дверью. Поппи, подавив смешок, легко взбежала по лестнице. Как бы там ни было, первый раунд она выиграла.

Сквозь сон Поппи ощутила его присутствие, хотя он не издал ни звука. Она еще тихонько полежала, не открывая глаз, прислушиваясь к его ровному дыханию. Потом открыла глаза, гадая, не приснилось ли ей это. Оказалось, нет. Джеймс стоял в ногах кровати и смотрел на нее. Она почувствовала себя странно уязвимой, поняв, что он наблюдал за ней спящей. Пальцы невольно вцепились в плед, подтягивая его выше к горлу.

— Я не хотел вас разбудить, — сказал он мягко.

— Извините, я и не заметила, как заснула. Сейчас я встану…

— Нет, нет. Оставайтесь под одеялом. Отопление отключено, вы замерзнете.

Джеймс присел на край постели в ногах и молча смотрел на нее. Она села, подоткнув под спину подушку. Внезапно ее уютная теплая ночная рубашка показалась ей почти прозрачной под его изучающим ласковым взглядом. Она обхватила себя руками за плечи.

— Элен уехала? — спросила она, чтобы нарушить неловкое молчание.

— Да, несколько минут назад. Мне жаль, что она была так груба с вами.

— Нет, она вовсе не была грубой, — с присущей ей искренностью ответила Поппи.

— Не грубой, но чертовски высокомерной, — подтвердил Джеймс и слегка улыбнулся. — Она может быть такой.

Он подвинулся ближе, взял ее руку, повернул ладошкой вверх и провел пальцем по линии жизни.

— Хотелось бы мне знать, какая жизнь ждет вас впереди, Поппи, — сказал он тихо.

— Бог знает, может быть, какой-нибудь буколический молоденький фермер и изнурительная работа — растить свиней, овец и детей.

Она увидела, что он улыбнулся.

— И вам хотелось бы такой жизни?

— Не знаю, скажу, когда окажусь там. А что ожидает вас?

— Работа, работа и еще раз работа, а в промежутках тяжкие беседы с учителями.

Джеймс невесело рассмеялся, и Поппи ужаснулась, почувствовав степень отчаяния и одиночества в этих простых словах.

— Ничего особенно хорошего в жизни меня не ждет, IIоппи.

Она нежно, но крепко сжала его руку.

— О, Джеймс…

Он встретился с ней взглядом — в глазах все та же неизбывная тоска.

— Хуже всего по ночам: хоть я и работаю до изнеможения, но уснуть не могу. И это не проблема с сексом, если бы только это — это бы можно было решить довольно просто. Все сложнее. Просто мне некого обнять, не с кем разделить долгие ночные часы.

Голос его снизился до хриплого шепота, он потянулся к ней.

— Позволь мне обнять тебя, Поппи.

Ну как можно было сказать «нет»? Она лишь чуть-чуть наклонилась к нему, и он с глубоким вздохом прижал ее к себе. Объятие было нежным, ничего не требующим. Он поднял голову и заглянул ей в глаза, потом бережно погладил ее волосы.

— Какие мягкие, — прошептал Джеймс и, нагнув голову, легко провел губами по ее губам. Это не было похоже на поцелуй, скорее на еще одно проявление нежности. — Господи, Поппи, — неожиданно простонал он, и тут губы его стали ищущими, требовательными, поцелуй — настоящим поцелуем, горячим и жадным.

Поппи почувствовала, все ее ощущения ожили как в диком всплеске примитивной страсти. Она прильнула к его рту, и он пробормотал какое-то извинение, а язык его легко пробежал по контуру ее распухших губ, рука медленно передвинулась с плеча на шею, пальцы ласкали ямку, в которой бешено бился пульс. Потом рука скользнула вниз и слегка погладила напрягшуюся грудь. Тонкий хлопок ее рубашки был плохой защитой, и когда его большая твердая ладонь сжала ей грудь, это принесло секундное облегчение, но этого было мало, мало! Поппи чувствовала, как ее захлестывает неистовое желание, она со стоном повторяла его имя, а он целовал ее шею, настойчиво лаская грудь и доводя до беспамятства.

— Пожалуйста, Джеймс! Пожалуйста! — умоляла она, и тогда его горячий рот приник к ее груди, он захватил губами напрягшийся сосок и жадно втянул его. В темноте раздался ее слабый крик, и Джеймс с той же страстью приник ко второй груди. Он навалился на нее сильнее, вжимая в матрас всем своим весом и потом снова с каким-то отчаянием накинулся на ее рот. Дыхание его было прерывистым, и она слышала бешеный стук его сердца, такой же, как ее.

Даже через толстое одеяло она чувствовала, как он возбужден, и в ответ обняла его, наслаждаясь ощущением крепкого тела под своими ладонями.

И вдруг все прекратилось так же неожиданно, как и началось. Джеймс, тяжело дыша, уронил ей голову на плечо.

— Что, черт побери, мы с тобой делаем, Поппи? Я же хотел только обнять тебя…

Возвращение в реальный мир вызвало озноб, ей вдруг вспомнились слова миссис Криппс о других нянях и о том, что ей ясно, почему он выбрал именно ее.

Она закрыла глаза, почувствовав, как краска стыда заливает ей щеки.

— Пожалуйста, отпустите меня, — прошептала она срывающимся голосом. Джеймс убрал руки и с тяжелым вздохом сел в ногах кровати, опустив голову.

— Простите меня, — сказал он каким-то бесцветным голосом. — Я обещал, что не дотронусь до вас, — простите меня. Больше такое не повторится.

Она попыталась сесть и натянула одеяло, прикрыв грудь и плотно подоткнув его под мышки, как будто это могло отгородить ее от Джеймса и уменьшить нестерпимый стыд.

— Я хотела сказать о мальчиках, — начала она срывающимся голосом.

— Не сейчас, Поппи, — ответил он почти грубо. — Мой самоконтроль висит на волоске. Мне лучше убраться отсюда, пока я не сорвал с тебя это чертово одеяло и не погрузился в твое чудесное ждущее тело…

Он встал, провел обеими руками по волосам и медленно вышел из комнаты, оставив Поппи мучаться от неудовлетворенного желания и унижения.

Поппи поднялась раньше всех в доме, натянула бесформенный спортивный костюм и спустилась вниз.

Она почистила обувь мальчиков, уложила в ранцы их ланч и присела к столу с кружкой чаю. Открылась дверь, и сердце Поппи ухнуло вниз. Джеймс был уже в костюме, волосы еще влажные после душа. Он выглядел собранным и отстраненным.

— Доброе утро, — сказала она официальным тоном. — Чай готов.

— Спасибо.

Он налил себе чаю, подвинул стул и сел напротив нее.

— По поводу прошлой ночи…

Она взглянула на него и, встретившись с ним взглядом, увидела в его глазах отрешенность.

— Это никогда больше не повторится, Поппи, я клянусь вам.

Она помешивала чай, чтобы чем-нибудь занять руки.

— Для себя я тоже кое-что решила. У меня нет ни малейшего желания становиться еще одной дыркой на вашем ремне. — И она аккуратно положила ложечку рядом с кружкой. — Так вот, о мальчиках…

Он вздохнул.

— Да, о мальчиках. Я не знаю, что можно сделать в этой ситуации. Бог знает, почему они решили, что виноваты в смерти Клер…

— Вы когда-нибудь говорили с ними о том, как она умерла?

Он снова вздохнул.

— Практически нет. Я предпочитал избегать этого.

— Это все еще больная тема для вас?

— Больная? Нет, уже нет. Все случилось так неожиданно…

Он остановился, и Поппи ждала, давая ему время собраться с мыслями. Он взял в руки мельницу для перца и стал внимательно ее изучать.

— У нее были головные боли. Частые головные боли, это перестало быть чем-то необычным. В тот день мы должны были ехать на деловой ужин, но она плохо себя почувствовала, решила остаться дома и лечь пораньше спать. Когда я вернулся, она крепко спала и не слышала, как я вошел. Все казалось нормальным. Я зашел в комнату к мальчикам, они тоже спали. У меня была срочная работа, я спустился вниз и просидел в библиотеке почти до четырех часов утра, потом снова поднялся наверх, в спальню.

Он очень аккуратно поставил мельничку на стол.

— Она была мертва. У нее случилось кровоизлияние в мозг. Какой-то слабенький сосудик не выдержал. Ей было двадцать семь лет, мне еще не было тридцати. В этом возрасте не ожидаешь, что такое может случиться. Дела в фирме шли все лучше, и я с головой ушел в работу, это помогало справляться с… ситуацией. Я надеялся, что, если буду занят двадцать четыре часа в сутки, у меня не будет времени думать. Но даже когда я сидел до двух часов ночи, а вставал в шесть, у меня все равно оставалось четыре часа полной пустоты.

Он вздохнул и снова взял в руки мельничку.

— Через какое-то время боль стала менее острой, но одиночество стало сутью моего существования.

— И поэтому вы продолжаете убиваться на работе, чтобы не решать эту проблему?

Он взглянул на нее и невесело рассмеялся.

— Вы еще и психоаналитик, Поппи?

— Я права?

— Да, — вздохнул он. — Вы знаете, что да. И теперь я в западне.

Она налила еще по кружке чаю, себе и ему, и снова села.

— Когда я впервые встретила вас и увидела, что здесь происходит, я решила, что вас может спасти только чудо. Но вам нужно не чудо, вам нужна жена.

— Нет. Неужели вы думаете, что это не приходило мне в голову? Но если вы хотите предложить свою кандидатуру на эту роль — ответ «нет». У меня нет ни времени, ни желания для новых серьезных отношений.

Она понимающе улыбнулась.

— У меня и мысли такой не было. Я же собираюсь замуж за фермера, если помните. Но мне кажется, что Элен строит на этот счет вполне определенные планы.

— Элен? — В его голосе слышалось недоумение. — Не глупите, Поппи, она моя коллега, в лучшем случае друг, и ничего более.

— Тогда почему она так ревновала ко мне вчера вечером?

Он нахмурил брови.

— Этого не было.

— Было. Почему, как вы думаете, ей так хотелось унизить меня? Она увидела во мне угрозу, Джеймс.

— Глупости.

Поппи слегка вздохнула. «Ничего-то ты не замечаешь вокруг, — подумала она, ставя чашки в мойку. — Как можно быть таким наивным?»

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Джеймс выполнял свое обещание. До конца недели Поппи практически его не видела, а редкие часы дома он проводил с мальчиками. Чтобы компенсировать это время, каждое утро вставал в пять часов, и Поппи видела, что с каждым днем Джеймс выглядит все более усталым.

Элен это тоже не нравилось.

— Я думала, что ты нанял няню, чтобы она занималась с детьми. — Эти слова Поппи случайно услышала, проходя мимо большой гостиной, где Джеймс и Элен работали над какими-то срочными бумагами.

— Именно так.

— Так почему она этого не делает?

Поппи не хотелось слышать его ответ. Она только лишний раз удивилась, как это Джеймс не видит, до чего бесчувственна и холодна эта женщина!

Около десяти услышав, как Джеймс проводил Элен до двери, она зашла в гостиную забрать поднос.

Джеймс вошел следом и, увидев выражение ее лица, спросил:

— Поппи? Что случилось? Вы выглядите так, будто готовы кого-нибудь прибить.

Она сконфуженно улыбнулась, вздохнула, запустила пятерню в непокорную гриву.

— Я почему-то ненавижу эту комнату.

Он криво улыбнулся.

— Правда? Интересное совпадение. Я тоже.

Она удивленно взглянула на него.

— Так почему вы все здесь не переделаете?

В его смехе послышалась некоторая неловкость.

— Комнату оформлял дизайнер, и мне это стоило кучу денег.

— Можете не продолжать. Это был кто-то из друзей Элен?

— Ну и ну! Вы и вправду не очень ее любите?

— Не мое это дело — любить ее или не любить, — смутилась Поппи.

— Я не об этом спрашивал. Ладно, отвечаю на ваш вопрос. Да, это была подруга Элен. Она же оформляла и ее квартиру. Там так же стерильно чисто.

— Просто мне кажется, что комната демонстративно современная, а такому старому дому больше подходят антикварные вещи, как в остальных комнатах.

— Элен убедила меня, что хоть одна комната должна отличаться от других. А что бы вы здесь изменили? — неожиданно спросил Джеймс.

— Цвет. Я бы немного его утеплила. И я бы убрала отсюда эту современную мебель, заменила ее на что-нибудь из старого теплого дерева, может быть, клена или красного дерева. Или то и другое.

— И где все это взять?

Она удивленно взглянула на него.

— На аукционных распродажах.

— Я целую вечность не был на аукционах. Пожалуй, это было сразу после нашей с Клер свадьбы.

Лицо его стало печальным.

«О, черт, — подумала Поппи. — А впрочем, пусть лучше он почаще вспоминает женщину, которая заставляла его так улыбаться на фотографиях. Может, это поможет ему получше разглядеть несносную Фризби».

— Хотите какао? — предложила она.

Джеймс опять взглянул на нее с каким-то странным ожиданием во взоре.

— Какао? На кухне?

— Можно и здесь, — усмехнулась Поппи.

Он состроил шутливую гримасу, и последняя тень печали исчезла из его глаз.

— Лучше на кухне, — сказал он с ухмылкой.

Они удобно устроились возле стола, держа в ладонях дымящиеся кружки с какао. Поппи лениво помешивала ложечкой ароматный напиток. Наконец она первая прервала дружелюбное молчание.

— Ну и как у вас продвигаются дела с мальчиками?

Джеймс вздохнул.

— Нормально. Я и не подозревал, что Клер так много для них значит. Они хотят знать о ней все, и только я могу им это рассказать.

— А что родители Клер?

Он помотал головой.

— Они не могут о ней говорить. Они так и не справились со своим горем, и им очень трудно видеть детей.

— Это печально.

— Да. Детям нужны бабушка с дедушкой. Видит Господь, от меня мало проку.

— Но вы же пытаетесь изменить ситуацию.

Он скептически покачал головой.

— Я пытаюсь. Но они ведут себя со мной, как с незнакомцем. Как будто они меня совсем не знают.

— А они знают?

Он внимательно разглядывал содержимое своей кружки, потом поднял глаза на Поппи.

— Нет. И я их не знаю. Они изменились. Думаю, просто повзрослели. Еще маленькие, но уже личности. — Он опять опустил голову, и Поппи почувствовала на глазах непрошеные слезы.

— Джеймс, все будет в порядке, — сказала она ему совершенно искренне. — Вам только нужно проводить с ними побольше времени, чем-то вместе заниматься.

— Чем, например? Я даже не знаю, чего они хотят.

Поппи пожала плечами.

— Ну, не знаю. Сходите с ними в зоопарк, например. На этой неделе сможете выбраться?

— В зоопарк? — Он выглядел испуганным. — Боже мой, Поппи, да знаете вы, когда я в последний раз был в зоопарке?

— Двадцать пять лет назад? — рассмеялась она.

— Примерно, — фыркнул он. — Может, даже больше. В любом случае в эти выходные дни не получится. Я должен быть в Бирмингеме на конференции.

Поппи демонстративно отложила ложечку и выпрямилась на стуле.

— Джеймс, я не хочу создавать вам проблемы, но за две недели у меня не было ни одного выходного, и я очень рассчитывала на этот уикенд. Так что вы не можете уехать, пока не найдете кого-нибудь на два дня.

Джеймс остолбенело уставился на девушку.

— Кого-нибудь? — повторил он. — О черт, Поппи. Я виноват. Я об этом не подумал. Я попрошу миссис Криппс.

— Она не согласится.

— Согласится, если я как следует заплачу.

Поппи вздохнула.

— Они не любят с ней оставаться.

Он запустил обе руки в свои тугие кудри, приведя их в полный беспорядок. Поппи мучительно захотелось протянуть руку и пригладить их.

— Значит, мой выходной отменяется?

Он беспомощно пожал плечами.

— Я не могу, Поппи, мне очень жаль, но что-либо поменять уже невозможно.

— А если я возьму их на выходные с собой на ферму? Так и я смогу передохнуть, и они тоже.

Он посмотрел на нее так, будто она только что предложила ему вечную жизнь на Марсе.