Миссис Уилсон попыталась сесть, ухватившись теперь уже за его плечо и тяжело дыша ему в лицо.

— Это она виновата! Она! — Экономка наставила на меня обличающий перст. — Хотела меня угробить!

Мистер Бертрам поморщился от ее дыхания.

— Дорогая миссис Уилсон, я уверен, это трагическая случайность. Эфимия и мухи не обидит.

Я скромно потупилась, отогнав подальше мысль о пяти мухах, недавно убитых мною в доблестном сражении, которое мы вели бок о бок с поварихой миссис Дейтон на кухне, защищая ее пирожные с заварным кремом от подлых летних захватчиков.

Миссис Уилсон, сделав глубокий вдох, от души выдохнула, и мистер Бертрам закашлялся.

— Так или иначе это не моя вина, сэр. С тех пор как хозяйка уехала, а через нас прошла целая толпа дворецких… вот, к примеру, тот мистер Харрис…

Мистер Бертрам вздрогнул:

— Лучше не напоминайте о нем! Давайте-ка я помогу вам подняться.

— У нее с ногой что-то… — начала было я, но мистер Бертрам уже подхватил беспомощную миссис Уилсон под мышки и потянул вверх. Едва экономка попыталась перенести вес на левую ногу, ее глаза закатились — она потеряла сознание.

— Что с ней стряслось, Эфимия? — пропыхтел мистер Бертрам, пытаясь удержать на весу обмякшее неуклюжее тело.

Я бросилась ему на помощь, подперев миссис Уилсон с другой стороны, и довольно резко ответила:

— Видите ли, сэр, будучи простой служанкой, я не способна проницать в суть вещей.

У мистера Бертрама от огорчения поникли плечи — и это было очень мило.

— Да-да, — сокрушенно кивнул он, — я весьма сожалею, что так вышло, но при нынешнем положении дел… — Он взглянул мне в глаза. — Эфимия, ты не должна ни на секунду сомневаться, что я по-прежнему высоко ценю твой аналитический дар и наблюдательность, я знаю — тебе известно все, что происходит в этом доме. Даже у моего брата Дикки [Дикки — уменьшительная форма имени Ричард. (Примеч. пер.)] хватает мозгов опасаться твоего острого ума.

— Почему он меня не уволил?

— Сейчас не время это обсуждать.

— Вы так отвечаете всякий раз, когда я об этом заговариваю!

— Боже милостивый, Эфимия! Нам нужно уложить несчастную женщину в постель и вызвать врача, а ты тут стоишь и пытаешься завести беседу о собственном статусе в поместье. Могу добавить, что для служанки это непозволительно!

— Да, сэр. Простите, сэр.

— Не надо на меня дуться, Эфимия. Ты должна быть благодарна уже за то, что тебе вообще удалось сохранить работу. А теперь помоги мне отнести миссис Уилсон в ее комнату. Осторожно, пол скользкий.

Должна быть благодарна?! Если бы на моем плече в этот момент не висела экономка, я бы его отмутузила, и к черту последствия [Извиняюсь за выражения, неподобающие юной леди, но мистер Бертрам взбесил меня до невозможности.]. Так что даже хорошо, что между нами болталась сомлевшая миссис Уилсон. Вообще-то я не воинственная, однако мистер Бертрам так часто приводил меня в замешательство своим странным поведением, что это начинало раздражать и уже было трудно сдерживаться. Он позволял мне общаться с собой в манере, не слишком годной для отношений служанки и господина, но это лишь все усложняло.

Мы полудонесли-полудоволокли экономку до ее комнаты, которая, к счастью, находилась недалеко от кухни, а не на верхнем этаже. Несмотря на тщедушное телосложение, иметь дело с бесчувственной экономкой было не менее затруднительно, чем с пребывающей в сознании. Тощие нескладные конечности за все цеплялись, обмякшее тело тянуло вниз, и мы с превеликим трудом подтащили ее к кровати. Когда нам наконец удалось закинуть груз на покрывало, я уже выбилась из сил.

— Люди в обморочном состоянии почему-то тяжелее тех, кто в сознании, — заметил побагровевший мистер Бертрам.

Подозреваю, ему было неловко от того, что пришлось просить моей помощи — он думал, будто тем самым уронил свое мужское достоинство, и теперь пытался оправдаться. Но вместо того чтобы приободрить его, я с ужасом уставилась на неподвижно лежавшую миссис Уилсон и спросила:

— А это нормально, что у нее нога так согнута?

Юбки экономки задрались, открыв взорам левую конечность, вывернутую под необычным углом.

Мистер Бертрам поспешно отвернулся:

— Господи, Эфимия, поправь ей юбку!

— Но по-моему, у нее нога сломана…

— Прикрой ее чем-нибудь, а я пойду телефонировать врачу.

Я послушалась.

— Между прочим, она пьяная.

— Эфимия!

— От нее так разит виски, что вы не могли не заметить… сэр.

Мистер Бертрам вздохнул:

— Мы все пережили тяжелые времена. Миссис Уилсон была очень привязана к покойному лорду Стэплфорду.

— К вашему отцу, — с нажимом уточнила я.

— Не всем детям посчастливилось иметь такие теплые отношения с родителями, какие, судя по всему, были у тебя с твоим батюшкой.

Слезы мгновенно навернулись мне на глаза, и одна из них, непокорная, повисла на ресницах. Мистер Бертрам тотчас отвел взгляд, пробормотал нечто похожее на извинения и удалился.

Пока он уговаривал местного врача безотлагательно приехать в поместье, я обыскала комнату миссис Уилсон на предмет бутылок. Никаких добрых чувств к этой жестокой и сумасбродной женщине я не питала, однако в словах мистера Бертрама присутствовала доля истины. Не знаю, какие отношения у миссис Уилсон были с покойным лордом Стэплфордом — в непристойном поведении я бы ее не заподозрила, — но так или иначе она больше, чем кто-либо в этом поместье, скорбела о прежнем хозяине и была ему беззаветно предана. Теперь же, когда он умер, а хозяйка уехала, миссис Уилсон должна была чувствовать себя так, будто весь ее мир перевернулся. А я, вместо того чтобы проявить сочувствие, посмеялась над ее падением с лестницы — для дочери викария, не говоря уж о внучке герцога, пусть и живущей под чужим именем, это было непозволительно.

Я нашла и конфисковала пять бутылок. Три оказались пустыми, содержимое еще двух я пошла выливать в раковину на кухне.

Миссис Дейтон, повариха, наблюдая за мной, покачала головой:

— Хорошая ты девушка, Эфимия, особенно если вспомнить, как Уилсон с вами, служанками, обращается. У нее спиртное — давняя слабость. Старый хозяин смотрел на это сквозь пальцы, но, бьюсь об заклад, новый лорд Стэплфорд, прознав о бутылках, дал бы ей пинка под зад, не дождавшись, пока она перестанет хромать.

— Миссис Уилсон всегда такой была?

— В смысле, пьянчужкой?

Противное слово заставило меня поморщиться.

— Ты же меня знаешь, — пожала плечами повариха, — я привыкла называть вещи своими именами.

— Еще я знаю, что вам бы не хотелось, чтобы миссис Уилсон выставили из поместья без рекомендаций.

— Гм, может, оно и так, но при виде того, как хорошее бренди льется в раковину, у меня сердце разрывается. Если капельку бренди добавить в силлабаб [Силлабаб — английский десерт из взбитых сливок, смешанных с сахаром, лимонным соком и алкоголем. (Примеч. пер.)], это же прелесть что получится — чистое удовольствие.

Я перестала разбазаривать спиртное и с удивлением взглянула на повариху:

— Правда? Никогда бы не подумала.

Миссис Дейтон покачала головой:

— Это уж точно, подумать ты не потрудилась. Примчалась сюда и давай портить продукт, как заядлая трезвенница. Небось алкоголь и в рот не берешь?

— Кто будет управлять хозяйством, пока миссис Уилсон не поправится? — вместо ответа спросила я.

— Сломанная нога не помешает ей раздавать приказы. Вот увидишь — вам, девочкам, придется вкалывать, как никогда. Боль — плохой советчик.

Я понесла последнюю пустую бутылку в мойку.

— Эфимия! — окликнула меня миссис Дейтон. — Тебе и самой не помешало бы помыться, пока господам на глаза не попалась. От тебя воняет. Прости, ласточка, но у меня совсем нет времени согреть для тебя воды.

Я сокрушенно вздохнула. Воду для слуг здесь грели только на кухонной печи и в банные дни, а поскольку приближалось время ужина и в поместье с минуты на минуту ждали приезда хозяина, это означало, что мыться мне придется ледяной водой.

— Да и платье хорошо бы постирать, — добавила повариха.

Я помотала головой:

— Лучше посижу с миссис Уилсон, пока врач не приехал.

— Миссис Уилсон без тебя никуда не сбежит, даже если захочет. Обязательно переоденься, хозяин вот-вот нагрянет.

Я мгновенно перенеслась мыслями в холл — к ведру, швабре и непролазной грязище, которые там остались. Если не успею привести все в порядок, это будет первое, что увидит лорд Ричард, когда войдет в дом. И тогда уже мне, а не миссис Уилсон, понадобятся рекомендации. Я со всех ног кинулась обратно в холл, обнаружила там свежую цепочку грязных следов на полу — и чуть не взвыла.

На этот раз я работала в спешке и только размазала всю грязь по полу, так что стало еще хуже.

— Вот это правильно, устрой тут всемирный грязевой потоп! — Над перилами показалось веселое веснушчатое личико в обрамлении каштановых кудряшек — меня навестила еще одна горничная и по совместительству служанка на подхвате.

— Мэри, помоги! — взмолилась я. — Хозяин вот-вот появится. Найди мне каких-нибудь тряпок, надо тут все вытереть, пока он не пришел!

— Ну, поскольку я видела, что ты сотворила со старой каргой, не могу тебе отказать в услуге, — весело отозвалась девушка.

— Мэри! — возмутилась я, но она уже убежала, вернулась через пару минут с охапкой тряпок, и мы вместе осушили оставшиеся лужи грязной воды на полу.

— Что тут случилось? — поинтересовалась Мэри.