Кэролайн Кин
Нэнси Дрю. Исчезнувшая реликвия. Гонка со временем. Фальшивая нота
Позвольте представиться: Нэнси Дрю.
Друзья зовут меня Нэнси. Враги — по-разному, например «девчонка, которая испортила мне всё дело». Честное слово, они так и говорят! Впрочем, чего ещё ожидать от преступников? Видите ли, я — детектив. Ну, не совсем. Лицензии или вроде того у меня нет. Ни значка, ни пистолета. Во-первых, потому что к пистолету я бы и так не притронулась, а во-вторых, по закону я не могу носить оружие. Зато я достаточно взрослая для того, чтобы обращать внимание на несправедливость, обман и подлые поступки, и знаю, как остановить негодяев, поймать их и передать в руки полиции. К этому у меня подход очень серьёзный, и ошибаюсь я крайне редко.
Мои лучшие подруги, Бесс и Джордж, не всегда со мной согласны. По их мнению, я то и дело допускаю ошибки, и меня приходится выручать, чтобы я не упала в грязь лицом. Бесс говорит, что я плохо одеваюсь. По-моему, у меня обычный повседневный стиль. А Джордж считает, что я безответственная. Это она про те случаи, когда я в очередной раз забываю заправить машину или захватить с собой достаточно денег на обед. Правда, обе они прекрасно понимают, что к преступлениям я подхожу со всей ответственностью. Всегда.
Нэнси Дрю
Нэнси Дрю и исчезнувшая реликвия
Глава первая
Друзья и соседи
Меня зовут Нэнси Дрю. Подруги говорят, что я вечно ищу неприятности на свою голову, но это неправда. Неприятности сами меня находят.
Возьмём, к примеру, прошлую неделю. Я вернулась домой в пятницу вечером с благотворительного обеда, и, как только переступила порог, до меня донеслись громкие крики.
— Если вы ничего не предпримете, я сидеть сложа руки не стану! — сердитый голос эхом разлетался по коридору. — Помяните моё слово!
— Ого, — пробормотала я, навострив уши. Незнакомый голос, в котором явно сквозило отчаяние, доносился из кабинета моего отца, и я поспешила туда.
Когда мне было три года, моя мама умерла. Папа воспитывал меня один и, по-моему, отлично справлялся. И я не одна им восхищалась.
Если бы жителей нашего родного городка Ривер-Хайтс попросили составить список самых честных и уважаемых адвокатов округи, Карсон Дрю занял бы первое место. Офис папы располагался в центре города, но время от времени он принимал клиентов в уютном, обитом деревянными панелями домашнем кабинете на первом этаже нашего просторного дома в колониальном стиле.
Я на цыпочках подошла к кабинету, отбросив назад волосы, которые едва доставали мне до плеч и постоянно лезли в лицо, и припала ухом к полированной дубовой двери. Подруги сказали бы, что я подслушиваю. Я бы ответила: «Собираю сведения».
Послышался тихий и властный голос моего отца:
— Прошу, давайте успокоимся и всё обсудим. Уверен, мы вскоре доберёмся до сути.
— Уж надеюсь! — воскликнул его собеседник. — В противном случае я не постесняюсь подать в суд. Я приличный владелец собственности, всегда плачу налоги, а тут мои права нарушают самым возмутительным образом!
Мне начинало казаться, что голос принадлежит знакомому человеку, и я стала гадать кому, поэтому не сразу услышала шаги за дверью. Я едва успела отпрыгнуть и чудом не рухнула лицом на пол, когда дверь резко отворилась.
— Нэнси!
Папа вышел из кабинета и вскинул брови, очевидно, недовольный тем, что я стояла под дверью. Крупный, со вкусом одетый господин вышел вслед за ним. Его волнистые седые волосы были взлохмачены, а на лбу проступили капельки пота. Папа жестом указал на него.
— Ты уже знакома с нашим соседом, Брэдли Геффингтоном.
— О, точно! — вскрикнула я, поняв, кому принадлежал голос. Брэдли Геффингтон не только жил совсем неподалёку от нас, но ещё и управлял местным банком, где мы с папой держали счета. — Э-э, то есть, конечно, мы знакомы! Здравствуйте, мистер Геффингтон. Рада вас видеть.
— Привет, Нэнси, — ответил он и пожал мне руку со слегка раздосадованным видом, а потом повернулся к отцу. — Я не успокоюсь, пока не докопаюсь до правды, Карсон. Если это дело рук Гарольда Сафера, он поплатится за свои выходки. Это я вам обещаю.
Я удивлённо заморгала. Гарольд Сафер тоже обитал в нашем спокойном зелёном районе у реки, владел местной сырной лавкой, был довольно эксцентричным, но обходительным и приветливым. Все его любили.
— Прошу прощения, мистер Геффингтон, — сказала я. — Можно узнать, чем мистер Сафер вам досадил?
Брэдли Геффингтон пожал плечами.
— Можно, конечно. Пусть все об этом знают, чтобы никому больше не пришлось через такое пройти. Он растоптал мои кабачки!
— Кабачки?.. — удивлённо переспросила я.
— А ведь правда, почему бы вам не рассказать обо всём Нэнси? — предложил папа. — Она у нас детектив-любитель. Вдруг ей удастся напасть на след? А там решим, как быть дальше.
Я поняла, что папе сложившаяся ситуация кажется забавной. У него очень ответственный подход к работе, клиенты всегда могут на него рассчитывать, даже в самые тяжёлые времена. Кто бы мог подумать, что после всех его знаменитых дел, крупных побед и важных речей перед присяжными от него потребуют заняться кабачками!
К счастью, Брэдли Геффингтон ничего не заметил.
— Да, я слышал, что у Нэнси талант к раскрытию преступлений. — Он задумчиво смерил меня взглядом. — Что ж, хорошо. Вот факты. Ещё во вторник вечером у меня в огороде росли прекрасные кабачки. Пять кустов. По меньшей мере двенадцать великолепных, почти спелых плодов. В своём воображении я уже смаковал жаренные на гриле или запечённые кабачки… — Геффингтон сцепил руки в замок, причмокнул губами, а затем печально покачал головой.
— Что же случилось? — спросила я.
— В среду утром я пошёл в огород полить растения перед работой. Там я их и обнаружил, мои кабачки. Точнее, то, что от них осталось!
Его голос дрогнул, и он закрыл глаза, явно расстроенный этими воспоминаниями.
— Их как будто побили дубинкой! Вся грядка была в зелёной жиже и кусочках кожуры!
— Какой ужас! — отозвалась я. Странно, кому могло взбрести в голову надругаться над урожаем кабачков? — Почему вы так уверены, что виноват мистер Сафер?
Брэдли Геффингтон закатил глаза.
— Он всё лето ныл и жаловался, что мои сетки для помидоров загораживают ему вид на его треклятые закаты.
Я еле сдержала улыбку. Если не считать огромного выбора сыра в его лавке, больше всего Гарольд Сафер был знаменит своей одержимостью бродвейскими спектаклями и закатами.
Он несколько раз в год отправлялся в Нью-Йорк и проводил там одну-две недели, посещая все бродвейские шоу, на какие только хватало денег и времени. А здесь, в Ривер-Хайтс, он построил у себя за домом просторную террасу с видом на реку — исключительно ради того, чтобы каждый вечер любоваться, как солнце утопает в блестящей глади.
Вот только ещё Гарольд Сафер славился своей добротой и мягкосердечностью. Он даже спасал дождевых червей, унося их с дорожки перед своим домом после ливня. Мне не верилось, что такой человек способен взять в руки дубинку и уничтожить чей-то урожай кабачков!
— Хорошо, — вежливо ответила я. — Вот только почему пострадали кабачки, если ему мешали помидоры?
— Это не ко мне вопрос! — воскликнул Брэдли Геффингтон. — Ты детектив, ты и выясняй, в чём причина. Я знаю только одно: мои овощи погибли, и никто, кроме Сафера, не мог так со мной поступить! — Он взглянул на наручные часы. — Так, мне пора. Обеденный перерыв вот-вот закончится, а я ещё хочу заглянуть в садовый универмаг и узнать, есть ли у них рассада кабачков.
Мы с папой проводили его к выходу.
Закрыв за Геффингтоном дверь, папа повернулся ко мне.
— Не против в этом разобраться? — спросил он. — Знаю, дело дурацкое, но мне не хочется, чтобы добрые соседи ссорились на пустом месте.
Я кивнула. Папа был прав. К тому же если по району и правда разгуливает овощной маньяк с дубинкой, лучше как можно скорее выяснить, кто он и зачем это делает.
— Я сделаю всё, что в моих силах, — пообещала я. — Ко мне скоро придут Бесс и Джордж. Мы собирались сходить за покупками, но они наверняка не откажутся помочь мне с расследованием.
В эту же секунду позвонили в дверь. Я поспешила её открыть и увидела на пороге своих лучших подруг.
Несмотря на то что Бесс Марвин и Джордж Фейн были двоюродными сёстрами, они удивительно отличались друг от друга. Если бы в словаре делали иллюстрации, то к прилагательному «женственный» непременно поместили бы фотографию Бесс. Она была хорошенькой, светловолосой, фигуристой, с ямочками на щеках, с целым гардеробом платьев в цветочек и шкатулкой изящных украшений, которые подчёркивали её безупречную красоту. А вот спортивная Джордж с угловатой фигурой предпочитала серёжкам и ожерельям джинсы. Она коротко стригла свои тёмные волосы и никому не позволяла называть её полным именем — Джорджия.
Папа поздоровался с моими подругами и вернулся в свой кабинет. Я провела Бесс и Джордж в гостиную и рассказала про историю с кабачками.
— Ты это всерьёз? — как всегда прямолинейно заявила Джордж. — Тебе настолько не хватает тайн и загадок, что ты готова расследовать такое?