— Доброе утро, мама. Не хочешь присоединиться ко мне за здоровым завтраком? Знаешь ли, завтрак — самый важный прием пищи за день.

Шарлотта схватила тарелку, вывалила все, что на ней было, в утилизатор отходов и щелкнула выключателем.

— Это жестокая любовь, дорогая. Ты должна привести себя в форму, чтобы мы могли купить тебе приличную одежду. Ты не можешь появляться на людях в этих потрепанных дешевых джинсах и изношенных кроссовках. И я не куплю тебе ни одной вещи, пока ты не вернешься в тот размер, который носила, когда выходила замуж.

Дженни Сью сжала под столом кулаки.

— А что, если я не сброшу лишний вес, и что, если мне нравятся мои потрепанные джинсы?

— Не злись на меня. Это для твоего же блага. Мы должны привести тебя в божеский вид, чтобы ты могла найти другого мужа, — сказала Шарлотта. — Если бы я тебя не любила, то мне было бы плевать, как ты выглядишь.

— Я не хочу другого мужа и уж тем более еще одного толстосума. Я — не ты, мама. Я хочу есть то, что я хочу, и жить своей жизнью, — произнесла она сквозь стиснутые зубы.

Шарлотта схватила полотенце и вытерла пот с лица.

— Успокойся, дорогая. Конечно, ты хочешь богатого мужа. Просто бесишься из-за того, что я забочусь о тебе. Мы постепенно запустим слух, что Перси потерял все свои деньги и ты с ним развелась. К тому времени, как отшумят рождественские вечеринки, уверена, у тебя на крючке будет еще один достойный претендент. Я позову Мейбл, попрошу ее приготовить белковый омлет с помидорами и свежим шпинатом, если уж тебе так хочется чего-то более сытного. Но больше никакого апельсинового сока. — Она так исступленно погрозила пальцем, что Джени Сью в глазах зарябило. — В нем слишком много углеводов. И забудь про тосты и бисквиты.

— Нет уж, спасибо, — ответила Дженни Сью. — Я сама заново приготовлю себе завтрак на свой вкус.

— Только не в моем доме. — Шарлотта повысила голос.

— Это легко решается, мама. — Дженни Сью отодвинулась на стуле и резко встала.

— Ты не посмеешь уйти. — Голос Шарлотты взвился на несколько октав. — Я стану посмешищем для всего штата, если ты выйдешь на улицу в таком виде. И так уже пошли разговоры о том, что ты приехала в город на автобусе.

— Мне плевать на разговоры. Если перемывают кости мне, значит, дают отдохнуть кому-то другому. Я с удовольствием приготовлю тебе белковый омлет, если хочешь. — Она давно научилась сохранять спокойствие, когда голос ее матери становился пронзительным и скрипучим.

Шарлотта окинула ее свирепым взглядом, и Дженни Сью не сомневалась, что в любой момент по кухне может пронестись ураган, если мать не добьется своего.

— Мне не нужен этот проклятый белковый омлет. Я хочу, чтобы ты была благоразумной и делала, что я говорю. Я — твоя мать. Я знаю, что для тебя лучше, — закричала Шарлотта так громко, что наверняка было слышно даже на чердаке.

— О, в самом деле? Кажется, тебе нравился Перси и ты считала его самой подходящей партией. И посмотри, как все обернулось. — Дженни Сью не собиралась отступать.

— Что с тобой случилось? — Шарлотта схватила чашку и швырнула ее об стену. — Раньше ты меня слушала.

— Да, слушала, и что мне это дало? Я ненавидела чирлидерство, но это было важно для тебя, поэтому я терпела. Я не хотела грандиозной свадьбы и страдала все те месяцы, пока ты ее планировала. Я ненавидела Нью-Йорк, но ты сказала, что я к нему привыкну. Не всегда твои подсказки приносили благо. — Она пошла в кладовку за веником и совком.

— Не вздумай это убирать, — заявила Шарлотта. — Это работа Мейбл.

Дженни Сью пропустила ее слова мимо ушей и смела осколки стекла в совок.

— А оно того стоит, мама?

— Ты о чем? — Шарлотта уперла руки в боки.

— Столько лет закрывать глаза на отцовские интрижки.

— А закрывать глаза на интрижки Перси? — выстрелила в ответ Шарлотта.

— Нет, оно того не стоило, но, выросшая в этом доме, я привыкла думать, что именно так устроена жизнь. Муж погуливает. Жена делает вид, будто ничего не замечает, пока ей достаются красивые безделушки вроде новых тачек и украшений. Я ненавижу все это. — Она жестом обвела вокруг себя. — Я рада, что Перси ушел, и мне самой не пришлось его бросать. Мне стало до тошноты противно быть его женой. — Она взяла свою кружку с кофе.

Шарлотта потрясла пальцем перед носом Дженни Сью.

— Не смей судить меня, девчонка! У меня есть все, чего я хочу от жизни.

— Что ж, прекрасно, если тебя устраивают такие отношения. Но я не хочу еще одного богатого мужа, если это часть пакетной сделки. Я хочу есть то, что я хочу, одеваться так, как я хочу, а роскошный дом или новый «кади» раз в сезон не стоят того, чтобы мириться с изменами мужа или ублюдочным диктатором вроде Перси. — Дженни Сью направилась к двери.

— Ну, удачи тебе, — завопила Шарлотта. — Продолжай в том же духе и купайся в собственной праведности. Когда-нибудь ты узнаешь, что такое жизнь.

Дженни Сью обернулась.

— Принимай меня такой, какая я есть, или не принимай совсем. Отныне это мой девиз.

— Тогда и живи с последствиями своей глупости, а я позабочусь о том, чтобы ты не получила ни цента, пока не образумишься, — пригрозила Шарлотта. — Я точно знаю, что у тебя в кошельке нет и тысячи долларов.

— Ты рылась в моих вещах? — Дженни Сью не верила своим ушам.

— Я называю это защитой собственной дочери, — сказала Шарлотта.

— Я всегда могу устроиться официанткой.

Шарлотта прижала руку ко лбу и тяжело опустилась на кухонный стул.

— Нет, ты меня погубишь. Не знаю, почему Бог не дал мне послушную дочь, мое продолжение, вместо того чтобы подсунуть мне перевоплощенную свекровь.

— Мне очень жаль, что ты не получила то, чего хотела. — Поднимаясь по лестнице, Дженни Сью расслышала, как еще одна чашка ударилась о стену, а потом воцарилась гробовая тишина.

— Жестокая любовь, — пробормотала Дженни Сью. — Что ж, мама, это относится к нам обеим.

Спустя пятнадцать минут она уже была в гараже с сумочкой через плечо и чемоданом в руке. Через три часа ежедневный автобус должен был проехать через Блум по пути в Суитуотер, а затем на Абилин. Она собиралась купить билет до Абилина, провести остаток дня в бюро по трудоустройству, а уж потом решать, что делать дальше. Она надеялась, что найдет какую-нибудь работу — пусть даже официанткой или уборщицей в гостинице, — пока не появится возможность использовать свой диплом в любой сфере бизнеса.

Но для начала она намеревалась потратить несколько долларов на приличный завтрак в кафе. А после этого отправиться на кладбище навестить могилу дочери, чтобы потом сесть в автобус и уже никогда не оглядываться назад.

— Эй, Фрэнк, полагаю, мне можно взять машину? Я оставлю ее на автобусной станции, — сказала она, дойдя до гаража.

Фрэнк, склонившийся над маминым «кадиллаком», медленно выпрямил спину, придерживая рукой поясницу. Он всегда был высоким, худым и долговязым, но сейчас, глядя на него, она вдруг осознала, как сильно он постарел за последние пару лет. Работа на ее мать состарила бы любого. Черт побери, ведь они с Мейбл практически вырастили ее. Морщины глубокими бороздами прорезали его длинное, тонкое лицо, а волосы полностью поседели.

Он удивленно поднял бровь.

— И куда ты направляешься? Мейбл рассказала мне о твоих бедах, дочка. Ты должна остаться здесь, где тебя любят.

— Я не могу так жить, Фрэнк, — призналась она.

— Подожди, пока Дилл вернется домой, милая. Он все уладит между вами. Мама одумается и разрешит тебе есть бекон. — Фрэнк ухмыльнулся. — Не помню, чтобы ты когда-нибудь бунтовала в подростковую пору. Почему вдруг сейчас?

— Дело не в беконе. Я с удовольствием сяду за руль старого грузовика.

Никки зашел в гараж и швырнул в кабину грузовика рабочие перчатки.

— Мне нужно съездить в магазин за удобрениями, так что буду рад подвезти тебя до Блума, но автобус приедет не раньше чем через несколько часов.

— Спасибо тебе. — Дженни Сью забросила чемодан в кузов.

Никки пригладил темные волосы кончиками пальцев. Лицо у него было угловатым, с едва заметной ямочкой на подбородке, а накачанные мускулы свидетельствовали о том, что он выкладывается по полной на своей работе.

— Куда именно ты хочешь поехать, чтобы дожидаться автобуса? — Он распахнул перед ней дверцу кабины, потом уселся за руль, нацепил солнцезащитные очки в круглой оправе и завел мотор.

— «Мейн-стрит кафе», — сказала она. — Ты будешь проезжать мимо по дороге через город.

— Бывал там много раз. Обожаю их завтраки. Лучшие оладьи в Техасе.

— Спасибо за наводку. — Мысль о пропитанных сливочным маслом оладьях, залитых теплым сиропом, почти стерла горький привкус недавней ссоры с матерью.

Старый грузовик с грохотом остановился перед кафе. Никки выпрыгнул из кабины, достал из кузова чемодан Дженни Сью и поставил его на тротуар, пока она вылезала из грузовика. Она подхватила чемодан и направилась к первой открытой кабинке кафе, где поставила его на противоположное сиденье, и взяла в руки меню, втиснутое между бутылкой кетчупа и салфетницей.

— Что вам предложить? О боже, я даже не узнала тебя, Дженни Сью, — воскликнула официантка.