— Где это мы?

Миён выругалась.

— Куда ты меня завела? — он вырвал руку, развернулся и, не разбирая дороги, побежал прямо в самую чащу. Миён даже стало жалко старого дурака.

Не успел он сделать и десяти шагов, как девушка схватила его за воротник; мужчина закричал, пытаясь вырваться.

Миён прижала его к стволу ясеня и положила пальцы на толстую шею. Почувствовала, как по руке потекла боль вместе с каплями ци [Ци (кор. 기) — человеческая энергия, в других азиатских странах известна под названиями ки, чи, джи.] — энергии, живущей внутри каждого существа. Энергии, которую она крала, чтобы стать бессмертной.

— Что тебе от меня нужно?!

Вместо ответа Миён достала телефон.

На экране появилось бледное овальное лицо Нары. Из-под челки на Миён смотрели огромные беспокойные глаза, а под ними вырисовывались темные круги — последствия нескольких бессонных ночей, которые шаманка потратила на то, чтобы помочь подруге выследить жертву.

— Ты его поймала?

Миён направила камеру на испуганного мужчину. Вид телефона отрезвил его; он окинул взглядом высокую восемнадцатилетнюю девушку с темными волосами и ромбовидным лицом и заметно успокоился. Судя по всему, ее миловидная внешность ввела его в заблуждение. Оставалось только пожалеть его. Глупец — он и не подозревает, что под красотой скрывается чудовище.

— Он? — Миён решила оставить пылающий взгляд своей добычи без внимания. Она все равно видела его слишком часто.

— Да.

Миён кивнула и повесила трубку.

— Кто это был? — рявкнул мужчина. Он явно переволновался и при этом был уверен, что ему ничего не грозит. Жертвы Миён раз за разом повторяли эту ошибку — каждый месяц, как часы.

— Шаман, — решила ответить девушка. Она могла рассказать ему что угодно — все равно это не имело никакого значения. Да и к тому же Миён всегда учили уважать старших, пусть даже намерения у нее сейчас были самые отвратительные.

— Какая-нибудь шарлатанка-предсказательница?

— Совсем уже уважение к обычаям потеряли, — разочарованно цокнула языком Миён. — Настоящие шаманы умеют не только судьбу предсказывать. Они также общаются с духами мертвых. Например, с той девочкой, которую ты убил месяц назад.

Краска схлынула с его лица.

— Откуда ты знаешь?

— Не жалеешь, что так с ней поступил? — Вопрос был скорее риторический, хотя она и надеялась увидеть раскаяние в его глазах.

И, как обычно, надежды не оправдались.

— Чего это я должен жалеть? Она сама напросилась. — Его лицо налилось кровью. — Не надо было вопить. Я лишь пытался заткнуть ее.

— Что ж, ты сделал свой выбор, а я — свой.

Она почувствовала луну, услышала ее шепот: ешь.

И Миён впустила темную энергию, позволила ей течь по телу, выпустила наружу часть своей истинной сущности.

Мужчина тяжело выдохнул.

За спиной девушки взвились хвосты из лунных света и пыли.

Перед тем как забрать жизнь, она должна была показать себя такой, какая есть на самом деле. Никакой больше лжи и масок. Пусть убитые ею люди видят, кто забирает их жизнь.

Она схватила мужчину за плечи, вытягивая из него энергию ци, поглощая ее, пока не задрожат руки. Луна шептала: «Расслабься, выпусти на волю инстинкты. Вырвешь печень — и дело сделано». Но Миён не могла так поступить. Так что пусть медленно, но безболезненно, она капля за каплей вытягивала из него энергию ци. Не больнее, чем заснуть.

И чем больше ци заполняла Миён, тем меньше становилась ее жертва, сдуваясь, словно воздушный шарик. Девушка любила чувствовать себя полной энергии, но ненавидела за то, что была чудовищем.

— За что ты так со мной? — спросил мужчина заплетающимся языком.

— Я не хочу умирать, — она смотрела в его угасающие глаза.

— Я тоже, — пробормотал он, прежде чем потерять сознание.

— Знаю, — прошептала девушка в пустоту.

2

В компьютерном зале стояла страшная жара. Работали все тридцать компьютеров, хотя занято было только три. Здесь было душно, темно и пахло креветочными чипсами и быстрорастворимой лапшой.

Ан Джихуну тут нравилось. Пальцы его беспрерывно двигались; левая рука намертво приклеилась к «горячим клавишам», а правая — к мышке компьютера.

— Мы опоздаем, если сейчас не выйдем, — сказал О Чханван. Руки его порхали подобно взволнованным бабочкам, которым некуда приземлиться. Парень уже давно проиграл и вышел из игры.

— Значит, опоздаем. — По экрану Джихуна маршировали цифровые армии.

— Мне нельзя снова задерживаться, — нахмурился Чханван. Его лицо казалось непропорциональным: нос слишком длинный, уши слишком большие. Он выглядел как еще не выросший щенок.

Конечно, дело было не в опоздании, и Джихун прекрасно это понимал. Чханвану не хватало уверенности в себе. Он был старшим сыном, и родители возлагали на него большие надежды, а то, что семья была богатая, нисколько груз этих надежд не облегчало. Чханван родительских ожиданий не оправдывал — он много нервничал и ни в одном занятии не мог похвастаться значительными успехами. Джихуну оставалось только радоваться, что он был из бедной семьи.

— Чханван-а [— а / — я (кор. — 아 / — 야) — суффиксы «-а» и «-я» в конце имени обычно используются в общении между близкими людьми как уменьшительно-ласкательные.], ты слишком много думаешь о будущем. Надо жить настоящим. Зачем нам дана жизнь, если она не приносит удовольствия? — Джихун сощурился в поисках последней башни противника. Торжествующий возглас — и вот над армией протоссов [Протосс — раса существ из компьютерной игры «StarCraft».] загорелись зеленые буквы, возвещающие о победе.

— Прекрасно, ты выиграл. Пошли? — напомнил Чханван.

Джихун встал и накинул на плечи темно-синий школьный пиджак.

— Чханван-а, хорош меня пилить.

Чханван бросил на Джихуна сердитый взгляд, а тот в ответ улыбнулся. Этот изгиб губ и глубокие ямочки на щеках были его излюбленным средством в споре. Они как будто говорили: «Я, конечно, не со зла, но к моим словам стоит прислушаться». Своей улыбкой Джихун мог обезоружить почти любого. Как, например, сейчас — стоило юноше пустить в ход свое оружие, как Чханван невольно улыбнулся в ответ.

Джихун вышел наружу и глубоко вдохнул. Пахло автомобильными выхлопами и соллонтханом [Соллонтхан (кор. 설렁탕) — суп из воловьей ноги, который варят много часов до приобретения молочного цвета.], который готовили в ресторанчике неподалеку. Сквозь высотки ярко светило солнце. Джихун положил руку на плечо другу:

— После победы утренний воздух всегда свежее пахнет!

— А по-моему, пахнет так, будто кто-то забыл почистить аквариумы. — Чханван скривился при виде лавочки с морепродуктами. Из огромных стеклянных аквариумов на витрине на мальчишек глазела камбала.

К остановке подошел автобус, и Джихун хлопнул Чханвана по плечу.

— Пошли, а то опоздаем же.

Они уже опаздывали.

Когда юноши добрались до школы, ворота были закрыты. Значит, уроки начались без них. Джихун подсадил Чханвана, а потом и сам перебрался через стену. Однако в прыжке он зацепился за край изгороди и недовольно зашипел при виде порванной бежевой штанины:

— Аисси! [Аисси (кор. 아이씨) — выражение недовольства, переводящееся примерно как «вот черт!».]

За последний год парень здорово вымахал, став выше всех одноклассников, и еще не совсем освоился с ростом.

Школа представляла собой здание в виде буквы «п» с длинными узкими коридорами, с одной стороны которых располагались двери в кабинеты, а с другой — окна. Во внутреннем дворе находилась спортивная площадка и зона для отдыха. Здание было старым, и центрального отопления тут не было. По коридорам гулял холодный осенний ветер.

Когда ребята пробрались в кабинет, до конца классного часа оставалось десять минут. Учительница, госпожа Квон, еще разговаривала с классом.

— Хочу всем напомнить, что сейчас не стоит отлынивать, — она пристально посмотрела на Джихуна. — Следующий год будет для вас последним. Наша задача — вас подготовить, а ваша — всему научиться.

— Да, сонсенним [Сонсенним (кор. 선생님) — вежливое обращение к преподавателю или к незнакомому человеку. Сем (далее по тексту) — сокращение от сонсенним. // — ним (кор. 님) — уважительный суффикс «-ним» употребляется в обращении к старшему коллеге или учащемуся той же школы.], — раздался дружный хор.

— На этом все, — подвела итог Квон.

Встала староста:

— Встать! Поклон!

— Спасибо, — студенты синхронно поклонились.

Перед тем как выйти, госпожа Квон прошла по проходу и постучала по парте Джихуна, которая находилась рядом с партой Чханвана.

— Еще раз опоздаете — и вас оставят на второй год.

— Да, сонсенним. — Чханван низко поклонился, упершись лбом в столешницу.

— Нам только в радость провести еще один год с вами. — Джихун вальяжно улыбнулся.

Госпожа Квон попыталась было сдержаться, но губы предательски расплылись в улыбке.

— Я серьезно, Ан Джихун.

— Я тоже, — мгновенно ответил Джихун и улыбнулся еще шире. На щеках расцвели ямочки.

— В последний раз предупреждаю, — госпожа Квон невольно усмехнулась и покинула кабинет.

Как только дверь за ней закрылась, класс как будто взорвался. Ребята повскакивали с мест, торопясь подсесть к друзьям.

— И как только тебе подобное прощают? — Чханван покачал головой.

— Просто я умею быть обаятельным.

— Просто он настолько возмутительно себя ведет, что остается либо смеяться, либо кричать. — К партам парней подошла Ли Сомин. 158 сантиметров наглости, сконцентрированные в маленькой упаковке. Они с Джихуном дружили с пеленок и были лучшими друзьями.

Девушка кинула взгляд на мальчишку, сидевшего перед Джихуном.

— Проваливай.

Парень мгновенно сорвался со стула, будто испуганный кролик.

Джихун взглянул на девушку. Сомин всегда плевать хотела на школьную форму: рубашка не застегнута, а под ней просматривается цветастая футболка, ногти покрашены в черный. Снова новая прическа. Сомин никак не могла остановиться на чем-то одном, ее внешний вид менялся как времена года. Это всегда выводило Джихуна из себя. Он ненавидел перемены. Слишком много мороки. Сегодня короткие волосы Сомин были окрашены в огненно-красный — и настроение у нее было таким же огненным.