Кэт Фоллз

Темный дар

Вам, Деклан, Вивьен и Коннор, вдохновившим меня. И тебе, Боб, любовь всей моей жизни.

ГЛАВА 1

Я всматривался в глубоководный каньон, надеясь увидеть упавший небоскреб. Может быть, даже статую Свободы. Но никаких следов былого Восточного побережья видно не было. Темный провал — и больше ничего.

Мимо промчался светящийся шар. Это был адский кальмар-вампир, испускающий голубоватое свечение. Осторожно, стараясь не спугнуть кальмара, я опустился на колени, зачарованный его движениями, но в следующее же мгновение мое созерцание было прервано: из глубины каньона стремительно вылетело несколько зеленых огней. Я отпрянул назад, все мышцы у меня напряглись. Светиться, словно изумруды, и плавать стаями могли только колючие светящиеся акулы. Они невелики — всего двенадцать дюймов в длину, но при этом прожорливее пираний, и каждая из них может растерзать в клочья существо размером в двадцать раз крупнее себя. А уж о том, что стая этих тварей может сделать с человеком, лучше не говорить.

Я должен был их заметить даже на такой глубине. Как я не догадался, что кальмар «включил» свое свечение, чтобы обмануть хищниц. А теперь огоньки на моем шлеме могли послужить для акул еще более яркими маяками. Я быстро ткнул пальцем в сенсорный дисплей на запястье, но опоздал. Колокольчик, приглашающий к обеду, уже прозвенел.

Я сорвал с пояса сигнальный пистолет и выстрелил в самую середину скопления зеленых огней. Через две секунды ярчайшая вспышка озарила каньон. От неожиданности акулы замерли, посверкивая глазами и зубами. Я проворно вытащил из ила якорь своего мантаборда и улегся на доску. Лежа на животе, свесив ноги, я быстро повернул рулевые рукоятки и отплыл, сильно взбаламутив воду. Если бы мои бронхи не были заполнены ликвигеном, я бы издал громкий боевой клич.

Правда, опасность еще не миновала. Я знал: как только угаснет вспышка ракеты, акулы накинутся на меня, как рыбы-прилипалы на кита. Мелькнула мысль, не зарыться ли в толстом слое ила на дне. Раньше мне удавалось довольно неплохо прятаться среди тридакн размером с большой валун. Я рискнул оглянуться через плечо. И, конечно же, увидел, что морская тьма расцвечена звездочками и эти маленькие злобные звездочки мчатся за мной.

Я накренил мантаборд носом вперед и включил передние фары. В это же мгновение свет фар выхватил из мрака металлическую обшивку. Субмарина! Я на полном ходу врезался в нее, выпустил из рук руль, перевернулся и шлепнулся на спину. Скользя по обшивке подводной лодки, я пытался за что-нибудь ухватиться, но ничего не находил. Наконец мои ступни ударились о выступ надстройки. Скольжение прекратилось, но от удара мой желудок ощутимо подпрыгнул вверх.

Без седока мантаборд автоматически улетал вперед. Теперь мне предстояло его разыскивать. Но я решил, что сделаю это потом. Прямо сейчас мне нужно было как можно скорее найти какое-то укрытие. Но почему эта небольшая субмарина лежала на дне, с выключенными огнями? Может быть, потерпела крушение?

Если так, то крушение произошло не слишком давно. Блестящая металлическая обшивка не успела обрасти ракушками.

Я прошелся по надстройке и нашел круглый люк, вход в шлюзовую камеру. Панель, закрывающая люк, висела на одной петле, и край ее был испещрен зазубринами. Я задумался, откуда они могли взяться, и в этот момент субмарину вдруг озарил изумрудный свет.

Я с силой надавил на входную кнопку. Словно открывающийся глаз, люк отворился, и небольшая шлюзовая камера заполнилась морской водой. Нырнув в люк, я тут же развернулся и увидел, как ко мне со всех сторон плывут акулы. Я с размаха ударил ладонью по кнопке изнутри люка. Крышка мгновенно закрылась.

Акулы врезались в закрытую крышку люка, словно миниатюрные торпеды. Мне, находящемуся в шлюзовой камере, казалось, что в дверь стучится смерть. Я прижался спиной к стенке и усмехнулся. Ничто меня так не заводило, как удачное спасение от хищников.

Сколько правил я только что нарушил? Посещение каньона Анабиоза: строго запрещено. Спуск на большую глубину с одним только мантабордом: абсолютно запрещено. Обследование субмарины, потерпевшей крушение: исчезновение с экрана сонара. Но теперь мне нужно было отсидеться, пока не уплывут акулы. Это было мудро. И совершенно необходимо. Не сказать, чтобы мои родители были готовы услышать от меня рассказ про акул и субмарину. Притом что на этой территории орудовала шайка бандитов, волноваться моим родителям и без того было о чем.

Как только последние капли воды стекли в ячейки решетчатого пола, я отбросил за спину шлем и сделал вдох. Воздух оказался затхлым, но все же дал желаемый эффект: насыщенная кислородом жидкость в моих бронхах почти мгновенно испарилась. Включив фонарик, я отдраил крышку внутреннего люка и шагнул в чей-то страшный сон.

В отсеке, куда я попал, отовсюду капала кровь. Она стекала со стен, со скамеек, со шкафчиков. Блестящие красные лужицы расползлись вокруг разбросанных на полу инструментов. Я стал дышать медленнее, чтобы не так чувствовался острый запах крови, заполнивший внутренности затонувшей подлодки.

"Какой-то рыбак просто-напросто разделал здесь здоровенную рыбину, — подумал я. — Рыбу-луну или марлина. Нечего паниковать. Если только…»

Я сделал несколько шагов по отсеку. Нет. Как бы сильно ни билась огромная рыба, она не могла опустошить оружейную стойку и уж тем более не могла оторвать ее от стенки.

Обойдя перевернутую стойку, я провел лучом фонарика вдоль открытых нараспашку шкафчиков. Все они оказались выпотрошенными. Я потянул за кольцо на горловине своего гидрокостюма. Обычно шлем, заброшенный за спину, мне нисколько не мешал, но сейчас мне казалось, что он меня душит. К тому же, судя по всему, акулы и не подумали убраться. Они налетали на обшивку субмарины и стукались в нее носами. Пытались проникнуть внутрь.

Я решил: как только акулы уберутся отсюда, всплыву повыше и поохочусь за рыбой — ведь, собственно, нырнул я за рыбой на обед. Но противный стук не прекращался. Он стал еще громче. Хуже того: я понял, что это вовсе не акулы тычутся носами в обшивку. Это были… шаги.

Я выключил фонарик, и все вокруг погрузилось в темноту. Пусть внутри субмарины было страшновато и все вокруг заляпано кровью, но по коридору не могло разгуливать привидение. Я бесшумно снял перчатки и вытащил подводное ружье из чехла, висевшего на спине.

Привидений не существовало. А вот бандиты были реальностью.

Уже несколько месяцев шайка под названием «Сиблайт» [Seablite (англ.) — можно перевести как «морской вредитель», «морской паразит». (Прим. ред.)] терроризировала наше поселение и грабила все корабли с припасами, направлявшиеся в нашу сторону. Я часто гадал, что может произойти, если я наткнусь на этих бандитов.

Похоже, мне представилась возможность выяснить это точно.

Я забросил ружье за плечо, но холодный металл выскользнул из моих пальцев. В отчаянии я схватился за воздух и успел сжать в руке ремешок за мгновение до того, как ружье все-таки стукнулось об пол. Шаги, доносившиеся из коридора, зазвучали быстрее. Кто-то перешел на бег.

Я сел на корточки за ящиком и нацелил ружье на дверь. Шаги приближались. Я приложил палец к спусковому крючку. Я пытался дышать ровнее, но руки у меня немного дрожали. Одно дело — подстрелить голодную тигровую акулу, но убить человека — даже самого отъявленного бандита… Я не знал, хватит ли у меня сил сделать это. Неожиданно в отсек проник луч фонарика и ослепил меня. Я поднял ружье повыше. Прозвучал крик (не мой), и свет погас. Я вскочил на ноги и помчался по коридору в ту сторону, куда удалился звук шагов — к рубке.

Этот крик… Кричал явно не бандит.

Это была девушка.

Я не трону тебя! — крикнул я.

Ответа не последовало.

Я направил луч фонарика на свое ружье и убрал его в чехол.

— Смотри, — сказал я. — Не бойся.

Как и в приборном отсеке, в рубке царил жуткий беспорядок. Крови, к счастью, нигде видно не было. Но все пульты управления были оголены, с потолка списали провода. Один пучок проводов раскачивался, будто водоросли.

«Здесь только что кто-то прошел», — догадался я и раздвинул провода.

В то же мгновение вспыхнул свет фонарика и прозвучал писклявый голос:

— Ты кто?

В изумлении я направил луч фонаря в ту сторону, откуда донесся голос, но ответить не успел: ко мне навстречу шагнула девочка, взметнув при этом длинную темную косу.

— Ты напугал меня! — воскликнула девочка.

В одной руке она сжимала фонарик, в другой — зеленый нож. Руки у нее дрожали, но голубые глаза смотрели смело и дерзко.

— Извини, — выдавил я, перебарывая изумление.

На вид девочка была моей ровесницей, а значит, ей было лет пятнадцать. Но что самое поразительное — она была из тех, кто обитал наверху. В этом не могло быть никаких сомнений. Розовые щеки, облупившаяся кожа на носу… Да, она бывала под солнцем. Девочка неуверенно остановилась.

— Ты призрак?

Я остолбенел. Когда-то мне ужасно хотелось встретить хоть одного топсайдера (так называли тех, кто живет наверху), которому я не показался бы уродом. Я же ничего не говорил про их солнечные ожоги.

Девочка расправила плечи. Похоже, приготовилась к худшему.

— Ты призрак?

Я чуть было не кивнул, чтобы посмотреть, как она себя поведет, но все же ответил:

— Я живой. Такой же человек, как ты.

— Ты светишься, — обвиняющим тоном проговорила девочка.

Ясное дело, моя кожа испускала зеленоватое свечение. Но это не делало меня призраком. Я не был скелетом, мои глазницы не были пустыми. Работая на подводной ферме, я приобрел крепкие мышцы, а глаза у меня были совершенно нормального, болотно-зеленого цвета.

— Я не свечусь, — сказал я. — Это просто отблеск на коже. — Я старался говорить не так, будто оправдываюсь. — Это из-за того, что я ем биолюминесцентных рыб.

— Люди не едят рыб, которые светятся в темноте.

— Мы живем в море, и мы таких рыб едим.

— Правда? Это так необыч…

Девочка наклонилась и ткнула меня в бок фонариком.

Я охнул от боли, а она воскликнула:

— Надо же! Ты настоящий!

Я не смог ей ответить — даже насмешливо. Мне было жутко больно, и я с трудом мог дышать. Неужели она и вправду подумала, что ее фонарик пронзит меня насквозь? Черт, мне еще крупно повезло, что она не решила проверить, не призрак ли я, с помощью ножа!

— А я подумала… — оторопело проговорила девочка. — То есть ты в темноте не…

— Не свечусь.

— Верно, — поспешно согласилась она и убрала свой зеленый нож в чехол. — Конечно, не светишься. Прости, прости, пожалуйста. Ты в порядке?

Она шагнула ко мне, отведя с глаз челку.

— Жить буду.

Хотя я точно знал, что завтра у меня на боку будет синяк размером с морского огурца — пожирателя ила.

— Ты, когда вошел, видел, сколько там крови? — спросила девочка.

— Наверное, это рыбья кровь.

По крайней мере, мне хотелось в это верить. Девочка стояла слишком близко ко мне. Большинство топсайдеров привыкли подходить к другим очень близко. Я чувствовал, как она поглощает вокруг меня кислород, и у меня закружилась голова. Я сделал шаг назад и спросил:

— Что ты здесь делаешь?

— Я подумала, что это подлодка моего брата, — ответила девочка. — А теперь надеюсь, что нет… — Она провела лучом фонарика по ободранным приборным панелям. — Мой браг где-то здесь, внизу. Собирает эти, как их… марганцевые конкреции.

— Черные жемчужины. Мы их так называем… ну, то есть старатели так их называют. Вроде твоего брата. Погоди, так ты говоришь, что ты здесь одна?

— Это ты здесь один, — проговорила девочка таким тоном, будто что-то доказывала.

— Я здесь живу. Я был первым, кто родился под водой, в океане. А ты…

Интересно, топсайдеры не обижаются, когда их называют топсайдерами? Я этого не знал, но уж я-то точно терпеть не мог, когда подводных поселенцев называли обитателями тьмы.

— Ну, кто я? Кто?

— Ты сверху, — уклончиво ответил я.

— Сверху… — произнесла девочка и улыбнулась, словно это слово показалось ей забавным. — То есть из тех, кто живет над водой?

— Да.

— Откуда ты знаешь?

— Что знаю?

— Откуда ты знаешь, что я сверху?

Интересно, она серьезно спрашивала? Даже если бы она промолчала насчет зеленоватого отсвета моей кожи, в ее-то внешности все просто кричало: «топсайдер». Кроме того, сразу было видно, что в дайвинге она явно не профессионал. Но вслух я сказал одно слово:

— Веснушки. — Заметив ее удивленный взгляд, я добавил: — У наших ребят веснушек не бывает.

А у нее все лицо было словно влажным песком присыпано. Я направил луч фонарика выше.

— И еще — твои волосы.

— Что с моими волосами? — забеспокоилась девочка.

— У них цвет неровный.

Волосы у нее были каштановые, как у меня, но некоторые пряди — медно-рыжие. Интересно, почему солнце осветляет волосы людей, а кожу делает темнее? Этого я не понимал.

— Неровный цвет… — Девочка забросила длинную косу за плечо.

Я протянул руку.

— Меня зовут Тай.

Девочка чуть помедлила, потом тоже протянула мне руку. Перчатку, ясное дело, не сняла. Среди нас, поселенцев, это сочли бы оскорблением. Но с другой стороны, топсайдеры вообще редко обнажали кожу выше шеи. Порой даже этого не делали.

— А меня Джемма.

— Джемма… — Я не удержался от улыбки. — Значит, ты «сокровище океана [Gem (англ.) — драгоценность, сокровище. (Прим. ред.)]»?

— Почему это? — удивилась девочка.

— Мы, живущие в океане, так говорим, когда находим что-нибудь красивое. — Получилось так, будто ей сказал, что она красивая. Я не хотел этого говорить, хотя она и вправду была хорошенькая. У меня пересохло во рту. — Ну, знаешь… красивую раковину. — Я кашлянул. — Или морского слизня.

— Морские слизни красивые? — недоверчиво спросила Джемма.

— Бывают очень красивые.

— Этими словами мой брат начал свое последнее письмо, — сказала Джемма и провела кончиками пальцев по карману, в который убрала нож. — «Сокровищу океана» — так он написал.

— Ну, если он живет внизу, ему должно быть известно это выражение.

— Послушай… я потеряла свою мини-субмарину, — неожиданно проговорила Джемма и вздернула подбородок. Наверное, решила, что я стану над ней смеяться.

А я и не подумал смеяться.

— Где ты раздобыла мини-субмарину?

На торговой станции. Одолжила у одного старого картежника. — Джемма оттянула пальцами ткань мешковатого гидрокостюма. — Теперь придется платить за нее.

Наверняка этот старик был профессиональным шуллером. На торговой станции их было пруд пруди.

— Этот гидрокостюм ты тоже у него взяла? Он тебе явно велик.

Глядя на то, в какие складки собирается металлизированная ткань на ее тонкой талии, я покрылся холодным потом. В ткань, из которой изготавливали такие гидрокостюмы, были вшиты датчики, и если костюм не прилегал к коже плотно, его компьютер не получал точной информации о состоянии организма ныряльщика.

Небрежно махнув рукой, Джемма попыталась развеять мои опасения.

— Мою субмарину я оставила возле люка. И теперь

она… где?

— Ты действительно спустилась сюда совсем одна?

У меня это в голове не укладывалось. Даже ученые — эксперты по глубоководным исследованиям — спускались на такую глубину только с экипажами и кучей оборудования.

— Дай-ка я угадаю: ты считаешь, что девочки должны носить длинные платья и быть послушными, чтобы не случился новый потоп.

— Нет, — осторожно ответил я, хотя по ее тону понял, что она не придерживается убеждений новых пуритан. А новые пуритане полагали, что глобальное потепление стало божьим наказанием за наши грехи. — Просто под водой на самом деле опасно.

— Ну да, меня мог сожрать гигантский кальмар — знаю, знаю. — Джемма сделала большие глаза. — Да я в воде не больше двух секунд пробыла.

— Если бы кальмар вздумал тебя сожрать, ему не потребовалось бы ждать, пока ты промокнешь.

Джемма посмотрела на меня более серьезно.

— Гигантские кальмары, — продолжал я, — бывают до восьмидесяти футов в длину и весят целую тонну. Такой кальмар мог бы унести твою субмаринку на такую глубину, что ее раскрошило бы под давлением воды. Тогда кальмар вынул бы тебя из обломков, как моллюска из раковины.

Джемма побледнела. Это было заметно, даже несмотря на обилие веснушек.

— Ты просто хочешь меня запугать.

— Верно, — сказал я. — Но это вовсе не значит, что я тебе вру.

Ей не стоило совершать глубоководное погружение, не зная, с каким риском это связано. Правда, стоило отдать должное ее смелости.

— И как только кто-то мог захотеть жить здесь, в океане? — спросила Джемма, поежившись.

— Твоя семья владеет участком земли?

— Нет, конечно. Земли осталось слишком мало.

— А у моей семьи — две сотни акров.

Джемма наморщила нос.

— На дне моря.

— Да. Но это наша земля.

Если бы Джемма увидела наше поместье, если бы она увидела, как там зелено и красиво, возможно, она бы меня поняла.

— Когда мне исполнится восемнадцать, я подам заявку на собственный участок. Сто акров.

— Ну просто реклама подводного земледелия, — хмыкнула Джемма и процитировала слоган из рекламного ролика: — «Подай заявку, проработай на земле пять лет — и она твоя!» Подожди… Что это за звук?

Послышались звонкие щелчки. Мы с Джеммой, не сговариваясь, устремили взгляд на потолок и тут же уставились в лобовое стекло, за которым чернела вода. Щелчки становились все громче, звучали все чаще, превратились в пронзительное тремоло, а потом… потом что-то врезалось в стекло. Джемма взвизгнула и обхватила голову руками, но флексиглас выдержал, не треснул. Что-то темное скользнуло вниз вдоль корпуса лодки, волоча за собой толстую цепь.

— Буксирный крюк, — сказал я, выключил фонарик и подскочил к иллюминатору. — Выключи свой фонарь, скорее!

Прямо над нами зависла большая подводная лодка. Тускло горели наружные огни, подсвечивая ее силуэт. Я не раз слышал о субмарине, имевшей такую форму, и всякий раз о ней говорили с опаской. Тяжеленный крюк ударился о корпус маленькой подлодки, и она содрогнулась. Удар был такой силы, что вибрация через подошвы моих ботинок передалась всему телу. Я попятился от иллюминатора.

— Давай выбираться отсюда, — сказал я.

Яркий луч лег на пол.

— Пошли! — поторопил я девочку, но она не спускала глаз с повисшей за иллюминатором цепи.

Цепь туго натянулась и стала едва заметно покачиваться в луче прожектора.

— Над нами «Призрак», — попытался объяснить я. — Это лодка принадлежит…

О стекло иллюминатора ударились мыски тяжелых ботинок. На миг чьи-то ноги скрылись из виду, но в следующее мгновение человек появился целиком. Он отпустил цепь и спрыгнул на нос лодки. За ним спустился второй.

Джемма попятилась к стенке.

— Кто это такие?

Я присел, потому что лучи фонариков на шлемах двоих подводников зашарили по полу рубки.

— Бандиты, — прошептал я, потянув девушку за руку.

— Правда?

Джемма присела на корточки рядом со мной и с новым интересом стала смотреть на людей, которые принялись крепить крюк к надстройке маленькой субмарины. При каждом их движении лучи головных фонариков начинали дико метаться по полу и стенам ходовой рубки. Я прикоснулся к чехлу на бедре, где лежал семидюймовый нож с зазубренным лезвием. Но как бы мастерски ни владел я ножом и подводным ружьем, я понимал: с субмариной, битком набитой взрослыми мужчинами, мне никак не справиться. Мы с Джеммой должны были выбраться из этого суденышка незамеченными. Я подтолкнул девочку локтем и указал в сторону коридора. Бросив последний взгляд на бандитов, она выскочила за мной в темный коридор. В приборном отсеке я включил фонарик и перебрался в шлюзовую камеру.