Глава 2

Уйти от «красного дьявола» с пристегнутым к поясу тросом, тянущимся от контейнера, я не мог. Я медленно протянул руку к карабину, но это движение тут же спровоцировало реакцию спрута. Кальмар мгновенно взметнул щупальце и ударил меня по плечам с такой силой, что у меня запрокинулась голова.

В ужасе я уставился на «красного дьявола». Кальмар принял горизонтальное положение и протянул ко мне все восемь щупалец и две пары ловчих рук, вооруженных крючьями. Я метнулся в сторону, но кальмар бросился ко мне молниеносно, и я не успел удрать. «Красный дьявол» врезался мне в грудь, и я отлетел назад — но не слишком далеко.

Заставив себя открыть глаза, я обнаружил, что кальмар накрыл меня своим телом, словно зонтиком. Я попытался выхватить из чехла кинжал, но «красный дьявол» щупальцами прижал мои руки к бокам. Стискивая меня все крепче, он тащил меня к своему острому, как лезвие, клюву и пытался прокусить мой шлем, словно череп тунца. На счастье, флексиглас выдержал испытание.

Я услышал в наушниках голос Джеммы — она что-то кричала мне, но я мог сейчас сосредоточиться только на одном — на языке кальмара, покрытом шипами и находящемся всего в паре дюймов от моих глаз. Я всеми силами пытался высвободиться, но присоски на щупальцах спрута были снабжены крошечными зубчиками. Словно шипы, они вонзались в мой гидрокостюм. Пожалуй, сам материал — металлизированную наноткань — эти зубчики проколоть не могли, но зато вполне могли повредить компьютерные датчики, вшитые между слоями ткани. Если это случится, мне будет намного хуже, чем если бы спрут порвал мой гидрокостюм. На такой глубине я мог попросту замерзнуть насмерть.

Эта мысль меня словно током ударила. Невероятным усилием я выдернул нож из чехла и, невзирая на мертвую хватку спрута, наугад вонзил в него клинок. Вверх взметнулась струя голубоватой крови. В лучшем случае я ранил щупальце кальмара, но этого оказалось достаточно для того, чтобы он умчался в глубину, работая головными плавниками.

Я облегченно выдохнул, обернулся к субмарине и увидел бледное лицо Джеммы, прижавшееся к иллюминатору. Схватка с кальмаром продолжалась менее минуты. Она даже не успела толком ничего понять.

— Что это была за тварь? — послышался голос Джеммы у меня в наушниках. Скорее всего, она уже давно ко мне обращалась, но только теперь ее голос проник в мое сознание. — Я же тебе говорила: следовало воспользоваться этими штуками, которые вроде клешней. Но нет — тебе обязательно хотелось поплавать со всякими чудищами.

Джемма была испугана и сердита.

Я помахал ей рукой, чтобы показать, что со мной все в порядке. Правда, нож убирать в чехол я в ближайшее время не собирался.

— Отлично. Как я рада, что ты жив и здоров, — буркнула Джемма. — А теперь возвращайся в субмарину.

Я поднял вверх указательный палец и отправил в глубину несколько щелчков. Но внизу лежало такое громадное количество погибших кораблей, что я не мог определить, куда девался кальмар. Стараясь действовать как можно быстрее, я продел трос, тянущийся от контейнера, через пустые иллюминаторы в обломке фюзеляжа самолета и надежно закрепил.

«Неужели кальмара привлекло мое сияние?» — подумал я.

Слегка светящаяся кожа под водой порой могла подвести. Но, как бы то ни было, все обитатели Бентической Территории питались биолюминесцентными рыбами, поэтому все мы в той или иной степени светились. Вот только я, в отличие от большинства подводных поселенцев, не переселялся в океан с суши. Всю свою жизнь я прожил под водой, поэтому у меня сияние было ярче среднего.

— Может, поторопишься? — испуганно выдохнула Джемма. — Я что-то вижу на экране сонара. Что-то очень быстро поднимается.

Я резко развернулся, сжимая в руке кинжал, подумав, что спрут решил вернуться. Но дело обстояло хуже. Серия щелчков подсказала мне, что на этот раз он не один. А ведь это можно было предвидеть: «красные дьяволы» единственные среди кальмаров охотились стаями.

Я рванулся к субмарине, но в это самое мгновение они выплыли из глубины. Кальмаров было три, и все — громадные. Сбавив скорость, они повисли в толще воды между мной и подводной лодкой. Их кожа то краснела, то белела, а я уже знал: это значит, что они готовятся к атаке.

— Тай, спрячься! — крикнула Джемма, направив лодку на стаю кальмаров.

Но они, вместо того чтобы спастись бегством, развернулись и набросились на субмарину.

— Ах вы, гады! — с отвращением воскликнула Джемма. — Пошли вон, скользкие уроды!

Она стукнула кулаком по лобовому стеклу, после чего включила «дворники».

Убедившись, что ей ничего не грозит, я проворно спрятался за обломком самолета.

— Эй! Эти твари могут пролезть в люк? — вдруг испуганно спросила Джемма. — Могут, да? Я закрываю люк.

Я остался на месте. В следующее мгновение Джемма снова вышла на связь:

— Отлично. Они уплыли. Поймали какую-то несчастную рыбину.

Услышав эти слова Джеммы, я отважился глянуть в дыру иллюминатора и увидел вдалеке «красных дьяволов», которые волокли в глубину отчаянно вырывающегося тарпона [Тарпон — рыба из семейства Megalopidae. Атлантический тарпон вырастает в длину до 2,4 м при массе до 150 кг.]. В нем было около восьми футов длины, поэтому он мог на некоторое время отвлечь кальмаров-хищников. По крайней мере, я на это надеялся. В то же самое мгновение до меня донеслись звуки, похожие на то, как если бы одновременно порвалось с десяток гидрокостюмов для дайвинга. А потом послышался премерзкий хруст. Я поежился, прекрасно понимая, что рваться могла моя кожа, а хрустеть — мои кости.

— Тай, ты где? — спросила Джемма.

Ответить я не мог, поскольку легкие у меня были наполнены ликвигеном. Но только я попробовал выплыть из-за обломка самолета, как вдруг заметил поблизости толстую цепь, уходящую в глубину. Я вынырнул по другую сторону от обломка и замер при виде представшего передо мной зрелища.

Похоже, не только я решил, что подводная свалка — хороший тайник.

— Выходи, — потребовала Джемма. — Я тебя не вижу.

Я показался из-за обломка самолета и поманил Джемму за собой, после чего развел руки в стороны, чтобы показать, что места для субмарины хватит. В динамиках послышался отчаянный вздох, но все же Джемма повела лодку ко мне.

Удостоверившись с помощью моего биосонара в том, что зловредные кальмары действительно уплыли, я повернулся к объекту, поставленному на якорную стоянку поблизости. Он походил на подводную гору, но я понимал, что это никакая не гора, поскольку горы не плавают. Объект был настолько велик, что я не мог ощупать его целиком с помощью своего сонара. Я подплыл поближе, чувствуя себя мелкой рыбешкой рядом с этой громадиной.

— Что это?

Даже несмотря на помехи в динамиках, я услышал изумление, страх и восторг в голосе Джеммы.

Я ответил медленно, чтобы Джемма могла прочесть по моим губам. Она знала еще не все термины, употреблявшиеся подводными поселенцами.

— Плавучий поселок.

По крайней мере, я решил, что передо мной именно плавучий поселок. Круглый, высотой в несколько уровней, он явно годился для того, чтобы внутри него могло разместиться от четырех до пяти сотен жителей, а также различные службы, в которых нуждалось такое сообщество: опреснительные установки и цистерны с пресной водой, кухни и кладовые для хранения продуктов, кислородные установки и тепловые генераторы. Объект был очень старым и изношенным, как все прочие плавучие поселки, которые мне доводилось видеть.

— Он затонул? — спросила Джемма. — Какая-то авария?

Я пожал плечами. Это объяснение показалось мне вполне правдоподобным. Почему еще плавучий поселок могли затопить на глубоководной свалке? Плавучие поселки в принципе могли находиться под водой, но, насколько мне было известно, большинство из них оставались на поверхности со снятым куполом — полностью или частично, в зависимости от конструкции судна. Так что, скорее всего, перед нами действительно был плавучий поселок, потерпевший крушение. Но какая расточительность — затопить его здесь, притом что его можно было распродать по частям.

Я не заметил ни единого светящегося иллюминатора, ни движения, ни каких-либо иных признаков жизни внутри, а вот снаружи жизнь поистине кишела. Поверхность плавучего поселка представляла собой отдельную миниатюрную экосистему. Вертикальные окна поросли морскими желудями, боковые панели покрылись густым слоем сочных водорослей, среди которых бродили крабы. Повсюду кружили стайки рыб.

С помощью ножа я соскреб водоросли с одного окна, но увидел в нем только свое слегка светящееся отражение. Прижав палец к наручному экрану, встроенному в рукав моего гидрокостюма, я увеличил яркость фонарей на моем гермошлеме. Соединив лучи в один, я направил его в окно и тут же в изумлении и испуге отпрянул: внутри сидел завернувшийся в одеяло мальчик-подросток. Его голова лежала на согнутой в локте руке. Казалось, он заснул, глядя в окно.

Если он жил в поселке-корабле, значит, был «лишем» — человеком из так называемого лишнего населения, из людей, которым не хватило места на суше. Я таких, как он, никогда не видел. Бритоголовый, с геометрическим орнаментом татуировок на лице. Но, с другой стороны, раньше я никогда близко к «лишам» не подходил.