— Саня жив, — тихо сказал я и плюхнулся на диван напротив нее.
Вера молча заплакала и села обратно на свое место.
— Что… Что случилось? — заикающимся голосом спросила она.
— Его ранили в живот. Он пролежал там несколько часов. Саня подсунул под себя мягкую игрушку, до которой успел дотянуться. Это помогло остановить кровотечение. Врач сказал, что он чудом выжил, — честно ответил я.
— К-какую игрушку?
— Разве это важно?
— Важно, — прошептала она и заплакала еще сильнее.
— Плюшевый динозавр, — ответил я.
Девушка округлила глаза и перестала плакать.
— Где она? — тихо спросила она и встала со своего места.
Я последовал ее примеру и подошел к ней ближе.
— Где она? — повторяла Вера.
— В машине. Зачем она тебе?
— Принеси мне ее.
— Зачем? Не понимаю.
— Принеси! Ее! Мне! — закричала она и стала плакать еще сильнее.
Я сжал челюсти от злости, и тут же развернувшись, вышел из квартиры. Женские слезы всегда выводили меня из себя. С девушками гораздо проще договориться, когда делаешь то, о чем они тебя просили, нежели спорить с ними.
Вернувшись в квартиру спустя пару минут, я увидел Веру, которая ждала меня в коридоре. Она нервничала, потирая ладонями хрупкие плечи. Заметив, что я стою на пороге, она бросилась ко мне и протянула дрожащую руку к игрушке. Отдав ей плюшевого динозавра, Вера прижала ее к себе и тихо заплакала.
— Почему он вернулся туда? — спросил я.
— Ксюша плохо спала эти дни. Ей трудно было уснуть без этой игрушки, она много плакала. Я сказала Саше об этом, и поэтому… Он поехал за ней на ту квартиру.
— Ты теперь отдашь ее ребенку? Она ведь вся в крови.
Я не понимал мотивов этой женщины.
— Кровь хорошо отстирывается, — прошептала она и шмыгнула носом. — Знаю, не понаслышке.
Вера провела дрожащими пальцами по своему синяку на скуле и крепче прижала игрушку к себе, оставляя кровавые пятна на своей белой футболке.
— Я могу его увидеть?
— Не думаю, что это хорошая идея. Ведь ты поедешь с ребенком. Пока он находится в реанимации, к нему лучше не приезжать.
— Ты прав…
— Я что-нибудь придумаю. Не переживай, — я сделал шаг ближе к девушке и мягко обнял ее. — Саня не умрет. Даю тебе слово.
Она продолжала тихо всхлипывать, уткнувшись в мою грудь, чем вызвала тоску внутри меня по другой девушке. В этот момент раздался детский плач. Вера оторвалась от меня и быстро вытерла слезы.
— Ксюша проснулась, — пояснила она очевидное и побежала вглубь квартиры, направляясь в спальню.
— Я позвоню, когда он придет в себя, — крикнул я ей вслед.
Глава 9
Дмитрий
Я вернулся домой, чтобы поговорить с Михаилом и переодеться. Я застал его на кухне, где Галина Анатольевна готовила завтрак. Увидев меня при полной экипировке и в крови, она вскрикнула от неожиданности. Михаил неодобрительно покачал головой. Что я мог поделать? Она не в первый раз видела меня таким.
— Это не моя кровь, — пояснил я, проходя мимо нее.
Она проводила меня недоверчивым взглядом, держа в руках деревянную лопатку. Я спустился в подвал и стал снимать с себя экипировку. Уложив оружие в тир, я поднялся к себе в комнату и быстро принял душ. Спускаясь на кухню, я ощутил, как заурчал живот. Ведь последний раз я ел ровно сутки назад. Устало зевнув, я налил себе кофе и плюхнулся на стул напротив Михаила, который доедал свой завтрак.
— Ты когда-нибудь загонишь меня в могилу своими выходками, — сразу же произнесла Галина Анатольевна.
Я молча закатил глаза, за что получил подзатыльник.
— Не смей спорить со мной. Знаешь, сколько я валерьянки уже выпила, — тут ее голос надломился, и женщина начала плакать.
Сразу же встав со своего места, я подошел к ней и крепко обнял. Она была сильной. Всегда. Галина Анатольевна была из тех людей, которых сложно чем-либо сломить. Я редко видел в ее глазах слезы.
— Я не смогу жить, если с тобой что-то случится, — прошептала она, уткнувшись в мою грудь.
— Со мной все будет хорошо, — сказал я, тихо гладя ее по спине. — Обещаю.
— Ты обещал соблюдать диету! — воскликнула она, ударив меня в грудь. — Но все равно нарушил свое слово! Нет вам веры, Дмитрий Сергеевич. Садись есть.
Она перешла на строгий тон, и я понял, что с ней все будет в порядке. Галина Анатольевна была несгибаемой женщиной, которую не сломил бы ни один удар судьбы.
— У меня будет к вам просьба, — обратился я к ней, набивая рот свежеиспеченным блинчиком. — Можете посидеть с ребенком пару часов? Не забыли, как это делается?
Я ухмыльнулся, увидев ее счастливые глаза.
— Что за ребенок? Дима, ты от меня что-то скрываешь?
Засмеявшись ее предположению, я ответил:
— У Сани есть дочь. С малышкой нужно немного посидеть, пока я отвезу ее мать к нему в больницу. Справитесь?
— Конечно, — радостно воскликнула она, а потом сузила глаза и недоверчиво посмотрела на меня. — Разве у Саши есть дочь? Ты не говорил.
— Долгая история, — коротко сказал я и повернулся обратно к Михаилу. — К тебе у меня тоже будет одно дело.
— Та-а-а-а-а-к! — завопила женщина, шлепая по столу кухонным полотенцем рядом с нами.
Я прикусил язык, чтобы не рассмеяться. Она постоянно так делала.
— Никаких разговоров о делах за столом. Тем более, в моем присутствии! Поберегите мои уши. Иначе я еще больше стану себя накручивать, всякий раз когда ты выходишь из этого дома.
Михаил посмотрел на меня и слегка улыбнулся. Он был человеком несгибаемой воли, с легкостью ломал шеи и выполнял всю грязную работу, которую вешал на него отец, но перед своей женой мужчина был молчалив и податлив. Был ли это рецепт хорошего брака? Возможно. Но у меня не было шанса проверить это, и я не знал, будет ли.
Перед моими глазами вновь показался образ зеленоглазой блондинки, но я тут же вернулся в реальность. Единственное, о чем я сейчас должен думать, это понять, что случилось с Саней, и, наконец, отправиться за Новиковым, чтобы порезать его на куски.
Закончив с завтраком, Михаил сделал мне знак следовать за ним. Мы прошли в беседку. Он закурил и протянул пачку и мне.
— О чем ты хотел поговорить?
Я затянулся и полез в карман. Достав шприц и кусок тряпки, я протянул их ему и рассказал о том, что нашел.
— Пошли парней на адрес, где жил Макс. Возможно, им удастся найти какие-нибудь биологические слезы ублюдка в квартире: использованные станки, волосы. Позвони нашему врачу. Он может что-то подсказать, и передай ему эти материалы.
— Даже если это кололся Макс. Что тебе это даст? — с непониманием спросил он.
— Если это он был там, а я в этом почти уверен, еда в холодильнике лежит пару месяцев, ублюдок может снова спрятаться в дом доме, когда вернется. Ему неизвестно, что я нашел это место, — пояснил я.
— Разумно, — согласился он. — А это что за тряпка?
Я рассказал ему о машине и о том, что увидел.
— Ты знал, что отец сбил женщину насмерть? — спросил я.
Михаил молча покачал головой, внимательно рассматривая окровавленный тряпичный кусок.
— Когда это произошло? — спросил он.
— Шестого мая две тысячи первого года, — ответил я, потому что хорошо знал эту дату.
Он задумался на секунду и ответил.
— Твой отец получил пулю в тот день. Я хорошо это помню, но меня не было с ним рядом…
На мгновение он замолчал и посмотрел в сторону.
— Ты спрашивал меня о Новикове, — продолжил Михаил. — Именно он тогда повез твоего отца в больницу.
Я шокировано смотрел на него, пытаясь переварить эту новую информацию.
— Значит… — начал я и тут же запнулся. — Значит, мой отец был ранен в тот день и он не был за рулем?
— Да, — кивнул Михаил. — Я не помню точной даты. Весна или лето. Было тепло, но это точно был две тысячи первый.
Он продолжал крутить тряпку в руках, а я неотрывно следил за его движениями.
— Вот, сука! — зарычал я и ударил кулаками по столу, заставив пепельницу подпрыгнуть.
Я вскочил со своего места и направился в дом, слыша позади голос Михаила, но не обернулся. Забежав в подвал, где располагался мой спортзал, стянув футболку по пути и бросив ее на пол, я подбежал к груше и со всей силой, которая у меня была, стал молотить по ней. Каждая клетка моего тела была наполнена яростью. Я не мог остановиться. Удар, еще удар. Цепи, держащие грушу, звенели наравне с ударами, которые я наносил.
Ублюдок был за рулем этого автомобиля, не мой отец. Именно его ошибка унесла жизнь женщины. Из-за него Аня осталась без матери. Мой отец не был виновен в этом. Эта мразь знала обо всем с самого начала и перевела стрелки на другого человека. Именно Новиков сказал Савину, чей автомобиль унес жизнь его любимой жены. А потом заказал моего отца, когда тот стал копать под него. Наверняка, спустя столько лет, он понял, что что-то было не так, и предъявил это ублюдку, но тот испугался и первым заказал моего отца. Был ли причастен Савин к этому? Сейчас я безусловно верил его словам, которые он мне сказал, когда я приходил к нему на встречу в отделение. Анин отец был тем человеком, который решал бы все буквой закона, а не криминалом. Но почему тогда на фото запечатлена его встреча с киллером и зафиксирована передача денег? В любом случае мотивы Савина были ясны. Он хотел смерти моего отца, но он не был виновен. Реальный враг был все эти годы рядом с ним. Анин отец верил до последнего своему лучшему другу и не сдал его. Даже тогда, когда я открыл ему глаза. Ублюдок сделал все, чтобы спихнуть убийство моего отца на другого человека, и при этом остаться чистым. Но не выйдет. Я буду резать психа на куски, пока он сам во всем не признается.