Они лежали, крепко обнимая друг друга, боясь поверить в свое счастье.

До зари еще оставалось несколько часов, и Ястреб снова и снова возносил Мэнди к звездам.

Они уснули перед рассветом. Заключив друг друга в объятия, ни Мэнди, ни Ястреб не думали о трудностях, которые могли ждать их впереди.

Глава 30

Ястреб склонился над спящей женой. После ночи любви ее волосы разметались по подушке из волчьего меха. Губы все еще алели от поцелуев. Он коснулся пальцем ее щеки и увидел, как дрогнули веки. Она открыла глаза и улыбнулась.

— Как вы себя чувствуете, миссис Лэнгли? — спросил он, шаловливо чмокая ее в нос.

— Чудесно, мистер Лэнгли. — Она потянулась и удовлетворенно зевнула — и вдруг слегка поморщилась. Это не прошло незамеченным.

— Что это значит?

— Что именно?

— Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. — Ястреб сел, помрачнев от ее уклончивого ответа.

Мэнди вздохнула.

— Тебе не кажется, что ты кое-что упустил из виду? — сказала она, не ожидая ответа на свой вопрос. — После прошедшей ночи меня считают индианкой, принадлежащей Черному Ястребу. Однако сомневаюсь, что ты можешь называть меня миссис Лэнгли. — Мэнди отвернулась, избегая его взгляда.

— И это все?! — Ястреб почувствовал облегчение. Уткнувшись носом Мэнди в плечо, он поцеловал ее в изгиб шеи. — К концу месяца я закончу здесь дела, и мы сможем уехать в форт Ларами. Там мы обвенчаемся, как это принято у белых. — Он засмеялся и звонко поцеловал ее в подтверждение своих намерений.

Мэнди просияла.

— В душе я обвенчалась с тобой в первую нашу ночь, но…

— Но ты хочешь, чтобы внуков Гибкой Ивы признали также твой отец и дядя?

— Да… — застенчиво согласилась она.

— Так и будет. — Он притянул Мэнди в свои объятия и отер с ее глаз слезы счастья. — Я ужасно люблю тебя.

Ястреб повалил ее на толстые шкуры и поцеловал. После бесконечных часов любви он не думал, что это будет возможно утром, но его тело не могло отказаться от нее. Он снова обхватил ее полную грудь и ладонью принялся ласкать сосок. Ястреб знал, что Мэнди насытилась им, но ее тело отозвалось на его ласку, и он издал тихий смешок, довольный успехом.

Молодожены оставались в брачном вигваме целых два дня На третий день они были готовы, хотя и с неохотой, предстать перед внешним миром.

— Мы пробудем здесь еще две или три недели, — пояснил Ястреб перед выходом. — Тебе надо быть готовой к повседневной работе. Так полагается у шайенов.

— Я горжусь тем, что меня приняло твое племя, и готова помогать, чем могу.

Ястреб довольно улыбнулся.

— Гибкая Ива все расскажет тебе. Правда, возможно, тебе трудно будет понять ее, не зная языка.

— А что собираешься делать ты? — спросила Мэнди.

— То, для чего приехал сюда. Мне предстоит встреча с Бешеным Конем. Он и Сидящий Бык не хотят переселяться в резервацию. Их деревни находятся к западу отсюда, в глубине территорий Буффало.

— Но Бешеный Конь из племени сиу, а не шайенов. Разве ты умеешь говорить на их языке?

— Я говорю на нескольких индейских языках, включая сиу, к тому же язык жестов понятен всем, — Ястреб улыбнулся. — Не знаю, станет ли он слушать меня, но попытаюсь. За этим меня сюда и послали.

— А я думала, что после того, как Красное Облако подписал договор…

— Все племена разочарованы нарушением обещаний белых. Ситуация накаляется. Нападение на дилижанс — это только начало. — Ястреб зашнуровал мокасины. — Боюсь, их борьба не имеет смысла. Бледнолицых гораздо больше. Но мне понятны причины их выступлений.

Он вздохнул, испытывая беспомощность, которая угнетала его с первого дня приезда сюда.

— Кровопролитие уже началось. Если есть хоть какая-то возможность прекратить его, я должен попытаться.

Мэнди посмотрела на него со смешанным выражением тревоги и гордости.

— Я уверена, ты исполнишь свой долг. Это одна из причин, по которой я так люблю тебя. Когда ты едешь?

— Завтра утром. Чем скорее уеду, тем скорее вернусь. Как только я завершу свою миссию, мы отправимся в форт… Полагаю, ты не рассчитываешь на долгий визит?

— Я должна уладить свои отношения с отцом и повидать Джулию и Джейсона. Надеюсь, ты выполнишь обещание относительно бракосочетания?

Ястреб широко улыбнулся. Мэнди взяла его под к руку и они двинулись к выходу. Воздух был теплым и чистым. В горы пришла весна, расцвели люпины, подснежники усеяли луг, и в каждом дереве, в каждом листочке чувствовалось возрождение.

— Мне хочется поскорее вернуться в Сакраменто-Сити, — признался он. — У Джезуса Рамиреса умелые руки, но я хотел бы управлять ранчо сам. Не дождусь, когда ты приедешь туда. С того места, где стоит дом, на несколько миль видна долина Сан-Хоакин. — Ястреб беспокойно заерзал, внезапно почувствовав некоторое смущение. — Лучше места для детей не придумаешь.

Он отвернулся, а у Мэнди сердце от счастья готово было выскочить из груди.

— О, Ястреб, я уверена, что мне там понравится, Калифорния станет для меня родным домом.

Он порывисто обнял ее и повел в вигвам матери. Ястребу не хотелось оставлять Сам, но ведь чем скорее он уедет, тем скорее вернется.

День пролетел в заботах. В ночь перед расставанием их ласки были особенно нежными. Они долго не могли уснуть, строя планы поездки в Сакраменто-Сити и обсуждая, как обустроить ранчо. Мэнди все это казалось сказкой, вот только бы Ястреб не покидал ее…

Но солнце неотвратимо проглянуло сквозь величавые сосны. Его теплые лучи разбудили Мэнди, и она повернулась, чтобы прижаться к спящему мужу. Но его уже не было рядом. Мэнди вскочила на ноги и, быстренько натянув платье, вышла наружу. Ястреб стоял рядом с двумя другими воинами: Бегущим Волком, которого она знала как ближайшего друга мужа, и Тощим, известным охотником и воином.

Не было больше нежного мужчины, обнимавшего ее ночью. Одетый только в набедренную повязку, кожаные краги и мокасины, с тяжелым нагрудником из костей буйвола, Ястреб отдавал отрывистые приказы, голос его звучал резко и властно. По его собранности Мэнди поняла, что он уже целиком поглощен предстоящим походом. Она молча наблюдала, как он готовился в путь.

Закончив приготовления, Ястреб подошел к ней. Мэнди заметила, что челюсти у него были крепко сжаты. Он был не рад отъезду, так же как и она.

Войдя в вигвам, Ястреб с тоской посмотрел на Мэнди.

— Я поклялся никогда не расставаться с тобой, хотя знал, что не смогу сдержать слово. — Он прижался щекой к ее голове.

— Ты обязан исполнить свой долг, — ответила Мэнди. — Довольно смертей. Пожив здесь, я, кажется, начала понимать, почему Быстрый Орел напал на дилижанс. С индейцами поступают нечестно, но это не выход. Новые убийства не решат проблемы. Я понимаю, почему ты должен уехать.

Ястреб вытер слезы с ее щек.

— Я постараюсь вернуться как можно быстрее. Ты здесь в безопасности. Никогда не забывай, как сильно я тебя люблю.

Она сняла с шеи кожаный мешочек на шнурке.

— Мы смастерили его с твоей мамой. Она верит, что он обладает чудодейственными свойствами и будет помогать тебе. — Мэнди приподнялась на цыпочки, надела талисман на шею Ястреба и обняла его. — Я очень люблю тебя.

Он крепко поцеловал ее и, выбравшись из вигвама, решительно направился к лошадям. Мэнди наблюдала за ним, пока он не скрылся из виду.

Глава 31

Ястреб, Бегущий Волк и Тощий прискакали в деревню сиу Оглала, сопровождаемые клубами пыли, бегущими ребятишками и лающими собаками. Затянутое серыми облаками весеннее небо обещало пролиться дождем. Бешеный Конь ждал их. Он поднял полу, прикрывающую вход в его жилище, и вышел из вигвама.

Ястреб спешился и передал плетеные поводья своей усталой лошади одному из мальчишек. Бегущий Волк и Тощий последовали его примеру.

— Рады видеть тебя, брат. — Ястреб говорил за всех троих шайенов. Каждый из них обнялся с Бешеным Конем в традиционном приветствии. Вождь жестом указал на свой вигвам, и толпа любопытных расступилась. Ястреб окинул взглядом лагерь и заметил женщину с ввалившимися щеками и ребятишек, у которых ребра можно было сосчитать.

Прошедшая зима оказалась очень тяжелой для племени. После подписания в ноябре Красным Облаком договора люди надеялись, что получат новые топоры, ружья, одеяла. Вместо этого им запретили появляться вблизи факторий. Тот, кто по глупости решил ослушаться, был застрелен. Дичи зимой было очень мало — белые на лошадях распугали ее.

— Прошло уже немало времени с тех пор, как мы встречались последний раз, Черный Ястреб из племени шайенов, — говорил Бешеный Конь, пока они шли к его жилищу. Он был одет в сыромятные краги, набедренную повязку и кожаную рубашку. В его густых черных волосах торчало орлиное перо — символ храбрости. Тяжелый нагрудник из костей буйвола, — еще один знак отваги — громко загремел, когда индеец наклонился, чтобы войти в свое жилище. Когда гости последовали за ним, Бешеный Конь скрестил палки, загораживающие вход, давая понять соплеменникам, что его нельзя беспокоить.

Храбрый Медведь и Сожалеющий, вожди рангом пониже, ждали внутри. Прибывшие обменялись с ними приветствиями и сели, скрестив ноги, вокруг небольшого костра, обогревавшего вигвам. Деревня находилась высоко в горах, и весеннее солнце грело скупо. Подстилка из мягкой кожи была ярко разрисована картинками, рассказывающими о набегах, краже лошадей и военной доблести.

Бешеный Конь раскурил длинную трубку с удивительной красоты мундштуком из камня. Помещение наполнилось запахом коры красной ивы, смешанной с небольшим количеством табака. Как того требовал обычай, он передал трубку Ястребу. Бешеный Конь был моложе Ястреба, но из-за худобы и морщин вокруг глаз он казался гораздо старше.

— Хорошо, что мы собрались здесь, братья, — начал Ястреб, когда ритуал передачи трубки был завершен. Он выдержал пристальный взгляд мужчины с заострившимся лицом, сидящего напротив него. — Я прибыл сюда по просьбе бледнолицего вождя, президента Гранта. Он просил меня помочь вам приспособиться к новому миру.

— Миру! Какому миру? — Сожалеющий вскочил на ноги и плюнул в костер. — Бледнолицые нарушили свое слово, они убивают наш народ! — Поджав свои толстые губы, он отвернулся.

— Бледнолицые часто бывают нечестны, а их за коны — несправедливы по отношению к людям с другим цветом кожи. Я приехал сюда вовсе не для того, чтобы оправдывать бледнолицых. — Ястреб обращался к Бешеному Коню. — Я здесь для того, чтобы убедить вас в том, что бесполезно пытаться победить. Все наши племена, собранные вместе, не смогут заполнить даже один из их больших городов. Они подобны воде, текущей с высоких гор весной, — широкий, нескончаемый поток. Они разобьют нас.

— Каждый индеец стоит десяти белых. — Бешеный Конь говорил убежденно, его тонкое лицо покраснело, и голос возвысился.

— Хойе! — крикнули остальные в знак согласия.

— Наши братья сильны. В этом нет сомнения, — сказал Ястреб. — Но белых в сотни раз больше, чем индейцев.

— Пусть мы умрем, но отстоим нашу честь! — воскликнул Бешеный Конь. — Без чести нет жизни! — Пламя костра освещало резкие черты его лица, и Ястребу показалось, что краснолицый индеец предчувствовав недоброе и старался отогнать от себя дурные мысли.

Ястреб перевел взгляд с Бешеного Коня на Тощего и Бегущего Волка. Нетрудно было понять, почему воины племени сиу из Оглалы готовы были идти за своим вождем, куда бы он ни повел их. Даже соплеменники Ястреба были захвачены силой убеждения этого человека. Тяжело было возражать, когда речь шла о чести.

— Все, что ты говоришь, верно, — сказал Ястреб. — Но мы должны думать о наших женщинах, наших детях и внуках.

— Бесчестье обесценит их жизни, — сказал Храбрый Медведь, и Сожалеющий кивнул в знак согласия.

Бешеный Конь направился к выходу из вигвама. Он попросил женщин принести еду и питье. Заседание совета только начиналось.

— Споры продолжались около четырех часов, затем часы обернулись днями, а дни неделей. Каждый из мужчин высказывал свое мнение, спорил и выдвигал новые идеи. К концу недели стало очевидно, что миссия Ястреба потерпела неудачу. Он не мог поступиться гордостью и честью — равно как своей, так и индейских племен. Ястреб и сам не был уверен в том, что Бешеный Конь так уж не прав. В его словах было больше правды, чем лжи. Но и с гибелью людей нелегко согласиться.

С тяжелым сердцем Ястреб возвращался к своему чалому жеребцу. Тощий и Бегущий Волк уже сидели верхом и были готовы к отъезду. Ястреб еще надеялся, что индейцы изберут не войну, но мир. Он думал о семьях белых людей, так же как и о семьях краснокожих, которые могут поплатиться жизнью в грядущей войне, и эта мысль терзала его душу.

Только время даст ответ, кто из них был прав. Время и люди, подобные ему самому, те, кто сполна узнал мир краснокожих индейцев. Вернувшись в Калифорнию, он попытается возобновить свои усилия, чтобы заставить белых и их правительство понять то же самое.

— Желаю вам безопасного путешествия, мои братья, — напутствовал их Бешеный Конь. — Хотя наши мнения разошлись, я уверен, что смогу рассчитывать на вас в случае неудачи.

Ястреб знал: уверенность Бешеного Коня имеет под собой почву. Его соплеменники шайены поддержат сиу, если белые будут продолжать нарушать свои обещания. Он махнул на прощание рукой, слегка пришпорил чалого и двинулся в обратный путь. Тощий и Бегущий Волк следовали вплотную за ним.

Макс Гутерман потирал руки, его узкие сухие губы расплылись в улыбке. Сидя за большим гранитным валуном на высокой горе, было удобно наблюдать за тропой внизу. Он с нетерпением поджидал свою добычу, ждал, когда закончится болтовня у Бешеного Коня и всадники направятся домой, в деревню шайенов.

Завидя индейцев, поднимающихся по тропе, он без труда определил того, за кем охотился. Макс снова довольно улыбнулся: его слежка оправдалась. Он был из тех, кто готов свести счеты, какова бы ни была цена. После ограбления на пароходе у него хватало денег и было достаточно времени, чтобы осуществить свою месть.

Некоторое время он считал, что эта девчонка Эштон и ее громила индеец утонули в заливе. В довершение к хорошо проделанной работе. Но позднее выяснилось, что они все-таки остались живы.

Дождавшись, когда всадники скроются за поворотом, Макс с трудом оторвал свое грузное тело от холодной земли. Так будет лучше, подумал он. Макс всегда был доволен своей сообразительностью.

Всадники старались двигаться как можно быстрее.

Теперь, когда их миссия, хотя и неудачно, но была завершена, каждый стремился поскорее вернуться в свою деревню. Они преодолевали один горный кряж за другим, спускались в глубокие поросшие лесом долины и снова взбирались ввысь. Ястреб вспомнил о голодающих жителях деревни сиу. Он раздумывал над провалом переговоров с Бешеным Конем и тем. как по возвращении в Сакраменто-Сити помочь индейцам Но больше всего мысли его занимала женщина, которая ждала его в вигваме. Дом был уже близко, и мужчины расслабились. Они сделали все зависящее от них, и теперь оставалось только ждать, что будет дальше.

Сбросив с себя, наконец, груз забот, Ястреб шутливо обратился к товарищам:

— Бегущий Волк, спорим на твои новые лук и колчан против моего стального ножа, что я раньше тебя смогу добыть оленя для лагеря!

— У тебя нет шансов, Черный Ястреб. Я опережу тебя. Ставлю свои лук и колчан против твоего ножа.

— Заметано, — согласился Ястреб.

— А как же я? — вставил Тощий. — Я первым добуду оленя! Ставлю свою лошадь против обоих ваших закладов.

Все трое от души расхохотались, вызов был принят. Тощий свернул направо, Ястреб налево, а Бегущий Волк поскакал прямо вперед. Проохотившись больше часа, они сошлись у реки, предстояло перейти ее вброд выше порогов, где поток срывался в глубокое ущелье. И тут внезапно раздался ружейный выстрел.

Ястреб схватился за голову и упал с лошади прямо в стремнину.

Тощий соскочил на землю, сломил длинную ветку прибрежной ивы и наклонился как можно дальше вперед, силясь спасти друга. Ястреб с погруженным в воду лицом проплыл мимо — вне пределов досягаемости.

Ястребу удалось перевернуться на спину. Он старался не потерять сознание. Река несла его к порогам. Он увидел своих друзей, бегущих что есть силы по берегу, но течение неслось быстрее. Ястреба ударило о камни, и он едва не потерял сознание. Затем почувствовал, как кожаный мешочек, висевший у него на шее, всплыл на поверхность и поднял над водой его голову. Ястреб вспомнил слова Сам:

— В нем целебные травы, он спасет тебя от опасности. Я очень люблю тебя.

Тело его налилось свинцом, но он еще дышал, когда ударился о камни. Неистовый поток понес его в ущелье. Перед глазами Ястреба возникло красивое лицо Сам с золотисто-зелеными глазами. Крепче прижав мешочек к груди, он потерял сознание.

Глава 32

Еще один день прошел. От мужа по-прежнему не было никаких известий.

Мэнди уже привыкла к жизни среди шайенов, однако ожидание казалось бесконечным. Гибкая Ива, Яркое Перо и Пятнистая Буйволица стали ее ближайшими подругами. Кроме них, ее стала навещать еще одна женщина, Темная Луна, говорившая немного по-английски. Мэнди удивлялась, почему Ястреб не познакомил ее с этой женщиной. Но потом решила, что он просто забыл, так как голова его была занята предстоящей миссией.

Темная Луна оказалась самой красивой женщиной, какую Мэнди когда-либо видела. Она была на несколько лет старше Мэнди, но ноги у нее были длиннее, стройные, крепкие, а груди полные. Но особенно запоминались глаза: светло-голубые, цвета неба в жаркий летний день.

— Темная Луна, откуда у тебя такие красивые голубые глаза? — спросила Мэнди однажды вечером, когда они сидели за вышиванием бисером. Мэнди хотела удивить Ястреба парой новых мокасин. Гибкая Ива помогала ей.

Темная Луна подняла свой бледный взор. Ее глаза сделались ледяными.

— Мой отец был белым, военным. Вот почему я выучилась говорить на вашем языке. Отец научил мою мать, а мать научила меня. — Она отвернулась, затем снова принялась за вышивку.

Мэнди поняла, что эта тема неприятна Темной Луне и постаралась перевести разговор на более приятную тему.

— А где твоя мать? Она здесь, в лагере?

— Моя мать умерла. Она тоже была у Песчаного ручья, как и я. Мне удалось убежать, а ей нет. — Слова срывались с ее губ с каким-то шипением, и Мэнди вздрогнула, услыхав это название. Битва у Песчаного ручья приобрела позорную известность на всем западе.

— По версии белых, это была грандиозная победа над сотнями жестоких бандитов. Индейцы же рассказывали о том, как белые вырезали там и изувечили целую деревню беззащитных женщин и ребятишек. С тех пор минуло пять лет.

С самой первой встречи Мэнди почувствовала в поведении Темной Луны нечто такое, что беспокоило ее. Темная Луна всегда скрывала свои мысли за густыми темными ресницами. Внезапно Мэнди захотелось, чтобы девушка ушла. Но при псом желании просить ее об этом было бы неразумно. Мэнди решила прервать работу. Незаметно наблюдая за Темной Луной, она решила еще раз сделать шаг ей навстречу.

— Сожалею, Темная Луна. Я знаю, как это ужасно для тебя. Но не все белые похожи на тех солдат. Некоторые думают о судьбе индейцев…

Темная Луна со злобным взглядом вскочила на ноги и плюнула на угли костра. Бахрома ее кожаного платья со свистом рассекла воздух. Не ответив, она стремительно выскочила из вигвама. Мэнди была потрясена.

Прошло еще три дня. Мэнди надеялась, что Ястреб вот-вот вернется. Пошла уже третья неделя с тех пор, как он уехал. Однажды утром она проснулась, услышав ржание лошадей и топот бегущих людей. Но вместо радостных звуков приветствия и смеха, которые Мэнди ожидала услышать, раздались вопли и причитания.