А свежие капли крови, тот зловещий след на раковине представляли слишком завораживающую загадку, чтобы отступить от нее. Он двинулся вперед, обходя кровь на полу, не сводя глаз с беспорядка в раковине — потому что там был беспорядок, о, да, и след был мелочью в сравнении. Подойдя ближе, он увидел: это не просто кровь, но и мясо, разбрызганные куски, осколки и хрящи. Из темной дырки измельчителя мусора выглядывало что-то розовое, влажное и волокнистое, а пахло как у мясника. И когда Джонсон посмотрел на это, протянул к этому руку, он ощутил первое шевеление беспокойства в животе, почувствовал незнакомый шепот нового, странного голоса, говорящего: «Может, не стоит».

Но он это сделал.

Это было его второй ошибкой. Той, которую ему сложно было потом объяснить всем, от шерифа и группы криминалистов до своей жены, которая еще несколько недель не разрешала ему прикасаться к себе, как бы яростно он ни оттирал руки, — и той, которую позже он сам едва ли мог понять. Как он мог это объяснить? Что даже в те последние мгновения, когда он вытащил ту штуку из раковины, он все еще просто следовал инстинкту исследователя, всегда хорошо служившему ему. Что ему было интересно и он был уверен, что ничего плохого не случится.

Ведь никогда не случалось.

Мясистая розовая штука в раковине влажно блестела. В дальнем конце дома, в спальне рой мух ненадолго взлетел, потревоженный невидимой силой, а затем снова уселся, возвращаясь к делу — на покрывало, влажное и запятнанное красным, наброшенное на неподвижный объект на полу. Слабый запах разложения в воздухе стал на полградуса насыщеннее. И за пару минут до одиннадцати в то утро вторника, когда дым от горящей свалки начал просачиваться между домами в самой западной бухте озера Коппербрук, заместитель шерифа Майлс Джонсон засунул два пальца в измельчитель мусора и вытащил остатки носа Лиззи Уэллетт.

Глава 3

ОЗЕРО

Леса, окружающие озеро Коппербрук, когда-то были территорией лесопилки, резко закрывшейся тридцать лет назад после банкротства компании. Остались лишь осевшие скелеты старых хижин, забытые пилы — поржавевшие и поглощенные кустами черники или густыми скоплениями бальзамина. Поляны, где хранилась срубленная древесина, понемногу отбирал обратно лес, разбросанные островки кустарника и ростков раскинулись у разрытых дорог, ведущих в никуда.

Иэн Берд был неместным. Он дважды неправильно свернул на этих дорогах, прежде чем нашел съезд к набережной. Он съехал с дороги у почтового ящика, втиснувшись за фургоном группы криминалистов. Как и его, их вызвала полиция штата — как можно скорее, хоть они уже проболтались, что местные копы уже точно потоптались по всему месту преступления, портя его, засовывая свои руки без перчаток куда не следует.

Нос в измельчителе мусора. Господи Иисусе! Берд застонал вслух, подумав об этом. Это худшая ошибка, но нельзя было не посочувствовать парню, вытащившему его. Да еще и голыми руками.

Эта маленькая сочная деталь — отрубленный нос в раковине — дошла до него по радио, пока Берд был еще в пути. А это значит, что какой-то проныра, вероятно, уже раструбил об этом по всему округу. Не то чтобы это имело значение. В таком месте и с таким делом детали всегда просачивались. Берд никогда не был в Коппербрук Фолз, но он провел достаточно времени в таких городках и знал, как это работало. Городским полицейским приходилось отбиваться от голодной прессы, чтобы удержать информацию; здесь же ты сталкивался с чем-то намного более примитивным. Люди, живущие в таких местах, будто на молекулярном уровне были замешаны в делах друг друга, делились тайнами через какое-то коллективное сознание, передавали их прямо через синапсы, как дроны, подключенные к одному гнезду. И чем сочнее новости, тем быстрее они разносились. Эта история разлетелась вдоль набережной и из одного конца городка в другой еще до того, как Берд в первый раз ошибся с поворотом.

Но, может, это неплохо. Чем больше разнесутся ужасающие подробности убийства Лиззи Уэллетт, тем сложнее мужу будет спрятаться. Даже друзья и родственники подумают дважды, прежде чем укрыть парня, отрезавшего нос своей жене… если это сделал он, конечно. Пока было слишком рано, и нужно было исследовать все возможные варианты, но у дела были все признаки домашнего скандала — чего-то глубоко, жутко личного. Недостающие кусочки пазла говорили о том же: отсутствие признаков взлома или пропажи чего-то ценного. И конечно, дело было в изуродованном лице женщины. Берду однажды довелось видеть подобное варварство, только в тот раз было два тела: убийство с самоубийством, муж с женой бок о бок. Мужчина зарубил ее топором, оставив пулю себе. Такой конец был лучше, чем он заслуживал, а место преступления было раздражающим хаосом для криминалистов. Они неделями опрашивали друзей, родных и соседей, пытаясь выяснить причину. Все говорили только, что они казались счастливыми или достаточно счастливыми.

Берд задумался, казались ли Лиззи Уэллетт и Дуэйн Кливс достаточно счастливыми.

Если им повезет, они поймают Кливса вовремя, чтобы спросить его об этом.

Берд допил остатки кофе, отставив стаканчик на приборную панель, и вышел из машины. Ветер сменил направление, теперь неся дым от горящей свалки на север над озером, но остатки едкой вони еще висели в воздухе. Он не спеша прошел по подъездной дорожке, оглядываясь — дом, приютившийся между соснами, появляющийся за последним изгибом дороги. За ним блестело озеро, подернутое рябью от ветра. Помимо шелеста деревьев слышался тихий плеск волн, ударяющих о сторону причала. Звук легко разносился по округе. В тихую ночь крик можно было бы услышать с другой стороны озера, если кто-то слушал бы. Но прошлой ночью каждый дом в зоне слышимости пустовал. Никаких свидетелей. Что делало убийцу либо очень везучим, либо… очень местным.

Берд знал, на какой из двух вариантов поставил бы деньги.

Слегка позеленевший Майлс Джонсон ждал у двери. При виде удостоверения Берда он отступил в сторону и указал по коридору туда, где полдюжины людей толпились на пороге спальни. Берд узнал местных полицейских по их обеспокоенным взглядам — это было им не по зубам, но они все еще не рады были видеть незнакомца среди них.

Останки Лиззи Уэллетт лежали на полу возле кровати. Один из криминалистов подвинулся, когда Берд заглянул в дверной проем, открывая ему вид на труп. Выступающая бедренная кость с туго натянутым красным низом купальника, обнаженное плечо, где футболка съехала в сторону, слипшиеся от крови волосы. Много крови — он видел брызги на ее коже и расползающееся по ковру пятно под ней. Мухи жужжали, но червей не было. Пока что. Она здесь не так давно.

Берд оглядел пространство возле кровати, отмечая скомканное покрывало на полу. Снова кровь. Покрывало запятнано, но не пропитано насквозь.

— Она была под ним, — сказал кто-то, и Берд повернулся к молодому заместителю шерифа, пропустившему его в дом, — теперь тот стоял позади него, почти задевая широкими плечами стены узкого коридора. Он вертел в руках кухонное полотенце, сжимая его так сильно, что белели костяшки.

Парень с носом.

— Значит, вы нашли тело?

— Ага. Ну, я не знал, когда поднимал покрывало, я думал, вдруг она, знаете, еще жива или…

— Жива, — сказал Берд. — Это было после того, как вы нашли ее нос в раковине? Он все еще там?

Джонсон покачал головой, когда одна из криминалистов вышла из спальни, по пути указывая дальше по коридору.

— Он его уронил, — сказала она. — Мы его упаковали. Ничего особенного.

Берд снова повернулся к Джонсону.

— Ладно. Ничего. Расскажите, что вы видели.

— Я пошел за кровью, — поморщился Джонсон. — Из кухни был след, после того как я нашел… вы поняли. И я увидел покрывало, еще больше крови. Я видел, что под ним кто-то есть. Я стащил его. Увидел ее. И все. Я не пытался — то есть когда я ее увидел, я понял, что она мертва.

Берд кивнул:

— Значит, он накрыл ее, прежде чем уйти.

— Он? Вы имеете в виду… — Джонсон яростно покачал головой, сжимая полотенце. — Нет. Дуэйн бы не стал…

— Да? — Берд прищурился, услышав, как полицейский назвал мужа по имени. — И где же тогда Дуэйн? Вы пытались ему писать? Он ответил?

Берд ощутил небольшой прилив удовлетворения, когда Джонсон покраснел. Часть с сообщениями была просто догадкой, но, очевидно, хорошей. Джонсон и муж погибшей не просто называли друг друга по имени; они были друзьями.

Шериф Райан слушал этот разговор, прислонившись к стене; теперь он шагнул вперед и положил руку на плечо Джонсона.

— Эй, это маленький городок. Мы все знаем Дуэйна, некоторые — очень давно. Но никто не пытается вам помешать. Мы хотим одного и того же, и мои люди помогут вам чем смогут. Мы уже отправили машину к их с Лиззи дому в городе. Там никого нет. У них была одна машина, «Джип Чероки», ее здесь нет, поэтому я полагаю, что где бы Дуэйн ни был, она у него. Мы отправили описание. Если он в дороге, его рано или поздно заметят.

Берд кивнул в ответ:

— Если они жили в городе, тогда это дом для отдыха?