На кухне у стены стояли два буфета, на которых виднелись большие керамические подставки со всевозможными кухонными приспособлениями и деревянными ложками. Рядом с голубой эмалированной газовой плитой расположилась большая деревянная сушилка для посуды, а на стене над ней висела вместительная двухъярусная полка для тарелок. Напротив раковины находился деревянный стол, а в углу помещалась высокая стойка для кастрюль, и эти кастрюли — всевозможных размеров — были аккуратно расставлены по полкам. Еще на стене имелось крепление для ножей, и Лиззи поразилась, увидев там такие же ножи, что были на кулинарных курсах мадам Уилсон, а вовсе не те небольшие, отчасти сточенные ножики с деревянными рукоятями, которыми обычно орудовала на кухне ее мать. Все предметы были разнородными, однако располагались в четком порядке.

— Похоже, тот, кто здесь живет, знает толк в готовке, — заметила Мэг, пройдя в глубь помещения.

— Это Дэвид, — ответила Александра. — Он мог бы научить готовить и меня. И, надо признать, даже пытался. Но мои опекуны решили, что на курсах домоводства я смогу подружиться с хорошими девушками. И, разумеется, так оно и вышло! — широким жестом указала она на Лиззи и Мэг.

— А на пианино тоже он играет? Или это ты? — полюбопытствовала Лиззи.

— Я умею немножко играть, но да, ты права — это тоже Дэвид. Мы с ним любим устраивать музыкальные вечера. Он мастерски читает ноты с листа. У меня это тоже неплохо получается, хотя как певице мне требуется читать только одну строчку.

— А я вообще в нотах не разбираюсь, — уныло сказала Мэг, возможно почувствовав в себе некую ущербность.

— Так тебе это и не надо! — успокоила ее Александра. — Большинство песен ты и так знаешь. Вот подожди, появится Дэвид. Он утверждает, что каждый умеет петь. А теперь проходите-ка сюда и садитесь. Сейчас включу камин, а потом сделаю нам чаю.

После долгих щелчков и череды мелких вспышек газовый огонь наконец ожил, и Александра отправилась ставить чайник.

— А ты вообще как часто видишься со своими опекунами? — поинтересовалась Лиззи, изумленная столь очевидной свободой существования Александры.

— Да почти что никогда. Я часто пишу им письма, полные всевозможных новостей, но никогда не рассказываю абсолютно всего. И каждому из них я подаю отдельную информацию. Видишь ли, я знаю, что и кого интересует. Так что они всем довольны. — Тут она огляделась по сторонам. — Разумеется, однажды они заявятся сюда из Швейцарии и обнаружат, что я снесла перегородки и объединила все эти крошечные комнатушки — ну, знаешь, прачечную, кладовку, комнатку, где хранился весь фарфор, — заплатить тогда придется до черта… Но когда это случится, я как-нибудь уж с этим справлюсь.

Лиззи показалось, что на ее подругу внезапно накатила грусть.

— Кто-то говорил мне, что намного легче просить прощения, чем разрешения, — вновь просияла Александра. — А пока что благодаря этому здесь стало по-настоящему уютно, вы не находите?

— А когда ты сносила тут перегородки, тебя не испугало, что может обрушиться потолок? — спросила Мэг.

Александра, которой удалось наконец зажечь под чайником огонь, лишь отмахнулась:

— Нет, тут все сделано как надо. Этим занимались друзья Дэвида, строители. Они сделали все, чтобы здесь было безопасно.

Между тем Александра принялась открывать и закрывать дверцы шкафчиков, явно что-то ища. Наконец она извлекла великолепный фарфоровый заварочный чайник со сколом на носике.

— Я тут подумала, что сегодня мы вместо нашего старого жестяного чайника воспользуемся изысканным фарфором. Как исключение по особому случаю.

— Мне правда очень хочется тут жить! — воскликнула Лиззи. Посреди разных вещей, загромождавших стол в другом конце комнаты, она заметила швейную машинку.

— Ты еще не видела спальни, — отозвалась Александра, озабоченно пытаясь разыскать все необходимое, чтобы накрыть стол к чаепитию.

— Уверена, что в спальнях тоже очень хорошо, — сказала Лиззи, добавив про себя, что, по крайней мере, они наверняка большие.

— А по мне, так и не важно, какая там спальня, — вставила Мэг. — Я уже мечтаю готовить на этой замечательной кухне. Она такая просторная! Та, где мы вместе с мамой обычно готовили, была совсем крохотной. А можно, я хоть одним глазком выгляну в садик? Убедиться, что он подойдет для Кловер.

— Выйди через вон ту дверь в конце комнаты, — показала Александра, отыскав наконец чашки и блюдца. — Ключ на полке возле двери. Отопри — и сразу попадешь во дворик. Там, правда, всего лишь небольшая лужайка с деревом посередине. Когда вернешься — как раз и чай будет готов.

Мэг вернулась через несколько минут, явно убедившись, что садик подойдет для выгула собаки.

— Там же можно выращивать всякие травы — петрушку, например, и все такое, — сказала она. — Моя мама выросла за городом, и ее мать всегда сажала всякую зелень к столу. Так что, где бы мы потом ни жили, мы с мамой все что можно выращивали в горшках. Впрочем, у Уильяма мы даже огородничали в его саду.

— Может, твоей Кловер надо больше места, чтобы бегать? — спросила Александра, которая, дождавшись, пока наконец вскипит вода, заваривала чай. — У нас, конечно, есть ключи от парадного сквера. Он общедомовой, но собак туда не пускают. Равно как и детей без присмотра. А еще там не разрешают играть с мячом. Так что радости от него мало, хотя цветы, наверное, очень милые.

— А сама ты часто там бываешь? — спросила Лиззи, зачарованная этим, совершенно не известным ей, порядком жизни.

— Летом — да, бываю. Я так подозреваю, что одна моя соседка приглядывает за мной по просьбе родственников, так что я стараюсь, чтобы хотя бы раз в году она видела меня в довольстве и здравии. И я всегда стараюсь взять с собой какую-нибудь подругу. Не скажу, чтобы у меня было много друзей, но Дэвид всякий раз привозит мне какую-нибудь молоденькую актрису, чтобы побродить там вместе по дорожкам. О! А вот как раз и он!

Лиззи почувствовала, как нервно напряглась в предвкушении знакомства с первым в ее жизни человеком, который был гомосексуалистом. Но когда она увидела его, то сразу поняла, что внешне он ничем не отличается от любого другого мужчины, а потому сразу с облегчением выдохнула. Дэвид был гораздо старше девушек — возможно, ему было в районе тридцати пяти, — и он казался очень привлекательным и благожелательным.

— Привет, Дэвид! — поспешила к нему Александра и, взяв под руку, подвела к местечку у камина. — Это Лиззи, которой, как я тебе говорила, я собиралась предложить поселиться с нами. А это Мэг, которая тоже хочет к нам присоединиться. У нас ведь полно свободных комнат.

Мэг улыбнулась:

— Вот только у меня собака, так что вам, может быть, не захочется иметь такую соседку по квартире. — Чуть помолчав, она добавила: — Хотя это едва ли можно назвать квартирой.

— Собака? И где же она? — нетерпеливо огляделся Дэвид.

— Сегодня я ее с собой не брала, — рассмеялась Мэг. — Так вы не будете против?

— Милая барышня, я обожаю собак! Больше всего на свете я бы хотел, чтобы у меня в доме жила собака. А можно мне будет брать ее с собой на прогулки? И какой она породы?

— Карликовый спаниель, — с заметным облегчением ответила Мэг. — И разумеется, вы можете брать ее на прогулки. Вот только я пока не представляю, где с ней можно здесь гулять. На данный момент мы ходим с ней в парк Уимблдон-Коммон.

— Тут поблизости есть пара небольших парков, а если вы не возражаете, то я могу посадить ее к себе в машину и поехать куда-нибудь в парк побольше, — предложил Дэвид.

— Ой, она была бы просто счастлива! — ответила Мэг.

После того как все выпили по паре чашек чая, Александра позвала подруг:

— Ну что, пойдемте смотреть комнаты наверху?

Девушки прошли по сумрачному коридору и стали подниматься по лестнице.

— Здесь все комнаты закрыты, — сказала Александра, когда они оказались на первом этаже. — Пошли дальше.

На площадке второго этажа она открыла дверь и провела подруг в просторную гостиную.

— Здесь двойные двери, так что, если у вас наметится по-настоящему большая вечеринка, можете полностью распоряжаться всем этажом.

— Здесь и так невероятно много места! — сказала Лиззи, потрясенно разглядывая высокий потолок, два огромных окна от самого пола, что вели на балконы, и величественный мраморный камин.

— Лично я больше люблю вот эту комнату, — проговорила Александра, распахивая дверь в помещение поменьше.

В указанной комнате стоял большой, покрытый пылью рояль, а также имелись диван и кресла.

— Дэвид иногда играет на рояле, однако он предпочитает то старое пианино, что на кухне. К тому же зимой здесь так холодно, что не хочется и подниматься.

Да и сейчас, в апреле, подумала Лиззи, здесь было чересчур свежо.

— Теперь понимаете, почему мы большей частью обитаем в цокольном этаже? — усмехнулась Александра.

— А ты не возражаешь, если Кловер будет спать у меня? — спросила Мэг. — Она привыкла жить в квартире, и я даже не представляю, как она будет оставаться все время внизу, в то время как я буду здесь.