Поначалу они думали: жизнь в разных городах будет достаточно раскрепощенной. И он, и она осваивали полную независимость в будние дни и ночи, бескомпромиссные и свободные. Макс задерживался на работе, Кэрис вернулась к учебе на Воеводе 6, испытывая легкое облегчение оттого, что никто не спрашивал ее о том, в котором часу она будет готова поесть и что ей больше хочется на ужин. Она упивалась мелочами: к примеру, не надо беспокоиться по поводу волос на ногах, и это плюс; а вот жалкое одиночество по ночам — очевидный минус. Она с головой ушла в карьеру, летая больше, быстрее и дольше, пока не получила повышение по службе — лицензию летать над линией Кармана, отделяющей космос от Земли. Когда Кэрис совершила свой первый безупречный полет в небе, получив общую похвалу и адреналин, она одновременно подтвердила Воеводству: да, тут был еще один молодой работник, который имеет высокий потенциал, если не станет отвлекаться на любовь.

Самыми сложными моментами для обоих были четкие признаки того, что один уехал куда-то, куда другой последовать не мог. На Воеводе Макса Кэрис изо всех сил старалась поддерживать отношения с его знакомыми, мимоходом встречая их как «его друзей» в выходные, но она была не в состоянии достичь настоящей близости или дружеских отношений. На Воеводе Кэрис Макс вежливо общался с людьми, которых он знал, но, когда она вытаскивала их, у него появлялось непреодолимое чувство, что он пошел дальше и в какой-то мере перерос свое прошлое.

Это были небольшие радостные для них моменты. Он звонил ей из далекого города по видеосвязи, что выливалось в угрожающие размеры на Стенных реках в ее гостиной, две другие стены были отданы под Майндшер и открытые новостные СМИ.

— Привет, — сказала она, проведя рукой по диагонали, чтобы ответить на звонок.

— Привет, — ответил Макс, улыбаясь. — Чем занимаешься?

Она подняла руководство по летной эксплуатации, лежащее у нее на коленях.

— Читаю. Пересматриваю. Они начинают отправлять новых пилотов к поясу астероидов, чтобы проверить, в состоянии ли те найти выход.

— Да?

— Я подумала, что смогу получить фору в списке. Хотя, — она с пренебрежением отбросила книгу, — никто из тех, кто пишет руководства, фактически там не был, поэтому инструкции слегка схематичны.

— Это плохо. — Он медлит.

— У тебя все в порядке? Чем ты сегодня занимаешься?

— Ничем. Приготовил немного еды, чуть-чуть поел. Я… скучаю по тебе, думаю, — сказал он, ероша волосы.

Кэрис улыбнулась.

— Хочешь пройтись со мной сегодня после обеда?

— Как?

— Прямо тут. — Она окинула жестом гостиную, направив обе руки на широкий блок, так что целая стена была выделена для гостиной Макса. — Сделай то же самое, — сказала Кэрис, и он повторил ее движение, таким образом, каждая стена в их квартире изображала стену из противоположной квартиры.

— Это… круто. — Макс откинулся на спинку дивана.

— Ты собираешься сидеть тут и смотреть на меня?

— Что? Нет.

Он занялся чем-то у себя, и она улыбнулась, перед тем как вернуться к чтению руководства по летной эксплуатации. Целый день они то и дело переговаривались.

После этого часто переключали весь Майндшер друг на друга, соединяя свои комнаты через Стенные реки в своих квартирах. Кэрис нравилось, что, когда она, заказав доставку из ресторанов Ротации, разворачивала бумажные контейнеры с едой, Макс делился с ней своей кухней, линзы камер запотевали под дымящимися сковородками, когда он готовил. Она с восторгом наблюдала за тем, как он обращается с ножом, режет, измельчает овощи и мясо с особой точностью, подбадривала его, если он принимался за лук, а потом Макс брал крошечные ровные кубики, краснея от ее похвалы. Иногда они вместе читали или дремали, стена была их выходом в другую гостиную, на другом Воеводе, в жизнь другого.

* * *

— Кэрис, — обращается к ней он, пока они продолжают смотреть на фейерверки над Народной Китайской Республикой.

— Да, Макс?

— Ничего.

— Уверен?

— Да, Кэрис.

— Я рада, что между нами состоялся этот разговор, Макс, — невозмутимо говорит она.

— Я тоже, — отвечает он, хотя не особо слушает.

Не обращая внимания на собственный совет не смотреть на Землю, данный пару минут назад, они продолжают пялиться на нее, кувыркаясь.

Они все еще соединены фалом друг с другом, их перемещение в космосе уже меньше похоже на балет, а скорее напоминает неправильную румбу.

— Меня немного тошнит, — говорит Макс.

— Ради всего того, что мы любим в этом мире, не стоит тебе блевать в собственный шлем.

— Бр-р-р.

— Отвернись. — Она толкает его, сама при этом не отрывая взгляда от Земли. — Не смотри.

Макс поворачивает голову и глядит по сторонам на пояс астероидов. Большие камни пока не представляют для них опасности. Огромные же находятся как минимум на несколько сотен метров ниже от них в пространстве. Другие значительные астероиды легко заметить и, в общем-то, можно обойти.

Но проблема в крошечных микрометеоритах, которые могут настигнуть их в любой момент, проколоть им скафандры и баллоны или сделать трещины на стеклах шлемов. Кэрис все еще смотрит на Землю, и Макс с нежностью наблюдает за ней, как вдруг что-то ограничивает угол его зрения, появившись у нее за головой.

— Это что…

— Что? — спрашивает она.

— Мне показалось, я видел… — Вытянув шею, он смотрит по сторонам, пытаясь разглядеть, есть ли что-то за ней, ведь он и в самом деле видел, как что-то двигается. — Ничего.

— Тебя еще тошнит?

— Уже лучше, — отвечает Макс.

— Хорошо.

Он опять это видит.

— Там что-то есть!

— Что? — Она поворачивается к нему, и он указывает в обратном направлении, но, развернувшись, Кэрис ничего не видит. — Там ничего нет.

— Я уверен, там что-то было…

— Ты не очень хорошо себя чувствуешь.

— Нет…

— Сколько у нас осталось воздуха? — Она хмурится. — Тридцать девять минут. Тебе еще рано сходить с ума. Что ты видел?

— Свет.

— За мной? — Кэрис оборачивается, однако там по-прежнему ничего нет. Она смотрит вниз, на Китай и Тибет, где день сменяет ночь.

— Мне правда показалось, что я что-то увидел, — говорит он, качая головой.

Но она наблюдает, как рассвет пробирается через границы Тибета, потерянная в печали и ностальгии, которые видения Макса не в состоянии развеять.

Он снова это видит:

— Свет!

Она поворачивается так резко, что врезается в него, и их ноги взлетают в одну сторону.

— Извини. Где?

— Там. — Он указывает на что-то над ними, по прямой от них. — Ты видишь?

Из-за движения их закручивает петлей, и проходит несколько секунд перед тем, как Кэрис отвечает:

— Это свет? — Она щурится.

— Мы спасены?

— Кто бы это мог быть?

— Я не знаю…

— Я это вижу, — говорит она, и его сердце выбивает дробь в грудной клетке.

— Да?

— Там. Но я не думаю…

— Что это? — Макс напрягается, стараясь получше все разглядеть, а затем на него резко обрушивается понимание: — Ох.

Она говорит шепотом:

— Мне жаль, Макс.

— Это комета, — произносит он.

— Да, думаю, что так.

— Она нагрелась от солнца, поэтому и светится.

— Да, — говорит она нежно, однако потом добавляет: — Эй, она направляется прямо сюда. Нам есть о чем беспокоиться, ведь так?

— Я думал, это был настоящий свет.

— Макс, ты считаешь, она может попасть в нас?

Он рассуждает прагматично:

— Это твое поле. — Затем исправляет непреднамеренный каламбур: — В любом случае она еще долго до нас не достанет. Мы все равно умрем к тому времени.

Кэрис вздрагивает от его слов, не в силах бросить им вызов. Она снова поворачивается к Земле, и, пока солнце продвигается по земной поверхности, захлестывая рассветом Тибет, чувствует, как Макс берет ее за руку.

Глава двенадцатая

Это был день рождения Макса, и Кэрис все распланировала. Она решила организовать праздник по-старомодному: побаловать его подарками (датчик движения, подсветка) перед ночью кутежа, сделав все в гламурном стиле, который возвращал бы их в эпоху, когда женщина одевалась, только чтобы угодить мужчине. Ее это не заботило: это было ролевой игрой для особого дня.

Кэрис оставила жаркое мариноваться, пока сама напитывала себя маслами лайма, базилика и мандарина в ванной. Она старательно накрасила ногти светло-розовым лаком, прервавшись только для того, чтобы в панике снять бигуди и увенчать свою голову безумными локонами. Кэрис вытянула завитки в роскошные длинные голливудские локоны, то и дело с опасением поглядывая на платье, висящее на дверце гардероба. Это был смелый выбор.

Она чувствовала: для того чтобы дать намек на кардинальные перемены, ей следует выглядеть совершенно иначе, поэтому девушка выбрала платье по фигуре. Подобный наряд Кэрис лицезрела на протяжении года на модницах Воеводы. Она подумала, что ей понадобится модельер, чтобы втиснуть ее в него. А может быть, и лебедка: она застряла с ним на голове, когда впервые попробовала надеть чертово платье.

Прозвенел звонок.

Макс опоздал, поэтому Кэрис, нервничая, открыла дверь, стоя в кимоно и поднявшись на цыпочки, чтобы поцеловать его. Она видела, он заметил ее накрашенные ногти и укладку, но сказал только два слова:

— Хорошо выглядишь.

— Ты опоздал, — вымолвила она, пробежав руками по своим светло-каштановым локонам.

— У меня было несколько дел.

— Ты все время так говоришь.

— Когда я так говорил? — Макс недоумевал.

— Каждый раз, когда исчезаешь, ты говоришь, что у тебя было несколько дел. Не важно. С днем рождения, — сказала она и повела его за руку к столу с ужином на двоих, Майндшер напротив задней стены был насыщенно-пурпурного цвета. — Садись. — Она налила ему бокал вина и не без гордости поставила противень на стол.

— Ты приготовила мне ужин? — Макс рассмеялся.

— Да! — возмутилась Кэрис. — Я готовила тебе и раньше.

— Я шеф-повар. Ты приготовила ужин для повара в его день рождения?

Она, кусая губу, отвернулась к стойке, чтобы налить два стакана воды.

— Я думала, тебе понравится.

Он не упомянул о том, что заскочил в ресторан Ротации по дороге с шаттла, по этой причине, собственно, и опоздал.

— Конечно, почему бы нет? Ты переоденешься к ужину?

— Зачем? — Она не упомянула, что видела это в фильме: женщина в шелковом кимоно и с надушенной кожей сидит у горячей плиты. Кэрис была слишком смущена его отношением. Она скользнула на стул напротив него. — Как прошел день?

— Как всегда. Пообщался с Саидом, вполне приятно.

— Как он?

— Отлично. И я получил известие от папы.

— Да? Ты упоминал обо мне? — поддразнила она Макса.

Он посмотрел на нее странным взглядом:

— Нет. На сколько ты поставила цыпленка в духовку? Он пересушен.

Кэрис отодвинула стул с громким резким звуком, вставая со своего места.

Он поднял глаза, пораженный.

— Я пойду переоденусь, — сказала она. — Нам нужно выходить через двадцать минут. Извини, что испортила второй сюрприз.

Кэрис вошла в спальню, закрыла дверь и тяжело оперлась о туалетный столик, глядя на себя в зеркало. Это было глупо. Проблема широких жестов и больших планов состоит в том, что они поднимают ожидания до бескомпромиссных уровней и все заканчивается одним лишь разочарованием. Новый год, дни рождения, выпускной: никто не развлекается на мероприятии, если они делают именно то, что планировали. Реальность не оправдывает ажиотаж. Она начала красить губы насыщенной коралловой помадой, когда Макс открыл дверь.

— Куда мы идем?

— Гулять. — Кэрис аккуратно подвела губы бантиком, не поднимая глаз.

Уловив ее тон, он смягчился и подошел к ней сзади, поглаживая руками шелк ее кимоно.

— Извини, ты так старалась. Я устал от переездов. Прости, я был груб. — Макс поцеловал ее сзади в шею, пробежав руками по контурам ее тела, спрятанного в шелке.

— Ты был очень груб.

— Я знаю. Давным-давно уже говорил тебе, что я идиот. — Он просунул руку ей под кимоно и поцеловал Кэрис в щеку, они оба прекрасно отражались в зеркале. — Простишь меня?

Она отвела контурный карандаш ото рта, глядя Максу в глаза через отражение.

— Цыпленок не был пересушенным.

— Я знаю. Я козел. У меня сегодня день рождения — простишь меня? — Макс игриво потянул за пояс ее кимоно, наблюдая, как оно раскрылось, показав классический корсет, словно в рекламе парфюма. Он вдохнул: — Вау.

— Заткнись, — сказала она.

— Серьезно.

— Заткнись — ты не можешь быть милым со мной, потому что ты видел меня в моих штанах.

— Это, — сказал он, — не штаны. Ты выглядишь просто великолепно. — Он спустил шелк с ее плеч, и кимоно упало на пол. — Ты словно нарисованная.

Она поморщилась:

— Серьезно?

— Тогда как кинозвезда.

— Это ближе к тому, как я хотела бы выглядеть. — Стенные реки вспыхнули, показав напоминание о мероприятии, и она стукнула его. — Видишь, из-за тебя я опаздываю. Мы пойдем смотреть на фейерверки, уверена, там будут все твои старые друзья и несколько моих. Я должна буду встретить тебя позже.

— Там будет Лилиана? — спросил он.

— Нет. Она… все еще злится за то, что произошло на Играх.

— За то, что ты едва не утонула? — Макс был поражен.

— Нет, глупышка, из-за нас с тобой. Она не разговаривала со мной несколько месяцев, когда поняла, что происходит.

— А как дела сейчас?

— Я сказала ей, что между нами все кончено, что это была обычная интрижка.

— Наверное, это к лучшему, — согласился Макс, направившись к двери и не отводя при этом глаз от ее тела. — Ты будешь еще что-то надевать сегодня?

Она скомкала кимоно и бросила его так, что оно, угодив в лицо Макса, приземлилось у его ног.

— Сделай себе одолжение, перестань вести себя как козел!

— А теперь — он, собственной персоной, величайший из ныне живущих астронавтов, все еще живой и не мертвый. — Лю повторял знакомое вступление, когда Макс пробежал трусцой по пляжу напротив дома Кэрис, руины города отражали свет костров на ночном песке. Он закрыл лицо, изображая стеснение, чтобы Лю остановился. Они встретились и положили руки на плечи друг друга в приветствии, а затем обнялись, похлопывая друг друга по спине.

— Не могу поверить, что ты до сих пор это декламируешь, — сказал Макс, отстранившись и посмотрев на Лю. — Я скучал по тебе, дружище.

— С тех пор как это стало правдой, это моя позитивная настройка каждую ночь. Я повторяю такие слова перед сном, что хорошо влияет на мои чакры. — Лю положил руку Максу на плечо, поворачиваясь, чтобы обозреть сцену, открывающуюся перед ними. Толпа людей собиралась на городском пляже в ожидании представления, некоторые обустраивали неформальные бары, другие включали громкую музыку. — Как ты поживаешь, где сейчас обитаешь?

— Воевода 13, — ответил Макс. — Там очень холодно, но виды потрясающие.

Лю пошевелил бровями:

— А под «видами» мы подразумеваем…

Макс рассмеялся:

— Ты неисправим. Да, «виды» на В13 тоже неплохие.

— Как тогда вышло, что ты вернулся?

— Ты знаешь. Есть причины.

— Причины. — В голосе Лю звучала ирония, его глаза сузились, когда он заметил кого-то у входа на пляж. — А как работа?

— На самом деле очень хорошо. Я работаю над моделированием пищи из разных минералов, моя цель — понять, что именно со временем мы сможем создавать на других планетах, чтобы питаться.

— Отлично, дружище. Звучит очень хорошо.

— Если мы когда-нибудь опять выйдем из поля астероидов, говоря точнее. — Он скорчил гримасу. — Да уж, было бы неплохо.

— Но ты же не рассматриваешь вариант испортить это все из-за одного очень особого «вида», не так ли?

Макс выглядел озадаченным:

— Что ты имеешь…

Все еще держа руку у Макса на плече, Лю повернулся в ту сторону, откуда к ним по песку направлялась Кэрис, и Макс постарался не разинуть рот от удивления. Она убрала волосы через плечо, и они спадали свободными голливудскими локонами, губы — коралловые, неимоверно обтягивающее платье, корсет под которым делал ее фигуру похожей на песочные часы. Кэрис шла, покачивая бедрами, и все на пляже провожали ее взглядами. Она приблизилась к ним. Макс с Лю увидели, что ее платье переливалось сверху донизу всеми оттенками рассвета.

Лю выдал короткий смешок.

— Это не так…

— Хорошо, — сказал он Максу. — Только бы это действительно было не так. Потому что ты не можешь все потерять из-за нее, не важно, насколько инакомыслящим ты себя считаешь.

Макс не поднимал глаз на своего друга.

— Тебе известно что-нибудь о жизни за пределами Европии? — продолжил Лю. — Я-то уж знаю. Она мрачная. Команды по оказанию помощи борются, чтобы доставить воду беженцам, оставшимся в США, Ближний Восток уничтожен. Остальной мир изо всех сил пытается присоединиться к утопии, Макс. Мы живем в удивительном месте. Не рискуй всем этим ради одной девушки. — Он положил руку Максу на грудь. — Как вы, европейцы, говорите? Придерживайтесь правил? Это то, чего они хотят, Максимилиан, людей, которые придерживаются правил. Не давай никому повода попросить тебя уехать.

Макс ничего не ответил, когда Кэрис остановилась поздороваться с кем-то возле ближайшего костра, ее профиль освещался огненно-красными угольками.

— Я не дам. Нет.

— Значит, не о чем волноваться? — спросил Лю.

Макс кивнул:

— Я слышал, что ты сказал, Лю.

— Потому что иначе я бы посоветовал тебе упрятать это подальше. Вычеркнуть из жизни. Прямо сейчас.

— Услышал четко и ясно, — пробормотал Макс.

Кэрис подошла к ним.

— С днем рождения, — просто сказала она.

— Ты потрясающе выглядишь, — вымолвил Макс.

Но он не сделал никакого движения в ее сторону, и она скрестила ноги в немного неловкой позе.

— Привет, Лю.

— Привет, Гэри. Ты выглядишь как тибетский рассвет.

— Слава богу, — ответила она. — Это именно то, к чему я стремилась.

Лю рассмеялся.

— Давайте я принесу вам обоим выпить. Думаю, Максимилиану нужно с тобой о чем-то поговорить.

Макс почувствовал, как к горлу подступила тошнота, и потянул Кэрис к себе, их взоры устремились к морю.

Она стояла так пару секунд, гадая, что было не так.

— Тебе не нравится мое платье?

— Да.

— Я думала, тебе придется по вкусу то, что я выгляжу немного иначе.

«Но ты выглядишь не иначе, — хотел сказать он, — а как всегда». В тот самый момент, когда Макс подумал, что определенно не должен этого говорить, он вдруг услышал собственные слова:

— Но это не по-другому. Ты одета как всякая девушка здесь, на пляже.

Когда она отшатнулась, оскорбленная, одинаково злая на себя за то, что испортила вечер, и на него за то, что он был так груб с ней, Макс продолжил:

— Правда, ты в сотню раз горячее, чем любая из них, поэтому на тебя пялятся все мужчины.

Кэрис была раздосадована. Ты одеваешься, чтобы привлечь внимание одного мужчины, и ему это нравится, пока он не замечает, что другим — тоже. И тогда это вдруг становится табу? Бессмыслица какая-то.

— Я думала, тебе понравится. — Она не знала, что еще сказать.

— Мне нравится. Но не в мой день рождения.

Она повернулась к нему:

— Что?

— Начинается! — прокричал кто-то, и все на пляже зааплодировали и посмотрели на небо над океаном.