Глава восьмая

Шестьдесят минут

Кэрис и Макс, привязанные друг к другу за талии, опрокидываясь все дальше и глубже в темноту, попадают в туманность отходов с «Лаерта». Тень подкрадывается к ним, единственный свет исходит от их скафандров и шлемов, они держат над головами руки в блестящих серебристых рукавах, как будто могут чувствовать или остановить собственное падение. Но сделать это они не в состоянии.

— Если мы в конечном счете попадем туда…

— Что мы сделаем?

— Мы погибнем в астероидном поле.

Обломки микрометеорита проплывают мимо них, беззвучно трескаясь, как догорающий бенгальский огонек.

— Ты это видела?

Кэрис стонет, ее руки по-прежнему подняты над головой.

— У нас здесь нет шансов — даже чертовы звезды и камни погибают.

— Почти нет шансов. Что ты говорила?

— Можем ли мы что-нибудь сделать?

Макс печально качает головой:

— Не думаю.

Они смотрят друг на друга со страхом — другой маленький камень проплывает мимо, один из обломков того же астероида, что ударялись в их корабль и раскололи их солнечные батареи, постоянная какофония звуков, сопровождающихся скрипами и щелчками от расширения металла, когда они попали под солнечный свет и вновь погрузились во тьму. Здесь же, в тишине, трескание и столкновение пород выглядит еще более угрожающим.

— Мы угодили в пояс астероидов.

Когда пояс астероидов приблизился к Земле, там уже распространилась паника: произведения искусства запирали под землей; дома веры проповедовали начало апокалипсиса во всех его формах, вырывая проповеди из каждой системы верований, существовавшей на протяжении всей истории, в попытках найти уроки или смысл; последствия ядерной войны между Соединенными Штатами и Ближним Востоком утихли перед лицом большей, всеобщей угрозы; Россия ускоренно, быстро присоединилась к Воеводству. И тем не менее астероиды просто висели там, остановившись над Землей. Некоторые камни падали на землю и в моря, но основная часть зависла над стратосферой, кольцом окружая планету. Оставшиеся на Земле нации объединились, чтобы исследовать метеоры в космосе, а с ними и упавшие искрящиеся камни на земле — сбор жеод [Жеода — геологическое образование, замкнутая полость в осадочных (преимущественно известковых) или некоторых вулканических породах, частично либо почти целиком заполненная скрытокристаллическим или явно кристаллическим минеральным веществом.] стал необузданным и прибыльным. ЕКАВ бросились писать программы, моделирующие полет и карты маршрутов, перед тем как в космос начали подниматься лучшие астронавты. Несмотря на это всем им не удалось пройти через поле.

На обозримое будущее планета была зажата и как будто держалась в плену, в изоляции от остальной Вселенной. Прошло двести лет после заявлений лучших мировых ученых о том, что наше грядущее будет над нами, среди звезд, а спасение людского рода заключается в изучении большей части галактики, но человечество по-прежнему привязано к Земле. Кольцо камней вернуло время на двести лет назад, как философски, так и технологически.

Кэрис и Макс держатся за веревку, что связывает их вместе в поясе астероидов, спокойном и недвижимом.

— У нас осталось меньше часа.

— Я не знаю, что делать. — Честность Макса жестока. — Мы уже слишком далеко, и все, что попробуем, скорее всего, потерпит фиаско из-за метеорита. Мы сделали все, о чем я мог вспомнить.

— Стоит ли нам снова повторить то, что мы пытались осуществить? — осторожно спрашивает она. — Это может спровоцировать что-то?

— Я не знаю.

— Должно же быть что-то.

— Я не знаю, Кэри, понимаешь? — Его голос надрывается на последних словах. — Я не знаю. Делай что хочешь, потому что с меня хватит.

— Если бы у нас был окислитель…

— У нас его нет. Не начинай эти дурацкие переговоры о желании иметь вещи, которые мы не можем достать.

— Но если бы мы только взяли его…

— Знаю, это моя вина. — Его голос становится отстраненным и резким. — Я бы сделал все что угодно, только бы вернуться к воздушному шлюзу и привязать его к моему ранцу. Но я упустил свой шанс и чувствую себя ужасно, однако мы не можем ничего изменить.

— Эй, — говорит она, протягивая к нему руку, — я не виню тебя.

— Винишь?

— Макс, успокойся, пожалуйста.

— И ты говоришь мне о вине?

Кэрис глубоко вздыхает, не зная, что сказать. Ей хочется продолжить искать способ, как выбраться отсюда и спастись, но Макс взбешен. Она пробует снова:

— Мы можем пересмотреть свои прежние действия?

— Я не хочу составлять список собственных ошибок.

— Прекрати. Просто прекрати это! — Она кричит в ярости, делая очень глубокий вдох.

Он удивленно смотрит на нее.

— Я хочу мысленно оценить всю эту историю.

— Тебе не стоит дышать таким образом, — говорит он. — Так ты быстро расходуешь воздух.

— Неужели? А тебе это разве не все равно? Ты ведь уже сдался.

Он теребит голубой значок ЕКАВ на рукаве.

— Я не сдался, — говорит он более мягко. — Но у меня больше нет идей. Мы не можем сделать окислитель, и даже если бы могли, мы находимся слишком далеко, чтобы вернуться назад.

— Справедливо, — говорит Кэрис. — Но, по крайней мере, у нас с тобой есть шестьдесят минут, и я бы предпочла провести их в позитивном настроении, а не сдаваться.

Макс смотрит на индикатор сбоку ранца Кэрис, еще раз замечая, что показатель там ниже, чем тот, который она только что назвала.

— Давай, — говорит Кэрис. — Что мы пробовали?

У нее обнадеживающий вид, и Макс укрощает свое раздражение, подчиняясь. Мимо них пролетает еще один осколок камня.

— Мы пытались выпустить негерметичный кислород в качестве топлива. Это не сработало.

— Не важно. Что еще?

— Затем мы пытались нагреть углекислый газ. Изменили план на невыполнимый: создать красный или черный кислород.

Она закатывает глаза:

— Не сработало из-за солнечного света. Но теперь мы не под прямыми лучами солнца, так что, может, есть смысл попробовать это снова?

Они озираются в окружающей темноте, их спины повернуты к Земле. Луна и россыпь далеких звезд выглядят так, будто до них не достать и за сотню жизней; и даже они исчезают в розоватых изгибах Млечного Пути, заставляя Кэрис и Макса почувствовать себя безнадежно маленькими.

— Мы слишком далеко, на мой взгляд, — говорит Макс.

Кэрис пролистывает переписку с Озриком про окислители и минуту считывает ее, затем опускает голову:

— Подтверждено. Мы сейчас слишком далеко, чтобы вернуться назад на «Лаерт». Что еще? Мы просили Озрика переместить корабль, чего он не смог сделать. Он перечислил работающие и отключенные системы.

— Работающие — Озрик перечислил только работающие. — Макс наклоняется, когда очередной метеорит размером с гальку пролетает мимо, почти попав по его ботинку. — Нам нужно быть осторожными. Если какой-то из этих мини-камушков угодит в стекло наших шлемов, то нам конец.

— Мы падаем в сторону больших камней, а значит, это неизбежно. — Она проверяет переписку дальше, зажимая пальцы. — Мы запустили последовательность программы теплицы, которая повернула «Лаерт» и открыла панели, заслонив нас от солнца, но вызвав прочистку.

— Эта чертова прочистка.

— Ужасно, — соглашается она. — Я такого не ожидала.

— В данной ситуации врезаться в туалетные отходы — настоящий плевок в лицо. — Он думает пару мгновений. — Можем ли мы что-нибудь предпринять для того, чтобы отправить нам что-то с корабля?

— А какой в этом смысл? Импульс оттуда, — она указывает в сторону «Лаерта», — до этого места только отнесет нас еще дальше.

— И у нас нет спасательного плота, ничего такого.

— Спасательного плота нет, — подтверждает она.

— И ничего на «Лаерте», обладающего интеллектом, или такого, чему мы могли бы дать инструкции.

Макс опять выглядит обнадеженным, и она моментально воодушевляется.

— Я могу спросить у Озрика.

Он кивает, и она начинает печатать.

— Озрик, остались ли у нас на корабле какие-либо дроны?

Она ждет, но Озрик не отвечает.

— Озрик?

Макс читает ее вопросы на экране.

— Привет, Кэрис. Много помех, поэтому не все ваши слова были переданы.

— Остались ли какие-то дроны на «Лаерте»?

— Отрицательный ответ. Два дрона на разведке и сейчас вне диапазона. Два действуют в качестве патрульных спутников.

— Черт.

Кэрис ждет появления голубого «Черт» на своем стекле, но оно не появляется, и она набирает еще раз: «Черт».

Слово не появляется.

— Что за…

Макс вглядывается в ее шлем.

— Что происходит?

Его аудио потрескивает в ее шлеме, поэтому она быстро проверяет акустическую систему, затем — флекс у себя на запястье.

— Ты меня слышишь?

Он выглядит возмущенным и отрицательно качает головой.

— А сейчас?

Он снова отрицательно качает головой, указывая на ухо, его обеспокоенность растет.

— Черт. — Кэрис опять смотрит на запястье и снова на систему связи с регуляторами громкости, расположенными на тыльной стороне руки. Она в панике кивает, губами показывая, чтобы он сказал что-то.

— Мы потеряли связь? — спрашивает Макс, но она его не слышит.

Она протягивает руку, чтобы дотронуться до него, пытаясь хоть как-то с ним связаться. Макс дико озирается, произнося слова, которые она не может слышать.

— Я не хочу быть одна, — говорит она. — Озрик?

— Кэрис. — Слова мерцают на ее экране. — Тут много помех, и вы выпадаете из диапазона.

Она поражена:

— Что?

— Не тратьте время зря. Что вы хотите спросить?

Макс трясет ее за руку, но она отстраняется от него,

подняв палец, чтобы он подождал.

— Что? — печатает она.

— Вы выпадаете из диапазона и скоро останетесь одни. Кэрис, что я должен вам сказать?

Макс опять хватает ее, читая их переписку с Озриком внутри своего шлема, но она не слышит, как он практически кричит, и у нее заканчивается время.

— Дороги ушли летать? — пытается разобрать она, беспомощно качая головой. — Что?

Дороги ушли летать. Чтение по губам теряет смысл, она понятия не имеет, о чем он кричит ей, что просит сделать. Кэрис колеблется, думая, как бы хотела провести следующий час, затем принимает решение:

— Как мне восстановить связь с Максом?

Макс вскидывает руки в смятении.

— Кэрис, ваше аудио в данный момент перенаправляется через «Лаерт» обратно в ваши чипы. Включите бесконтактный…

— Озрик? — произносит она, в ее голосе отчаяние.

Ничего.

— Озрик?

Тишина в ответ. Она закрывает лицо руками, насколько может это сделать через плексиглас, затем снова смотрит на Макса. На случай, если Озрик все еще на связи, Кэрис быстро набирает: Спасибо, Озрик. Текст не появляется на их стеклах.

Макс, глядя на нее, пожимает плечами. Они не могут общаться — они совершенно одни.

* * *

Потрясение Кэрис из-за собственной клинической смерти на Играх Воевод способствовало тому, что девушка почувствовала в себе небывалый прилив энергии. Нервные и хорошо поддавшие, они решили лечь спать, явно осознавая, что это должно быть неким знаком. Но и он, и она залили свое волнение от ожидания алкоголем, затуманившим их головы. Толкнув Макса на диван, Кэрис залезла на него сверху, разорвав на нем вырез его рыбацкой толстовки фирмы «Олд Нейви».

— Ого! — Макс рассмеялся, схватив ее за запястья, когда она решила дорвать его старую одежду.

Кэрис запрокинула голову назад, пытаясь скрыть то, что было написано на ее лице.

— Ого?

— Я не имел в виду «Ого, прекрати», — прошептал он, притягивая ее к себе, чтобы еще раз поцеловать, но не рассчитал, поэтому она повалилась на него, ткнувшись лицом в его грудь. — Есть вероятность, — сказал он, — что мы слегка пьяны.

Она поднялась, глядя на него сверху, ее волосы выбились из косы и лежали на плечах, светлые на кончиках, выгоревшие на солнце.

— Ты думаешь?

Макс начал смеяться, а она — расстегивать свою рубашку. Он держал Кэрис за бедра, глядя на нее снизу вверх, моргая, чтобы прояснить плывущее зрение.

— Отнеси меня в другую комнату, — сказала она.

— Уверена? — спросил он.

— Конечно уверена. Я действительно хочу.

— Я тоже.

Он встал с дивана, ее ноги обвивали его талию, и так и пошел с ней в спальню, пока она его целовала.

— Нам нужно подумать о…

— Все в порядке — я предохраняюсь Три-А, — сказала Кэрис. — Мы в безопасности.

Она нетерпеливо задрала низ его толстовки, Макс положил Кэрис на кровать и, обнажаясь, сделал несколько движений.

— Ты в порядке? — спросил он, стягивая с Кэрис брюки; подняв ногу девушки, он уперся большим пальцем в свод ее стопы.

Кэрис напряглась и вытянула икры в ответ. Она ахнула, когда он провел рукой вверх по внутренней части ее бедра, дразня ее. В ответ на это обхватила его ногой и резко притянула к себе на кровать.

— Прекрати спрашивать, уверена ли я и в порядке ли. Еще ни разу в жизни мне не хотелось чего-то больше.

Кусая губы, Кэрис расстегнула его ширинку, и он смотрел, как она направила его в себя. Он толкнул раз, два, три раза, и, о боже, это произошло так быстро, с ней, девушкой, которая занимала все его мысли и у которой было тело, как…

Он резко вышел из нее, сжимая Кэрис в объятиях. Они немного полежали так, а потом он тихо сказал:

— Извини.

— Не говори глупостей, — ответила она отстраненным голосом. — Это не имеет никакого значения.

— Имеет. Я просто был так…

— Ничего страшного. — Она чмокнула его в плечо, поднялась с края кровати и прошла через темную комнату, ее светлая кожа освещалась лишь лунным светом. Он наблюдал за ней в замешательстве, когда Кэрис подняла с пола рыбацкую толстовку.

— Я могу надеть это? — спросила она, натягивая ее через голову. Толстовка доходила ей до середины бедра. Он кивнул, и она вышла в кухню.

— Хочешь чего-нибудь? — крикнула оттуда.

С облегчением осознав, что она не уходит, он крикнул в ответ:

— Я бы охотно попил воды.

— Вернусь через минуту.

Он лежал, глядя, как свет от дороги пробегает по потолку каждый раз, когда мимо проезжает гибрид, голова Макса кружилась от спиртного и того, что сейчас произошло. Но когда Кэрис не вернулась через пять минут, он начал волноваться.

Он нашел ее свернувшейся на стуле в кухне, ее силуэт прорисовывался лунным светом, льющимся сквозь стеклянные двери. Уставившись на развалины кирпичных фундаментов, что раньше обозначали вход в сад, она кусала ноготь и покачивала коленом, в которое уперлась подбородком.

— Ты в порядке?

Она не ответила.

— Кэрис?

— Привет, — пряча от него взгляд, сказала она с улыбкой, не коснувшейся ее глаз.

— Можешь посмотреть на меня? — Он осторожно подошел, положив руку ей на спину.

— Кажется, я уже протрезвела, — промолвила она, по-прежнему не глядя на него.

— Тебе должно быть стыдно. — Она глянула на него с раздражением, но он продолжил: — Потому что я не смог.

Она закрыла голову руками:

— Я идиотка.

— Не говори глупостей. — Он сел возле нее. — Это я идиот, я не смог себя контролировать.

— Так же, как и я.

— Но я не мог сделать это — имею в виду, я хотел, чтобы тебе было хорошо, но…

Она подняла голову и наконец одарила его взглядом сквозь прядь волос, спадающую на ее зеленые глаза.

— Меня это не беспокоит, Макс.

— Это неловко.

— Вряд ли.

Он откинулся на спинку стула.

— Нет?

— Это было комплиментом на самом-то деле.

— Ну ладно, это именно то, что было.

— Извини, я вела себя странно, — сказала она. — Я просто была напугана.

Он убрал ее волосы с лица и заправил прядь ей за ухо.

— Почему ты была напутана?

— Потому что ты мне нравишься. И мне хотелось, чтобы я была желанной для тебя. — Она застенчиво распрямилась и встала, решив сделать чай.

— Я хочу тебя, — сказал он. — Даже при том, что ты была немного дикой.

Она спрятала лицо в толстовке, и они рассмеялись, напряжение наконец-то спало.

— Извини. — Она все же посмотрела на него прямо.

— И ты извини. Ты удивительная, жаль только, мы поторопились из-за того, что так переживали. — Макс подошел, и Кэрис опустила глаза, поэтому он поднял ее подбородок. — Но, знаешь, есть в этом и кое-что хорошее.

Она выгнула бровь.

— Мы уже делали это. А значит, можем заняться тем же самым снова.

Она рассмеялась, когда он прикоснулся губами к ее устам и просунул язык между ее зубами. Они целовались, и Макс скользил руками по ее телу, чувствуя каждый изгиб, двигаясь вниз к ее бедрам, а потом поднял ее на кухонную стойку. Кэрис застонала и уткнулась ему в плечо. Макс целовал ее, и она скрестила ноги вокруг него.

— Спасибо, — прошептала она.

— За что?

— За то, что хочешь меня, несмотря на то что я идиотка.

— Все в порядке, — сказал он, целуя ее за ухом. — Я тоже идиот.

Она обвила руками его шею, а он запустил ладони в ее волосы. Смех застыл у них на устах, и приятное возбуждение внизу животов свидетельствовало о том, что в этот раз все будет действительно серьезно.

Глава девятая

Пятьдесят две минуты

Язык тел Макса и Кэрис давал им понять, что они злятся друг на друга. Внутри стеклянного шлема его лицо морщилось, когда он произносил слова, которые она не в состоянии была услышать, он жестикулировал руками быстрее, чем шеф-повар, измельчающий овощи. Тем временем в ее позе читалось поражение: спина ссутулена, хотя тело шевелится — жертва вечного движения невесомости.

— Я знаю, — говорит она, несмотря на то что он ее не слышит. — Я задала Озрику неправильный вопрос. Я впустую потратила наш шанс, и ты на меня злишься. Я знаю.

Они потеряли связь. Они не могут говорить или слышать друг друга. Озрик пропал. В последовавшем за этим безмолвии фрустрация [Фрустрация (от лат. frustratio — обман, тщетное ожидание) — особое эмоциональное состояние, возникающее, когда человек, сталкиваясь с препятствиями, не может достичь своих целей и удовлетворение какого-либо желания либо потребности становится невозможным. (Примеч. ред.)] Макса превратилась в злость, и Кэрис, которой надоела его враждебность, поднимает руку перед его лицом, ожидая полного внимания, и начинает снова и снова прижимать четыре пальца к большому, показывая международный жест, означающий «бла-бла-бла». Разгневанный, он воскрешает свою агрессию, произнося слова, которые Кэрис никогда не услышит, но он всегда будет сожалеть о них.

Они несколько минут продолжают бороться в тишине, дрейфуя в сторону темноты. Когда успокаиваются, Макс сворачивается в клубок, охватив руками свой шлем, прижав колени к груди, и кричит. Он кричит от беспомощности их положения, оттого, что они застряли здесь и плывут в ночь, не получив полных инструкций в ЕКАВ. Он кричит о том, что не должен сейчас быть здесь, с ней, что он пробовал все, чтобы оставаться в стороне, соблюдать закон утопии, оставить ее. Но больше всего кричит из-за положения, которое сейчас угрожает ей по его вине. Через час, даже меньше, она умрет, а ему придется смотреть на это.

Она не слышит его крика. Она видит, как он, свернувшись, принял позу эмбриона, по его телу проносятся судороги, когда Макс вымещает свои эмоции. Она замечает, как они проходят волнами по его телу к конечностям. Наблюдая за этим крахом, Кэрис знает, что есть звук, которого она не слышит, и на мгновение рада этому.