Она развернулась и пошла, дерзко покачивая бедрами и бросив через плечо.

— Пусть это останется твоей мечтой, Тейлор.

ГЛАВА ВТОРАЯ

В понедельник Джессика приехала на работу ровно в семь. Дел было много, и она старалась не отвлекаться по пустякам и не вспоминать будоражащую кровь встречу с Адамом.

Чтобы отвлечься, она перечитала все сообщения, пришедшие по электронной почте, направила ответ Мики, согласившись пообедать вместе, и не успела закончить, как на экране высветилось сообщение:

«Джессика, у тебя есть предварительные цифры на третий квартал? Можешь занести их ко мне в кабинет? Адам».

Она нервно забарабанила пальцами по клавиатуре. Кабинет? Чей кабинет? Она быстро написала ответ:

«Адам, в чей кабинет? Джессика».

Буквально через несколько секунд звуки призывной мелодии возвестили поступление очередного сообщения:

«Джессика, посмотри в окно. Адам».

Она повернулась и посмотрела в окно, которое выходило на внутреннюю часть здания. По другую сторону от портика, у окна такой же комнаты, в какой работала она, стоял Адам. Он был без пиджака и махал ей рукой.

Джессика махнула в ответ с энтузиазмом индейки, готовящейся стать основным блюдом на День Благодарения.

Ему нужны предварительные цифры на третий квартал? Отлично. Она распечатала крупноформатную бухгалтерскую таблицу, взяла чашку кофе и направилась в его кабинет.

Дверь была распахнута настежь. Она сразу заметила, что ему выделили один из просторных офисов, значительно больший по площади, чем ее. Мелочь, несущественная деталь, но даже это выводило ее из себя. Джессика положила на стол таблицу и повернулась, чтобы уйти.

— Мисс Барнс, я попросил бы вас задержаться на минуту. У меня есть несколько вопросов, — манерно произнес Адам.

Джессика придвинула стул и отхлебнула кофе.

Чудесный напиток улучшил настроение.

Она немного отодвинулась, но до нее по-прежнему доносился аромат одеколона Адама, она ощущала исходившее от него тепло. Она отодвинулась еще на дюйм дальше.

Словно угадав ее мысли, Адам повернул голову и взглянул ей в глаза.

Джессика только улыбнулась в ответ, но глаза оставались холодными.

Затем он завалил ее вопросами. Джессика отвечала уверенно, подтверждая суждения точными данными.

Удовлетворив свое профессиональное любопытство, он заметил:

— Ты прекрасно информирована и хорошо справляешься со своими обязанностями.

Она кивнула головой, с благодарностью принимая его комплимент. Она кровью и потом добилась такой высокой должности, после долгих поисков нашла место, где могла продуктивно и с интересом работать. Сейчас ей было уже легко справляться с любыми задачами.

— Я работаю с самого основания компании. Мы верстали план выхода первой продукции. Не в моих интересах, чтобы с фирмой что-то произошло.

В носу у нее, как всегда, не вовремя защекотало, и она успела лишь поднять вверх указательный палец, как раздался оглушительный чих. Адам протянул ей салфетку.

— Как, например, возможное слияние.

В некоторой растерянности она запихнула салфетку в карман. Ей предоставлялся шанс быть откровенной или вежливой. Наконец, пожав плечами, она решила, что ее стиль все же прямота и честность.

— «Джей Си Эн» — огромная компания, мы просто растворимся в ней, не выдержав конкуренции, потеряем свое лицо.

— Но «Джей Си Эн» даст вам свое имя, торговая марка этой компании — признанный стандарт качества. Вы приобретете заслуживающий доверия имидж, которого вам сейчас не хватает.

Джессика выпрямилась. Ей уже не раз доводилось слышать разумные объяснения основных причин неминуемого слияния.

— Нам не надо было заводить этого разговора.

— Возможно, ты и права, но мне интересно, почему этот проект вызвал у тебя такое сильное сопротивление. Все остальные разгуливают с довольной улыбкой на устах, предвкушая скорое повышение заработной платы, лелея надежды приобрести новые машины, о которых долго мечтали. — Он взял ручку и монотонно застучал по столу, нарушая тишину, воцарившуюся в кабинете. — Не могу найти логичного объяснения твоей позиции. Может, ты видишь особые причины, которые неведомы «Джей Си Эн»?

Джессика встала. Наилучшим завершением дискуссии был своевременный уход.

— Позволь мне откланяться.

— Пока ты не ушла, у меня будет к тебе еще один вопрос.

— Какой?

— Наше пари. — Он вытащил толстенную в кожаном переплете книгу. — Надеюсь, правительству нашей страны ты доверяешь?

Джессика насторожилась, предвидя, что в руке его находится конкретное оружие, способное уложить ее на лопатки.

— Не всегда.

— Так вот. — Он открыл книгу на заложенной странице и пробежал пальцем по строчкам. Джессика встала у него за спиной, стараясь не обращать внимания на благоухание одеколона и густые темные волосы на затылке. — Семьдесят пять процентов граждан, живущих в супружестве, никогда не расторгали брака. А те, кто хоть раз пережил развод, тяготеют, как правило, к повторному. В этом и кроется основная причина неверного толкования статистических данных.

Цитата закончилась, и крутящееся кресло развернуло своего хозяина лицом к Джессике. Рука Адама скользнула по ее ноге. Всего лишь мимолетное прикосновение, скорее всего непреднамеренное, но она чуть не разлила свой кофе.

Джессика глубоко вздохнула, чтобы успокоиться.

— Я должна тебе доллар. Только с собой у меня нет, но я обязательно верну долг до конца рабочего дня. В этом раунде ты одержал победу, Тейлор.

На секунду его глаза словно оттаяли, стали добрыми.

— А ты любишь выигрывать?

— Все любят, я не исключение.

Нежность исчезла из его взгляда, будто на глаза вновь опустились прозрачные жалюзи.

— Но рефери виднее, когда объявлять нокаут.

Он имел в виду работу, а не пари, и его слова означали, что нужно готовиться к неизбежному. И для нее это снова было поражением, причем куда более серьезным. Но добровольной сдачи им не дождаться, придется отнимать у нее эту должность силой.

Она чихнула.

— Встретимся во втором раунде.

Самоуверенный партнер только пожал в ответ плечами.

— Если этот раунд состоится.

— Конечно. Трудовых успехов тебе, Тейлор. Она вышла из кабинета, сильно хлопнув дверью.

Производственное совещание, начавшееся в одиннадцать часов, казалось, затянулось навечно. Джессика не могла дождаться, когда можно будет уйти. Обед в обществе Мики успокоит ее нервную систему.

В скромной забегаловке быстрого обслуживания подруга уже заняла места. Сделав заказ, приятельницы перешли к беседе. Они обсудили новый научный проект, над которым Мики трудилась в своей лаборатории, последнюю бейсбольную игру, совместные планы на ближайшие выходные, и Джессика уже начала расслабляться, как подруга изменила тактику, перейдя к атаке.

— Ты чем-то встревожена, Джесс, напряжена больше обычного. Все из-за Тейлора?

Джессика решила ответить коротко, не углубляясь в подробности.

— Он враг, Мики. Ставленник «Джей Си Эн».

Они обязательно сократят мою должность. Ликвидируют весь финансовый департамент за ненадобностью.

Конечно, продажа акций предприятия и ее личных принесет ей небольшую выгоду. Что успокаивало мало. Ее заветной мечтой было стать вице-президентом компании. Рассчитывать на аналогичное место в какой-либо другой фирме, за исключением родной, было сомнительным. Оказаться безработной, проводить все свободное время в переговорах с кадровыми агентами и посредниками ведущих фирм, или в рассылке резюме по Интернету, представлялось не лучшей перспективой. От одной этой мысли сводило живот и мучил аллергический чих. Она открыла сумочку в поисках салфетки.

Мики ловко подцепила вилкой хрустящий ломтик картофеля.

— Мне кажется, тебе не следует соглашаться на встречи с ним вне офиса.

— Почему?

— Служебный роман может негативно сказаться на твоей безупречной профессиональной репутации. Держу пари, он полное ничтожество.

Ничтожество? У ничтожества не могло быть таких зеленых глаз с поволокой. Время от времени с этого непроницаемого взгляда слетала пелена, и можно было увидеть в них что-то особенное. Печаль?

— Это не совсем так. Он довольно странный, не похожий на других.

— Может, он из Нью-Йорка? Тогда это многое объясняет.

— Нет, похоже, южанин.

Мики с силой надавила на пакетик с кетчупом.

— Лучше бы ему было родиться в Нью-Йорке, это усугубило бы твои аллергические реакции.

Джессика незамедлительно чихнула в ответ.

— Спасибо тебе. А как бы ты поступила на моем месте? Поставила бы на карту карьеру? Променяла бы репутацию на кота в мешке?

Смех Мики прозвучал по-дьявольски зловеще.

— Плотским желаниям вообще противостоять трудно. Хочешь его, так бери.

— Да нет же, мне не нужно лишней нервотрепки и пустых переживаний.

— Ну, конечно. А сейчас ты просто образец отрешенного от действительности спокойного самосозерцания.

Джессика опустила голову на руки.

— До его отъезда сорок семь дней. Мне осталось продержаться всего сорок семь дней.

— А сколько дней прошло со дня его появления?

— Четырнадцать. — В носу снова защекотало, словно без особого мнения этой части тела обойтись было нельзя. Раз, два, три… — Ап-чхи…

— Можешь сдаваться и выбрасывать белый флаг прямо сейчас. Видится мне, что не пройдет и недели, как ты будешь наслаждаться совместным времяпрепровождением с мистером Тейлором. В противном случае тебя обнаружат заживо погребенной под кучей разорванных в клочья салфеток.

Джессика уставилась на обрывки мягкой бумаги, которыми был запорошен весь стол. Гормоны, кажется, брали верх.

Адам оставлял свою машину в многоярусном гараже на улице Монро, где находился офис. В длительные командировки он предпочитал выезжать на собственной машине, что не давало чувствовать себя слишком одиноким.

Одиноким… Слова матери до сих пор звучали в его ушах:

«Ты не ощущал бы такого сильного одиночества, если бы жил оседлой жизнью. Все твои нескончаемые командировки только усугубляют это чувство. Когда-нибудь может произойти авиакатастрофа, и что с тобой станет?»

— Я окажусь на небесах, рядом с тобой, мам, произнес он вслух.

«Лесть и подхалимство никогда не имели на меня должного воздействия. Я же тебя воспитала, сынок, я научила тебя всему, чем ты сейчас владеешь».

Рак свел мать в могилу два года назад, а скорбь и печаль от утраты с особой силой начинали сказываться только сейчас. Иногда, когда одиночество подкрадывалось совсем близко и становилось тяжело, он разговаривал с усопшей вслух. Это было похоже на сумасшествие. Что, в принципе, его не настораживало. Он просто никому об этом не рассказывал.

Сейчас он понимал, насколько мать была права.

Раздался звонок мобильного телефона. Адам взглянул на определившийся номер — это была Ванесса Грин.

Он дождался очередного звонка и нажал кнопку вызова.

— Адам Тейлор слушает.

— Адам, это Ванесса. Как жизнь?

— Прекрасно. Рад тебя слышать. Как погода в Лос-Анджелесе?

— Сказочная. Надеюсь, я не очень тебя отвлекаю.

Забыла название книги, которую ты советовал прочесть.

Название? Господи, что он ей наговорил?

— А, да. Послушай, я сейчас в машине, перезвоню тебе позже из дома. Пороюсь на полках и дам не только название, но и все выходные данные.

«Я никогда не учила тебя лгать», — услышал он голос матери.

— Мам, сейчас не лучшее время для нравоучений.

— Кому это ты?

Адам шлепнул ладонью по рулю.

— Прости, сказывается усталость. Позвоню тебе вечером. Договорились?

— Конечно. Спасибо, Адам. Пока. — Раздался щелчок. Ванесса повесила трубку первой.

Нет, она не была лучшим средством против одиночества. Однажды, месяца три тому назад, Адам пригласил ее на свидание. И хотя основным его требованиям к внешности девушка полностью соответствовала, с внутренним содержанием были явные сбои.

Он точно знал, чего или кого именно хотел: юное небесное создание, лелеющее мечты о семье, двоих детях и доме с садиком, четко осознающее концепцию счастливой патриархальной семьи, пустившее корни в раз и навсегда выбранной почве и не склонное к перемене мест.

Он так долго мотался по стране, что мысль о возвращении домой, о встрече с одной-единственной любимой и любящей тебя женщиной, казалась ему обретением рая на земле.

Поддавшись как-то чувствительности, в свой последний приезд в Алабаму он приобрел двухэтажный, в викторианском стиле дом и даже заново его покрасил.

Не доставало сущего пустяка: той, которая захочет жить в этом доме вместе с ним.

Прямо перед его машиной медленно тащился огромный джип. Адам мгновенно нажал на тормоза. «Порше» резко остановился, и хозяин вздохнул с облегчением.

— Прости, мам, задумался.

На этот раз голос матери, постоянно живущий в его памяти, ничего ему не ответил.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

После работы Джессика регулярно занималась спортом: бегала по дорожке вокруг озера по две мили ежедневно, или по три, когда на бедрах появлялись уплотнения. Обычно происходило это после ужина, разделенного с Кассандрой, излишне увлеченной сдобными и сладкими десертами.

Среда выдалась обычным, рядовым днем. Никаких негативных происшествий на работе, благоприятная погода.

Между отметками в две мили она начала догадываться, чьи контуры маячат перед ней.

Он все время бежал впереди — прийти к финишу он должен был первым. Джессика ускорила темп.

Немногим удавалось обогнать ее в забеге на короткую дистанцию в четверть мили, и она попросила Господа, чтобы Адам Тейлор не оказался из числа этих счастливчиков.

Время второго раунда пошло.

Она быстро перешла на ускоренный ритм обгона.

— Привет, Адам.

Он окинул ее взглядом.

— Привет.

— Здорово бегаешь.

— Не лучше тебя.

Он подстроился под ее темп, и дальше они бежали в полной тишине, охраняемой с одной стороны небоскребами и спокойными водами озера Мичиган с другой. Джессика упорно пыталась сохранить дыхание ровным.

— По скольку миль обычно бегаешь? — спросил Адам, тоже не сбив дыхания.

— Пять, — тихо произнесла она, украдкой вдохнув недостающего воздуха. — А ты?

— Пять.

— За сколько? — поинтересовалась Джессика, стараясь придать беседе как можно более формальный характер.

Он бросил взгляд в ее сторону.

— Обычно за пятьдесят пять минут. Могу минут на восемь быстрее, если сконцентрируюсь. А ты?

Вот он и попался в ловушку.

— Я могу еще быстрее.

— Не уверен, что сегодня самый удачный день для соревнований. К завтрашнему утру мне надо закончить отчет.

— Струсил? — подзуживала Джессика, уверенно продвигаясь вперед.

— Не говори ерунды.

Адам нагнал соперницу.

— Мне открылся такой чудесный вид сзади. Было бы глупо с моей стороны не дать тебе прийти к финишу первой.

— Смотри не ошибись, мальчик с фермы.

— Куда мне.

— Хочешь пари?

Адам рассмеялся.

— На что спорим на этот раз?

Джессика чуть было не сбилась с ритма.

— Это должно быть чем-то более значимым.

— Секс, например. Ему под силу перекроить всю человеческую жизнь.

Джессика запыхтела в непростительной для женщины манере.

— Вспомнил о половых различиях. Проигравший раскошеливается на ужин для двоих.

— Пусть лучше сам этот ужин и приготовит.

— Он еще и шовинист. Бьюсь об заклад, ты не умеешь готовить и просто хочешь побыть со мной наедине.

Он провел рукой по мускулистой, лоснящейся от пота груди.

— Боже, эта женщина просто видит все насквозь.

— Значит, проигравший оплачивает ужин. Причем, в общественном месте, а не у себя дома. Готов на это спорить? — И, не дожидаясь ответа, Джессика резко рванула вперед. — Увидимся на финише.

Мили три они шли практически ровно, хотя ускоренный темп начинал сказываться на дыхании Джессики, и, преодолевая оставшуюся часть пути, она почувствовала, что сердце готово разорваться. Однако упорно продолжала бежать, с трудом концентрируя внимание на поступательном движении ног.

Адам обгонял ее, все значительнее увеличивая разрыв.

Ни при каких обстоятельствах она не позволит ему обойти себя.

Джессика собралась и восстановила ритм.

Впереди уже маячила финишная отметка, за которой стеной стояли заросли деревьев, а сверкающий водяными брызгами фонтан открывался взору измученных бегунов словно оазис посреди пустыни. До цели было рукой подать.

Она все еще отставала. А он уверенно вырывался вперед.

Нет. Никогда.

Адам мило улыбался, лукаво, самодовольно, уверенно. Это была улыбка победителя.

Мобилизуя все свои ресурсы, Джессика резко рванула вперед, неожиданно оставив его за собой.

Адам старался сравняться, но Джессика была решительно настроена на победу.

Еще немного, еще чуть-чуть.

Она чувствовала его горячее, обжигающее ей спину дыхание. И продолжала бежать. Финиш уже скоро.

Она пролетела мимо последней отметки, опередив Адама всего на два шага.

— Есть.

Он стоял рядом, и она с чувством удовлетворения разглядывала его обнаженный торс, вздымающуюся грудь, обильные струи пота, стекающие на грудные мышцы.

— Ты молодец, — еле слышно пробормотал Адам скорее самому себе.

Джессика отвернулась, движение далось ей большим усилием воли.

— И так во всем, Тейлор. — Она прислонилась к дереву, жадно глотая воздух, перед глазами все плыло. Она провела рукой по волосам, вытирая покрывшийся испариной лоб.

Адам нежно провел рукой по ее губам.

— Еще вот здесь.

Джессика опустила глаза и с трудом поборола желание попробовать его палец на вкус. Она отступила назад, словно возвращаясь к реальности.

— Ты мой должник, за тобой ужин.

— Ты честно меня обыграла, Барнс, заезжаю за тобой завтра, часов в восемь.

Он выглядел измученным, и это придавало ей уверенности в собственных силах. Вкус победы был сладок и приятен.

— Западное направление, семьсот семнадцатый дом по улице Паттерсон. Квартира двадцать два восемьдесят пять. Запомнишь, Тейлор?

— Не следует меня недооценивать, Барнс. До встречи завтра.

Джессика вставила ключ в замочную скважину, сделала один поворот и слегка подтолкнула дверь дома номер восемьдесят семь по улице Спрюс. Это был ее родной дом. Мать из кухни крикнула приветствия, сопровождая их попутными поручениями: накрыть на стол, поймать шкодливого кота в дальней спальне, принести выстиранное белье из подсобного помещения. Джессика вдохнула непреходящий запах ароматизатора, отдающего корицей, который мать неизменно добавляла при стирке.

Усадьба была выстроена на юго-западе от города еще ее дедом, Илией Барнсом, в 1937 году и была гордостью семьи. В год рождения Джессики была пристроена дополнительная ванная комната, а чердак переоборудован, когда Патрику, ее брату, исполнилось семь лет. Четыре года назад отец соорудил одноместный гараж, чтобы «бьюик» 1987 года выпуска не стоял больше зимой под снегом.

Исполнив поручения, Джессика пошла на кухню, где мать быстро передвигалась от плиты к мойке и обратно.

Диана Барнс была идеальной домохозяйкой.

Дом сверкал чистотой. Она изумительно готовила.

И была счастлива, когда вся семья собиралась вместе. С раннего возраста Джессика понимала, что ничуть не похожа на свою мать. Диана не могла понять женщин, стремившихся только к продвижению по служебной лестнице и не уделявших должного внимания дому. Джессика, напротив, считала, что самоотверженное пристрастие к быту — это наказание Божье.