— Она была такой же красивой, как я? — перебила мать Марья.

Евдокия фыркнула.

— Она была из снега, глупышка. Холодная, мертвая и белая. — Евдокия бросила взгляд на девочку и добавила: — Но она точно была красивее тебя.

Марья покраснела и открыла рот.

— Да, девочка была белой и неподвижной, — поспешно продолжила Ольга. — Но еще она была высокой и стройной. У нее были красивые губы и длинная коса. Алена вложила в нее всю свою материнскую любовь, ведь настоящих детей у нее не было.

«Видишь, жена? — сказал Миша, глядя на снежное дитя. — Ты сделала нам дочь. Это наша Снегурочка, снежная девочка». Алена улыбнулась, хотя в глазах у нее застыли слезы.

В ту же секунду ледяной ветер засвистел меж голых ветвей. Морозко, хозяин зимы, был там и наблюдал за парой и их девочкой из снега.

Одни люди говорят, что Морозко сжалился над женщиной. Другие утверждают, что слезы женщины были волшебными. Она плакала над Снегурочкой втайне от мужа. Но когда Миша и Алена собрались домой, лицо Снегурочки покрылось румянцем, а глаза стали темными и глубокими. Живая обнаженная девочка стояла в снегу и улыбалась паре.

«Я стану вашей дочерью, — сказала она. — Если вы примете меня, я буду заботиться о вас, как о родных отце и матери».

Сначала старики не поверили, а затем расцвели от счастья. Алена расплакалась и побежала к Снегурочке. Взяв девочку за холодную руку, она повела ее в избу.

Дни проходили мирно. Снегурочка подметала пол, готовила обед и пела. Вот только порой ее песни были странными. От них ее родителям становилось не по себе. Но девочка была доброй и сноровистой. Когда Снегурочка улыбалась, казалось, что светит солнце. Миша и Алена не могли поверить своему счастью.

Луна прибывала и убывала. Наконец, миновала середина зимы. Вся деревня ожила, наполнилась ароматом румяных блинов и звоном колокольчиков на санях.

Изредка жители проходили мимо избы Миши и Алены. И Снегурочка рассматривала их, спрятавшись за поленницей.

Однажды Снегурочка увидела девочку и высокого мальчика. Они шли, держась за руки, и улыбались друг другу. Снегурочка недоумевала, что означает эта светлая радость на их лицах. Чем больше она думала об этом, тем меньше понимала, но прекратить думать не могла. Когда-то радостная, теперь она потеряла покой. Снегурочка расхаживала туда-сюда по избе и оставляла холодные следы на снегу между деревьями.

Однажды, незадолго до прихода весны, Снегурочка услышала прекрасную музыку, доносившуюся из леса. Мальчик-пастух играл на своей дудочке. Снегурочка подкралась ближе, зачарованная, и пастух увидел девочку с белоснежным личиком. Она улыбнулась ему, и теплое сердце мальчика потянулось к холодному сердцу девочки.

Спустя несколько недель пастух понял, что влюбился. Снег начал таять, небо расчистилось от туч. Но Снегурочка по-прежнему печалилась.

«Ты сделана из снега, — предупредил ее Морозко, когда она встретила его в лесу. — Ты не можешь любить и жить вечно».

Зима подходила к концу, и Морозко становился все бледнее. Теперь его можно было увидеть лишь в самом темном уголке леса. Крестьяне думали, что Морозко был только ветром в ветвях деревьев. «Ты — дитя зимы и будешь жить вечно. Но если ты прикоснешься к огню, то умрешь», — сказал он Снегурочке.

Но любовь мальчика-пастуха сделала девочку надменной. «Почему я должна всегда быть холодной? — возразила она. — Ты — ледяной старик, а я теперь настоящая девочка. Я хочу узнать больше об огне».

«Лучше тебе оставаться в тени», — таков был ответ Морозко.

Весна приближалась. Люди выходили из домов чаще, чтобы собрать зелень на проталинах. Пастух вновь и вновь приходил к избе Снегурочки. «Пойдем в лес», — говорил он.

Снегурочка выходила из-за печи и танцевала в тени. Но ее сердце по-прежнему оставалось ледяным.

Вскоре снег начал таять. Снегурочка бледнела и слабела. Она уходила рыдать в самую темную часть леса. «Пожалуйста, — умоляла она. — Я хочу почувствовать то, что чувствуют люди. Прошу тебя, исполни мою просьбу».

«Попроси у Весны», — неохотно ответил Морозко. Дни удлинялись, и ледяной старик слабел. Теперь его голос был едва слышен. Ветер печально погладил снежное дитя по щеке.

Весна была девушкой, древней, но вечно молодой. Цветы обвивали ее сильные руки и ноги. «Я дам тебе то, что ты ищешь, — ответила она. — Но ты умрешь».

Ничего не ответила Снегурочка и ушла домой, рыдая. Она провела долгие недели в избе, прячась в тени.

Но как-то раз молодой пастух постучал в дверь. «Пожалуйста, любимая, — умолял он. — Выйди ко мне. Я люблю тебя всем сердцем».

Снегурочка знала, что могла прожить вечность, оставаясь снежной девочкой в тесной крестьянской избе. Но… она слышала музыку и видела глаза любимого.

Поэтому она улыбнулась и надела бело-голубое платье. Она выбежала на улицу, и как только лучи солнца коснулись ее кожи, капли воды потекли по ее пшеничным волосам.

Вместе с пастухом она ушли в березовую рощу.

«Сыграй для меня», — попросила она.

Вода текла по ее рукам и волосам все быстрее. Хотя лицо Снегурочки было бледным, ее кровь и сердце стали теплыми. Пастух играл на дудочке, Снегурочка любила его и рыдала.

Наконец музыка стихла. Пастух захотел обнять девочку, но когда он дотронулся до нее, ее ноги растаяли. Она упала на сырую землю и пропала. Ледяная дымка поднялась в теплое голубое небо, и мальчик остался один.

Когда Снегурочка исчезла, Весна накинула на землю свою вуаль, и на полях распустились первые цветы. А пастух горько плакал по своей любимой, стоя в тени деревьев.

Миша и Алена тоже плакали. «Это было всего лишь волшебство, — утешал Миша свою жену. — Оно не могло длиться вечно, ведь Снегурочка была вылеплена из снега».

* * *

Ольга закончила свой рассказ, и женщины зашептались. Даниил уснул у нее на руках, а Марья жалась к ногам.

— Некоторые люди говорят, что дух Снегурочки остался в лесу, — продолжила Ольга. — Когда выпадает снег, она оживает, чтобы долгими ночами любить своего пастуха. — Ольга снова замолчала. — Но другие говорят, что она умерла, — печально сказала она. — Такова была цена любви.

В комнате должно было стать тихо, как и подобает после хорошо рассказанной истории. Но этого не произошло. Когда Ольга замолчала, ее дочь Маша резко выпрямилась и закричала.

— Смотрите, — вопила она. — Матушка, смотри! Это она, вон там! Смотри!.. Нет, нет! Уходи!

Девочка уткнулась в ноги матери, глаза ее стали пустыми от ужаса.

Ольга резко повернулась в сторону темного угла, куда смотрела ее дочь. Она заметила белое мерцание. Нет, это всего лишь отблески огня. Вся комната пришла в движение. Даниил проснулся и вцепился в сарафан матери.

— Что это?

— Успокой ребенка!

— Я же говорила! — верещала Даринка. — Я говорила, что привидение существует!

— Довольно! — рявкнула Ольга.

Ее голос оборвал гвалт в комнате. Крики и голоса стихли. Лишь Марья громко всхлипывала в тишине.

— Уже поздно, — холодно сказала Ольга. — Мы все устали. Лучше отведи хозяйку в опочивальню. — Она обратилась к служанке Евдокии. Великая княгиня была на грани истерики.

— Это был лишь детский кошмар, — уверенно добавила Ольга.

— Нет, — простонала Евдокия, наслаждаясь собой. — Нет, это было привидение! Мы все должны бояться.

Ольга резко посмотрела на свою служанку Варвару, девушку неопределенного возраста с бледными волосами.

— Проводи великую княгиню Московскую в опочивальню, — приказала Ольга.

Варвара тоже не отрывала взгляда от темного угла, но по приказу княгини резко встала. Теперь она выглядела бодрой и спокойной. «Это были лишь отблески пламени», — подумала Ольга, и на миг ее лицо помрачнело.

— Это была она! — бормотала Даринка. Она никак не могла успокоиться. — Разве ребенок стал бы лгать? Привидение! Сам черт…

— Дай Даринке горячего отвара и пригласи батюшку, — велела Ольга служанке.

Всхлипывающую Даринку увели. Евдокию проводили в покои, и шум в светлице стих.

Ольга вернулась к печи, рядом с которой сидели ее побледневшие дети.

— Это правда, матушка? — хныкал Даниил. — Это было приведение?

Марья молчала, вцепившись в свое платье. В ее глазах застыли слезы.

— Неважно, — спокойно сказала Ольга. — Тише, дети, не бойтесь. Нас охраняет Бог. Пойдемте, пора спать.