Папа тотчас поприветствовал Ксавье радостным возгласом и похлопал его по спине так сильно, что молодой маг вздрогнул. С минуту они спорили о том, может ли папа уступить свое место Ксавье, затем о том, стоит ли предложить его мне, но в итоге приятель прислонился к дальней от меня стене, словно в этой группе великих магов он был таким же чужаком, как и я.

Каждому члену Совета я предложила чаю. Каждый покачал головой, за исключением Ксавье, который принял большую бесформенную кружку с кротким «спасибо!».

— Мисс Лукас, мы очень ценим ваше гостеприимство, — проговорил мастер О’Брайан, когда я вернула поднос на столик. — Только, думаю, нам всем лучше взяться за дело.

— Вы решили дать Кларе допуск? — радостно осведомился папа.

Мои щеки зарделись, и на миг я пожалела, что попросила его присутствовать на столь важном собрании.

— Нет, сэр, — ответила мадам Олбрайт. — На деле Совет сильно обеспокоен тем, что мисс Лукас вообще не сможет получить допуск.

По коже прошел мороз.

— Мадам… Мадам Бен Аммар с этим не соглашалась, — проговорила я. Моей любимой учительнице пришлось меня оставить, но она, по крайней мере, не называла меня неудачницей. После нашего расставания мадам написала мне и сказала, что уверена в моих силах. — Г-где она? Думаю, ей хотелось бы посетить столь важное собрание.

— В настоящее время мадам Бен Аммар возглавляет расследование с целью обеспечить общественную безопасность. — Мастер О’Брайан поднял руку. — Свое мнение она до Совета донесла. Однако, мисс Лукас, факт остается фактом: такую ведьму, как вы, мы еще не видели. Ведьму, которой не повинуется ее магия.

— Иногда повинуется, — возразила я, стискивая ткань своего небесно-голубого платья. Несколько снадобий я сделала. От простуды, от ангины, от артрита…

— От вашей вспыльчивости у меня занавески на кухне загорелись, — напомнила мадам Олбрайт.

У меня зарделись щеки.

— Это было много лет назад.

Мастер О’Брайан вздохнул:

— У нас довольно обширный список… чудачеств вашей магии. Вне сомнений, проблема эта трудноразрешимая.

Взгляды всех присутствующих в гостиной устремились на меня, острые и обжигающие, как горячие кочерги. Еще хуже было то, что, когда я посмотрела на Ксавье, парня, который должен был меня подбадривать, в глазах его читалась жалость.

— Мы решили предложить вам несколько вариантов, — продолжил мастер О’Брайан.

В залитой солнцем комнате повисла мрачная тишина.

— Вы имеете в виду… вариантов учителей и наставников? — уточнил папа.

Мастер О’Брайан не ответил.

Мороз все больше сковывал мое тело.

«Ты получишь по заслугам, — шептала моя магия. — Ты не лучше своей матери».

— Пожалуйста, сэр, продолжайте! — попросила я слишком громко в попытке заглушить магию и отринуть любые намеки на нее.

Мастер О’Брайан обвел взглядом коллег, прежде чем проговорить:

— Первый вариант — это сдерживающие чары…

— Нет!

Я подняла голову, чтобы посмотреть на вмешавшегося Ксавье.

— Это лишь ослабит ее магию, — заверил его мастер О’Брайан.

— Да, но не просто так, — упирался Ксавье. Он перехватил мой взгляд, от отчаяния его глаза стали совсем круглыми. — Это сделает наложение чар очень болезненным. — Ксавье умоляюще посмотрел на мастера О’Брайана. — Пожалуйста, ваше благородие! Такие чары накладываются лишь на преступников. Мисс Лукас ничем их не заслужила.

Я представила, как моя магия станет слабее, покорнее, сдержаннее; представила себя, корчащуюся от боли при попытке сварить даже небольшую порцию снадобья. Так исцелять особо не получится, а при мысли о том, что Совет накладывает на меня чары, которыми наказывают преступников, подкатила тошнота.

— Ваше благородие, а… какая у меня альтернатива? — спросила я.

Ответил мне седовласый маг:

— Мы могли бы нейтрализовать вашу магию.

В глубине комнаты Ксавье сильно побледнел, словно ему стало плохо.

Мое сердце рвалось прочь из груди.

— Нейтрализовать? — переспросила я.

Мастер О’Брайан кивнул:

— Устранить, мисс Лукас.

Устранить. Я прижала ладонь к месту, где в груди гудела магия, и представила, как ее у меня отнимают, как вырывают мне сердце.

— Вы… вы не можете так поступить, — прошелестела я.

— Наверное, это к лучшему, — сказал мастер О’Брайан.

Мадам Олбрайт энергично закивала:

— Мы опасаемся, что ваша магия кому-то навредит. И нельзя забывать о вашей матери. Если она попробует использовать вашу силу в личных целях…

— Кларина мать исчезла раньше, чем девочка успела ее запомнить.

Мать. Это слово. Яркое и разрушительное, как молния.

Моя магия свернулась плотным кольцом, потом раздалось громкое «бах!». Светло-розовый заварочный чайник взорвался салютом фарфоровых осколков и едва-едва не облил мадам Олбрайт горячим чаем. Вскрикнув, она соскочила со стула и гневно посмотрела: сначала на пролитое, потом на меня.

Я бросилась к столу, промокнула чай фартуком и пролепетала:

— Извините, я не просила его…

— Именно такого поведения мы и боимся! — рявкнула мадам Олбрайт. — Ради бога, мисс Лукас почти совершеннолетняя и не контролирует себя!

— Разбитый чайник — это не яд и не запрещенное снадобье, — заметил папа.

У меня дрожали руки, когда я осторожно положила керамические осколки на деревянный поднос. Внутри все клокотало от ненависти.

Мать. Кольцо. Книги. Жизнь, полная слухов. Коробка, появившаяся на крыльце в день, когда мне исполнилось шестнадцать, — коробка, которую я выбросила сразу, как нашла.

Клятая магия, которую она передала по наследству мне.

«Сосредоточься на том, как дышишь». Монологи у меня в подсознании становились больше похожими на мольбу.

— Алфея, нельзя сравнивать юную мисс Лукас с преступниками, даже с ее собственной матерью, — невозмутимо проговорил мастер О’Брайан и поднял руку, жестом успокаивая папу. — Варианты решения мы предлагаем не для того, чтобы наказать Клару. Мы боимся, что ее магия кому-то навредит.

Такого я никогда не допустила бы. Может, из-за слабости у меня не получалось контролировать свою магию, но я никогда не позволила бы ей кому-то навредить.

— Наверняка существует еще какой-то вариант. Я… я найду способ дисциплинировать свою магию. — Я сделала судорожный вдох, чтобы успокоиться. — Пожалуйста, дайте мне чуть больше времени. Если… если бы все шло хорошо, я готовилась бы стать ведьмой к летнему солнцестоянию. Может, к тому времени что-то изменится.

Ксавье просто смотрел на меня. Хотелось взмолиться, чтобы он заговорил, помог мне, сказал, что думал обо мне последние пять лет.

Ведьмы и маги вокруг меня переглянулись. Некоторые зашептались так тихо, что я не расслышала. Они считали меня злой и неуправляемой. Не лучше матери, которую я никогда не знала.

Членам Совета следовало понять, что я не такая, как она.

— Стать целительницей — все, чего мне когда-либо хотелось, — сказала я им. — Малышкой я видела, как Морвины спасли жизнь человеку. — Я очень хорошо помнила: мы с Ксавье, спрятавшись за диваном у них в гостиной, смотрели, как его родители творят чудо. Тот мужчина посинел и едва дышал, его жена рыдала. Ксавье крепко-крепко держал меня за руку. — Мадам и мастер Морвин вместе использовали свою магию, — вспоминала я. — Снадобьями и заклинаниями они спасли стоявшего на краю могилы. После этого в гостиной воцарилась такая радость… Я поняла, что хочу заниматься чем-то столь же важным. Столь же полезным. Все, чего мне хочется, — помогать людям.

Я закрыла глаза, глуша окружающий мир, Совет, мысли о том, что моя магия отомстит, стоит мне вдохнуть не так.

В гостиной царило мрачное молчание.

— Простите, мисс Лукас, — сказал мастер О’Брайан. — Нам нужно ваше решение.

По пищеводу поднялась желчь. Мне предложили выбор между двумя ядами. Между жизнью, начисто лишенной магии, и жизнью, в которой мой дикий дар будет доставлять мне боль за каждое наложенное заклинание. Я подумала о матери, которая бросила вызов Совету, которая сбежала от него, пошла своей авантюрной дорогой. Я не такая. Я собираюсь помогать людям. Исцелять их. Чего бы это ни стоило.

Судорожно вдохнув, я кивнула.

— Сдерживающее заклинание, — объявила я.

Папа схватил меня за руку:

— Нет, Клара!

— Я всецело против этого! — выкрикнул Ксавье, перекрывая ропот Совета.

— Получается, вы, мастер Морвин, хотите, чтобы я лишилась магической силы? — Я зыркнула на него и сжала кулаки, чтобы не выпустить свою обжигающую магию из-под контроля. — Между болью и жизнью без магии я выбираю боль.

— Это решение принимать не вам, Морвин, — заметил седовласый маг и резко кивнул в мою сторону. — Она думает, что выдержит.

По мере того как они обсуждали ограничивающее заклинание, я сомневалась в этом все больше и больше.

Ксавье выступил вперед и, отставив кружку с чаем и прижав руку к груди, обратился к мастеру О’Брайану:

— Сэр, наверняка существует другой вариант…

— Мастер Морвин, на вашем месте я придержала бы язык. Вашу работу в Совете пока иначе чем легкомысленной не назовешь, — раздраженно проговорила мадам Олбрайт. Ксавье содрогнулся.

Мастер О’Брайан хлопнул моего приятеля по плечу, словно это ему предназначались плохие новости.