Когда я не двигаюсь с места, она делает приглашающий жест рукой.
— Мы все здесь монстры. Тебе следует перестать волноваться о том, что мы о тебе подумаем.
И, больше не оглядываясь, она идет дальше. Поскольку у меня нет плана, мне ничего не остается, кроме как последовать за ней. Кроме того, как бы мне ни претило это признавать… я заинтригована.
— Я не останусь с вами, — кричу я Сапфире, подбегая сзади.
— Все так говорят, когда впервые приходят сюда.
— И куда «сюда»? — спрашиваю я, поравнявшись с ней. — Я видела десятки укрытий… Но такого — никогда.
Губы Сапфиры расплываются в слабой, кривоватой ухмылке.
— Пятнадцать лет назад один предприниматель начал развивать свой бизнес, но спустя два года все рухнуло, когда прямо рядом с участком, глубоко в земле, обнаружили неизведанный, уже заброшенный золотой рудник. В Сан-Франциско их полно. Смотри, куда идешь, — говорит она, показывая на землю, где из асфальта торчит арматура, словно лес из голых деревьев. Мы сворачиваем влево — я следую, она ведет.
— И они просто… покинули предприятие? — спрашиваю я.
— У них не хватало денег, чтобы заполнить рудник или разобрать это место на части. — Дойдя до шахты лифта у дальней стены, она останавливается и поворачивается ко мне лицом.
— Копы знают, что вы здесь?
— Знали.
Судя по ее тону, в этой истории есть еще много нюансов, но не успеваю я задать вопрос, как Сапфира поддевает носком ботинка лом и ловит его рукой. Затем ловко его крутит, вставляет меж дверей лифта и резко дергает в сторону. Те открываются, являя шахту.
— Э-э… — начинаю я, подкрадываясь к краю и глядя вверх и вниз. — А где лифт?
Я пячусь, когда Сапфира подходит к шахте и хватается за тяговый канат.
Нет. Ни за что. Ни за какие, черт побери, коврижки.
Девушка отступает и протягивает мне канат.
— Ты же это не всерьез?
— Как для предвестницы, ты слишком многого боишься.
— Ага, — киваю я, продолжая пятиться.
— До «Грота» всего два этажа — чистый пустяк. Могу поспорить, что трамплины для прыжков в твоем загородном клубе и то выше.
— С чего ты взяла, что я была членом загородного клуба?
— А разве нет? — Сапфира вскидывает бровь.
— Не в этом дело, — ворчу я.
Она вновь протягивает канат, и я беру его в руки. Затем прыгаю в шахту, и меня обволакивает тьма, принося с собой звуки криков и музыки. Я осмеливаюсь кинуть взгляд вниз — из приоткрытой двери на нижнем этаже просачивается свет.
— Держись крепко, — советует Сапфира.
Только я собираюсь поинтересоваться, а что еще, по ее мнению, я собиралась делать, как девушка бьет ломом по одной из шестеренок наверху, и я падаю вниз.
Живот сжимается и подскакивает к легким. Я скольжу по шахте, закрыв глаза… а затем, так же быстро, как это произошло, все заканчивается. Мои ноги касаются земли, давя под собой листья и другой мусор, завалявшийся внизу. Я даже не осознавала, что зажмурилась, пока не открыла глаза и не посмотрела вверх.
— Ты могла убить меня! — восклицаю я. Двери рядом открываются, и по металлической башне звонко прокатываются звуки музыки, криков и смеха.
Олдрик прислоняется к дверной раме, скрестив руки на груди.
— Но взгляните-ка, ты жива и прекрасна.
Во мне бурлит адреналин, кипит злость, и я делаю единственное, что приходит в голову. Показываю ему средний палец и проталкиваюсь мимо. Понятия не имею, куда иду, но больше не могу просто стоять на месте. Жест вышел удачным, с эффектным движением запястьем и все такое. Но спустя два шага я резко торможу… такого я не ожидала.
Позади приземляется Сапфира.
— Добро пожаловать в «Грот», — говорит она, становясь рядом.
Когда-то это был огромный холл роскошного отеля. Мрамор весь потрескался и пошел бугорками, люстра на потолке скособочилась, цепляясь за жизнь одной ржавой цепью, которая выглядит так, будто однажды неминуемо оторвется и убьет человека внизу. Стены покрыты гирляндами, неоновыми палочками, свечами и светящимися в темноте стикерами. Пахнет сыростью, как если бы это место решил проведать океан, застрял где-то и помер. Удивительно, но аромат не такой уж и неприятный.
Холл кишит людьми — все примерно моего возраста. Похоже, кто-то украл матрасы из недостроенных номеров наверху и выстелил их во впалой выемке в полу слева, создав мягкую яму. Там рыжеволосая белая девушка и долговязый черный паренек с мерцающими красными татуировками тренируются метать друг в друга огонь и воду из ладоней. Подумаешь, ничего необычного. В другой части помещения, сквозь треснутые окна, я вижу нескольких скейтбордистов, использующих пустой бассейн в качестве рампы. Вдоль стен выстроились диваны — аномалы сидят по краям или на коленях друг у друга, целуются, болтают и смеются, и вообще ведут себя так, словно это абсолютно нормально.
— Сайлас? — зовет Олдрик.
Смуглый парень со взъерошенными волосами и дважды сломанным носом встает с одной из ветхих кушеток, которые образуют круг слева от матрасной ямы. Пол устилают кучи накиданных друг на друга персидских ковров, не сохранивших свой изначальный цвет и структуру. Олдрик показывает мне жестом идти за ним, и мы подходим к кругу из диванов. Сайлас плюхается на место рядом с девушкой, которая увлеченно листает книгу на коленях.
— Это Люси.
Олдрик указывает на парня, которому на вид лет четырнадцать, с длинными светлыми волосами, убранными за уши.
— А это Джои, — Олдрик поворачивается ко мне, и я впервые вижу искреннюю улыбку на его лице, пока он обнимает рукой Сапфиру за талию. Будто он знакомит меня с семьей. — Ребята, это Веспер.
— Прикольное имя. Я знавал шептунью по имени Прюденс [Prudence — с англ. благоразумие, рассудительность.]. Ты шептунья? — спрашивает Джои. Шептуны. Я вспоминаю папины записи. Это аномалы, которые могут общаться с мертвыми членами своего клана.
Все взгляды сосредоточиваются на мне. Их лица кажутся открытыми. «Мы все здесь монстры», — раздается эхо голоса Сапфиры в моей голове. К какому бы клану аномалов мы ни принадлежали, все мы знаем, каково родиться тем, кем ты не выбирал быть. Они смотрят на меня в ожидании, будто хотят услышать мою историю и увидеть мои глубокие раны.
Хотела бы я быть шептуньей. Общение с призраками кажется куда менее мрачной способностью.
— Э-э… — начинаю я и чувствую, как краснеет моя шея. Обычно ложь дается мне легко, но тут слова застревают в горле.
Чья-то рука берет меня за ладонь. Маленькая и мягкая. Ласковая. Я не отстраняюсь.
— Думаю, она совсем выбилась из сил. Я покажу ей ее комнату, — говорит Сапфира, уводя меня и улыбаясь Олдрику. Мы пересекаем холл к лестнице.
— Спасибо, — говорю я, как только мы отходим.
Сапфира ничего не отвечает, пока мы приближаемся к открытой лестнице в другой части помещения. У ступенек сидит группа ребят и передает друг другу янтарную бутылку.
— Фи-ира, — зовет девушка с золотистыми волосами.
Я поворачиваю голову. Ее голос низкий и гортанный и, несмотря на игривый тон, похоже, она вовсе не рада видеть Сапфиру. Ее с легкостью можно назвать одной из самых красивых девушек, которых я встречала. Не думала, что у беглецов есть возможность так ухаживать за своими бровями. Видимо, я ошибалась.
— Не останавливайся, — тихо говорит Сапфира.
— И какую же сопливую историю приготовил для нас Гончий сегодня? — спрашивает девушка и забирает рукой в перчатке бутылку у парня, сидящего рядом. Она делает глоток, но ее глаза не отрываются от меня. Края ее радужек вспыхивают алым — смутная угроза.
— Это Веспер, — представляет меня Сапфира.
Затем становится на первую ступеньку, но девушку, похоже, не устраивает такой ответ. Двигаясь так ловко, что я чуть не пропускаю все мимо глаз, она снимает одну перчатку зубами и прижимает палец к ступеньке. Та обращается пылью, и Сапфира теряет равновесие, но успевает опереться на стену.
— Мэвис, какого черта?! — кричит Олдрик из-за моего плеча, его голос сдавлен от ярости.
Все в холле затихают. Мэвис переводит на него взгляд и усмехается, уголки ее матово-черных губ поднимаются, пока она надевает перчатку. Эта девушка — демо, как мидасы, только наоборот. Все, к чему она прикасается, превращается в пыль.
— Все в порядке, Олдрик, — успокаивает его Сапфира, показывая жестом, чтобы он не вмешивался.
— Я просто хотела поприветствовать нашу новую подругу. — Мэвис встает. Ее тон намекает на обратное, но она протягивает руку в перчатке. Это вызов. Я осматриваюсь — все замерли. Аномалы по углам сосредоточились на нас. На том, что произойдет дальше.
Со мной ничего не случится, пока она в перчатках. И все же… Я чувствую, как все вокруг затаили дыхание. А еще знаю, что это всего лишь демонстрация силы, но я надолго тут не задержусь, так что игра не стоит свеч.
— Мэвис, не надо… — начинает Сапфира.
Но что-то в выражении лица Мэвис задевает меня за живое — будто она считает себя самой опасной среди всех присутствующих. Она думает, что мне невдомек, каково это, когда тебя боятся. Я улыбаюсь и беру ее за руку. Пальцы девушки обхватывают мою ладонь, и она встречается со мной взглядом. Ее рука вцепилась в меня клещами, но я так просто не сдаюсь. Опускаю взгляд. На внутренней части ее предплечья нарисована татуировка — горящий цветок королевы ядов.