Часть вторая

Коронация Эдрехасивара VII

Глава 6

Вдовствующая императрица

Майю разбудил яркий солнечный свет. Он открыл глаза и несколько секунд лежал, ничего не понимая. Он находился явно не в своей спальне в Эдономи и не в детской поместья Исваро’э, которую почти не помнил. Кровать и полог были роскошными. Судя по узору на парче — дерущиеся кошки, герб клана Драджада — он проснулся в одном из дворцов, принадлежавших отцу, но…

А потом Майя вспомнил, что произошло вчера, и куда он попал, и решил, что все это ему снится.

Эта мысль принесла огромное облегчение.

Скоро он проснется в Эдономи, на узкой кровати с продавленным матрасом, и, возможно, даже не вспомнит этот невероятный сон. А если и вспомнит, это научит его довольствоваться своей участью и не желать того, чего нельзя получить.

«Суровый, но ценный урок», — сонно подумал Майя и успокоился. Скрипнула дверь, и он приподнялся на локте, почему-то испугавшись, что это Сетерис пришел сообщить о прибытии императорского посланника.

Но это оказался крепко сбитый темноволосый юноша в ливрее с гербами дома Драджада. Майя вспомнил его имя — Немер. Он слегка встревожился, увидев, что Майя не спит, несколько раз моргнул и почтительно доложил, что его послали узнать, какой чай его светлость император предпочитает на завтрак.

«Милосердные богини, пусть это будет сон». Но это был не сон.

— Ромашковый, — пробормотал он. Матушка любила ромашковый чай, а Сетерис терпеть его не мог. — Спасибо.

— Ваша светлость, — согнувшись пополам, продолжал Немер. — Вы желаете завтракать в постели или…

— Нет, — перебил его Майя. Сидя в этой огромной кровати в одной рубахе, он чувствовал себя маленьким и уязвимым. — Мы оденемся, спасибо.

— Доброе утро, ваша светлость, — донесся голос из дальнего угла, и Майя вскрикнул от страха и едва не свалился на пол.

Это был Бешелар. Очевидно, он устроился в углу, потому что оттуда просматривалась вся спальня, комната неправильной формы. Конечно же, это был Бешелар, чьим главным талантом, судя по всему, было умение смущать императора и заставлять его чувствовать себя неотесанной деревенщиной.

— Вы что, никогда не спите? — воскликнул Майя, не сумев скрыть раздражения.

— Ваша светлость, — ответил Бешелар, — вчера на это не было времени, но сегодня Адремаза и капитан Ортема, по всей видимости, найдут смену для меня и Калы Атмазы. Если их кандидатуры будут угодны вашей светлости, мы будем охранять вас по очереди. Но мы ваши Первые Ноэчарей, — воскликнул он с неожиданной горячностью, подчеркнув слово «мы». Несомненно, он имел в виду и себя, и Калу.

Майе захотелось спрятать лицо в ладонях и заплакать от стыда. Мысленно он проклинал Бешелара, в то время как воин выполнял нелегкую работу, за которую он, Майя, даже не догадался поблагодарить своего телохранителя.

«Ты уже стал заносчивым, — сказал он себе. — Счел само собой разумеющимся то, что стражники должны круглосуточно охранять тебя». И какой-то тихий, коварный голосок добавил: «Как и подобает императору». Майя решительно вскочил с кровати.

Эша и Аврис словно только этого и ждали: они появились в дверях и сообщили, что ванна готова, что даченсол Аттередж и его ученики работали всю ночь и прислали несколько костюмов, а также просили уверить его светлость в том, что одежды для коронации будут готовы вовремя. Эти слова и суета слуг вокруг его персоны расстроили Майю еще больше. Но он пошел за ними, печально рассматривая то, чего не заметил вчера от усталости.

С помощью нескольких искусно расставленных ширм из матового стекла императору создавали иллюзию уединения в ванной комнате. Он принял ванну, оделся, после чего Аврис причесал его. К изумлению и досаде своих эдочарей, он полностью отказался от украшений.

— После коронации, — сказал он. На самом деле он предпочел бы никогда не носить драгоценностей. Они напоминали ему об отце.

Майя завтракал в присутствии телохранителей и той же боязливой служанки, которая подавала ему ужин. Едва он успел отпить глоток чая, дверь отворилась, и вошел Ксевет, нагруженный очередной охапкой писем. Майя, который в это время угрюмо размышлял о драгоценных камнях, не дал Ксевету заговорить о делах:

— К кому нам обратиться по поводу нашей императорской печати?

— Ваша светлость, — приветствовал его Ксевет и положил стопку писем на край стола. Служанка налила ему чаю.

— По традиции, этот вопрос находится в компетенции лорд-канцлера.

— Правда? — задумчиво переспросил Майя.

— Лорд-канцлер отвечает за изготовление личных печатей, — тщательно подбирая слова, подтвердил Ксевет.

— Чем вы вчера запечатывали письма, отправленные от нашего имени?

— Печатью дома Драджада, — сказал Ксевет. — Нам кажется, едва ли кто-нибудь осмелится утверждать, что письма поддельные.

— Едва ли, — согласился Майя, и Ксевет, казалось, немного успокоился. — Мы не думаем, что лорд Чавар лично изобретает изображения для печатей.

— О нет, разумеется, нет. Это входит в обязанности даченсола Хабробара.

— Вы не могли бы… то есть, нам следует призвать даченсола Хабробара для обсуждения этого вопроса, или?..

— Мы все устроим, ваша светлость.

— Благодарим вас, — вздохнул Майя. — Мы видим, что вы принесли новые письма.

— Да, — кивнул Ксевет. — Свидетели — не единственные, кого обеспокоило нежелание императора явиться придворным.

— А нам следует сделать это? — спросил Майя. — Дать аудиенцию?

— Нет, ваша светлость, — успокоил его Ксевет. — Придворным не помешает небольшая встряска. И скоро они все равно увидят вас. — Он вежливо кашлянул и заметил: — Вдовствующая императрица написала вам.

Майя, поглощенный другими заботами, почти забыл о вдовствующей императрице. Взглянув на часы, он понял, что уже через час ему придется ее принять.

— Мы согласились дать ей аудиенцию в десять часов, — объяснил он. — Она писала нам вчера.

— Ваша светлость очень добры, — пробормотал Ксевет и подал ему письмо.

Майя сломал печать и прочел:

...

Эрцгерцогу Майе Драджару,

наследнику трона империи Этувераз.

Приветствуем Вас.

Нас крайне разочаровал Ваш холодный ответ. Теперь мы видим, что рассказы покойного императора, Вашего отца, о Вашем характере, которым мы не до конца верили, считая их предубеждениями представителя старшего поколения, в действительности вполне правдивы.

Мы будем в Черепаховой Комнате в десять утра.

С надеждой и сочувствием,

Ксору Драджаран, Этувераджид Джасан.

Майя довольно долго размышлял над этими строками, затем спросил:

— Вдовствующая императрица… какая она?

— Ваша светлость, — Ксевет снова деликатно кашлянул. — Она очень молода и несколько… сумасбродна.

— Ксевет, умоляем вас, выражайтесь яснее!

Секретарь поклонился.

— Императрица — избалованная женщина, ваша светлость. Она молода и красива, и покойный император относился к ней как к кукле. Она добивалась своего с помощью слез и истерик, а когда слезы перестали действовать на пожилого, уставшего от жизни мужчину, который похоронил трех жен, в ход пошли недомогания: обмороки, головокружение, нервное истощение. Она жаждала власти, но ваш отец был слишком умен, чтобы допустить ее к управлению империей.

— В таком случае, сейчас она ищет пути получить желаемое?

— Да, ваша светлость, весьма вероятно.

Повисло молчание, холодное и тяжелое, как льдина. Майя набрал воздуха в легкие и спросил:

— Какого мнения придерживался о нас покойный отец?

Он заметил, что Ксевет в страхе покосился на Бешелара, и понял, что ему лучше было бы этого не знать. Но…

— Мы должны это услышать. Мы не можем общаться с теми, кто судит о нас по рассказам нашего отца, не зная, что о нас думают.

— Ваша светлость, — едва слышно прошептал Ксевет, не поднимая головы. — Вы знаете, что он не любил вашу матушку.

— Да, — вздохнул Майя. — Мы знаем.

— Со своими приближенными он не обсуждал ни ее, ни вас, ваша светлость, но при дворе ходили разные слухи. Некоторые от слуг. Другие, боюсь, распространяла сама императрица Ксору.

— Зачем?

— От скуки. Из мелочной злобы, любви к дворцовым скандалам. Большая часть этих историй — ложь, и мы настоятельно советуем вашей светлости не обращать на них внимания.

— А остальная часть?

Он знал, что загнал Ксевета в угол, и ему стало жаль придворного и стыдно за себя. «Вот каково быть императором, — подумал он. — Не забывай об этом».

Ксевет капитулировал с присущими ему изяществом и тактом.

— Покойный император говорил — иногда на публике, — что члены правящей династии Бариджана деградировали из-за близкородственных браков. В частных беседах он утверждал, что императрица Ченело безумна, и что вы унаследовали от нее душевную болезнь. Он часто употреблял слово «противоестественно», хотя никто точно не может сказать, что он имел в виду.

— И ему верили?

— Ваша светлость, все знают, как сильно покойный император любил императрицу Паджиро. Также всему двору известно, что скоропалительный брак с вашей матушкой был навязан ему Кораджасом. Тот факт, что вас поселили в Эдономи, породил многочисленные слухи, особенно в последние годы.