Кэтрин Эпплгейт

Говорящий кот Креншоу

Посвящается Джейку

...

Доктор Сандерсон:

Подумайте как следует, Дауд. Вы не знали где-то когда-то кого-нибудь по имени Гарви? Неужели не знали?

Элвуд П. Дауд:

Нет, доктор. Никого. Может, потому у меня с этим именем и было связано столько надежд.

Мэри Чейз, «Белый кролик» (1944) [Перевод Е. М. Голышевой, Б. Р. Изакова.]

Часть первая

Дверь — для того, чтобы её открывать

«Яма — для того, чтобы её рыть: первая книга первых толкований», написанная Рут Краусс и проиллюстрированная Морисом Сендаком

1

У кота на доске для сёрфинга я заметил несколько странностей.

Странность номер один: это был кот на доске для сёрфинга.

Странность номер два: на нём была футболка. С надписью «КОШКИ РУЛЯТ, ПСЫ ОТСТОЙ».

Странность номер три: он держал сложенный зонтик, будто боялся промокнуть. Что, если задуматься, никак не вяжется с сёрфингом.

Странность номер четыре: больше никто на пляже, казалось, его не видел.

Кот поймал хорошую волну и плавно заскользил по ней. Но, приблизившись к берегу, он совершил ошибку: открыл зонт. Порыв ветра — и кот резко взмыл в небо, едва не врезавшись в чайку.

И даже чайка, казалось, не заметила его.

Кот проплыл надо мной по воздуху, как пушистый шарик. Я посмотрел прямо вверх. Он посмотрел прямо вниз. Он помахал.

Шерсть у кота была чёрно-белая, расцветкой напоминающая пингвина. Казалось, будто он нарядился в пушистый смокинг и направляется на какое-то важное мероприятие.

А ещё он выглядел ужасно знакомым.

— Креншоу, — прошептал я.

Я огляделся. Вокруг строили песчаные замки, и бросали фрисби, и гонялись за крабами. Но никто не смотрел на парящего в небе кота-сёрфера с зонтиком в лапах.

Я крепко зажмурился и досчитал до десяти. Медленно.

Я решил, что десяти секунд мне как раз хватит, чтобы перестать сходить с ума.

У меня слегка кружилась голова. Но такое иногда случается, когда я голоден. А я ничего не ел с завтрака.

Я открыл глаза и выдохнул от облегчения. Кот пропал. Небо было пустым и бесконечным.

Плюх. Зонт, как гигантский дротик, вонзился в песок в нескольких дюймах от моих ног.

Он был пластиковый, красно-жёлтый, с нарисованными улыбающимися мышками. На ручке восковыми мелками было написано: «Этот зонт — собственность Креншоу».

Я снова закрыл глаза и досчитал до десяти. А когда открыл, зонта не было и в помине. Как и кота.

Был конец июня, день стоял погожий и тёплый, но меня пробила дрожь.

Я почувствовал себя словно перед прыжком в глубокий бассейн.

То чувство, когда вот-вот окажешься в другом месте. Ты ещё в пути, но уже знаешь: обратной дороги нет.

2

Дело вот в чём: я не из тех ребят, кто заводит воображаемых друзей.

Серьёзно. Этой осенью я иду в пятый класс. Репутация чокнутого в моём возрасте ни к чему хорошему не приведёт.

Мне нравятся факты. Всегда нравились. Правда и только правда. Вроде того, что дважды два равно четыре. Или что брюссельская капуста на вкус как грязные носки после физры.

Ну ладно, может, второй факт — это всего лишь мнение. В любом случае, я никогда не пробовал грязных носков после физры, так что могу и ошибаться.

Факты важны для учёных, а я собираюсь стать учёным, когда вырасту. Больше всего мне нравятся факты о природе. Особенно те, услышав которые люди говорят: «Да ладно!» Например, факт, что гепард может бежать со скоростью семьдесят миль в час.

Или что таракан больше двух недель может прожить без головы.

Или что если разозлить рогатую ящерицу, она выстрелит кровью из глаз.

Я хочу быть зоологом — изучать животных. Пока не уверен, каких. Сейчас мне ужасно нравятся летучие мыши. Ещё мне нравятся гепарды и кошки, и собаки, и змеи, и крысы, и ламантины. Так что выбор большой.

Я и динозавров люблю, вот только они все повымирали. Какое-то время мы с моей подругой Марисоль хотели стать палеонтологами и искать окаменелые останки динозавров. Она даже зарывала в своей песочнице оставшиеся от ужина куриные кости, чтобы попрактиковаться в раскопках.

Этим летом мы с Марисоль начали подрабатывать, выгуливая собак. Иногда, гуляя с собаками, мы обмениваемся фактами о природе. Вчера Марисоль рассказала мне, что летучая мышь может съесть 1200 комаров за час.

Факты куда лучше историй. Историю нельзя увидеть. Нельзя подержать её в руках и взвесить.

Конечно, ламантина в руках тоже не подержишь. Но всё же. Истории — это, по сути своей, враньё. А я не люблю, когда мне врут.

Всякие фантазии меня никогда не увлекали. Когда я был маленьким, я не переодевался в Бэтмена, не разговаривал с мягкими игрушками и не боялся подкроватных монстров.

Родители говорят, что в садике я как-то начал рассказывать всем, что я мэр Земли. Но это продлилось всего пару дней.

Да, у меня был период Креншоу. Но у многих детей бывает воображаемый друг.

Как-то раз родители повели меня в торговый центр встретиться с пасхальным кроликом. Мы стояли на фальшивой траве рядом с огромным фальшивым яйцом в огромной фальшивой корзине. Когда пришла моя очередь фотографироваться с кроликом, я посмотрел на его лапу и резко потянул за неё.

Внутри лапы оказалась мужская рука. С золотым обручальным кольцом и завитками светлых волос.

— Это человек, а не кролик! — закричал я. Какая-то маленькая девочка разрыдалась.

Управляющий торговым центром нас выставил. Я остался и без бесплатной корзинки с шоколадными яйцами, и без фото с фальшивым кроликом.

Тогда-то я и понял впервые, что людям не всегда нравится слышать правду.

3

После случая с пасхальным кроликом родители забеспокоились.

Не считая тех двух дней в должности мэра Земли, я не проявлял большого воображения. Родители думали, что я, наверное, чересчур взрослый. Чересчур серьёзный.

Папа размышлял, не стоит ли ему читать мне побольше сказок.

Мама размышляла, не вредно ли мне смотреть в таком количестве передачи о природе, где животные едят друг друга.

Они попросили совета у бабушки. Хотели узнать, не веду ли я себя слишком по-взрослому для моего возраста.

Она ответила, что беспокоиться не о чем.

Каким бы взрослым я ни казался сейчас, сказала она им, к подростковому возрасту это точно пройдёт.

4

Через несколько часов после первого появления на пляже Креншоу объявился снова.

На этот раз без доски для сёрфинга. И без зонтика.

И без тела.

И всё же я знал, что он здесь.

Было примерно шесть часов вечера. Мы с моей сестрой Робин играли в хлопьебол в гостиной нашей квартиры. Хлопьебол — отличная игра для тех случаев, когда ты голоден, но до утра еды не предвидится. Мы изобрели её под перебурчивание наших животов. «Ох, хотелось бы мне кусочек пиццы с пеперони», — бурчал мой живот, а её бурлил в ответ: «Ага, или крекер «Ритц» с арахисовой пастой».

Робин обожает «Ритц».

Играть в хлопьебол просто. Нужны всего лишь несколько колечек «Чериос», хотя сгодятся даже маленькие кусочки хлеба. Конфетки «M&M’s» тоже хороши, если только поблизости нет мамы, которая запретит есть сладкое. Но их, скорее всего, под рукой не окажется, если только дело не происходит сразу после Хэллоуина.

В моей семье сладости долго не залёживаются.

Сначала нужно выбрать цель. Миска или чашка вполне подходят. Мусорное ведро не используйте: там могут быть микробы. Иногда мы берём бейсболку Робин. Хотя она, скорее всего, тоже чистотой не блещет.

Для пятилетки эта девчонка здорово потеет.

Играть нужно так: кидать хлопья по одному, пытаясь попасть в цель. Главное правило — не есть брошенный кусочек, пока не попадёшь. И цель должна находиться как можно дальше, иначе еда быстро закончится.

Фокус в том, что, пока целишься, о голоде забываешь. По крайней мере, на какое-то время.

Мне нравится кидать колечки «Чериос», а Робин — хлопья «Фростед Флейкс». Но когда в кладовке пусто, уже не попривередничаешь. Так мама иногда говорит.

Если хлопья заканчиваются, а живот по-прежнему бурчит, всегда можно пожевать жвачку, чтобы отвлечься. А потом приклеить её за ухо — на тот случай, если снова захочется пожевать. Даже если жвачка потеряет вкус, это неплохая разминка для зубов.

Креншоу появился — или, по крайней мере, мне показалось, что он появился, — когда мы кидали папины хлопья из отрубей в бейсболку Робин. Была моя очередь, и я попал прямо в яблочко. Но когда я подошёл забрать свой выигрыш, вместо хлопьев обнаружил четыре фиолетовых мармеладных боба.

Я люблю фиолетовые мармеладные бобы.

Я долго на них таращился.

— А мармеладные бобы откуда взялись? — спросил я наконец.

Робин схватила бейсболку. Я попытался её отнять, но быстро передумал. Робин маленькая, но связываться с ней себе дороже.

Она кусается.

— Это волшебство! — воскликнула Робин и принялась делить бобы. — Один мне, один тебе, два мне…

— Серьёзно, Робин. Не валяй дурака. Откуда?

Робин проглотила два боба.

— Отштаньт мня, — сказала она, что, видимо, на конфето-жевательном языке означало «Отстань от меня».