Сабрина дрожала, как в ознобе. К сожалению, она действительно пляшет под дудку, только не его, а общества. Но именно он и представляет это самое общество, чванное и высокомерное, которое так ее унизило.

— Все что угодно, Филип, — прошипела она, — все что угодно, лишь бы не быть у тебя в долгу. Даже позор ежеквартальных подачек. Что же до твоего так называемого мужского благородства, надеюсь, ты им подавишься.

— Я хотел, чтобы ваш своенравный характер и мятежный дух вернулись к вам, после того как вы благополучно выйдете за меня, мадам. Однако, если это означает, что вы превратитесь в сварливую упрямую ведьму, которая так погружена в свои мелочные обиды, что…

— Лучше уж быть ведьмой, чем тупым ослом!

— Я ваш муж. Постарайтесь впредь не перебивать меня, Сабрина.

— Ну уж нет! Я буду поступать так, как сочту нужным! В конце концов, я довольно дорого заплатила вам за это право!

— Вам еще многому нужно учиться, виконтесса, — небрежно бросил он, сумев овладеть собой. — Что же касается прав… у вас их попросту нет. Вы будете делать так, как вам велят. Возможно, вы и внучка графа, но гораздо важнее то, что стали моей женой. Почему бы вам не подняться к себе и не поразмыслить о вреде несправедливых нападок и оскорблений? Когда будете готовы извиниться, позвоните Грейбару, и он меня уведомит.

Горшочек с джемом просвистел мимо его головы. Филип потрясение уставился на жену. Она дышала часто и тяжело, грудь ее вздымалась. Ее следует хорошенько встряхнуть, но Филип опасался причинить ей боль.

— Иди в свою комнату, Сабрина.

— Ни за что! — упрямо проговорила она. — Скорее уж напишу Чарлзу Аскбриджу. Вероятно, он согласится поехать со мной на прогулку в парк. Чарлз по крайней мере никогда не был напыщенным тираном!

— Не доводи меня до крайности, Сабрина! Я сошлю тебя в Динвитти-Мэнор, где ты сможешь охладить свой пыл в мирном уединении.

— А ты только этого и добиваешься, чтобы спокойно проводить время в обществе любовницы?! — воскликнула Сабрина, но тут же осеклась при виде его ошеломленного лица.

На скулах Филипа выступили багровые пятна. Он выглядел смущенным и виноватым.

И тут Сабрина сделала весьма неприятное для себя открытие.

— Так вот что ты делал прошлой ночью… — едва выговорила она. — Ушел сразу же после того, как отправил меня в постель. То-то мне показалось, что я слышала стук парадной двери! Ты… ты поехал к любовнице в нашу брачную ночь? Не потрудился даже заглянуть к жене, провести с ней несколько часов, хотя бы лечь в соседней спальне, нет, ты провел ночь с другой женщиной!

Филип молчал.

Сабрина окинула его презрительным взглядом.

— Меня поражает, как ты можешь, имея любовницу, хвастаться мне своими благородством и галантностью.

— Я этого не делал!

— Конечно, вслух ты и не высказывался, но пыжился, надувал щеки и распускал хвост, упиваясь своим проклятым нравственным величием и рыцарским поведением! Может, мне броситься к твоим ногам, Филип, целовать сапоги за то, что спас меня? Или послать подарок твоей любовнице в знак признательности за то, что не подпустила тебя к жене в самую главную ночь ее жизни?

Филип не знал, куда деться. Тихая, бледная девочка внезапно превратилась в тигрицу. Он ухватился за последнюю фразу, как утопающий — за соломинку.

— Это действительно самая главная ночь в жизни женщины?

— Только если женщина не подозревает, что собой представляют мужчины.

— Довольно твоих уколов! Хватит меня дразнить, Сабрина! Отвечай: ты хотела, чтобы прошлой ночью я остался с тобой?

В дверь столовой осторожно постучали.

— О дьявол! — выругался Филип. — Ты ответишь мне на этот вопрос, Сабрина. О да, ответишь, как только я избавлюсь от той назойливой особы, которая не уйдет, пока ее не пригласишь. И никаких посланий Чарлзу. Ты обязана подчиняться мужу. Войдите! — крикнул он, выпрямляясь.

— Экипаж ждет, милорд, — объявил Грейбар, устремив взгляд на белоснежный галстук хозяина. Он отнюдь не был глух и с радостью воспользовался поводом прервать чересчур оживленную беседу господ. К счастью, на этот раз обошлось без битья посуды!

— Мне не нужен экипаж, Грейбар. Ее сиятельство остается дома. Велите Лэнкому запрячь лошадей в фаэтон.

Грейбар строптиво нахмурился, готовый ринуться в бой, и громко захрустел пальцами — жест, которого Филип за всю свою жизнь ни разу не имел возможности наблюдать. И вместо того чтобы выйти, громко откашлялся. Это оказалось последней каплей.

— Фаэтон, Грейбар. Немедленно. И никаких споров. Идите.

— Да, милорд.

Когда за Грейбаром закрылась дверь, Филип снова повернулся к жене.

— Отвечай, Сабрина! Ты хотела, чтобы я остался с тобой в прошлую ночь?

Сабрина помолчала, внимательно изучая свои ногти.

— Я сказала, что это самая важная ночь в жизни женщины, если только она не подозревает, что собой представляют мужчины. — Она подняла потемневшие от ярости глаза. — Но у меня, к несчастью, есть печальный опыт общения с противоположным полом. Тревор многому меня научил, а вы — еще большему. Думаете, я желаю, чтобы меня, как остальных несчастных, осыпали грубыми омерзительными ласками? Неужели считаете, что я так бесконечно глупа?

Ее ответ был бы совершенно иным, если бы не столь несвоевременное появление Грейбара!

Филип был уверен в этом, но пока Сабрина держалась на редкость мужественно и явно брала над ним верх.

— Прекрасно. Поскольку вы, очевидно, не нуждаетесь в моем обществе, я удаляюсь. В ваши обязанности входит составление меню вместе с миссис Холи. Передайте ей, что сегодня я поужинаю в клубе и приеду поздно. Желаю хорошо провести день, Сабрина. Надеюсь, вы не лопнете от ничем не обоснованной злобы.

Сабрина не накинулась на него, хотя кулаки сами собой сжимались.

— Вы так и не сказали, стоит ли послать сувенир вашей содержанке?

— Вы забудете о существовании моей любовницы, — приказал Филип и ринулся к выходу, умирая от желания перекинуть ее через колено и задать трепку. На пороге он обернулся: — Я запрещаю вам упоминать о ней. Понятно?

Сабрина потянулась за очередным горшочком джема, тем самым, что стоял у самого ее локтя, но Филип уже исчез.

Глава 32

Все в нем так и кипело от бешенства. С каким наслаждением он сейчас побил бы кого-нибудь! Но, увы, подходящего кандидата не находилось. И тут Филип улыбнулся. Вот оно! Нужно немедленно ехать в боксерский салон «Джентльмен Джексон»!

Следующие два часа он провел на ринге, уложил четырех противников и измучился так, что едва держался на ногах.

— А я считал, Деренкур, что вы обнаружили куда более приятные способы избавиться от напряжения.

Филип отбросил полотенце, которым вытирал лицо. Граф Марч, сам недавно женившийся, с подозрительной веселостью разглядывал его.

— Добрый день, Сент-Клер. Жаль, что не явились пораньше, попробовали бы силы в бою со мной.

— Ну да, позволить вам размозжить мне голову? Ни за что! Разрешите нам с Кейт пожелать вам счастья. Мы только вчера вечером вернулись из Сент-Клера, иначе я имел бы честь протанцевать вальс с вашей очаровательной невестой.

— Моя очаровательная невеста в данный момент развлекается с Чарлзом Аскбриджем. Я запретил ей видеться с ним, но она не послушалась меня. Ей, видите ли, нравится его общество, потому что он не тиран.

— В отличие от вас, разумеется?

— Да! И это после всего, что я для нее сделал!

Граф с интересом наблюдал за вспышкой возмущения у этого обычно сдержанного и хладнокровного человека.

— Наверное, это глупый вопрос, Филип, но не могли бы вы объяснить, что именно сделали для нее?

— Как… я думал, вы знаете… спас ей жизнь.

— Да, это прекрасный поступок.

Филип внезапно опустил глаза. Проклятие, Джулиан прав! И Сабрина тоже. Он возомнил себя божеством среди простых смертных, всемогущим, всесильным, бескорыстным.

— Мне кажется, — дружелюбно заметил граф, — что вам выпало счастье жениться на чудесной девушке, из хорошей семьи, с великолепным приданым. Если бы вы встретили ее в Лондоне при обычных обстоятельствах, влюбились бы вы в нее тогда? Захотели бы жениться? Судя по тому, что я слышал, она красавица. У нее было бы немало поклонников. Пожелали бы вы стать одним из них, чтобы выиграть драгоценный приз? Кто знает?

— Дьявол вас побери, Джулиан! Был бы крайне благодарен, если бы вы держали свое драгоценное мнение при себе.

Дело в том, что она моя жена и должна повиноваться мне, и все тут.

— Чарлз Аскбридж, закоренелый холостяк, возможно, согласится с вами. Но я все-таки осмелюсь иметь свое суждение. Не пытайтесь сломить ее дух, Филип. А теперь прощайте, друг мой. Моя жена обожает есть мороженое у Гюнтерса. Я рад во всем ей потакать. Говоря по правде, у меня сердце тает от ее счастливой улыбки.

Филип, разминая усталые мышцы, угрюмо смотрел вслед другу. Господи, как неприятно осознавать, что ты не прав. И еще неприятнее, когда тебе указывают на это.

Сабрина вручила плащ, подбитый соболем, расстроенному Грейбару и спокойно дожидалась, пока тот принимал пальто и перчатки Чарлза.

Они проследовали в гостиную, чтобы выпить чаю.

— Что это с Грейбаром? — спросил Чарлз. — Мне показалось, он либо сейчас заплачет, либо разобьет об мою голову китайскую вазу.

— Он верный слуга своего хозяина, а Филип запретил мне видеться с вами, следовательно, Грейбар не одобряет моего своеволия.

Чарлз подошел к камину и протянул руки к огню. Сабрина, не находя себе места, уныло бродила по комнате. Странно, почему ей пришло в голову пригласить на прогулку в парк именно его? Правда, он был деликатен и не задал ей ни одного вопроса. Сабрина же всю дорогу изводила его пустой болтовней, так что в конце у него голова пошла кругом. Какое счастье, что хоть сейчас она молчит! Но беда в том, что Чарлз слишком хорошо знал Сабрину и ему было больно видеть, как она страдает и старается это скрыть.

— Где Филип? — наконец спросил он. — Я думал, мы застанем его дома.

Сабрина повернулась к нему. Ее щеки раскраснелись от ветра, волосы в беспорядке вились вокруг осунувшегося лица. Она с притворным безразличием пожала плечами, но не так-то просто было обмануть Чарлза.

— Понятия не имею, Чарлз.

— Как скоро вы его ожидаете?

— Это дом Филипа. Он вернется, когда пожелает.

Гнев, а не горечь поражения, вот что владеет ею!

— Выслушайте меня, Сабрина Эверсли, поскольку я последние два часа подвергал свой слух самому жестокому испытанию и был вынужден терпеть вашу идиотскую трескотню. Я задаю самый обычный вопрос о местопребывании вашего мужа, а вы мгновенно превращаетесь в ощерившегося мастиффа. Вы замужем всего два дня. Что происходит, черт возьми?!

— Я так и знала, что вы станете его защищать.

— Защищать Филипа? С чего вы это взяли? Ну же, Сабрина, — попросил он, немного смягчившись при виде полных тоски и боли глаз, — мы дружим целую вечность, и вы прекрасно понимаете, что можете мне довериться. Поговорите со мной.

В комнате возник Грейбар с тяжелым серебряным подносом. Пока Сабрина возилась с чашками, Чарлз безуспешно ломал голову, пытаясь найти объяснение происходящему.

Как только Грейбар с неодобрительно-чопорным видом монахини, случайно попавшей в бордель, удалился, Чарлз подступил к Сабрине:

— А теперь немедленно объясните, что заставило Филипа бежать из собственного дома.

И тут же подскочил от оглушительного крика.

— Вот видите, Чарлз, вы уже взяли его сторону! — Голос Сабрины звенел в его ушах. — Почему вы осуждаете меня, не выслушав? Неужели ни на минуту не допускаете, что не я виновата в его отсутствии?

— Вот именно, не допускаю. Слишком хорошо мы знакомы. Я привык к вам и вашим выходкам. Господи, только подумать обо всех проделках, в которые вы втянули несчастную Маргарет! Но бедняга Филип…

— Бедняга, говорите? Уж поверьте, он отнюдь не беден, получив такое великолепное приданое, как у меня, не говоря уже о десяти тысячах наследства! Бедный Филип, подумать только! Прямо-таки нищий!

— Я вовсе не это имел в виду, и вы все прекрасно понимаете!

— Превосходно! Итак, за завтраком ваш бедный Филип счел своим долгом сообщить мне, что возвращает мне мое наследство, а вместе с ним и финансовую независимость.

— Да как он смел, негодяй! Да его стоит повесить за такую наглость!

— Хотите сказать, что Филип ничего не говорил вам о нашем деловом соглашении?

— Деловом соглашении? Что за бессмыслица? Начнем с того, что джентльмены не станут пачкать руки какими-либо сделками, тем более с дамами.

Сабрина опустила глаза и принялась нервно теребить складки на юбке.

— После той ужасной ночи в клубе «Олмэкс» Филип старался держаться подальше от меня. Обстановка была такой невыносимой, что мне пришлось написать ему и попросить приехать. Это я предложила ему жениться на мне, Чарли. У меня сложилось впечатление, что он нуждался в моих деньгах, поэтому мы заключили договор, устраивающий нас обоих.

— Клянусь всеми святыми, Филипу в голову бы не пришло жениться по расчету! С тех пор как один из Мерсеро женился на богатой наследнице, их род ни в чем не знал недостатка. Последние два поколения виконтов многократно увеличили состояние. Филипу так же нужны ваши деньги, как прошлогодний снег.

— Кажется, я поняла это сегодня утром, — тяжело вздохнула девушка. — Но я тоже богата, Чарли.

— И что из этого? Теперь-то вы поняли, что Филип никогда не гнался за вашим золотом? Господи, да он не взял бы его, даже если бы сам не имел ни фартинга. Похоже, вы сами вынудили его прибегнуть к этой уловке, чтобы выполнить свой долг по отношению к вам.

— Видимо, я и это сознавала, — пробормотала она так тихо, что Чарлз был вынужден податься вперед, чтобы лучше расслышать. — Все это было чистым притворством. Ложью.

— Вспомните, Сабрина, сколько раз вы ему отказывали. Он нес за вас ответственность, хотя исключительно по вашей вине попал в такой переплет. Разумеется, вы не намеренно втянули его в эту историю, но, не наткнись он на вас в лесу, ничего бы не случилось.

— И Филип был бы свободен и не обременен нелюбимой женой! О, неужели не понимаете, Чарлз? Я не желала жертв с его стороны и поэтому стремилась привнести в наш брак хоть что-то, помимо моей запятнанной репутации.

— Если бы вы хоть на минуту перестали тревожиться за свою честь и подумали бы о его…

Сабрина сморгнула подступившие слезы. Она терпеть не могла выказывать столь постыдную слабость, но ничего не смогла с собой поделать. Судорожно сглотнув, девушка подняла глаза.

— Он и вправду меня не любит. И не случись всего этого, даже не обратил бы на меня внимания, не то чтобы жениться.

— Разумеется, не любит. С чего бы такие нежные чувства? Вы едва друг друга знаете. Что же до остального, вы непременно встретились бы в Лондоне во время сезона. Кто знает, возможно, при первом же взгляде на вас он бросился бы к вашим ногам.

Чарлз придвинулся поближе и неуклюже погладил ее по плечу. Сабрина повернулась к нему и уткнулась головой ему в грудь.

— Он провел ночь… нашу брачную ночь не со мной. Поехал к любовнице.

Чарлз от неожиданности задохнулся, чувствуя себя так, словно над головой смыкается толща воды. Нет, Филип не сделал бы ничего подобного! Никогда! В конце концов, никто не может назвать Сабрину дурнушкой. Она прелестна!

Но в следующий момент он понял, что руководило другом, и похлопал Сабрину по спине. Она не плакала, только бессильно обмякла, как крошечное обиженное дитя.

— Сабрина, он просто не хотел торопить вас. Решил дать вам время справиться с ударом, который нанес вам Тревор, и сделал все, чтобы вы его не боялись. А потом… ведь вы так тяжело болели! И до сих пор просто пугающе бледны! Нет, Филип заботился о вас и ваших чувствах. Не стоит ненавидеть его за то, что он старался вести себя как джентльмен по отношению к вам.

Она мгновенно напряглась и словно окаменела. Глаза злобно сощурились.

— Ну, слава Создателю, теперь мне все понятно! Наш галантный рыцарь был так благороден, что поспешил забраться в постель к любовнице! А мне кажется, Чарли, что, будь Филип в самом деле настолько свят, каким вы его хотите представить, он не помчался бы к своей шлюхе, а остался бы дома, в собственной постели. Вместе со мной. Этот праведник, разумеется, не коснулся бы меня. Или, о радость, провел бы в соседней комнате целую ночь, а не несколько часов перед рассветом, когда соизволил наконец вернуться! Он просто свинья!

— Ну уж нет, Сабоина! Беда в том, что Филип привык к женскому вниманию и не может обходиться…

Он поспешно сжал губы, но было уже поздно. Роковые слова слетели с языка.

— Я не хотел… забудьте… это все глупости…

— Да, конечно, — медленно протянула она, и Чарлзу показалось, что Сабрина сумела взять себя в руки. Какое облегчение! Он не выносил женских слез. — Да, это вполне возможно, — повторила она. — Филип действительно не в силах отказаться от любовных утех. Он таков, каков есть. Не пожелал спать со мной из опасения напугать. Теперь все ясно. — Она вскочила и принялась метаться по комнате. — Видимо, теперь от меня зависит убедить его, что я вполне здорова и не упаду в обморок, если мужу вздумается подарить мне супружеский поцелуй.

— Но… но одних поцелуев недостаточно… и…

— Знаю!

Сабрина повернулась, и Чарлз, к своему невыразимому удивлению, обнаружил, что она широко улыбается. Перед ним стояла совершенно преобразившаяся, словно светящаяся изнутри девушка.

Он едва удержался от смеха. Невероятно! Подумать только, что за картина: Филип Мерсеро, не устоявший перед чарами восемнадцатилетней девчонки, к тому же, по странному совпадению, оказавшейся его женой!

Чарлз от души пожелал ей успеха. Он обязательно помолится, чтобы она навеки забыла Тревора и свои страхи.

— Но, Чарли, не знаю, как быть с его любовницей. Видите ли, я предоставила ему полную свободу.

— Советую ничего не предпринимать, — твердо заявил Чарлз. — Позвольте событиям идти своим чередом. Согласитесь, что ваши отношения с Филипом с самого начала не слишком походили на обычный роман. Филип еще не осознал, что женат. Он слишком уверен в женском внимании.

Дамы вечно бросаются ему на шею и твердят, какой он исключительный и несравненный.

— Но ему приходится им платить, а я его жена, — выпалила Сабрина и, помолчав, добавила: — Правда, мне он назначил ежеквартальное содержание.

— Да, иногда он им платит, — начал объяснять Чарлз, но благоразумно воздержался от продолжения и, улыбнувшись, сжал руку Сабрины. — Еще раз умоляю, не торопитесь. Подождите, Сабрина. Филип, вероятно, растерян не меньше вашего. Дайте срок, все образуется. Он новичок в вопросах супружеской жизни.

— Ну да, а я старый опытный морской волк. Боже, Чарли, мне ведь всего восемнадцать!

— Верно, но дамы куда лучше разбираются в таких вещах и обычно более проницательны, чем мужчины, особенно когда речь идет о чувствах и тому подобном. Так что, Сабрина, держите язычок на привязи. Дайте мужу шанс.

— Бьюсь об заклад, вы никогда не наблюдали, что происходит, когда Филип спускает с привязи свой язык.

— Почему же, наблюдал, но это совсем другое дело. Мужчинам полагается сквернословить и награждать друг друга тумаками. Ну а теперь мне пора. Вы довели меня до умопомрачения и совершенно измучили. Я устал. Голова раскалывается. К тому же нужно бежать, пока Филип не вернулся и не стал допытываться, что именно я наговорил вам.