— Здравствуйте, миссис Уилкокс, — первым отреагировал высокий шотландец. — Сердечно приветствую вас в нашей прекрасной стране.

— Очаровательная страна, мадам, — заметил лорд Монтфорт. Тут же на месте сраженный этой пышной светловолосой красоткой, он выступил вперед и галантно поднес ее руку к своим губам.

Она одарила его обаятельной улыбкой, а взор ее уже пытался очаровать его.

— Своей галантностью вы вскружите мне голову, — промурлыкала она. — Боюсь, что мой покойный муж не был ко мне столь внимательным.

— Значит, вы вдова? — оживился джентльмен, и тут же надежда затеплилась в его душе.

— Да. Уже более года. — Она наконец отняла у него свою руку и прошла к другому креслу. Грациозно усевшись в него, она подождала, пока джентльмены займут свои прежние места, а потом обольстительно улыбнулась губернатору. — Когда я была в Сиднее, я много слышала о вас, сэр.

— Боюсь, что меня там слишком часто обсуждают. — Появившаяся на его губах вежливая улыбка не коснулась его глаз. В Гвендолин он приметил нечто обеспокоившее его. Он взглянул на Алекс, напряженность которой не укрылась от его взора.

— А я здесь тоже визитер, миссис Уилкокс, — сообщил лорд Монтфорт.

— Тогда, возможно, нам придется посочувствовать друг другу. Что касается меня, то я здешнюю жару нахожу просто невыносимой. А вы?

— Безусловно! И я никак не могу понять, почему местные жители отходят ко сну так рано. Ведь здесь только после наступления темноты человек может надеяться, что ему удастся подышать. Видите ли, мы в Лондоне не обедаем раньше девяти часов вечера, и для нас вполне обычно развлекаться далеко за полночь.

— Во многом то же самое и у нас в Балтиморе. — Она помолчала, а потом мягко, артистично вздохнула. — Хотя должна признаться, что развлечений у нас немного.

— Не согласитесь ли вы, прежде чем мы уедем, обойти ваше поместье, миссис Хэзэрд? — внезапно спросил губернатор Макквери, уставший от жары и безделья и желавший двинуться дальше. — Хотя мне прискорбно признаться в этом, но я уже несколько месяцев не посещал Бори. Мне хотелось бы познакомиться с теми улучшениями, которые осуществил здесь за это время ваш муж.

— Да, конечно, — согласилась Алекс, стараясь при этом отвлечь свои мысли от Джонатана, что ей, надо сказать, плохо удавалось.

Все четверо участников разговора поднялись и вышли наружу. Алекс составила пару губернатору, а Гвендолин была несказанно рада повиснуть на руке лорда Монтфорта. Теперь жара, по-видимому, перестала казаться ей таким уж бедствием.

Они неторопливым, прогулочным шагом прошли через передний двор в сторону внешних построек. Губернатор Макквери сделал несколько замечаний по поводу аккуратного и процветающего вида плантации, отвечая на которые, Алекс удалось удачно вставить несколько реплик. Наконец, после того как Гвендолин и англичанин вырвались несколько вперед, губернатор вежливо задержал ее.

— Что вас беспокоит? — спросил он. Его глаза излучали такую доброту, что она испытала искушение открыть перед ним свою душу. Но внезапно она решила сдержаться.

— Я… совсем ничего.

— Может быть, вы тоскуете по дому?

— Порой да, — призналась она. Алекс ощущала искреннее сочувствие губернатора.

«Чего же ты хочешь?» — настойчиво пытал ее сознание внутренний голос.

Она на мгновение закрыла глаза и быстро отвернулась. Почему она не обращается к губернатору с просьбой о помощи? — задумалась она. Почему не рассказывает ему свою кажущуюся неправдоподобной историю и не требует, чтобы он доказал несправедливость, совершенную по отношению к ней?

— Ваши тетя и дядя в Лондоне. Они знают о том, где вы находитесь? — продолжил губернатор. — Как их фамилия? Возможно, я смогу сообщить им о вашем браке. Я смог бы даже организовать их визит сюда.

— Я боюсь, что они не одобрят мой брак.

— Как они могут не одобрить такого человека, как ваш муж, миссис Хэзэрд? — отреагировал он на ее слова улыбкой, выражавшей удивление. — Послушайте, они, конечно, убедятся, что положение ваше значительно улучшилось, и ваш брак с американцем уже не покажется им таким отталкивающим. Я не хочу вас обидеть, но лорд Монтфорт был прав, когда утверждал, что женщина в вашем положении едва ли может рассчитывать на лучшее. — Губернатор сурово нахмурился, прежде чем настойчиво задать еще один вопрос: — Ваш дядя занят честным трудом? Если нет…

— Мой дядя — лорд Генри Кэвендиш! — Итак, Алекс совершила решающий шаг. Но вместо того чтобы почувствовать облегчение, она ощутила, как усилилась тяжесть у нее на сердце.

— Лорд Генри Кэвендиш? — повторил губернатор. Он был явно ошеломлен. Это имя было ему знакомо. — Вы говорите, что ваш дядя — пэр королевства?

— Я знаю, это звучит крайне неправдоподобно, но тем не менее это правда. — Ее горло болезненно сжалось, а внезапные слезы заволокли глаза. — Меня зовут леди Александра Синклер, а мой дядя — лорд Генри Кэвендиш.

— Как это может быть? — Лицо губернатора стало холодным и отстраненным.

— Некий человек, желая отомстить моему дяде, добился выдвижения против меня ложного обвинения и моего заключения в тюрьму. Я была осуждена и отправлена в Австралию прежде, чем смогла дождаться помощи от своей семьи или друзей.

— А ваш муж знает о вашем несчастье?

— Я ему говорила об этом, но он… я совсем не уверена, что он верит мне. — Она начала заикаться и, не удержавшись, всхлипнула и залилась слезами. Ее слова прозвучали уныло, когда она добавила: — Я, конечно, не могу осуждать его за это. Я ссыльная. Я была в тюрьме в Параматте, когда он нашел меня.

— Если ваш собственный муж не верит этому, тогда почему вы ждете, что я поверю вам? — бесстрастно возразил губернатор. Его взгляд проник в светящиеся глубины ее глаз. — С тех пор как я занял пост губернатора в этой колонии для заблудших душ, мне пришлось выслушать множество историй о невиновности и судебных ошибках. Но я должен сказать, что ваша — самая неожиданная. Создается впечатление, что Джонатан Хэзэрд стал в конце концов жертвой какого-то страшного недоразумения.

— Его нельзя осуждать за то, что произошло.

— Совершенно верно. — Лицо губернатора помрачнело, и он покачал головой. А потом, прищурившись, задал еще один вопрос: — Что же вы надеялись выиграть, сообщая мне эту информацию?

— Я надеялась, что как минимум вы сможете сообщить обо мне моему дяде. А может быть, сумеете даже устранить совершенную в отношении меня несправедливость.

— Но теперь вы жена Джонатана Хэзэрда, — Да, и я…

— Вы хотите покинуть его и вернуться в Англию?

— Я хотела, — тихо проговорила она, дрожа всем телом. — Но теперь… О Боже, помоги мне, я сама не знаю, чего я хочу.

— Я пошлю на вас запрос, — заставил вздрогнуть ее губернатор своим предложением.

Она опять взглянула в его глаза и была почти уверена, что увидела в них новую вспышку милосердия.

— Скажите Джонатану, чтобы он приехал ко мне и поговорил об этом деле.

— Он откажется сделать это, — пояснила она. — Он намерен сохранить наш брак.

— В таком случае я, миссис Хэзэрд, сказал бы, что вы на самом деле очень счастливая женщина.

Она глубоко вздохнула. Слова губернатора подняли в ней бурный вихрь чувств. Но прежде чем она собралась с ответом, воздух сотряс пронзительный крик Гвендолин. Губернатор тут же бросился вперед, чтобы выяснить, в чем дело, а Алекс поспешила за ним, чуть ли не наступая ему на пятки. Они обнаружили Гвендолин и лорда Монтфорта сразу же за конюшней. Перед ними стоял Джага, выражение лица которого было стоически неподвижным, но темные глаза буквально излучали иронию.

— Боже мой, он всех нас убьет, — голосила вдова, прячась за своего спутника.

— Не двигаться, дикарь, убийца! — отважно вскричал лорд Монтфорт, несмотря на то что он был безоружен и ничем подкрепить свой приказ не мог.

— Успокойтесь сэр, этот человек не представляет никакой опасности! — поспешила сообщить Алекс, становясь рядом с Джагой. — Джага, мне очень жаль…

— Ничего страшного, — отозвался он, переводя взгляд на губернатора, который приветствовал его вежливым поклоном.

— Я рад встретиться с вами снова, Джага.

— Вы хотите сказать… вы знакомы с этим язычником? — бессвязно пробормотала Гвендолин, в полном недоумении набросившись с вопросами на губернатора.

— Да. Джага хорошо известен капитану Хэзэрду.

— Он — друг Джонатана, — пояснила Алекс. Она с извиняющейся улыбкой поглядела на полуобнаженного аборигена.

— Может быть, вы зайдете в дом? В настоящий момент мужа нет, но…

— Я еще приду, — сказал он. Как и в прошлый раз, он беззвучно повернулся и скрылся за углом здания.

— Туземцы безвредны, миссис Уилкокс, — с явным раздражением заверил Гвендолин губернатор Макквери.

— Тем не менее этот неприятный маленький эпизод подтверждает правильность моего предложения, — высказал мнение лорд Монтфорт.

— Что же вы предлагаете? — спросил губернатор.

— Дамам, подобным миссис Уилкокс, нечего делать на этом ужасном, зараженном насекомыми колониальном аванпосту. Ей следует вернуться с нами в Сидней.

— Но мы уезжаем уже сейчас, Уильям. Я предполагаю возвратиться домой до наступления ночи.

— К черту, Лачлен! Несколько лишних минут никакого значения иметь не будут.

— Возможно, и нет. Но вполне вероятно, что миссис Уилкокс не хочет, чтобы мы оторвали ее от друзей. Она, в конце концов, совершила продолжительное путешествие…

— Так случилось, сэр, что капитан Хэзэрд в настоящий момент организует мою поездку домой, — Гвендолин посчитала нужным информировать губернатора об этом. Она бросила еще одну приторную улыбку, адресованную молодому англичанину — англичанину богатому, как она только что выяснила. Хотя ей всегда была Ненавистна мысль о поражении, ей стало ясно, что добиться своего от Джонатана она ни за что не сможет. Кроме того, теперь у Гвендолин появился еще один шанс удовлетворить свое стремление. И это, если ей повезет, могло бы принести ей и титул, и состояние, в котором она отчаянно нуждалась. — Я отнюдь не отвергаю любезное приглашение лорда Монтфорта.

— Ну а как же с Джонатаном? — язвительно поинтересовалась Алекс. — Мне вспоминается, дорогая миссис Уилкокс, что вы настроились на продолжительный визит моему мужу.

— Он оказался не тем мужчиной, которого я помнила.

— Я рада это слышать.

— Идемте, миссис Уилкокс, — сказал лорд Монтфорт, вновь галантно взяв ее под руку. — Я помогу вам собрать вещи.

— У нас в лодке места немного, — строго предупредил губернатор.

— Со мной только саквояж, — поспешила сообщить Гвендолин. Обращаясь к лорду Монтфорту, она похвастала: — Я многоопытная путешественница.

Все вчетвером они вернулись в дом. Алекс рассеянно показывала им путь, испытывая как удовольствие от предстоящего отъезда своей соперницы, так и некоторый страх в связи с тем, что она открылась перед губернатором, хотя давно мечтала это сделать.

Когда вскоре настало время проститься с Гвендолин и двумя джентльменами, Алекс смогла выжать из себя лишь усталую улыбку.

— До свидания, губернатор Макквери. До свидания, лорд Монтфорт. — Ее бирюзовый взгляд светился триумфом, когда она перевела его на породившую столько беспокойства вдову. — Надеюсь, что вы благополучно доберетесь до Америки, миссис Уилкокс.

— Вы так действительно считаете, Александра? — улыбнулась Гвендолин. Вид у нее был весьма довольный. — Передайте, пожалуйста, Джонатану, как мне жаль, что я не смогла лично попрощаться с ним. Я уверена, он меня поймет.

— И я тоже.

— До свидания, миссис Хэзэрд, — сказал лорд Мотнфорт, хотя его глаза были прикованы к Гвендолин. Он поднял саквояж и повел ее вниз по парадным ступеням.

Губернатор Макквери на секунду замешкался.

— Даже если рассказанное вами окажется правдой, — сказал он Алекс, — то потребуется несколько месяцев для получения подтверждения этого.

— Я понимаю. — Алекс отвернулась в сторону, и по ее щекам неожиданно разлился румянец. — Я… я полагаю, что до того времени должна буду наиболее достойным образом вести себя.

— Вы уже сделали самое лучшее, что смогли, девчушка.

Вымолвив эту мудрую мысль, он водрузил на голову шляпу и повернулся, чтобы следовать за остальными. Алекс пристально посмотрела ему вслед. Она так и стояла, пока и он, и его попутчики не исчезли в укрывшем их сумраке леса, раскинувшегося на склонах холма. Затем Алекс, скрестив руки на груди и не отдавая себе отчета в причинах нахлынувшей на нее меланхолии, вернулась на кухню, чтобы присоединиться там к Тилли.

Алекс была благодарна, что Тилли разделяет с ней компанию. Когда они покончили с едой, она проводила подругу в ее коттедж. Сет и три мальчика обрадовались гостинцам, которые она принесла им, и Алекс пробыла там некоторое время, а потом пошла к конюшне.

Поскольку рабочие все еще заслуженно отдыхали после трудов праведных, не было никого, кто мог бы ее заметить, когда она прошмыгнула в конюшню и оседлала одну из находившихся там лошадей. С того дня, когда Джонатан привез ее из Сиднея, она ни разу не ездила верхом. Воспоминания о той дикой и напугавшей ее поездке сквозь бурю и о ее уверенности", что Джонатан благополучно доставит ее домой, взволновали ее до глубины души.

Вскоре она уже была в пути. Оседланная ею лошадь несла ее как ветер вдоль дороги. Она не хотела думать. Она не хотела строить планы, не хотела размышлять или осматриваться. Отчаянно стремясь бежать от беспорядка, возникшего в собственных мыслях, Алекс даже не задумывалась о цели своей поездки.

Солнечный свет проникал сквозь листву, и, любуясь его игрой, она удалялась от Бори по тропе, которая все дальше уводила ее в глубь леса. Точно так же было в ту ночь, когда она пыталась бежать. В ночь, когда Джонатан Хэзэрд впервые обнял ее.

Она низко пригнулась в седле и позволила лошади самой искать дорогу между деревьями и густыми зарослями подлеска. Дорога, как отметила Алекс, была теперь с трудом различима, и она не могла отделаться от нарастающего чувства грозящей опасности. Джонатан предупреждал ее, что ей не следует выезжать за пределы плантации.

— Джонатан, — нежно прошептала она его имя. Несмотря на свою решимость, она задумалась над всем тем, что сказал ей губернатор Макквери. Возможно, он был прав, и она ужевладела всем самым лучшим…

Внезапно ее внимание привлек чей-то неясный силуэт среди зарослей. Прежде чем она смогла заставить свою лошадь отклониться в сторону, рядом с ней появился плотный, грубо скроенный мужчина. Его тяжелые руки схватили под уздцы лошадь, а затем вытащили Алекс из седла. Она громко закричала, упав на землю, а дико испуганная лошадь встала на дыбы. Мужчина схватил ее поводья, успокоил животное и посмотрел в ту сторону, где его спутник помогал Алекс встать на ноги.

— Глянь-ка, вот и нам достался добрый кусок баранины, — заметил захвативший ее мужчина. Когда его лицо приблизилось к ней и она почувствовала его зловонное дыхание, ее едва не стошнило.

— Проклятущая душа, убери от меня свои руки! — закричала она, пытаясь вырваться, но он лишь хихикал и все сильнее сжимал ее предплечье, пока она не стала содрогаться от боли. Алекс извернулась и нанесла сильный удар кулаком по его лицу. Он прорычал ругательство и угрожающе занес руку, чтобы ударить ее.

— Оставь ее, Олли! — К месту схватки подъехал третий мужчина. Он был моложе двух остальных и не выглядел столь зловеще, как они. На всех троих была одежда, которую носили осужденные на принудительный труд на строительстве дорог. — Нам досталась лошадь. Поедем дальше.

— Очень скоро сюда явятся солдаты, — высказал мнение мужчина, державший лошадь за поводья. Он нервно оглядывался вокруг.

— Мы возьмем ее с собой. Когда мы вернемся в Сидней, она заработает для нас немало пенсов, — осклабившись, заявил второй.

— Ты что, слабоумный, парень? — сказал самый молодой беглец. — Нам нельзя возвращаться в город, и мы не можем взять женщину с собой! Они же нас определенно повесят, если…

— Я за Сидней, — сказал плотный мужчина, предводитель этой тройки. — Делайте, что я говорю, или я брошу вас на произвол судьбы.

— Может быть, Шогнесси и прав, — осмелился высказать мнение второй. — Может быть, у нас будет больше шансов, если мы направимся прямо в заросли.

— У вас будет совсем мало шансов, если вы не отпустите меня, — заявила Алекс с показной храбростью, которой она на самом деле не ощущала. Запоздало, со злостью, с глубокой горестью она осуждала себя за то, что не послушалась предупреждений Джонатана. Она горячо молила Бога, чтобы он спас ее от этой беды. — Мое отсутствие будет вскоре замечено. Освободите меня, и я даже забуду, что когда-либо видела вас.

— Заткни свою пасть, — промычал мужчина по имени Олли. Он потащил ее к лошади.

— Нет! — Она боролась с ним изо всех сил, но так и не смогла помешать ему взвалить ее на спину лошади.

Седло было уже сброшено прочь, так что он смог усесться сзади нее. Руками он крепко обхватил ее за талию.

— Я без колебаний перережу тебе глотку, девчонка, — выпалил он свою угрозу и, нахмурясь, посмотрел на двух других беглецов. — Мы скоро и для вас найдем лошадей. А до тех пор крепитесь или идите собственным путем!

— Я не намерен идти в Сидней, — вновь сказал самый молодой из них. Он бросил на Алекс беспомощный взгляд, а потом внезапно круто повернул и бросился в подлесок.

— Если хочешь, то можешь последовать за ним, ублюдок! — заорал Олли третьему спутнику.

— Нет, нет. Я… связан с вами, — заплетающимся от страха языком повторил тот.

Алекс с трудом могла дышать, когда захвативший ее бандит правил лошадью, колотя ее по бокам. Они возвращались по дороге, по которой ехала Алекс, при этом пеший ссыльный в отчаянии пытался не отставать от них.

Джонатан!.. Ее сердце мучительно болело. Но она понимала, насколько бессмысленно надеяться, что он может спасти ее. Он, конечно, еще не вернулся из Сиднея, и никто не знает, где она и что с ней. Но ведь есть же какой-нибудь способ, чтобы освободиться, пока не будет слишком поздно!

Она переборола еще один приступ тошноты, когда лошадь стала испражняться под ними. Хотя она и чувствовала смертельный ужас, она не могла позволить себе впасть в отчаяние. Что-то все-таки нужно было сделать! Мысль о том, что ждет ее в Сиднее, была невыносима. Еще более реальной стала опасность, что с ней случится то, что ей тогда угрожало.

Внезапно в воздухе раздался странный шелестящий свист. Алекс бросила взгляд вверх и ничего необычного там не обнаружила, а затем у нее перехватило дыхание, когда она услышала раздавшийся невдалеке мужской крик. Захвативший ее бандит немедленно остановил лошадь.

— Томас! — позвал он. Потом повернул голову и, не услышав ответа, сердито и удивленно нахмурился. — Открой глаза, Томас. Что…

Прежде чем он смог закончить свой вопрос, странный звук повторился. Что-то быстро задвигалось под кронами ближайших деревьев, а потом раздался негромкий звук глухого удара. Алекс почувствовала, что мужчина позади нее замер в напряжении, но он не закричал, как это сделал его товарищ по побегу. Руки, обхватившие ее талию, внезапно ослабли. Она схватилась за поводья и оглянулась, когда мужчина сполз с лошади. Он лежал распростертым без сознания на земле, и, приглядевшись, она заметила небольшую лужицу крови, вытекающей из раны на его голове.

Она бросила недоумевающий взгляд туда, где стоял едва ли в двадцати ярдах от нее одинокий, неподвижный, похожий на призрак мужчина.

— Джага! — воскликнула она, прерывисто дыша. Поняв, что она спасена, Алекс соскользнула на землю. Она повернулась лицом к своему спасителю с выражением глубокой благодарности, когда он молча двинулся к ней. — О Джага! Я… я благодарю вас, — проговорила она запинаясь.