— Не буду, — пообещала Злата, — в третий раз мне все удастся!

И прикусила язык, но поздно. Ибрагим прищурился.

— Это вряд ли, — пообещал он, с силой швырнул ее на кровать и вышел.

Злата просидела в одиночестве несколько часов, потом за ней явился молчаливый Тафари и сопроводил в ее уже обжитую комнату. Никто ни о чем не расспрашивал ее, даже Джанан не бросала подозрительных взглядов — в этот раз попытка побега осталась между нею и Ибрагимом Бен-Фаридом.

Только Амиру Злата рассказала в тот же день. И конечно, получила нагоняй.

— Я ведь предупреждал тебя! — говорил он, вышагивая по ее комнате. — Согласись, я оказался в очередной раз прав!

— Знаю, — вяло согласилась Злата, — но я не могла еще раз не попробовать.

Амир сделал еще несколько кругов по комнате, потом уселся на диван рядом с девушкой и взял ее руки в свои:

— Злата, пойми, я хочу тебе только добра! — Слова прозвучали так горячо и искренне, что у нее даже дыхание перехватило.

— Я заметила, — по инерции съязвила девушка, но, увидев обиду, сверкнувшую в черных глазах Амира, поспешно объяснила: — Прости, я не хотела тебя обидеть. Я вовсе не думаю, что ты не хочешь мне добра. Просто… просто…

— Просто ты хочешь вырваться из этого дома, а я отказываюсь тебе помочь, но это не так. Вернее, так, но… — Амир чуть сильнее сжал руки Златы. — Мы убежим отсюда. Обещаю!

— Когда? — жадно ухватилась она за появившуюся вдруг надежду.

— Пока я не могу сказать… Но я не оставлю тебя в беде! — Слова прозвучали почти клятвой.

— Я верю тебе, — вздохнула Злата. — Только вот… Амир приложил палец к ее губам:

— Тише… Предоставь это мне.

Злата не успела ничего сказать, он поцеловал ее.

И сразу исчезли все вопросы и сомнения, и в голове фальшиво запел хор ангелов, поцелуй Амира — нечто большее, чем прикосновение… Быть вместе с Амиром невозможно, у них не может быть будущего, только вот Злата не хотела признаваться в этом себе, ни в какую не хотела.

— Амир…

— Злата, ты умеешь молчать? — Он казался расстроенным. — Я тебя целую, а ты пытаешься разговаривать. Что, я очень плохо это делаю?

— Отнюдь! — мечтательно пропела Злата. — Это у меня вечно в голове всякие глупости, которые хочется высказать. Прости…

— Я тебя прощу, если ты подаришь мне еще один поцелуй, — хитро усмехнулся Амир. Злата погрозила ему пальцем:

— Вот так и выманивают…

Он опять не дал ей договорить, окончательно вскружив голову. И это ей, полагавшей себя такой разумной!

Сейчас она делала большую глупость по классификации Ибрагима. Но самое главное — ей это нравилось.

Нет ничего приятнее, чем нарушать правила, установленные сумасшедшим негодяем.

Глава 17

Неизвестно какими путями, но в гарем доходили абсолютно все новости, и вот уже целую неделю женщины обсуждали близящееся затмение солнца. Одни считали, что обязательно в этот день случится нечто ужасное, другие высмеивали паникерш. Гарем гудел как растревоженный улей, даже разговоры о мужчинах, как со смехом заметила Хафиза, отошли на второй план. Мужчины были и будут всегда, а затмение солнца в их жизни случится только однажды.

Злата давно знала о затмении, поэтому старалась объяснить обитательницам гарема физическую сущность этого явления, используя для моделирования ситуации персики и финики, так как с арабским языком у нее по-прежнему было не очень, хотя она и усиленно занималась — теперь уже под руководством Хафизы. Но словарного запаса, чтобы объяснить затмение, все равно не хватало. Женщины охали, вздыхали, но оставались при своем мнении.

В конце концов Злата махнула рукой и перестала вступать в беседы на эту тему. К тому же она решила воспользоваться затмением и еще раз попытаться сбежать, хотя после очередной неудачи дала себе зарок ничего больше не предпринимать. Но грех не использовать столь необычную возможность! Кажется, в гареме будет переполох, даже гарем-агалары увлеченно чернили стекла над огнем, чтобы наблюдать затмение. Что ж, тем лучше!..

— Злата, — окликнула Хафиза подругу, сидевшую у фонтана. — Присоединишься ко мне за обедом?

Сейчас почти невозможно узнать в Хафизе ту маленькую и робкую девушку, что совсем недавно пришла в беседку к Злате: старшая жена обзавелась свитой из верных евнухов и распоряжалась в гареме, как полновластная хозяйка. Что ж, идея подловить Джанан с Малик-ага оказалась плодотворной, и, поставив противников в безвыходное положение, Хафиза с помощью Златы смогла перехватить бразды правления. Что ж, революция в гареме увенчалась успехом: Джанан вела себя тише воды ниже травы, а Малик-ага вообще удалился на покой и оставил свой пост, сказавшись больным. Вместо него главным евнухом гарема стал Имад, но вряд ли он способен доставить кому-либо неприятности.

— Конечно, Хафиза-хатум, — улыбнулась Злата. — Всегда рада.

— Ах, оставь! — махнула рукой девушка. — Жду тебя после молитвы…

Однако пообедать с подругой не удалось: гарем удостоил посещением господин. Злата намаз не совершала, так что сидела совсем одна в киоске и по-прежнему размышляла о побеге. Хафиза сочувствовала подруге и казалась неспособной на предательство, так что Злата наконец решилась просить у нее содействия, потому что Амир так и не сказал ни «да», ни «нет». Надежда теперь на Хафизу.

Погруженная в свои мысли, Злата сначала не обратила внимания на суету у выхода на мужскую половину, но потом неожиданное оживление привлекло ее внимание. Из киоска все было отлично видно: двустворчатые двери распахнулись, евнухи склонились в почтительном поклоне, и в гарем вступил его хозяин и повелитель в сопровождении незнакомого низкорослого и худощавого мужчины с неприятным, каким-то крысиным лицом. Гарем-агалары тут же разбежались в стороны, дабы проследить, чтобы все женщины оставались в своих комнатах, а господин и его гость проследовали в покои хатум.

Злата поняла, что про нее, кажется, позабыли: ни один из евнухов не пришел к ней с приказом вернуться в свою комнату. Что ж, отлично, не хочется сидеть в четырех стенах, она и так там достаточно насиделась! И даже почитать новой книжки нет. Девушка на всякий случай укрылась в тени шпалеры, желая и дальше оставаться незамеченной. Как оказалось, не одна она жаждет укрыться от посторонних глаз: с другой стороны киоска прятался Амир.

Злата удивилась, но все же решила привлечь к себе его внимание и бросила в молодого человека виноградину. Тот оглянулся и приложил палец к губам.

Злата пожала плечами и не стала шуметь. Через пару минут, когда хозяин скрылся в покоях жены, Амир перебрался к Злате, сурово взглянул на нее и спрятался за ее кушеткой.

— Сиди тихо, — приказал он.

— Что это ты мной командуешь? — возмутилась Злата.

— Пожалуйста! — теперь вежливо попросил Амир.

— То-то же, — улыбнулась девушка. В душе она почему-то радовалась каждой маленькой победе, которую удавалось одержать над молодым восточным мужчиной. — Почему ты прячешься?

— Меня здесь нет, ты помнишь? — прошептал Амир.

— Успокойся, женщин заперли по комнатам, а евнухи толпятся у дверей хозяйки, — доложила диспозицию Злата. — Так почему ты прячешься?

— Потому что человек, что пришел с Ибрагимом, мой дядя Дауд, — нехотя объяснил молодой человек.

— Ты до сих пор не хочешь мне объяснить, зачем ты в гареме? И почему я здесь? — Злата задавала эти вопросы уже не первый раз, но Амир так и не объяснился. — Он твой дядя — и что? Он тебе враг?

…После вечерней молитвы Амир зашел в библиотеку, чтобы взять «Тайме», которая хоть и доходила до Сирии с опозданием, все равно оставалась весьма актуальным и интересным чтением. Отец всегда просматривал газету с утра, а потом оставлял в библиотеке, а сын изучал прессу перед сном. Молодой человек уже даже разделся, оставшись в одной абайе, когда вспомнил про «Тайме», но не поленился и спустился в библиотеку.

Дауд все еще был там. Вот незадача!

Амир взял газету со столика и уже собрался выйти из библиотеки, но заметил, что джебба дядюшки подозрительно топорщится на груди.

— Дядя, что у вас с халатом? — ехидно спросил он. Дауд прижал руки к груди, но не дрогнул.

— Не твое дело, щенок!

Амир уже открыл рот, чтобы позвать слуг, но потом решил, что отец будет недоволен, если сын опозорит дядю перед домочадцами. Не стоит шуметь, он справится сам.

— Отдай книгу, дядя, — спокойно сказал он.

— Нет. — Мерзкий Дауд неожиданно показался Амиру страшным и опасным.

— Я не выпущу тебя отсюда с книгой, — твердо стоял на своем юноша. Не хватало еще позволить воровать раритеты. Какой позор для семьи Бен-Нижадов!

Дауд неожиданно ловко перепрыгнул через стол, заваленный книгами, и оказался в паре шагов от племянника.

— Попробуй меня остановить, — прошипел он и выхватил из складок джеббы кинжал.

Амир тоже вытащил из ножен свой и встал в защитную позицию. Он каждый день занимался с наставником, поэтому был уверен в своих силах. Да, на мгновение Дауд показался ему опасным, но сейчас дядя выглядел просто комично: чалма сбилась набок, а кинжал он держал совсем неловко.

Через пару минут Амир понял, как он ошибся… Занятия с наставником — это хорошо, но Дауд был опытнее и старше и владел оружием виртуозно. Двигался он так быстро, что казалось, его кинжал превратился в молнию. Амир отбивался из последних сил, но не отступал.

— Ты сам напросился, — процедил Дауд, отступил на шаг и снова бросился в атаку.

Кинжал в его руке выписал сложную фигуру, Амир отразил один сильнейший удар, второй… И пропустил третий. Он видел, как серебряный росчерк несется к его голове, дернулся, со всей безнадежностью ощутил, что не успевает, и…

Кинжал просвистел по плечу, оставляя на белой абайе разрез, тут же превратившийся в красную разверстую пасть. Амир отлетел к стене и упал, зажимая рану. Левый рукав рубахи мгновенно пропитался кровью, а красные ручейки все струились между пальцами…

Теряя сознание, Амир внезапно четко увидел название похищенной книги, она выглядывала из-под распахнувшейся джеббы Дауда: «Восставший»…

— Я здесь из-за него, — непонятно объяснил Амир.

— Из-за него? — Злата перестала что-либо понимать. Вечно с этими мужчинами все непонятно, любят разводить тайны на пустом месте.

— Я должен или выманить его из этого дома, или добыть информацию, достаточную, чтобы за Ибрагимом и его присными пришли представители власти. — Амир выглянул из-за кушетки и умоляюще посмотрел на Злату: — Ты должна мне помочь!

— Я? Ты же не хочешь помочь мне! — Девушка вскочила и нервно зашагала туда-сюда по ковру. — Ты говоришь мне красивые слова, ты даже готов рискнуть жизнью ради моей благосклонности, но ты не хочешь и пальцем пошевелить, чтобы помочь мне бежать! В чем ты подозреваешь Ибрагима? Почему ты враг своему дяде? Хотя… Какая мне разница? Мне здесь не место, меня, наверное, отец ищет! А может быть, он погиб, когда на нас напали, а я даже об этом не знаю! И никто, никто мне не хочет помочь!

— Злата… Злата, сядь, пожалуйста. Я… я не могу тебе пока помочь, но я обязательно помогу. Я отдам не только жизнь за тебя, я что угодно отдам, только не заставляй меня расставаться с честью! Выполнить то, ради чего я здесь, — дело чести! — Амир смотрел на нее такими глазами… Ни одно женское сердце не устоит перед подобным взглядом невероятно черных глаз.

— Мужчины! — фыркнула Злата. — Честь! А у меня, получается, нет чести?

— Ты — женщина… Для тебя есть другое.

— О господи! Опять! Я человек, у меня есть душа, у меня есть стремления, желания, у меня есть целая жизнь, которая пройдет впустую, если я не выберусь отсюда! Пойми ты это, наконец! — Злата упала на кушетку и уткнулась в подушку, пытаясь сдержать слезы.

Амир ласково коснулся ее волос, провел пальцами по нежному изгибу шеи, легко коснулся щеки:

— Не плачь, пожалуйста! Только не плачь! Я помогу тебе. Если я выполню задуманное — ты спасена. Сюда придут представители власти, и ты сможешь рассказать им, кто ты такая. Они помогут тебе.

Злата оторвалась от подушки:

— Ты уверен? Но что у тебя есть против Ибрагима? Он, конечно, похитил меня, но здесь это, кажется, ненаказуемо. Правда, по его приказу — в чем я тоже не очень уверена — убили слугу отца и… ранили папеньку.

— Абсолютно уверен. Ибрагим преступник, даже если не считать твоего похищения, — подтвердил Амир.

— А если тебе прежде удастся выманить своего противного дядю? — уточнила Злата.

— Я не представляю, как это сделать. Я пытался найти его на мужской половине, дабы скрутить и вытащить из дома, но он, вероятно, живет близ покоев Ибрагима, а там сильная охрана. Если дядя увидит меня — мне конец. Остается один путь — разнюхать темные делишки Бен-Фарида.

— Хорошо. Я помогу тебе. — Если Амир справится со своей задачей, он поможет беспомощной девушке, Злата не сомневалась. Неужели всем мужчинам надо помогать, прежде чем они тебя спасут?..

— Как? — Амир встрепенулся, но потом лицо его посуровело: — Нет. Ты не должна подвергать себя опасности.

— Если я буду сидеть и ждать у моря погоды, то просто упущу все возможности! Ибрагим затаился, он чего-то ждет… И ничего хорошего мне не уготовано, это понятно. Но я даже предположить боюсь, что задумал этот ужасный человек!

Амир пристально взглянул ей в глаза, потеребил бахрому на подушке и задумался.

— Что тебя ждет… Это неважно. Я выполню свой долг раньше, чем оно произойдет, — совершенно непонятно высказался юноша.

— Оно? Что «оно»? — Злата схватила его за рукав джеббы. — Объяснись!

— Я… не нужно тебе… Все будет хорошо.

— Прекрати меня успокаивать! — взорвалась Злата.

— Поверь мне, — Амир умоляюще сложил руки, — все будет хорошо.

— Все, я уже по горло сыта неизвестностью и ожиданием неизвестно чего! Разреши мне помочь тебе! Скажи, что мне сделать? Я больше не могу сидеть сложа руки!

— По-моему, ты ни дня не бездействовала. Не прошло и месяца, как ты здесь, а уже столько успела: разоблачила меня, попыталась шантажировать, два раза пыталась сбежать, стала ближайшей подругой хатум, свергла Джанан… Твои дни не назовешь пустыми, — заулыбался Амир.

— Хватит меня восхвалять, льстец! Ты все равно не сможешь сбить меня с мысли! — Злата погрозила молодому человеку пальцем.

— А я так надеялся… Ну что ж, ты настойчива, а я не могу устоять перед тобой. — Амир внимательно посмотрел в сторону покоев Хафизы. — Мы должны подслушать, о чем беседуют за обедом Ибрагим и Дауд.

Глава 18

Злата и Амир осторожно пробрались к небольшому павильону, где располагались покои Хафизы, и, незаметно обойдя его справа, оказались у открытого окна комнаты, где был накрыт стол. Ибрагим уже отослал жену, и теперь мужчины вели неспешную беседу. Странно, но говорили они по-английски.

— Она ничего не подозревает? — спросил Дауд, затянувшись кальяном. Его английский был весьма приличным.

Злата устроилась слева от окна и укрылась за каким-то вьющимся растением, Амир пригнулся рядом. Оставаясь незамеченными, они могли видеть и слышать все, что происходит в комнате.

— Нет, думает, что простая наложница в гареме, — ответил Ибрагим, тоже прикладываясь к мундштуку кальяна. В окно потянуло запахом гашиша, Злата брезгливо поморщилась. Гашиш здесь курили немногие, но запах был мерзкий, такой ни с чем не спутаешь. — А по-английски мы говорим, чтобы никто не мог подслушать, здесь у стен есть уши и эти уши любят сплетни. Моя маленькая женушка говорит на французском, и Джанан, и эта девушка. Английский безопасней.

— И за целый месяц никто не проболтался? — скептически поднял бровь Дауд.

— Никто и не знает ничего определенно. Просто наложница на привилегированном положении. Охраняемая наложница. Возможно, еще одна жена, потом, в будущем. — Ибрагим усмехнулся, отложил кальян и выбрал самый сочный персик из лежавших на блюде. — Как и этот фрукт, она безупречна, о ней говорит пророчество, она умна, решительна и очень смела. К тому же красива. Если она примет свою судьбу, то станет мне хорошей женой. Если же будет противиться — я от нее избавлюсь, как только получу новое воплощение Саббаха.

— Женщина — и умна, смела и решительна? — Дауд скривил губы в ухмылке. — Ты уверен?

— Она несколько раз пыталась бежать. Она устроила переворот в гареме. Мне все рассказывают, она не лань — она молодая львица.

— И ты так спокойно об этом говоришь? — изумился Дауд. — Ее следует наказать!

— Не нужно. Побеги не удались, а маленькая революция даже развлекла меня. Если она станет моей женой, будет интересно посмотреть на то, как будут дальше развиваться события. Ведь моя хатум тоже не райская птичка, а хищный соколенок, как оказалось. — Ибрагим кивнул в сторону двери, ведущей во внутренние покои Хафизы.

— Осталось два дня до затмения. Думаешь, все получится? — Дауд развалился на подушках и уставился в расписной потолок. Впрочем, вряд ли его интересовали сложные узоры.

— Книга, что ты принес, — залог того, что нас ждет успех.

— «Восставший». Да, конечно. Я храню ее в надежном месте. А ты не думаешь, что отец девицы может выйти на твой след? — Дауд возлежал все так же расслабленно, а вот Ибрагим напрягся.

— Фарид наговорил ему всяких ужасов, и он, оплакивая дочь, уехал в Россию.

В Россию? Так они говорят о ней, о Злате! Девушка едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть. О чем они говорят? Что ее ждет? Что за «Восставший»? Может быть, Амир объяснит? Отца обманули, и он уехал в Москву, ее никто не ищет, считают мертвой! И они говорят — Фарид, значит, ее похожий на Робин Гуда разбойник оказался предателем! Вот и верь после этого людям. Злата едва не расплакалась, но сдержала слезы и стала слушать дальше.

— Через два дня все это будет уже неважно. Я возлягу с ней, когда солнце погаснет, и она зачнет новое вместилище духа Саббаха. — Ибрагим мечтательно улыбнулся. — Наверняка она будет сопротивляться…

— О да! Ты же любишь строптивых кобылок.

Злата чуть не зашипела от злости. Противный Ибрагим! Дорого она дала бы, чтобы сейчас вцепиться ему в волосы, но подслушать беседу несравненно полезнее.

Ибрагим хлопнул в ладоши, и в комнату вошел один из евнухов.

— Проводи моего гостя к Каисе, — приказал Бен-Фарид. — Я же навещу мою жену.

Злата поняла, что разговор окончен, жестом приказала Амиру следовать за ней и направилась в ту самую беседку, где впервые встретила Хафизу. Молодой человек не успел опомниться, как она набросилась на него с кулаками и принялась колотить по груди, по лицу, бешено и без разбору.

— Ты! Как ты мог, ты же знал, знал, что он задумал! Амир с трудом перехватил ее руки и почти силой обнял девушку, прижал к груди, она еще немного посопротивлялась, а потом неожиданно обмякла и расплакалась.

— Ну тише, тише… — Юноша прижимал к себе всхлипывающую Злату, чувствовал, как она дрожит, как судорожно пытается вздохнуть, и ощущал себя последним мерзавцем. Ведь он на самом деле знал…

… Когда Амир вошел в приемную залу, отец как раз прощался с седовласым мужчиной самого бандитского вида.

— Кто это был? — спросил Амир, едва закрылась дверь за подозрительным гостем.

— Это дервиш, если надо узнать что-то скрытое, тайное, то спроси у дервиша. — Джибраил прошел к окну и остановился, заложив руки за спину. — Теперь у меня есть вся нужная информация.

Амир подошел к отцу и встал рядом, почти касаясь его плечом.

— Каков твой план?

Джибраил коснулся изукрашенной рубинами рукояти кинжала, висевшего на поясе, и повернулся к сыну:

— Рисковать придется тебе, — спокойно сообщил отец.

Амир твердо взглянул в лицо родителю:

— Я хочу рискнуть. Я об этом мечтаю. — Джибраил положил руки на плечи сыну и привлек к себе. Амир закрыл глаза и уткнулся лбом в джеббу отца. Риск — ничто. Всеблагой один раз отвел от него смерть, отведет и еще. Почему-то Амир был уверен, что месть обязательно свершится, что Аллах позволит. Даже если после мести не будет больше ничего.