Вот и сегодня он пролежал под низкой кушеткой целых два часа, пока на ней ворковали стражник и служанка из гарема. В результате вся его одежда покрылась пылью.

Амир подождал, пока шаги стихнут в коридоре, и выбрался из-под кушетки. Что ж, можно попытаться продолжить разведку, надеясь, что никто больше не бродит по дому глубокой ночью. Может, стоит пробраться к покоям хозяина дома? Вдруг именно там прячется Дауд, гореть ему в аду?

Вскоре Амир наткнулся на еще одну охраняемую дверь, но стражник задремал, так что юноша смог прокрасться мимо него. Странно, но за дверью оказалась библиотека: не та, откуда обитательницы гарема частенько просят принести какой-нибудь роман, а другая, полки здесь заставлены старинными книгами, в шкафах заперты еще более древние свитки. Кажется, он наткнулся на то, что ему нужно. Здесь может оказаться нечто интересное…

Амир принялся изучать названия книг, иногда он открывал какую-нибудь из них, бегло просматривал и фотографировал текст. Он так увлекся этим занятием, уверенный, что услышит любой шум в коридоре, что не заметил, как кто-то тихо проскользнул в комнату.

…Несколько дней Злата осваивалась, изучала ходы-выходы и вот сегодня решила попробовать сбежать. Пару дней назад она обратила внимание, что у двери на мужскую половину дежурит тот молодой евнух, что приглянулся ей тогда в саду. Может быть, удастся как-нибудь его отвлечь? Ведь это все же не Тафари…

Девушка осторожно, тихо как мышка и по стеночке, по стеночке прошмыгнула пустыми коридорами, вышла в сад и огляделась: никого — отлично.

Обувь у Златы была — Джанан принесла для прогулок по саду, — однако по коридорам девушка пробиралась босиком, а туфли несла в руках. Теперь же туфли пригодились, она обулась и вышла в сад.

Настроение у Златы было боевое, она всегда приходила в прекрасное расположение духа, решившись на что-то сумасбродное. А попытка побега была чистой воды сумасбродством: ведь Злату предупреждали, что не стоит этого делать. И как перебраться через стену и пройти по ночным улицам? Но все эти сложности меркли перед призраком свободы. Все-таки Джанан не права: свобода — это когда ты можешь идти куда хочешь и делать то, что хочешь, а не принадлежишь некоему сумасшедшему господину, который незнамо почему заинтересовался тобой…

Короткими перебежками, от куста к кусту, Злата пробралась к выходу на мужскую половину. Странно, но у двери никого не было. Пусто, тихо и темно. Вот и хорошо.

Дверь оказалась незапертой. Как беспечно! А Джанан еще рассказывала о непреодолимой охране гарема! Мужская половина тоже была безлюдной, но Злата все равно осторожно выглядывала из-за каждого угла, не без основания опасаясь наткнуться на охрану. Так и оказалось: у одной из дверей дремал стражник. Может быть, это и есть выход на улицу?

Злата помедлила, разглядывая охранника: толстяк сидел на скамье и клевал носом, чалма сползла на один глаз, руки сложены на животе, рот полуоткрыт. Кажется, спит крепко. Удастся ли проскользнуть мимо? А там, на улице, броситься бежать со всех ног, и пусть попробуют догнать!

На цыпочках, стараясь ступать бесшумно, Злата прокралась к двери, нажала на ручку, толкнула — и вот она уже по другую ее сторону. Но там оказалась не улица, а библиотека. Девушка прижалась спиной к двери, стараясь не дышать: она здесь не одна, в углу склонился над какой-то окруженной свечами книгой тот самый молодой евнух, что должен был караулить выход на мужскую половину. В руках у него была какая-то маленькая коробочка, юноша явно занимался чем-то недозволенным, не говоря уж о том, что он покинул свой пост.

Злата замерла, не зная, на что решиться: сбежать немедленно или попытаться понять, чем это таким тут занимается евнух. И тут уж судьба решила за нее: юноша оторвался от книги и увидел незваную гостью.

— Что ты здесь делаешь? — спросил Амир по-арабски. Девушка, видимо, не поняла: повернулась и уставилась на него огромными зелеными глазищами. Таких глаз Амир ни у кого еще не видел: их изумрудная глубина затягивала как водоворот.

— Я еще плохо понимаю, — сказала она, ужасно коверкая слова.

Амир спросил по-французски:

— А на этом языке ты говоришь?

Девушка просияла.

— О да! — Тут ее произношение было безупречным. — Я и не подозревала, что среди евнухов встречаются столь образованные! И столь нерадивые. — Она явно намекала на то, что он оставил свой пост.

— Вот об этом я и хочу с тобой поговорить, — сообщил ей Амир. — Может быть, нам стоит договориться: ты никому не говоришь обо мне, а я не рассказываю, что тебя здесь видел?

Девушка прищурилась и заложила руки за спину.

— Разумная сделка, — согласилась она после паузы.

— Так что ты здесь делаешь? — вернулся к невыясненному вопросу Амир. Если он не исполнит то, что велел отец, будет очень стыдно. Подвести Джибраи-ла — смерти подобно, и это не шутка и не красивый оборот, это реальность. Если не оправдать надежд отца, из-за глупости не исполнить то, что должен, зачем тогда жить? Одна надежда, что девушка окажется умницей и не выдаст его.

— А ты не хочешь спросить, как меня зовут? — Ее колдовские глаза смеялись. — Я тебя видела в саду, когда гуляла. Как зовут тебя?

— Амир. — Он невольно улыбнулся. Девушка оказалась забавной. — А ты?

— Я Злата.

— Злата, — старательно выговорил молодой Бен-Нижад. — Это славянское имя.

— Да, я русская.

— Ты из России? — живо заинтересовался Амир. — Я много читал об этой стране. — И тут же спохватился: стоять в охраняемой библиотеке и беседовать с наложницей о культуре далекой северной страны было не просто странно — это было верхом глупости и вообще попахивало безумием! Что-то сегодня он плохо соображает… А взгляд-то у девушки волшебный!

— Странный ты, — хихикнула Злата. Она, видимо, тоже опасалась быть обнаруженной, потому что воровато огляделась. — Ты не против, если я пойду дальше? Мне лучше тут не задерживаться.

— А куда ты собралась? — Амир нахмурился. — Ты что, сбежать хотела?

Злата закусила губу:

— Может быть. А тебе-то что?

Да ничего, но если девушка попадет в неприятности, она может нечаянно выдать Амира. И где это видано, чтобы хорошенькие девушки сбегали из гарема посреди ночи? Особенно из этого гарема, где все входы и выходы охраняются днем и ночью, к тому же одну из этих дверей поручено охранять ему.

— Тебе не удастся, — сказал он. — До ворот, ведущих на улицу, еще много охранников — и они не спят.

Злата закусила губу: побег оказался непростым делом.

— И как же ты сбегаешь, без всего? — улыбнулся Амир, не в силах отказать себе в удовольствии подразнить девушку. — У тебя даже узелка с вещами нет, а где же кинжал? Без кинжала в Димашке пропадешь. К тому же женщина не может появиться без хиджаба и чадры, если не хочет, чтобы ее сочли блудницей.

— Ага! — Изумительные глаза Златы вспыхнули. — Значит, я все-таки в Дамаске! — Про блудницу она предпочла не комментировать.

— Ты не знала? — удивился юноша.

— Нет. Мне ничего не говорят. — Она подозрительно посмотрела на Амира. — Наверное, мне и с тобой нельзя разговаривать, ты ведь пойдешь и расскажешь все хозяину, да?

— Не расскажу, — заверил Амир. Представить себя докладывающим обстановку Бен-Фариду было невозможно.

— А что ты тут вообще делаешь? — спросила Злата. — И что это за штука у тебя? — Она указала на фотоаппарат.

— Это новейшее изобретение. Пленочный фотоаппарат, мне удалось достать опытный образец, — объяснил Амир. Абсурдная ситуация: ночь, они в неположенном месте в неположенное время — и обсуждают фотоаппарат.

— Ой, как интересно! Расскажешь потом поподробнее?

— Ты уже передумала сбегать? — улыбнулся Амир.

— Не передумала. Но сейчас мне не удастся, так что, думаю, это не последняя наша встреча…

Продолжать чрезвычайно любопытный разговор можно долго, однако из-за двери послышались шаги и голоса.

На мгновение Амир замер, но лишь на мгновение. В следующий момент он приложил палец к губам, приказывая Злате молчать, поманил к себе, она безропотно подошла, взял за руку, задул свечи, и они скрылись за оконной занавесью.

Глава 9

Места в нише было очень мало, так что они оказались тесно прижаты друг к другу: Амир обнял девушку за талию и привлек к себе. Они затаили дыхание. Кто-то зашел в библиотеку, зажег свечи, зашуршали страницы какой-то книги, человек что-то пробормотал, потоптался немного, и заскрипело кресло. Кажется, книголюб решил остаться тут надолго.

Злата замерла в объятиях молодого человека, стараясь успокоить бешеный стук сердца. Так страшно ей еще никогда не было. Страшно и в то же время интересно. Почему этот юноша занимается чем-то подозрительным? Поможет ли он ей? И вообще, что происходит?

Амир чувствовал сквозь тонкую ткань хамиза и абайи, как бьется сердце девушки: часто-часто, как у испуганного маленького зверька. Девичья грудь упиралась в его грудь, а теплое дыхание ласкало шею, горячие ладошки лежали на плечах.

Попадись она на его пути раньше, Амир не преминул бы воспользоваться случаем и оказать такой женщине все внимание, коего она заслуживает. Но теперь он не питал иллюзий по поводу собственной привлекательности: на вид он сейчас не мужчина, а евнух, вряд ли прекрасная Злата будет покорена его лысой, намазанной ореховым соком головой и выщипанными бровями. Да и не дело думать о девушках, когда нужно выжить и отомстить. Нельзя делать ничего такого, что поставило бы под удар его миссию.

Благие мысли о долге и мести испарились как дымок, когда Злата заглянула ему в лицо: зеленые глаза расширены от испуга, а нежная губка прикушена. Он не смог сдержать естественную реакцию тела и понял, что и она ощутила его возбуждение.

Девушка осторожно попыталась отстраниться, но он удержал ее. Не хватало еще вывалиться из-за занавеси прямо под ноги этому полуночному книголюбу. Злата подчинилась твердой руке и замерла.

Неизвестно, сколько времени прошло, прежде чем неизвестный покинул библиотеку и они смогли разомкнуть объятия и выйти из укрытия. Амиру показалось, что прошла вечность. Близость Златы волновала несказанно, так что притворяться перед девушкой евнухом вряд ли дальше получится.

— Ты не евнух! — не удержалась от восклицания девушка, едва они вышли из-за занавеси.

— Глупо отрицать очевидное, — развел руками Амир. — Идем, я отведу тебя в твою комнату.

Злата фыркнула и демонстративно отвернулась. В доме Бен-Нижадов так давно нет женщин, а после того, как Амир был ранен, и вовсе поселился дух мести, так что сколько-нибудь значительного опыта в общении с прекрасными девицами юноша не имел, но интуитивно чувствовал, как себя вести, чтобы не показать смущения и поставить Злату на место.

Впрочем, сейчас об этом думать некогда. Охранник у двери в библиотеку, скорее всего, уже не спит, так что надо искать пути к отступлению. Амир распахнул окно и выглянул: отлично, пустой сад, густые кусты, можно незаметно вернуться в гарем.

— Сейчас мы выйдем в центральный дворик гарема, там ты сможешь показать мне, куда тебя проводить?

— Да, — прошептала Злата.

Идти оказалось недалеко, и по счастью, на пути никто не встретился. Злата остановилась на пороге своей комнаты, раздумывая, пригласить Амира зайти или нет. Потом решила, что поблагодарить все же стоит:

— Спасибо, что помог.

— Если еще раз надумаешь сбежать, скажи, и я помогу тебе вернуться обратно в комнату! — улыбнулся Амир. — Ты новая наложница хозяина?

— Да, наверное. — Злата нахмурилась. — Ты уверен, что на волю не пройти?

— Сегодня уж точно нет, — заверил он.

— Тогда спокойной ночи. — И она захлопнула дверь у него перед носом.

Амир удивился: надо же, какая бойкая!

Уже у самой комнаты ему встретился Малик-ага.

— Ты почему не на посту? — подозрительно поинтересовался старший евнух.

— По нужде отошел, — нашелся Амир. — Все равно все спят.

Главный хадим покачал головой, похлопал его по плечу и пошел дальше по своим делам.

И только укладываясь спать, молодой человек подумал: Злата — не та ли самая девушка, которую недавно принесли в гарем завернутой в ковер?..

Злата укрылась в маленькой, увитой виноградом беседке в самом дальнем и редко посещаемом уголке сада. Это надо же! В гареме — мужчина. Стоит тщательно все обдумать. Молодой человек, конечно, очень красивый, но ей сейчас надо думать о другом, о том, как сбежать. Попытаться его шантажировать, чтобы заручиться его помощью в побеге? Обдумать эту идею со всех сторон Злате помешала совсем молоденькая, даже младше нее, девушка, вошедшая в беседку.

— Ой! Прости, я не хотела мешать! — воскликнула она по-арабски.

— Ничего, я даже рада компании, — ответила Злата по-французски, потом спохватилась и припомнила нужное слово: — Нет, все нормально.

— Ах! — всплеснула руками девушка и быстро и чисто затараторила по-французски: — Как хорошо, как чудесно, мы можем поболтать! Я — Хафиза. Вот все удивятся, что я говорила с тобой!

— Ты говоришь по-французски?! — обрадовалась Злата. — Как же я устала от того, что не с кем нормально поговорить!

— Ты — Злата, так сказала Джанан. Да? — Девушка открыто улыбнулась. И вообще вся она была такая очаровательная: невысокая, тоненькая, с хорошей фигурой, лицо сердечком, пухлые губы и темно-рыжие волосы.

— Да, я — Злата. Я из России, а ты? И откуда ты знаешь французский? — ответила Злата, улыбнувшись в ответ.

— Я из Турции, моя мать француженка, она научила меня языку. Но я так давно не говорила на нем, наш господин и катибе-уста не одобряют никакого языка, кроме арабского. — Девушка опасливо огляделась.

— О, но ведь нас никто не услышит, — отмахнулась Злата.

— Конечно! — рассмеялась Хафиза. — Сюда почти никто и никогда не заглядывает, поэтому я и люблю это место.

— Ты ищешь уединения? — поразилась Злата. Обычно обитательницы гарема предпочитали сбиваться в стайки, сплетничать, сооружать друг дружке прически, умащивать товарок ароматическими маслами, купаться и болтать, болтать, болтать. Несколько раз Злата пыталась присоединиться к обществу, но очень быстро у нее начинала болеть голова от бесконечного потока полупонятных разговоров и одуряющего запаха благовоний.

— О да! — Хафиза засмущалась и как-то зябко обхватила себя руками за плечи.

— В чем дело? — ласково спросила Злата, усаживая девушку рядом с собой на кушетку.

— Понимаешь… Они все время говорят о мужчинах, — прошептала Хафиза и густо покраснела.

— О… о мужчинах? — Злата почувствовала, что тоже неудержимо краснеет. Она уже достаточно наслышана от Джанан, чтобы представить меру откровенности этих самых разговоров.

— Да… Они постоянно пересказывают, сравнивают, обсуждают свои… встречи с мужчинами. И… с евнухами.

— С евнухами? — поразилась Злата. — Они же…

— Знала бы ты, на что способны евнухи! — Хафиза вздохнула. — Сначала я слушала, раскрыв рот, а теперь мне уже надоело… Господин может никогда и не позвать меня к себе, а я чувствую себя уже все попробовавшей. Надоело, просто сил нет!

— И что, евнухи часто имеют связь с женщинами гарема? Разве это разрешено? — решилась уточнить она.

— Запрещено, конечно! Но кого это останавливает? Здесь очень скучно. Вот вчера Сааддат и Маджут обсуждали, как бы соблазнить того нового молоденького гарем-агалара, Амира, — поведала Хафиза.

— А он хочет, чтобы его соблазнили? — Злата представила картину соблазнения: дамы получат намного больше, чем рассчитывали.

— Да кто у него спросит! — хихикнула Хафиза. — Ты видела Сааддат?

— О да! — рассмеялась Злата.

Она даже посочувствовала Амиру: Сааддат — иранка лет тридцати — была дамой крепкой, гренадерского роста и солидного телосложения. Если такая решит соблазнить, то объект и пикнуть не успеет. Представив, как Сааддат зажимает в углу Амира, Злата почувствовала какую-то странную ревность, будто она имеет какие-то особые права на него.

— Боюсь, что скоро одним девственником в гареме станет меньше, — улыбнулась Хафиза.

«Вряд ли Амир девственник, — подумала Злата. — Девственники так непринужденно не ведут себя, оказавшись наедине с девушкой».

— А почему женщины вступают в отношения с евнухами? Разве мужчина не может проникнуть в гарем? — Злата решила выяснить этот вопрос, чтобы решить, насколько сильные карты у нее на руках. Если уж решаться на шантаж, так пусть у нее будут одни козыри, а не шестерки.

— Если мужчину поймают на территории гарема, а уж тем более с женщиной, то его оскопят, выпорют кнутом, выжгут глаза и выкинут вон, если он, конечно, жив останется после всего этого, — объяснила Хафиза.

— А что сделают с женщиной, пойманной с мужчиной? — Если уж выяснять, то все до конца, дабы знать, чем против нее может сыграть Амир.

— Ее высекут кнутом, разденут до хамиза, отнимут все украшения и выгонят за ворота. Любой сможет сделать с ней на улице все, что хочет. Женщина без чадры и хиджаба вне дома — пария.

Хм… Опасно, конечно, оказаться почти голой на улице, правильно Амир предупреждал, но ведь это же улица! Именно оказаться за воротами дома, вырваться из гарема — ее цель! Неважно, какие опасности ее еще ждут, ведь появится шанс добраться до русского посольства и вернуться домой, к отцу! Только вот придется собственными руками отправить молодого и красивого мужчину на смерть… Нет, невозможно! Но вот вынудить его содействовать ее побегу — можно.

На этом Злата свернула разговор о евнухах и мужчинах, и девушки еще долго болтали о прочитанных романах. Хафиза оказалась весьма образованной девушкой, в доме ее родителей была приличная европейская библиотека, отец исправно снабжал француженку-мать книгами.

— А как ты оказалась в этом гареме? — поинтересовалась Злата у девушки, которую уже склонна была называть подругой.

— О! Я здесь не джарийе, не наложница, я — хатум. Главная жена. Правда, я единственная жена, старшая супруга умерла несколько лет назад. — Хафиза сказала это даже с гордостью. — Мой отец дал мне хорошего мужа.

— Жена? — Злата уставилась на молоденькую и милую Хафизу округлившимися глазами. Эта непосредственная и добрая девушка — жена того злого и страшного мужчины, который зачем-то похитил ее, Злату?

— Да. Только вот господин всего один раз взял меня на ложе. Наверное, я чем-то не угодила ему. Но я рада, что он не вспоминает обо мне. — Хафиза нервно поежилась. — Наверное, я плохая жена.

— Не знаю, какая ты жена, но я бы умерла, если бы этот человек прикоснулся ко мне. — Злата обняла новую подругу и погладила по голове. — Не расстраивайся.

— Ох, я рада, что так сложилось. Только вот я не понесла ребенка, так что он еще позовет меня на ложе… У мужа нет пока детей. Прежняя хатум умерла родами, и сын вместе с ней.

Тут Злата вспомнила, что никто еще так и не сказал ей, в чьем доме она оказалась, кто ее похититель.

— Хафиза, а как зовут твоего мужа? — осторожно спросила она.

— Ой! — Девушка прижала ладошки к щекам и испуганно взглянула на Злату. — Джанан не велела говорить с тобой о господине!

— Не волнуйся, — успокоила ее Злата. — Нельзя — значит не говори. Я больше не буду спрашивать.

Злата испугалась, что лишится подруги, единственного человека, который искренне и открыто с ней общался.

— Спасибо… Я тут хатум, но я не чувствую себя главной. Здесь командует Джанан. — Хафиза пригорюнилась, в глазах блеснули слезы.

— Не плачь! — Злата снова обняла девушку. — Хочешь, я помогу тебе? Я не боюсь Джанан, и вместе мы добьемся, чтобы ты заняла место, принадлежащее тебе по праву!

— Правда? — оживилась Хафиза.

— Чистая правда. Одна голова хорошо, а две лучше. Мы сможем, вот увидишь!