— Не сердись, я все сделаю, как ты хочешь.

— Надеюсь, ты и во всем остальном будешь так же послушна. Кстати, ты принимаешь мои условия?

— Принимаю, можешь быть спокоен.

— Даже если отец продаст компанию?

— Я одного не понимаю: почему отец должен продать бизнес?

— Шарлотта, разве ты не поняла? Я не подаю в суд, а ты остаешься отрабатывать долг, пока в этом будет надобность.

Шарлотта чуть не застонала от безысходности, но промолчала. У нее не было выхода, любое ее сопротивление грозит отцу бесчестьем.

— Значит, тебя волнует только бизнес?

— Да, сейчас только бизнес.

— Что ж, спасибо за откровенность.

Шарлотта сказала это легко и спокойно, но на душе у нее было тревожно. По его лицу она видела: он доволен тем, что имеет на руках все козыри.

Перекусив наскоро в Сен-Тропе, они уже через полчаса подъезжали к месту, где должен был жить отец. Это было потрясающее по красоте селение с великолепными виллами и роскошными садами. Вчера вечером им не удалось все рассмотреть.

— Как красиво! — не удержалась Шарлотта.

— Согласен. Как видишь, у твоего отца и Руфи прекрасный вкус. — Он свернул с основной дороги, и вскоре они были около вчерашнего имения. — Посмотрим, есть ли сегодня кто-нибудь дома.

Джордан остановил машину и внимательно посмотрел на дом.

Теперь, при дневном свете, они как следует разглядели это великолепное строение. Бледно-розовые стены увиты виноградом. Вокруг разбиты цветники, на огромной лужайке виднелись красивые ажурные беседки и плетеная мебель. Да, райский уголок.

Шарлотта вышла из машины. Ворота, через которые они вчера перелезали, были приоткрыты. Она пошла к дому и почти сразу увидела отца, который стоял у крыльца.

— Папа?!

— Шарлотта! Ты здесь?

— Мы с Джорданом приехали навестить тебя. — Шарлотта подбежала к отцу, обняла его и поцеловала. — Папа, как дела?

Она заметила его бледность и худобу, он был весь какой-то жалкий и понурый.

— Я рад видеть тебя, Шарли. — Саймон увидел Джордана и протянул ему руку. — И тебя тоже, мой мальчик.

Он улыбнулся, а «мальчик» в ответ молча кивнул головой.

Из дома вышла Руфь и, улыбаясь, подошла к Шарлотте. Она была смущена, но нельзя было не заметить, что она очень рада видеть падчерицу.

— Пойдемте в дом.

С этими словами Руфь повернулась и направилась к крыльцу. Все пошли за ней.

Руфь, как всегда, выглядела безупречно: прекрасная прическа и легкий макияж подчеркивали ее природную красоту. Шарлотта заметила в глазах мачехи тревогу.

— Кто хочет выпить?

Руфь подошла к буфету.

Шарлотта отрицательно покачала головой, остальные тоже не проявили интереса к спиртному.

— Руфь, в чем дело? — Шарлотта не могла больше пребывать в неизвестности, но ее вопрос остался без ответа.

— Я все-таки принесу сок или воду. — Руфь явно оттягивала разговор. — Шарли, пойдем со мной на кухню, — настойчиво попросила она, пусть мужчины без нас тут поболтают.

— Да, Шарли, помоги Руфи, — попросил отец.

Руфь стояла около стола и дрожащими руками наливала в бокалы холодный сок. Шарлотта поразилась, что обычно всегда уверенная в себе и спокойная мачеха сейчас едва сдерживалась, чтобы не заплакать.

— Ты сердишься? — прошептала Руфь.

— Сержусь? Разве на то, что ты сделала, сердятся? За это судят и сажают в тюрьму, Руфь. Я хочу знать правду. Я и Джордан, — поправилась она.

— Шарлотта, я знаю, мой поступок нельзя оправдать. Но ситуация настолько серьезная, что, если бы мне пришлось еще раз сделать это, я бы не задумываясь повторила все.

— Говори же скорее, в чем дело?

— Я все-таки выпью. — Руфь достала бутылку виски и наполнила рюмку. — Последнее время я не в состоянии отказать себе в спиртном, не осуждай меня, Шарлотта. — Руфь отпила глоток, тряхнула головой и спросила: — Джордан знает о деньгах?

— Ну, а как ты думаешь? Он так агрессивно настроен, что мне с большим трудом удалось уговорить его пойти на компромисс. Не знаю, как они договорятся с папой и договорятся ли вообще.

— Боже мой, Шарлотта, ведь это мой грех. Саймон не должен отвечать за меня, какими бы мотивами ни объяснялся мой поступок. Надеюсь, Джордан отнесется к Саймону лояльно.

Они одновременно посмотрели в открытую дверь холла. Мужчины вышли из дома и стояли около балюстрады. Саймон глядел вдаль, на море, а Джордан что-то ему говорил, улыбаясь и утвердительно кивая головой.

— Я слушаю, Руфь. Говори все, я постараюсь понять. Речь идет не о посторонних людях.

— Шарлотта, отец не хочет, чтобы ты знала причину моего поступка, он заставил меня поклясться… Но я не могу больше держать в себе эту боль… Думаю, Бог не накажет меня за то, что я не сдержала слово. Так вот, девочка, отец очень болен. Сердце. Я созвала консилиум, который вынес приговор: Саймон должен оставить работу и жить здесь, на юге Франции. В этом климате он может поправиться, не совсем, конечно, но будет жить… В противном случае можно надеяться самое большее на год… Я в отчаянии. Ты же видишь, как он выглядит?

— Да, отец сдал, — с трудом выговорила Шарлотта.

— Мне изредка удается уговорить его выйти на прогулку. Одышка, отеки, слабость — все это совершенно парализовало его волю. Держится он только на сильнейших лекарствах. Когда стал известен диагноз, я решила действовать. Как ты знаешь, мы путешествовали по Лазурному берегу, собирались ехать в Испанию и Италию. Но ему с каждым днем становилось хуже и хуже. Сначала я думала, что он слишком много пьет, курит и… ну, он же еще сильный мужчина. Но как-то вечером он потерял сознание, и с этого все началось.

Когда врачи вынесли свой приговор, мы остановились здесь и решили никуда больше не ехать, а арендовать эту виллу. А вскоре узнали, что она продается, и даже в рассрочку. Отцу идея очень понравилась, и мы стали думать о деньгах, сумма значительная, сразу ее можно было достать, только взяв из капитала компании. И вдруг объявился еще один покупатель, который сразу отдавал всю сумму. Шарлотта, я чуть не сошла с ума и, проплакав всю ночь, решилась взять деньги из бизнеса. Ты же знаешь, для меня это не составляло трудностей. Я приехала тогда в Лондон на пару дней, помнишь? Официальная причина была — подготовить отчет, а на самом деле — взять требующуюся сумму, ведь сейфы были в моем распоряжении… Вот и все.

— Руфь, но почему ты не сказала мне?

— Чтобы ты стала соучастницей? Я ведь думала, у твоего отца есть деньги, раз он согласился покупать такую дорогую виллу, но, когда нашелся покупатель, Саймон сказал, что все равно такой суммы у него нет, а из бизнеса он брать не может и не хочет, а о продаже акций не может быть и речи, это его жизнь. Вот и все. Осуждай меня, передавай дело в полицию, делай что хочешь, но вилла теперь наша, и Саймон будет жить, сколько ни проживет, но не год же!

— Руфь, успокойся. Думаю, Джордан найдет выход.

— Шарлотта, я хочу, чтобы ты знала — я очень люблю твоего отца, иначе не вышла бы за него замуж. И я хочу, чтобы он жил как можно дольше.

Она заплакала, и для Шарлотты это было еще одним потрясением: Руфь плачет!

— Прошу тебя, успокойся, я очень хорошо понимаю тебя… и не осуждаю, ведь речь идет о жизни самого близкого и любимого для меня человека.

Шарлотта подошла к мачехе, и они обнялись.

— Шарлотта, я хочу, чтобы ты знала: я записала виллу на отца, мне ничего не нужно, только бы поправить его здоровье.

— Руфь, дорогая, я не сомневаюсь в твоем благородстве, но сейчас для нас с тобой главное — убедить отца, чтобы он оставил работу, ушел на пенсию. Вместе мы справимся.

Руфь отрицательно покачала головой:

— Ты же знаешь, Шарли, какой он упрямый! Чем больше его уговариваешь, тем несговорчивее он становится. Мне пришлось сказать ему правду… и его реакция… Думала, у него будет удар, отпаивала его лекарствами… Он и сейчас не хочет ничего слушать, хотя все уже произошло, ему надо только документально оформить отставку. Несколько дней назад я позвонила Джордану, предложила ему купить часть компании, на что он ответил, что согласен приобрести только всю компанию целиком.

— Вряд ли отец согласится продать все.

— Конечно, нет, но разве есть другой выход? Саймон хотел занять деньги, но отказываться от семейного бизнеса он не станет никогда. Он пробовал договориться о том, чтобы платить за дом частями, но ему отказали, поэтому единственный выход — продать весь бизнес. Саймон же надеется, что немного подлечится и вернется в Лондон, а этого как раз категорически нельзя делать: перемена климата больше чем на два-три дня его сразу убьет.

— Руфь, я надеюсь, что Джордану удастся его уговорить. Он уважает отца и обещал, что все уладит.

— Мне всегда нравился Джордан, он порядочный человек и по-своему добрый.

— У него есть свои недостатки, — пробормотала Шарлотта, — но он способен на сострадание. — Про себя она добавила, что человек, так любящий детей, не может быть подлецом.

Они опять выглянули во двор: мужчины стояли на том же месте. Шарлотте показалось, что отец за время их разговора как-то выпрямился и повеселел. Джордан обнял его за плечи и говорил ему, видимо, что-то смешное, потому что Саймон вдруг громко рассмеялся. Руфь посмотрела на Шарлотту и облегченно вздохнула, однако Шарлотта снова нахмурилась.

— Думаю, на отставку он не пойдет. Пойми, Руфь. Это его жизнь. После смерти мамы… компания спасала его от тоски и одиночества. Правда, когда он встретил тебя, то немного успокоился, даже соглашался куда-то ездить с тобой…

— Ну, вот все проблемы и решены, — раздался веселый голос Джордана. — Руфь, Саймон просит достать из холодильника шампанское. Ты получаешь свободного мужа, а я — компанию и его дочь в качестве главного советника и директора департамента.

— Что ты сказал?

Шарлотта и Руфь в недоумении переглянулись.

— Саймон продает мне компанию. Болезнь не позволяет ему руководить компанией на том уровне, который мог бы обеспечивать ее дееспособность. Отец уходит в отставку и будет жить на Лазурном берегу Средиземного моря, климат которого подходит для его сердца.

— Каким образом тебе удалось уговорить его? Он же слушать не хотел об отставке!

— Он сейчас придет и скажет вам все сам. В конце концов, он не ребенок.

Джордан смотрел так благожелательно и открыто, что дамы замолчали. Но если Руфь почти открыто радовалась, то Шарлотта пришла в бешенство, не в состоянии поверить, что отец простился с компанией.

В комнату вошел Саймон и игриво подмигнул жене:

— Твое желание исполнилось, будешь держать меня у ноги все двадцать четыре часа в сутки, дорогая женушка.

— Папа, ты действительно пошел на этот шаг? И так спокойно об этом говоришь?

— Дочка, ты же знаешь, как я всегда относился к своей работе. Ты сама неоднократно уговаривала меня немного отдохнуть, куда-нибудь съездить, но я был полон сил и не представлял себе спокойного существования… ну, вроде нынешнего. Но сейчас речь идет о моем здоровье, которое в последнее время оставляет желать лучшего… Я не могу пройти и пятидесяти шагов, тут же останавливаюсь и сажусь, я не могу играть в гольф, не могу даже дать Руфи того, что должен мужчина давать своей жене… ну, ты понимаешь, о чем я говорю. Сейчас для меня самое главное в жизни — мое здоровье и наши отношения с Руфью.

Он подошел к жене, обнял ее за плечи и прижал к себе.

Шарлотта взяла Джордана под руку и вышла с ним во двор.

— Значит, теперь вся компания принадлежит тебе? — выдавила она, отстраняясь от него.

— И это вместо того, чтобы сказать «спасибо» за то, что я уговорил отца?

— Ты же знаешь, что я не могу сказать тебе «спасибо». Я могу только изо всех сил сопротивляться происходящему и ненавидеть тебя.

— Это не лучший ответ твоему боссу, — сказал он игриво.

— Но у меня нет других слов. Я подозреваю, что ты добился от него этого решения шантажом.

— Я не шантажировал Саймона!

— Так я и поверила! Ты меня считаешь за дуру, Джордан Ланч? Я тебя раскусила, можешь не сомневаться.

— Не может быть! Ха-ха, перестань пререкаться. Это же смешно.

Они еще долго обменивались колкостями, не уступая друг другу в язвительности, остроумии и наблюдательности. Но если Шарлотта кипела от ярости и невозможности доказать свою правоту и превосходство, то Джордану этот спор доставлял почти физическое наслаждение, ему хотелось положить ее на траву и любить до изнеможения — так она его возбуждала: пылкая, с горящими, как у кошки, зелеными глазами и трепещущая.

Ему хотелось напомнить ей, что она забыла об отце, что отец смертельно болен, а он, Джордан, думал именно об этом, уговаривая его продать компанию, а она старалась доказать ему, что он шантажист и подлый делец.

Наконец Шарлотта выдохлась.

— Я поняла, что ты способен только насмехаться, а на серьезный разговор тебя не хватает.

— Шарлотта, оказывается, ты не так уж и добросердечна, как я считал. Неужели ты думаешь, что разбирать запутанные дела компании — это легко?

Он хотел сказать ей, что в ближайшее время ему — и ей тоже — будет очень трудно, но подошли Саймон и Руфь, которая держала поднос с бокалами.

— Предлагаю не терять времени на пустые разговоры, а поднять бокалы за здоровье Саймона и пожелать ему счастья.

Все взяли бокалы и стали с улыбками чокаться ими.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Весь обратный путь до Лондона они не разговаривали, и только когда ехали из аэропорта на такси, Шарлотта попросила:

— Ты не подбросишь меня к Дженифер?

— Как тебе будет угодно, — буркнул Джордан и, обратившись к шоферу, назвал ее адрес.

Был серый дождливый день. Вспомнив Лазурный берег, Шарлотта поежилась. Конечно, сырость и туман для отца первые враги, он поступил правильно, но у нее было так тоскливо на душе, что она даже порадовалась, что идет дождь, так-то оно лучше, погода должна быть в унисон с настроением.

И все-таки Шарлотта любила Лондон, даже в дождь и туман. Неужели отец не тоскует по Лондону? Джордан время от времени поглядывал на нее и даже касался, но она игнорировала его. Господи, с чего она взяла, что влюблена в него? Минутная блажь, вызванная игрой гормонов, вот как это называется. Она даже отодвинулась от Джордана, словно боялась испачкаться.

Прикрыв глаза, она искоса наблюдала за ним… Кто сказал, что он замечательный? Ее бесило это всеобщее восхищение. Сейчас он говорил с кем-то по мобильному и вовсю сыпал остротами. Она сама пару раз чуть не расхохоталась, слушая его реплики.

— Все в порядке, успех превзошел мои ожидания. Да, да, с меня шампанское!

— Оказывается, как мало тебе нужно для счастья. Всего лишь денег побольше, да хлопот поменьше, — не удержалась она.

— Наконец-то этот прелестный ротик соизволил открыться. Дорогая, но я не заслуживаю твоих колких реплик, будь справедлива.

— У нас же сделка, и мы не оговаривали таких нюансов, как осыпать друг друга комплиментами. Каждый получает то, чего заслуживает.

— Вот как ты считаешь?

— Именно так. Кто говорил, что будет справедлив к отцу? — вырвалось у нее.

— А разве было по-другому? Дело решено по-мирному. Все удовлетворены.

— Но ты забыл, что дело касается и меня. Я уверена, ты воспользовался тем, что отец тяжело болен, и заставил его пойти на все твои условия.

— Прежде чем критиковать меня, посмотри на себя. Твой отец действительно болен, и ты, прежде всего должна смотреть правде в глаза, а не идти на поводу у своих эмоций. Рядом с отцом стоит смерть, понимаешь ли ты это?

Шарлотта смотрела в окно, стараясь не думать о том, что Джордан прав. Но слушать и признавать это, было невыносимо.

— Мы с тобой сейчас должны думать, слава богу, уже не об отце, а о компании, — доносились до нее слова Джордана.

«А кто будет думать обо мне?» — хотелось ей крикнуть в ответ.

— Но, что сказать Дженифер? — спросила она уже более миролюбиво.

— Правду.

— Ты думаешь, я смогу ей сказать, как ты завладел семейным бизнесом? — закричала она, но тут же взяла себя в руки. — Конечно, я буду смотреть фактам в глаза, а не следовать эмоциям, — так, кажется, ты советовал мне? А факт один — отец смертельно болен.

— Шарлотта, у него болит сердце, а не мозг. Он прекрасно осознает то, что делает. Думаю, Дженифер достаточно умна и добра, чтобы все понять.

— Значит, я не умна и не добра?

— Если я тебе сейчас буду говорить о твоем уме, красоте, доброте и других качествах, ты все равно не поверишь. Тебе надо время, чтобы обдумать случившееся и поверить в мою искренность.

Такси подъехало к дому Дженифер, и Джордан, взяв ее вещи, пошел следом за Шарлоттой.

— Твоя машина здесь?

— Разумеется… а что?

— Дай мне доехать домой, я отпущу такси.

Шарлотте не хотелось этого делать, но и отказать ему она не могла — ведь он так преданно и нежно ухаживал за ней все это время.

Входная дверь дома открылась, и Гарриет с громким криком бросилась к ним:

— Тетя Шарли! Дядя Джордан! Как я рада вас видеть!

И девочка повисла на шее Шарлотты.

Следом за Гарриет вышла и Дженифер.

— Как вы быстро вернулись!

Она подошла к Шарлотте и поцеловала ее, а потом дружески чмокнула в щеку Джордана.

— Дела не дали насладиться красотой Средиземного моря.

Они зашли в дом и устроились в гостиной. Дженифер, извинившись, вышла на кухню и через несколько минут вернулась с подносом.

— Я как раз собиралась выпить кофе, так что вам и ждать не пришлось… Как дела у папы?

Дженифер стала расставлять чашки.

— Сейчас все хорошо. Я тебе расскажу все подробно, только отдохну. — Шарлотта старательно избегала смотреть на Джордана. — Могу только сказать, что у отца стало болеть сердце, но после обследования и курса лечения ему стало лучше. Климат Англии, к сожалению, ему противопоказан, и они, папа и Руфь, будут жить там. — Выдержав небольшую паузу, она небрежно добавила: — А пока возглавлять компанию будет господин Ланч.

— Дядя Джордан, я нарисовала тебе картину, — появилась Гарриет с рисунком в руках.

Все стали рассматривать рисунок.

— Дженифер, у твоей дочери талант. Смотрите, как схвачены краски и настроение. Думаю, на набережной в Сен-Тропе ее тут же купили бы.

Дженифер рассмеялась и погладила дочку по головке.

— Дядя Джордан, а это тетя Шарли, — девочка показала на женскую фигуру, стоящую на берегу моря. — Правда, похожа?

— Очень. Прекрасный рисунок. Подумать только, ведь малышка никогда не была на юге Франции, но так нарисовать… Нет, у нее определенно талант.

— Мама, а мы поедем когда-нибудь во Францию?

— Теперь обязательно. Дедушка и бабушка купили там виллу, и мы сможем ездить к ним.

— Дядя Джордан, а какого цвета дом?

— Дом розовый, море синее-синее, кругом зеленые-зеленые деревья и яркие цветы.

Дженифер улыбалась, довольная услышанным. Еще бы, вилла на юге Франции — об этом можно было только мечтать. Она предложила выпить за Джордана.

— Спасибо, — ответил он. — Было бы стыдно, если б я не поддержал Саймона. Я всегда его уважал за ум и благородство.

Лицемер, подумала Шарлотта, нахмурившись, и отвернулась, чтобы никто не заметил ее злости.

— Да, папа всегда говорил, что ты его правая рука и он тебе доверяет как самому себе. Почему бы вам не остаться пообедать? Скоро приедет Стив, и мы прекрасно отметим вашу поездку.

Шарлотта хотела отказаться, но Джордан ее опередил: