— Видишь? Ничего страшного не произошло, ни грома, ни молнии, — прошептал он ей на ухо.

Для него — может быть, подумала она, дрожа. А ей требовалась вся ее воля, чтобы не повернуть голову и не найти его губы своими.

— Ни бури, — ответила она и закрыла глаза.

На секунду она позволила себе представить, что Антонио действительно ее муж, в полном смысле слова, и можно опустить щиты и любить его, без страха глядя в будущее… Она вздрогнула и отпрянула от него. Она не хотела мечтать о подобных вещах!

— Думаю, с меня хватит танцев, — быстро пробормотала она.

Он нахмурился, но она отвернулась и пошла прочь, прежде чем он успел сказать что-то. Он поймал ее за плечо и развернул к себе:

— В чем дело?

— Ни в чем, мне просто… неудобно танцевать на таких каблуках.

Было что-то в ее голосе и выражении лица, из-за чего он не поверил ей. Расспросить ее подробнее ему не удалось, потому что к ним подошли поздороваться его друзья. Он представил им Викторию и обнаружил, что ему нравится, как шокирует людей сообщение, что она его жена.

— Как ты мог держать это в секрете?

Его поздравляли и ругали в равной мере, а Викторию тепло приняли в дружеский круг, и это положило конец их вечеру наедине: не успел он оглянуться, как она уже разговаривала с одной группой, а его утянули в другую.

Краем глаза он заметил, что, хотя она то и дело проверяла телефон на предмет звонка от Сары, в целом она хорошо проводила время. Может быть, все действительно было в порядке, потому что она была оживлена и приветлива и, очевидно, всем нравилась, особенно его холостым друзьям, которые восхищенно ловили каждое ее слово. У него на глазах застенчивая молодая женщина превратилась в красивую и уверенную.

Как только представилась возможность, он извинился перед собеседниками и нашел ее:

— Развлекаешься?

Она улыбнулась ему:

— Мне очень нравятся твои друзья.

— Они хорошие, но должен предупредить, что вон с той холостой парочкой надо быть поосторожней.

Он кивнул на мужчин, перед этим приглашавших ее на танец.

— Дамские угодники, как ты?

Она не смогла удержаться и не поддразнить его.

— Нет, не как я, — улыбнулся он. — Я ведь теперь женатый человек, помнишь?

— Да, считающий дни до того, как снова станешь свободным. — Она сказала это в шутку, но сама пожалела об этом, встретившись с ним взглядом. С другой стороны, это ведь была правда. — Как ты думаешь, через сколько дней это случится?

— Через сколько потребуется, — раздраженно ответил он.

— Я не жалуюсь… Просто спросила.

Она опасливо и в то же время беззащитно посмотрела на него своими огромными глазами, и его охватило странное чувство.

— Ладно, думаю, пора уходить отсюда. Не знаю, как насчет тебя, но с меня хватит.

Она с облегчением кивнула и через стеклянные двери вышла за ним в прохладную ночь. Взглянув на часы, она с удивлением обнаружила, что уже за полночь. Они почти не разговаривали по дороге, и он не обнял ее, когда они дошли до моста, у которого он поцеловал ее. На секунду она задумалась, как ему удалось так завести ее. Может быть, виновата была романтическая обстановка, как она предположила, но тогда как объяснить их первый поцелуй? Она сердито попыталась выкинуть эти мысли из головы. Это было просто секундное помешательство, и она была уверена, что он жалеет о нем не меньше ее.

Они добрались до отеля, ночной портье поприветствовал их и проводил к номеру, и они остались одни.

Глава 11

Антонио подошел к буфету и достал графин:

— Выпьешь?

— Нет, спасибо. Пойду посмотрю, как там Натан, и лягу спать. — Виктория вдруг вспомнила про их общую спальню с розовыми лепестками, и ее сердце неспокойно дрогнуло. — Да, забыла тебе сказать. Могут возникнуть проблемы с ночевкой.

— Какие проблемы?

Он удивленно посмотрел на нее.

— Мои вещи принесли в общую спальню. Я бы забрала их оттуда, — поспешно добавила она, — но не нашла другой спальни.

— Ясно, — беспечно ответил он.

Она постояла, нерешительно глядя на него и ожидая, что он скажет еще что-то, укажет, где ей спать, но он молчал.

— Ладно… Пойду проверю Натана.

Она надеялась, что, когда она вернется, он все уладит, но Антонио, похоже, и не думал что-то делать, просто стоял к ней спиной, пил виски и рассеянно смотрел в окно. Когда она вошла, он обернулся:

— Как Натан?

— Спит.

— Хорошо.

Против воли ее взгляд скользнул по открытой двери спальни. Он перехватил его, и она почувствовала раздражение.

— Ты видел комнату? Управляющий явно все не так понял, — хрипло сказала она.

— Хм…

Он сделал еще один глоток.

И это все, что он может сказать? Она начинала сердиться.

— Ты не мог бы позвонить и спросить, есть ли у них еще одна комната? В таком огромном отеле их наверняка множество.

— Надеюсь, что нет, — тихо ответил он. — Если отель пустой, это не очень хорошо для бизнеса.

— Да, пожалуй, — промямлила она. — Так что ты будешь делать?

Он игриво посмотрел на нее:

— Интересный вопрос… Это предложение?

— Нет! — Она вспыхнула. — Ты слишком много о себе возомнил, Антонио Кавелли!

— Правда?

Он посмотрел на нее еще более удивленно.

Она попыталась собраться с силами:

— Да, черт возьми, правда! И уверяю тебя, я не стала бы спать с тобой, даже если бы от этого зависела моя жизнь, ни за что не стала бы!

Она решительно вздернула подбородок.

— Ни за что?

Он поставил стакан и улыбнулся.

— Да! — Она уставилась на него. — Я иду спать! В эту спальню! Одна!

— Я бы не был так уверен.

Он поймал ее прежде, чем она прошла мимо него, и она вдруг оказалась в опасной близости от него.

— Не надо, Антонио, — прошептала она, ее сердце заколотилось от волнения и страха.

— Что не надо?

Он нежно провел пальцем по ее подбородку.

— Не играй со мной, — все так же шепотом взмолилась она.

Уверенная в себе, спокойная женщина вдруг исчезла, и перед ним снова стояла уязвимая девушка с огромными испуганными глазами. Он пробормотал что-то по-итальянски себе под нос.

— Не надо было так дразнить тебя, да?

— Да, определенно. — Она изо всех сил старалась снова разозлиться, но не получалось. — Ни ты, ни я не хотим все усложнять. Если мы переспим, это будет катастрофа.

— Действительно, — пробормотал он, не сводя глаз с ее губ. — Это не входит в нашу сделку.

— Совсем не входит. — От того, как он смотрел на нее, ее трясло. — Мы скоро разойдемся и больше не увидимся.

— Таковы условия…

Его палец обвел ее губы. Он едва слушал ее. От его прикосновения она задрожала, отчаянно попыталась отстраниться, но тело не послушалось.

— Мы можем остаться друзьями после расторжения брака, — пробормотала она, — а секс в любом случае переоценивают.

Он внимательно посмотрел на нее:

— Сколько у тебя было любовников, Виктория?

Она вспыхнула:

— Это… не твое дело!

Он провел пальцем по ее плечу, и от наслаждения по всему ее телу побежали мурашки.

— Значит, секс тебе совсем не нравится?

У нее было такое чувство, что кровь вскипела.

— Я сказала только, что его переоценивают. Я не хочу это обсуждать, Антонио.

— Может, ты просто не знаешь, каково это — быть с настоящим, мужчиной? — продолжал он, словно не слыша ее слов.

— А ты не думал, что ты слишком самоуверен?

Он улыбнулся, не ответив на ее взрыв, и продолжил гладить ее плечо.

— Вот в чем дело, Виктория: в твоем случае я столкнулся с настоящим вызовом, — пробормотал он.

Она широко распахнула глаза:

— Я его не бросала.

— Не имеет значения. Мое любопытство растревожено.

— Постарайся его сдержать.

— Я не могу, — улыбнулся он. — Теперь я буду думать, — он наклонился и коснулся губами и языком ее плеча, отчего она закрыла глаза, испытывая острое желание, — что, может быть, тебе просто нужно попробовать еще раз с правильным мужчиной.

— Я не хочу пробовать ни с кем!

Она задохнулась.

— Но ты ведь так страстно целовала меня совсем недавно!

— Это было минутное помутнение. Я думала, мы решили, что лучше просто забыть об этом!

— Мы так решили?

— Да, решили! Мы договорились, что не будем обсуждать это!

— Ну, раз мы решили не обсуждать, тогда мне придется снова поцеловать тебя, чтобы проверить, не померещился ли мне твой страстный ответ.

— Не смей, Антонио! — Ее глаза расширились. — Я серьезно!

Он наклонился к ней и накрыл губами ее рот. Она попыталась сдержать эмоции, вихрем взвившиеся внутри, но его губы требовали ответа, и прежде чем Виктория поняла, что делает, она обвила руками его шею и ответила на поцелуй. Когда он отпустил ее, она посмотрела на него затуманенными глазами — поцелуй рассеял и без того разрозненные мысли.

— Я просто не думаю, что это хорошая идея…

— Может быть, мы оба слишком много думаем? — Он неожиданно подхватил ее на руки. — Может, нам надо приступить к более детальному изучению предмета?

— Антонио, немедленно опусти меня!

Он не обратил внимания на ее вскрик, и ей пришлось обхватить его за шею, пока он нес ее в спальню.

— Опусти меня, — снова попросила она, на этот раз уже не так воинственно.

Было не слишком приятно осознавать, что ей нравится, что он несет ее на руках, нравится настолько, что у нее сбивалось дыхание. В отчаянии она попыталась уцепиться за соломинку:

— Это плохая идея.

— А мне кажется, хорошая. — Он закрыл за собой дверь ногой и опустил ее. — Так, где мы остановились? По-моему, где-то здесь. — Он наклонился и поцеловал ее плечо, потом двинулся дальше. — Да, именно здесь.

Он нашел чувствительное место у нее на шее и потерся о него носом, слегка прикусил кожу и покрыл ее легкими поцелуями. Так хорошо ей не было никогда в жизни, и она не могла сопротивляться, потому что чем больше он трогал и целовал ее, тем сильнее она хотела его. Он притянул ее к себе и уверенно расстегнул платье.

— Я мечтал об этом весь вечер, — прошептал он, глядя, как оно падает на пол.

Под платьем на ней было кружевное черное белье.

— Ты такая красивая.

Она закрыла глаза. Ей хотелось прочувствовать момент, поверить, что он действительно думает так, что это не просто способ обольстить ее.

— Не знаю, почему ты прятала такое тело под этой бесформенной одеждой.

Он провел рукой по ее шее и спустился к груди.

Ее глаза открылись сами собой. Он ласкал кожу над лифчиком, и желание тугим узлом свернулось внутри ее. Он сжал ее груди, поцеловал в шею, сводя с ума, и вдруг тонкое кружево стало слишком досадным препятствием. Ей хотелось, чтобы он сорвал его и прикоснулся к ней обнаженной, но он продолжал ласкать ее, шепча нежные слова и скользя руками по ее талии.

— У тебя очень соблазнительная фигура, и я хочу, чтобы ты пообещала мне никогда больше не прятать ее.

— Я и не прятала… — попыталась она возразить, но его руки опустились ниже, к ее трусикам, и она не смогла договорить.

— Нет, прятала, и я хочу знать, что за идиот заставил тебя делать это, — прорычал он.

Она еле слышно рассмеялась.

— Ты должна гордиться своим телом.

Его руки огладили ее бедра, прошлись по животу и скользнули между ног.

— Теперь скажи мне, что хочешь меня, и давай прекратим притворяться.

Он сказал это так надменно и самоуверенно, что она не хотела отвечать, но его рука гладила ее так нежно, что она не сдержалась.

— Я хочу тебя! — хрипло выдохнула она.

Он поцеловал ее, двигая рукой все увереннее. Некоторое время она могла думать только о том, в чем нуждалось ее тело. С Ли не было ничего подобного… Эта мысль заставила ее вздрогнуть, и Антонио, отстранившись, заметил тень у нее на лице.

— Что случилось?

— Мне просто немного страшно, — призналась она, сдаваясь. — У меня очень мало опыта, Антонио. Знаю, это глупо звучит, у меня есть ребенок, но… — Ее голос прервался, когда она вспомнила свое прошлое. — Я встречалась с мужчиной несколько месяцев, а когда мы наконец переспали… Это было ужасно, Антонио. Он разозлился, что я девственница, сказал, что любит более опытных женщин, и взял меня, не подумав, и между нами все было кончено… — Она заметила, как потемнели от гнева его глаза. — Ты, наверное, любишь женщин, которые знают, как доставить тебе удовольствие, но…

Он прижал палец к ее губам:

— Ты доставляешь мне удовольствие каждым поцелуем, каждым взглядом и словом.

Он провел рукой по ее волосам, с яростью думая о том, что ей пришлось пережить в ту ночь и после нее, беременной и одинокой. Неудивительно, что она боится. Он сердито пробормотал что-то по-итальянски и снова поцеловал ее, на этот раз осторожно и нежно, и долго стоял, просто обнимая ее, а потом расстегнул лифчик.

— Я покажу тебе, что такое заниматься любовью по-настоящему, Виктория…

Обычно его английский был безупречен, но страсть заставляла его то и дело сбиваться на родной язык, и в сочетании с прикосновениями это заставляло ее таять от наслаждения. Он уложил ее на кровать, и она смотрела, как он раздевается. У него было прекрасное тело, стройное и мускулистое. Она отвела взгляд, заметив, что он смотрит на нее, и Антонио рассмеялся:

— Не стесняйся меня, Виктория, я не разрешаю. — Он лег рядом с ней. — Скажи мне, что тебе нравится, а что — нет, и нам будет очень хорошо вместе.

Он коснулся рукой ее груди, провел пальцами по затвердевшим соскам, а потом сделал то же губами. Она задохнулась, чувствуя, как тепло расползается по всему телу, сжала его плечи и зарылась лицом в его густые волосы, вдыхая свежий запах шампуня. Его губы скользнули ниже, по животу, и еще ниже, он нетерпеливо потянул на себя ее трусики, и она помогла ему снять их. Он развел ее ноги, целуя низ живота и опускаясь все ниже… Желание прокатилось по ее телу ревущей волной.

— Я хочу тебя, Антонио!

Неужели это ее голос прозвучал так хрипло и умоляюще?

Он сел и посмотрел на нее: волосы разметались, на щеках играл румянец, губы припухли от поцелуев. Он провел рукой по ее груди, и она выгнулась, поощряя его. Он подумал, что никогда не видел женщины более очаровательной, живой и страстной.

— Скажи еще раз, как сильно ты хочешь меня, — игриво приказал он.

Как она могла настолько утратить контроль над собой? Куда девалась ее гордость? Она обещала себе, что не станет делать это! Но она была слаба, она хотела его, она любила его… В глубине души она знала это с того момента, как увидела его.

— Ты нужен мне, Антонио, — прошептала она.

Он уложил ее точно так, как ему хотелось, лаская, целуя ее, осознавая, что она наконец принадлежит ему.


Когда она проснулась, Антонио еще спал, и она лежала, рассматривая его, а рассвет вползал в комнату. Эта ночь была самой лучшей в ее жизни, и она не жалела о ней и никогда не станет жалеть. Он был так нежен, так заботлив, так стремился доставить ей удовольствие… Все было идеально. Было бы еще лучше, если бы он добавил хоть слово о любви, но она не ждала этого, зная, что это была страсть, а не любовь, и Антонио отпустит ее, когда придет время. Однако сейчас думать об этом не хотелось. Пока они вместе, она будет получать от этого удовольствие.

Она скользнула взглядом по его телу. Он был красив: аристократическое волевое лицо, гладкая кожа, густые ресницы, чувственные губы, подарившие ей столько наслаждения. Наверное, не стоило рассматривать его так пристально, иначе она снова захочет его, а ей надо было посмотреть, как там Натан. Она неохотно встала и потянулась к халату.

— Куда ты? — сонно пробормотал Антонио.

— Натан скоро проснется и потребует завтрак.

Под его взглядом она покраснела.

— Ну хорошо, можешь идти. — Он сонно улыбнулся, глядя на нее из-под полуопущенных век. — Но предупреждаю: скоро я снова потребую тебя к себе, мой голод тоже надо будет утолить.

Она надела халат, но он обхватил ее за талию и привлек к себе:

— Ты кое-что забыла.

— Правда? — Ее сердце билось так, словно она долго бежала. — Что же?

— Это. — Он прижался к ее губам долгим поцелуем, от которого она совершенно растаяла. — Мой утренний поцелуй, — сказал он, отпуская ее. — Еще один полагается чуть позже и парочка — в полдень.

— Это можно устроить, — улыбнулась она.

— Теперь иди к Натану. — Он снова откинулся на подушки. — Да, посмотри меню и закажи завтрак.

— Что ты хочешь?

— Все равно, я голоден как волк!

Она заметила блеск его глаз и рассмеялась. Она тоже порядком проголодалась.

Когда она вышла из комнаты, Антонио еще немного полежал, а потом откинул одеяло и пошел в душ. Нет смысла анализировать случившееся, твердо сказал он себе, у них был секс, ему понравилось, и все.

Было солнечное утро. Виктория на террасе кормила Натана, сидевшего на высоком стульчике. Некоторое время он наблюдал за ними незамеченный. Она выглядела очаровательно в своем голубом халате, с рассыпавшимися по плечам волосами, сосредоточенная на сыне. Натан брыкался и пытался отобрать у нее ложку.

— Нет, Натан, будь хорошим мальчиком, съешь свою кашу ради меня.

Малыш помотал головой, крепко сжав губы, и она рассмеялась:

— Давай, милый… Смотри, это как вертолет, на котором мы прилетели, кружится, кружится… Ну, открывай рот пошире!

Она помахала ложкой, но ребенок был непреклонен.

— Похоже, ты проигрываешь эту битву, — заметил Антонио, и она резко обернулась.

— Я тебя не заметила.

— Мне понравилось представление, но тебе придется придумать что-то получше.

Он сел за стол и протянул руку к кофейнику. Она отвлеченно посмотрела на него. В темном костюме и белой рубашке с распахнутым воротом он выглядел очень стильно. Неужели этот блистательный итальянец всю ночь занимался с ней любовью и говорил ей, что она прекрасна? Она почувствовала, как внутри что-то слабо задрожало при воспоминании о ночи. Это было так не похоже на реальность. Она попыталась снова переключить внимание на сына:

— Давай же, Натан, надо поесть хоть немножко.

— Дай мне. — Антонио забрал у нее ложку. — Натан, если ты позавтракаешь как хороший мальчик, потом мы поедем в парк аттракционов.

Натан широко распахнул глаза.

— Ты сможешь даже сам поуправлять поездом или машинкой, если будешь себя хорошо вести.

— Это подкуп.

Виктория покачала головой.

— Возможно, но это работает. — Антонио рассмеялся, когда ребенок открыл рот. — Умница.

— Я говорила тебе, что ты очень самоуверен?

— Да, и не раз. А еще этой ночью ты сказала, что знаешь, почему я такой самоуверенный.

Она покраснела.

— Почему бы тебе не одеться? Я присмотрю за ним.

— Уверен? — Она нахмурилась. — Сара ушла за покупками.

— Да, я дал ей выходной. Давай, не волнуйся. Чем скорее ты соберешься, тем скорее мы сможем выйти.

— А куда мы пойдем?

— Я же сказал — в парк аттракционов.

— О, я думала, ты просто… притворяешься.

Он поднял бровь:

— Я редко говорю что-то просто так. Иди.

Она кивнула и встала:

— А тебе не надо на работу?

Он покачал головой:

— У меня выходной.

— О…

— Если ты скажешь «О» еще раз, я кину в тебя кашей.

— Не надо, это работа Натана. — Она усмехнулась и поцеловала сына в лоб. — Веди себя прилично, я сейчас.

Прежде чем скрыться в спальне, она бросила на них еще взгляд. Было очень странно смотреть, как Антонио кормит Натана, как этот деловой человек серьезно уговаривает ребенка поесть. Со стороны могло показаться, что он его отец… Она отогнала эту мысль, как только она появилась. Он не был отцом Натана, и думать так было опасно. Антонио был вольной птицей, ей следовало помнить об этом.