Удивительно, что я вообще согласилась взять такую фамилию. Так легко было бы остаться Карпентер. Но Майк хотел, чтобы у нас была одна фамилия, мол, иначе это будет не настоящая семья. А я, честное слово, хотела создать с ним семью. Разве это не разумное решение, когда начинаешь жить с кем-то? Пытаешься ему угодить и чертовски надеешься, что он попытается угодить в ответ?
Дункан постоянно дразнил меня фамилией. Я закатывала глаза, но без толку было отрицать, что это шаг вниз. Как говорящие имя и фамилия Хелен Тягомот звучали просто ужасно. Я пыталась воспринимать это как вызов лично мне: необходимость всеми возможными способами доказать, что я не тягомотная. В конечном итоге я потерпела неудачу: Хелен Тягомот обернулась жиденькой версией Хелен Карпентер. Хотя едва ли виновата фамилия. Нужно гораздо больше, чем фамилия, чтобы позволить себе упасть так низко.
Поэтому и список, и бумага, на которой он был написан, казались мне своего рода поворотным моментом, хотя в последнюю минуту я и отрезала верхушку страницы с именем — ради анонимности. Одежды с карманами у меня не нашлось, поэтому я хранила список сложенным в лифчике, упиваясь и шершавостью бумаги, натиравшей кожу там, где она нежнее всего, и смутной шаловливостью, что использую нижнее белье как карман. Вот так, друзья, я и отправилась в дикие леса: с памятью о женщине, которой некогда была, и простым списком целей для бросающей вызов смерти супергероини, которой планировала стать, списком, сложенным вчетверо и заткнутым в чашку третьего размера.
В этот момент, будь я в машине одна, как и планировалось, я сунула бы руку за воротник, чтобы вытащить листок — хотя бы ради удовольствия его созерцать. Но я была не одна. И где-то под Фрэмингхэмом человек, мешавший мне быть одной, дочитал свою книжку, захлопнул ее и решил опять поболтать.
— Кстати, мне понравилась улыбка, которой ты мне тогда улыбнулась, — ни с того ни с сего заявил он.
Я вздрогнула от удивления при звуке чужого голоса.
— Какая еще улыбка?
Он махнул за спину на город.
— Ну… там… Ты мне там улыбнулась.
— Разве? — переспросила я. — Вот уж не собиралась.
— Знаю. От этого она еще лучше.
— Ладно.
— А больше я, по-твоему, не получу? — спросил он. — Она ведь как солнышко была. — Он явно что-то задумал. — Ну я просто так говорю. Тебе надо больше улыбаться.
— Я все время улыбаюсь, — сказала я без улыбки. — Я постоянно улыбаюсь. С того момента, как просыпаюсь, и до того, как ложусь спать. Иногда у меня щеки сводит, так много я улыбаюсь.
Он уловил шутку, но не понял — вдруг я отчасти всерьез.
— Я на пальцах одной руки могу сосчитать, сколько раз я видел, чтобы ты улыбалась, — сказал он. — Включая вечер твоей свадьбы.
— Ты меня только рядом с Дунканом видел, — сказала я. — А он выводит меня из себя.
— Вот уж точно, — согласился он. — Ты — самая злющая старшая сестра, какую я только знаю.
— Я не злющая, — возразила я. — Обычно я милая.
— Как скажешь.
— Я же спасла Пикл, так? И я пропускаю машины на дороге. И на спектаклях я всегда очень громко хлопаю.
— Это ты называешь милым? Хлопать на спектаклях?
— Я не только в этом милая.
— А как насчет Дункана? — спросил он. — С ним ты в чем милая?
Как мы дошли от молчания до такой темы?
— Хочешь со мной поругаться?
— Нет, просто веду разговор.
— Десять минут назад ты никаких разговоров не вел.
— Десять минут назад я еще книжку не дочитал.
Я глянула на закрытую книгу у него на коленке.
— А другой у тебя нет?
— Нет.
— Так, значит, я должна говорить про Дункана, потому что тебе нечего читать?
— До Эванстона далеко ехать.
— И из-за тебя короче путь не становится.
— Просто я подумал, что тема неисчерпаемая.
— Да нет уж, тема весьма скудная.
Он склонил голову набок, словно говоря — мы оба знаем, что это неправда.
— Это из-за того, что случилось в вашей семье?
Меня пронзил испуг. Он знает? Я посмотрела на него искоса.
— Ты о чем?
Он задумчиво смотрел на меня, словно не знал, как сформулировать.
— О трагедии, — сказал он, наконец.
Трагедия. Выходит, он знает о нашей семейной трагедии. Ну, конечно же знает. Он же лучший друг Дункана.
— Ну и что там с нашей семейной трагедией? — спросила я.
— Из-за нее ты не любишь Дункана.
Этой репликой Джейк вторгся в запретную область.
— Я люблю Дункана! — рявкнула я. — И я не собираюсь обсуждать с тобой нашу семейную трагедию.
— Почему?
— Потому что я ни с кем ее не обсуждаю.
— Может, следовало бы. — Он беззаботно пожал плечами.
Я постаралась, чтобы мой голос не прозвучал раздраженно.
— Ты что, психотерапевт?
— Нет, — откликнулся Джейк. — Но сама идея недурна. — Он на минуту над ней задумался. Потом ринулся головой в омут. — Ну и что там у вас, ребята, приключилось?
Я вздохнула. Если выбирать между Дунканом и Трагедией, Дункан — в плане светского трепа — без сомнения, наименьшее из зол.
— Да то, что Дункан — заноза в заднице.
— Согласен.
— И выводит меня из себя. А тебя он из себя не выводит? То, как он вечно теряет ключи? То, как никогда и нигде не появляется вовремя? Не заканчивает ничего, что начал? Не держит обещаний?
— Сплошь не самые сильные его стороны, — сказал Джейк. — Ты права.
— Но вы же лучшие друзья уже пять лет.
— Шесть.
— Почему?
Джейк задумался.
— У него есть хорошие качества.
Конечно, я знала, что есть, но в тот момент просто не могла вспомнить какие.
— Например?
— Например, он самый забавный человек из всех, кого я когда-либо встречал.
Я нахмурилась. В Дункане не было ничего забавного.
— Не может быть, — сказала я вслух.
Джейк пожал плечами.
— Иногда он так меня смешит, что ланч лезет у меня из носа. Однажды это была полноразмерная макаронина.
Я постаралась отмахнуться от этого образа, чтобы порыться в памяти, нет ли случая, чтобы Дункан хотя бы раз меня рассмешил.
— Меня Дункан никогда не смешит.
— Это потому, что ты вечно на него злишься.
— Неправда! Я уйму раз на него не злилась. Если уж на то пошло, я большую часть времени на него не злюсь.
— То есть пока его нет поблизости.
Тут он меня подловил:
— Справедливо.
Джейк улыбнулся. Опять эти ямочки.
— Но ты, похоже, с ним отлично ладишь, — сказала я, уводя разговор в сторону.
Он пожал плечами:
— У меня нет ни братьев, ни сестер.
— Поэтому ты выбрал Дункана?
— На самом деле это он меня выбрал.
Я не знала.
— Он взял меня на слабо, — продолжал Джейк. — Он предложил поспорить, что я не смогу бросить шарик для пинг-понга о стену спортзала и поймать его ртом.
— И ты купился?
— Купился.
— И поймал?
— Поймал.
— Вот так вы стали друзьями? На спор?
Он кивнул:
— Ну да. Никогда не могу устоять, когда меня берут на слабо. К тому же он предложил научить меня жонглировать.
— Я и не знала, что Дункан умеет жонглировать.
— Не умеет. Но к тому времени, когда до меня дошло, было слишком поздно. Мы уже подружились.
— Братство с первого взгляда, — сказала, лишь бы посмотреть, выведет ли это его из себя.
Он кивнул:
— Самой высшей пробы.
— И Дункан хороший друг?
— Самый лучший. Всегда меня защищает.
Трудно вообразить, что Джейк нуждается в защите.
— От чего?
— Главным образом от меня самого. — Он кривовато улыбнулся.
— А ты от чего Дункана защищаешь?
Джейк нахмурился:
— От смерти, наверное.
Я поперхнулась:
— От смерти?
— Ну сама знаешь, — помахал он рукой в воздухе. — Ему взбредает в голову мысль спрыгнуть с крыши в три утра, а я говорю — это, возможно, не самая лучшая идея. Или он решает бросить спичку в коробку с шутихами, чтобы посмотреть, что получится. Или смотреть в фонарик, пока не начнется судорога. В таком духе.
— Теперь понятно. А я-то всегда считала, это были твои идеи.
— Нет. Это — весь Большой Д.
— То есть ты у нас правильный.
Джейк задумался.
— Если речь о том, как не убиться, то наверное, да, правильный.
— Но ты не всегда правильный?
— Наверное, мы бываем правильными по очереди.
Он был таким серьезным. Так вдумчиво ко всему подходил. Он ничуть не соответствовал моим представлениям о нем, — если бы мне пришло в голову его себе представлять.
— Итак, Дункан привносит в ваши отношения убийственные авантюры… — начала я.
Джейк кивнул:
— Это — его конек.
— А твой какой?
Он пожал плечами:
— Все остальное. Флиртовать с девочками. Танцевать свинг. Говорить с акцентом.
— Почему ты должен говорить с акцентом?
— Не должен. Просто это прикольно.
Я так мало знала про Джейка, что почти все сказанное им меня удивляло. Он способен говорить с акцентом? Он умеет танцевать свинг? Умеет флиртовать с девочками? Кто бы мог подумать?
Сама о том не подозревая, я переключилась на формат вопросов и ответов, засыпая его вопросами, точно в телепередаче. Отчасти это была наступательная тактика, чтобы отвлечь его внимание от меня самой. Но, надо признаться, мне вдруг стало любопытно. Пока мы неспешно катили на запад по I‐90, я собрала целый мешок небольших сведений о Джейке. Например, что у него аллергия на миндаль и орехи пекан, а на арахис — нет. Что в колледже он получил два диплома — по английскому языку и азам медицины, а дипломную работу писал по Натаниэлю Готорну. Он только что поступил на медицинский, но решил его бросить и посмотреть мир… начиная с сего момента. С Вайоминга. Оттуда поедет в Баху гладить китов. А после его ожидают пещеры под ледником Джуно. Туманные горы Тяньзци в Китае. Заброшенные шахты в Корнуолле. Шварцвальд. Тадж-Махал. Северное сияние. Необязательно в таком порядке.