На лице секретарши появляется выражение легкого недоверия.

— И вы это сделали?

На этот раз я вздыхаю не про себя:

— Да, сделала.

Она качает головой — видимо, удивляется моей наивности:

— Здесь нельзя оставлять чужие ценные вещи.

На секунду мне кажется, что я ослышалась.

— Что, простите?

— Мы не можем взять на себя ответственность за чужую машину и чужой бумажник. Это же очевидно.

Секретарша не договаривает, но я понимаю, что она имеет в виду: мне тоже не стоило брать на себя такую ответственность. Я уже задыхаюсь от гнева. Что за проклятый денек?

— Значит, нельзя оставить их здесь с запиской для нее?

— Нет, нельзя, — коротко отвечает секретарша. А потом — видимо, почувствовав резкость отказа, добавляет: — Но можете оставить записку.

— Ну хоть что-то… Хорошо, оставлю свой номер, чтобы она могла позвонить мне и забрать ключи в любое время.

Секретарша протягивает ручку и блокнот, я пишу свой телефон и имя.

— Передадите ей, когда она вернется?

Секретарша заглядывает в записку:

— Да, конечно. Напомните, как ее зовут?

— Эмили.

— Фамилия?

— Не знаю.

Она снова хмурится:

— А вы не заглядывали в ее бумажник?

Мне это и в голову не пришло. Ищу визитку владелицы, но нахожу только банковскую карту, которой уже пользовалась.

Э. А. Брайант.

— Эмили Брайант. Знакомая фамилия? — Я поднимаю глаза. Секретарша пожимает плечами. — Хотя, может, у нее другой сценический псевдоним…

Позади меня с грохотом распахивается входная дверь, мы обе оборачиваемся. Еще одна брюнетка — претендентка на роль Роуз. Она наклоняется, чтобы внести себя в список.

— О! — выпаливает секретарша. Я снова переключаю на нее внимание: она впервые кажется взволнованной. — Посмотрите в списке. Ее имя должно стоять прямо перед вашим, не так ли?

Хотя вряд ли она заглядывала в этот список. Особо ни на что не надеясь, быстро подхожу и хватаю листок. Моя имя уже затерялось где-то на середине страницы. Выше — сплошные неразборчивые каракули. Практически любые из них могут означать «Эмили», «Эм» или «Э». Секретарша тоже заглядывает в список, вытянув шею. Ее энтузиазм сразу испаряется:

— Ох. Ладно.

— Но у вас же должен быть список претендентов? — спрашиваю я. — Всех, кто сегодня прослушивается. Вы же можете посмотреть? Вряд ли там много Эмили?

Секретарша в легком замешательстве:

— На самом деле я не имею никакого отношения к кастингу. Я просто работаю здесь. Просто… В общем, я в основном занимаюсь самим офисом. Хотя у директоров по кастингу должен быть список. Узнайте через своего агента, сейчас все очень заняты. Простите, больше ничем не могу помочь. — Она ободряюще пожимает плечами. — Но вы можете оставить записку мне, и, если Эмили все-таки появится, я ей передам.

Выйдя на улицу, на секунду останавливаюсь у машины Эмили. Сейчас 13.54, а от нее по-прежнему никаких вестей. Ее время парковки опять истекло. И мое тоже.

Пора что-то решать. Я продляю ее парковку и переписываю записку, засунутую под «дворник».

...

Привет, Эмили,

Извини, нигде не могла тебя найти и была вынуждена уехать. Надеюсь, прослушивание прошло хорошо. Ключи и бумажник оставила у секретарши.

Не смогла оставить твои вещи у секретарши, а у меня сейчас встреча на другом конце города, так что они все еще у меня. Оставила секретарше свой номер.

Позвони, как только прочитаешь это, и я сразу передам их.

Всего наилучшего, Миа

И в тот момент, когда я заталкиваю сложенную записку обратно под «дворник», чья-то рука трогает меня за плечо.

8

Прохожий

Среда, 10 февраля

Мое сердце подпрыгивает к горлу, я оборачиваюсь и оказываюсь лицом к лицу с обладателем руки.

Это не Эмили с ее блестящими каштановыми волосами, собранными в хвост. И даже не секретарша с ее бесполезными предложениями. Это мужчина. Весьма симпатичный мужчина в костюме. Его каштановые волосы взъерошены; в уголках проницательных глазах морщинки — он улыбается из-за моего испуга. И смотрит так, словно мы знакомы. Причем его улыбка намекает, что мы близко знакомы, хотя я точно знаю: это не так. Меня вдруг начинает бесить его привлекательность — как и отсутствие Эмили. Потому что сейчас мне некогда.

— Вы в порядке? — участливо интересуется он. В его голосе неподдельная озабоченность, и я понимаю, что слишком долго слоняюсь по парковке и привлекаю внимание.

Бросаю на него такой взгляд, чтобы он понял: это его не касается.

— Да-да. Все хорошо. Спасибо.

У меня еще сильнее проступает британский акцент, словно у донельзя возмущенной Мэгги Смит [Маргарет Натали (Мэгги) Смит (р. 1934) — знаменитая английская актриса.]. Но, похоже, это веселит мужчину еще больше.

— Что-нибудь с машиной? — спрашивает он, и я понимаю, что наша беседа продолжается независимо от моего желания. Он никуда не уйдет. Я делаю вдох-выдох.

— Нет, ничего. Я была на кастинге, и девушка в очереди передо мной попросила продлить ее парковку и дала свой бумажник и ключи от машины. И пропала.

— Ох! Понятно… Значит, «Исчезнувшая»? [Детективный триллер режиссера Д. Финчера.] — говорит он с напускной серьезностью.

Я бы рассмеялась, если б не была так раздражена и не опаздывала. Но что есть, то есть. Вскидываю брови в знак того, что оценила шутку и готова к еще большему веселью:

— Ха-ха, отличная шутка. Но она в самом деле исчезла. И это совсем не радует. А у меня осталось вот это. — Я показываю бумажник и ключи от «Шевроле».

Он глубокомысленно кивает и кивает куда-то мне за спину:

— Я работаю через дорогу.

Оборачиваюсь на офисное здание напротив — его стены все в стекле и вьющихся растениях.

— Я давно за вами наблюдаю. — Теперь его улыбка становится смущенной, так может улыбаться бывший спортсмен из колледжа. Я хмурюсь от его признания, но он только пожимает плечами: — Мало работы.

Похоже, он ждет, что я отвечу или продолжу рассказ, но у меня нет ни желания, ни времени. Я проверяю, прочно ли прижата записка, натянуто улыбаюсь и достаю из сумки ключи от своей машины:

— Что ж, спасибо за участие, но мне пора. Я опаздываю.

Однако попытка отшить его тонко, на английский манер, не действует, и мужчина по-прежнему лучезарно улыбается.

— Так каков план? Я буду начеку. Кого мы ищем?

— Мы?

Может, я схожу с ума? Этот парень правда не понимает мои намеки, или я теряю хватку? Открываю дверцу машины и поворачиваюсь к нему спиной.

— Что ж… М-м-м… — Тут я понимаю, что не знаю его имени, но он опережает меня:

— Ник.

Ну, разумеется. Конечно, его могут звать только Ник — или как-нибудь в этом роде.

— Ладно. Что ж, Ник, я ценю вашу заботу, но я оставила записку, и все под контролем. Так что все в порядке. Спасибо. — Я произношу это достаточно твердо. Но, судя по веселому лицу Ника, до него почему-то никак не доходит мое желание отвязаться от него.

— Подождите, так вы просто возьмете и уедете с бумажником и ключами этой девушки?

Я на секунду замираю: одна нога на подножке, другая — на тротуаре. Похоже, он прав. Я сматываюсь с ее вещами, да и ждала не так уж долго. Все это выглядит не очень красиво. Я убираю ногу с подножки и оборачиваюсь:

— Да, понимаю, о чем вы. Но я больше не могу ждать. Мне правда пора. У меня еще одна встреча. Я оставила кое-кому записку насчет ключей и бумажника, и там мой номер телефона, так что все улажено. Понятно?

Он поднимает руки в небрежной защите:

— Да, конечно. Я просто пытаюсь помочь. Уверен, что вы обо всем позаботились. — Ник мягко улыбается. — Надеюсь, все получится.

Он опять смотрит на меня и, кивнув, уходит вверх по улице. Я чувствую себя виноватой. Он единственный человек, который сегодня искренне пытался мне помочь. А я, получается, послала его на хрен…

— Ник! Подождите, простите, — кричу ему вслед. Он оборачивается, приподняв брови. — А вы сами не видели ее раньше?

Он на секунду опускает взгляд — наверное, взвешивает все за и против: стóит ли опять связываться с этой ненормальной англичанкой. А когда поднимает глаза, выражение его лица впервые становится серьезным.

— Как она выглядит?

Даже не знаю, что ответить. Не потому, что и в самом деле не знаю — я узнала бы Эмили где угодно. А потому, что, по правде говоря, она похожа на меня или на любую другую девушку, которые сегодня приходили в здание напротив его офиса. Черт…

— Примерно моего роста, волосы каштановые, собраны в хвост, блузка, джинсы, туфли на каблуках…

Он опять улыбается:

— Значит, точь-в-точь как вы.

Я оглядываю себя и снова искоса смотрю на Ника:

— Да.

— Ладно. Это был кастинг, да? Ну, если это поможет, то я уверен: возле машин я видел только вас. В вас есть что-то особенное. — В уголках его глаз снова появляются морщинки. — Вы выглядите такой… британсковатой.

Черт побери, что это значит? Я что, шляюсь по Лос-Анджелесу, как какая-нибудь помешанная на пирожных героиня Бриджит Джонс или кто-нибудь в этом роде? Я выдерживаю его взгляд.

— Вы же знаете, что нет такого слова — «британсковатая»?

Он смеется:

— Верно. Но сути это не меняет. К тому же здесь больше никто не околачивался, так что поверьте мне на слово. Но я буду следить. Я здесь, в офисе, до… — он смотрит на часы, — примерно шести вечера. Если она вернется, я могу выскочить и дать ей номер вашего телефона — ну, или что-то еще… Если это поможет.