Коридор перед ними перешел в мраморную арку, выходящую на обширный внутренний двор. Чапман отвернулся от нее, что-то бормоча на ходу, но Рен была слишком ошеломлена, чтобы разобрать его лепет. Теперь она плыла по течению, идя по бледным камням в каскаде золотистого солнечного света.

И вот он стоял там, ждал ее на краю розария. Принц Ансель. Глаза Рен расширились. «Шипящие водоросли!» Ансель был красив.

Быть Розой с каждой минутой становилось все приятнее.

Роза

Глава 6

Бледно-золотая гора неожиданно поднялась из пустыни. Она выглядела удивительно прочной среди зыбучих песков и завораживающе сверкала в лучах полуденного солнца.

Оно светило так ярко, что Розе пришлось прищуриться, но зрелище было приятным. Они ехали уже несколько часов. Мили и мили песка, прерываемые только волнистыми дюнами. Она никогда еще не была так измучена. У нее болели бедра, ныла спина, и она вся вспотела. Роза так сосредоточилась на том, чтобы не упасть с лошади, когда та мчалась по пустыне, что не позволяла себе думать о том, как она напугана происходящим.

В каком ужасе, должно быть, все сейчас в Анадоне. Она слишком хорошо представляла себе, как яростно Виллем допросит стражников и какие наказания им назначит. Всякий раз, когда Дыхание короля приходил в ярость, весь Анадон содрогался. И кто-то всегда за это платил.

И еще была Селеста. Она определенно поддалась панике! Она и сама разыскала бы Розу, если хоть ей дали бы половину шанса. Но прямо сейчас Роза не могла думать о своей лучшей подруге или Анадоне. Она не могла позволить себе расстраиваться. Ей надо оставаться сосредоточенной и бдительной.

Шторм отнесла их к подножию горы, где в скале были прорезаны четыре арочных отверстия. Шен спрыгнул с лошади и предложил Розе руку.

— Я сама, — настояла она, но, когда ее босые ноги коснулись обжигающего песка, колени подогнулись.

Он поймал ее до того, как она упала на землю.

— Стоять!

Она уставилась на него:

— Ты всегда разговариваешь с женщинами так же, как со своей лошадью?

— Ты должна быть польщена. В этом мире нет никого, кого я уважаю больше, чем Шторм, — при этих словах взгляд Шена ужесточился, а его лицо внезапно стало серьезным. — Ты выглядишь так, словно получила солнечный удар. — Роза замерла, когда он прижал тыльную сторону ладони к ее лбу. — Сначала краснеет лоб, — объяснил он и провел пальцем вниз по ее скуле, отчего у нее перехватило дыхание. — А щеки белеют, — добавил Шен, опуская руку и едва сдерживая ругательство. — Мне стоило позаботиться и закрыть твое лицо. Я не думал, что ты так мало времени проводила на солнце.

Роза отступила от него на шаг:

— Я не настолько хрупкая, как ты обо мне думаешь. Я проводила некоторое время на солнце. Я часто выхожу в свои сады.

— И тем не менее тебе надо выпить воды. Идем, здесь ее много.

В пещерах было прохладно. Свет, проникавший через вход, отбрасывал мерцающий калейдоскоп на стены, в то время как сверкающая чистая вода собиралась в естественном бассейне у их ног.

— Я советую пить выше Шторм, — сказал Шен, как раз в тот момент, когда лошадь наклонила голову и жадно напилась из бассейна.

Роза взглянула на бассейн с отвращением.

— Ты хочешь, чтобы я пила рядом с твоей лошадью? Используя свои руки?

Шен сложил ладони и сделал большой глоток.

— Эта вода самая чистая в Эане. Она стекает вниз с гор Мишник, которые находятся к северу от…

— Я знаю, где находятся горы Мишник, — отрезала она, — они принадлежат мне.

— Что ж, как и пустыня, но непохоже, что ты хоть что-то знаешь о ней… — Шен опустил пальцы под воду, а затем провел ими по волосам, убирая непослушные пряди с лица. — Это единственная пресная вода на много миль вокруг, так что пей или умрешь, принцесса. Зависит от тебя.

Роза неохотно закатала рукава ночной рубашки и сполоснула руки в воде.

— О! Она такая холодная! — И вкус у воды был божественным, такая прохладная, чистая и свежая, хотя Роза старалась не показать своего удовольствия.

Шен внимательно смотрел на нее:

— Признай, что эта вода лучше, чем та, которую ты пьешь в душном старом дворце.

— Похоже, ты так же гордишься этой водой, как и своей лошадью.

Он криво усмехнулся:

— Лошадь пустыни, вода пустыни, парень пустыни — лучшее, что ты найдешь в Эане.

— О, прошу!

Он наклонился, чтобы сделать еще глоток воды, и взгляд Розы скользнул через его плечо на стены — они были покрыты странными символами.

Судорожный вздох застрял у нее в горле, как рыбья кость.

— Знаки ведьм!

Они были немногим больше, чем несочетаемые линии и круги, сгруппированные вместе, но Роза знала, что это на самом деле. Такие же знаки были нарисованы на стенах дворца в ту ночь, когда убили ее родителей. И хотя их давно стерли с камня, иногда, когда утреннее солнце заливало дворец, она могла видеть штрихи, оставленные чернилами.

Она попыталась отдернуть Шена от них:

— Отойди!

Он не шелохнулся, и тогда она прыгнула перед ним и подняла руки над головой. Страх окутал ее, когда она махала ими вперед-назад, а затем кругами, выдувая воздух яростными порывами.

— Прочь! Прочь! По воле Великого Защитника прочь!

Краем глаза она заметила, что Шен с тревогой уставился на нее:

— Что ты делаешь?

Роза на мгновение прервала ритуал, чтобы пристально посмотреть на него.

— Я предлагаю тебе держаться позади меня, если не хочешь неприятностей. Все в Эане знают, что именно так можно защититься от проклятия ведьмы.

Шен приподнял бровь:

— Не скажу, чтобы я когда-либо слышал о подобном… предостережении.

— Что ж, тогда тебе повезло, что с тобой я.

Роза вновь собралась с мыслями и надула щеки. Она покачивала бедрами, ее руки дико вращались над головой. Она никогда не сталкивалась с такими свежими знаками ведьм, поэтому не могла сказать, помогает ли ее танец или нет, но у нее начала кружиться голова, и она восприняла это как хороший знак. Ей так сильно захотелось, чтобы Селеста оказалась здесь, что у нее защемило сердце. Всякий раз, когда они случайно натыкались на едва заметные знаки ведьм во дворце, они вместе исполняли танец, защищающий от ведьм. Они кружились и шумно выдыхали, пока их страх не превращался в смех. Рядом со своей лучшей подругой Роза чувствовала себя храброй, как будто могла противостоять чему угодно. Сделать все, что угодно. Но Селеста была далеко от этих проклятых пустынных пещер. И хуже всего: сейчас она защищала несносного бандита, который вряд ли того заслуживал!

Шен заложил руки за спину и обошел ее:

— Значит, ты видела, как работает этот танец? Видела, как он отгонял ведьм?

— Конечно же нет! Дворцовые стражники никогда не подпустили бы ко мне настоящую ведьму! — Роза содрогнулась при одной мысли об этом. — Они тут же убили бы ее — как и положено.

Лицо Шена помрачнело.

— Так, значит, это правда — ты поддерживаешь убийства ведьм.

Роза перестала танцевать и, не дрогнув, встретилась с ним взглядом.

— Я поддерживаю защиту своего народа.

Губы Шена сложились в тонкую линию.

— Скажи мне, принцесса, как твои впечатляюще компетентные стражники вынюхивают этих ведьм?

Роза напряглась от сарказма в его голосе, но не позволила себе поддаться на его уловку.

— Ты должен знать: в Эане всех учат, как распознать их. В основном они одиночки, часто без семьи и друзей. Они боятся воды и не могут находиться слишком долго на солнце, — произнесла она, пересказывая все, что узнала о ведьмах за эти годы. — Но простая истина заключается в том, что, если ты смотришь на ведьм слишком долго, они всегда раскрывают свою силу. Они просто не смогут противостоять искушению своей темной магии. Рано или поздно зло просачивается наружу. Именно поэтому в Анадоне даже подозреваемых в колдовстве должны сурово наказывать. Виллем говорит, что важно дать пример, предупредить остальных, чтобы они держались подальше от города.

— Он делает это и сейчас? — сухим тоном спросил Шен.

Роза снова перевела взгляд на знаки ведьм.

— Несколько лет назад у меня была портниха, которая все время колола меня своими иголками, когда снимала с меня мерки. В первый раз я подумала, что это случайно. Во второй я задалась вопросом, не нервы ли заставляли ее пальцы дрожать. А в третий, что ж… Когда это произошло и в третий раз, у меня не осталось выбора и я рассказала об этом Виллему. И он подтвердил мои опасения.

Рядом с ней Шен стоял неподвижно, как статуя.

— И какие?

— Она собирала мою кровь для колдовства!

Бандит даже не моргнул.

— Ее убили?

Роза задумалась:

— Нет. Я… я попросила, чтобы ей сохранили жизнь. Она была так молода и напугана, и я не была полностью уверена… она отказалась признавать это, даже когда Виллем допросил ее. — Она зажмурилась, пытаясь избавиться от ужасного воспоминания о том, как ее жалоба вырвалась из ее рта, как быстро Виллем ухватился за нее, его забота о ней поглотила его, как ужасное адское пламя. — Такое наказание… мне казалось это неправильным.

— Так, значит, у тебя все-таки есть сердце.

— Не путай милосердие со слабостью, — предупредила Роза, заметив, как легкая улыбка коснулась его губ. — Виллем приказал отрезать ей руки, чтобы она не смогла вновь проклясть кого-нибудь.