— Не могу поверить, я несколько часов провела, болтаясь по Стратфорду! Сколько там туристов, ма! Столько фотоаппаратов не во всяком фотомагазине увидишь! — Она приоткрыла один глаз и тут же закрыла его. — Ну а как ты провела день?

— Люси! — с притворным недоверием воскликнула Джессика. — Ты спрашиваешь, как я провела день?! Я просто в шоке. — Она чувствовала себя более спокойно, когда Люси занимала ее мысли своим разговором. Она никогда серьезно не задумывалась о себе и о том, что происходит в ее жизни, потому что у нее всегда была куча других забот. Младенец, маленький ребенок, работа, детские болезни, достижения и неудачи ее дочери — жизнь, полная событий, но в то же время и полная проблем.

Энтони Ньюман заставил ее забыть на время о проблемах и словно окунул ее в другой мир.

— Я всегда спрашиваю, как ты провела день, мамочка. — Люси все еще сидела с закрытыми глазами, но губы ее растянулись в улыбке. Сельская жизнь, похоже, действовала на нее благотворно, хотя она сама никогда бы этого не признала.

— Ха!

— Ну, я всегда хочу спросить, только ты никогда не даешь мне этого сделать своим вечным ворчанием, разговорами о домашнем задании и школе или еще о чем-нибудь подобном.

— А, так это моя вина! Я должна была догадаться! — с улыбкой сказала Джессика.

— Ничего. А… — Люси посмотрела на нее хитро, — как там наш хозяин? Вы нашли общий язык? Тепло беседовали или спорили так, что искры летели? Ну-ка рассказывай.

— Люси, честное слово! Мистер Ньюман очень хороший: человек.

Она подумала о его руках, ласкающих ее тело, о его губах, жадно прильнувших к ее губам, и решила, что будет лучше, если она не будет смотреть дочери в глаза.

— Как ты считаешь, он разумный человек?

— Думаю, да. А что? — Она повернулась и подозрительно посмотрела на дочь.

— Быть может, вы вдвоем договоритесь и разрешите нам с Марком провести вместе три недели.

— Что? — Джессика решила, что ослышалась.

— Ничего плохого, мама. Ты только об одном думаешь.

— Я ни о чем таком не думала! Три недели? Где?

— В Италии. На летних каникулах.

— Забудь об этом, Люси!

Джессика представила себе, как ее дочь будет путешествовать с рюкзаком по Италии, голосовать на дорогах и садиться в грузовики к разным подозрительным типам, и сердце заныло от беспокойства. Люси побывала в двух туристических поездках от школы — все было хорошо организовано, и учителя держали все под контролем, — только на это Джессика могла решиться, когда дело касалось путешествий ее дочери. Все остальное пусть подождет до тех пор, пока она не станет взрослой.

— Да ты даже меня не выслушала!

— Мне и не нужно тебя выслушивать.

— Почему ты такая зануда! — Люси упрямо надула губы.

— Я просто пытаюсь уберечь тебя от глупостей.

— Но, мама, это же не…

— Нет, Люси! И в любом случае мы просто не можем себе позволить такое путешествие. Извини, дорогая, но давай закончим этот разговор.

Люси выбежала из комнаты, и Джессика тяжело вздохнула. Еще одна головная боль, подумала она. Когда-нибудь эти проблемы закончатся?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Следующая неделя была экзаменационной, и Люси не вспоминала о поездке в Италию. Впрочем, экзамены, казалось, не сильно беспокоили ее. Каждое утро она неторопливо выплывала из дома и возвращалась, чтобы сообщить о своих успехах с равнодушным видом. И в первый раз Джессика позволила этому равнодушию передаться и ей. Никаких упреков, никаких тщетных попыток выудить информацию. Она волновалась, но не сильно, к огромному удивлению Люси, как она выяснила впоследствии.

— Да что с тобой наконец? — потребовала объяснений Люси в четверг, как раз под конец экзаменационной сессии. Было девять часов вечера, Джессика сидела перед телевизором. Люси была решительно настроена выяснить, что случилось с ее матерью.

— Просто отдыхаю, — сказала Джессика, слегка удивившись. — Я думала, ты пойдешь куда-нибудь с друзьями отметить окончание экзаменов.

— Я пойду, — ответила Люси, — только позже.

— Хорошо. Мне ждать тебя? — Последнее время Люси перестала пропадать на вечеринках допоздна. Она объясняла это тем, что ей надоело, там все одно и то же. Но Джессика подозревала, что у нее просто не хватает времени из-за экзаменов, хотя она и не хочет признавать этого.

— Незачем. Ты бросаешься на меня, во сколько бы я ни пришла.

— Ладно, дорогая. Пойду брошусь в постель в таком случае. — Она выключила телевизор и начала собирать газеты, разложенные у нее на коленях. Она не знала, зачем вообще покупает две газеты. Последнее время она не успевала просмотреть ни одной. Слишком много мыслей теснилось в ее голове, и слишком много энергии уходило на то, чтобы прогнать их прочь.

— Ты странная какая-то.

— Странная, дорогая? О чем ты?

— Ну, для начала: ты не читаешь мне лекций по поводу экзаменов… — Люси пристально посмотрела на мать.

— Я просто надеюсь, что ты стараешься, Люси. — Джессика почувствовала себя немного виноватой, что не пыталась помочь своей дочери готовиться к экзаменам, а пустила все на самотек.

— Что бы там ни было, — Люси пожала плечами и продолжала настойчиво всматриваться в лицо матери, — ты изменилась с того самого времени, как мы провели выходные на этой вилле «Скучной».

Так Люси стала звать имение Ньюманов, несмотря на то, что совсем неплохо провела там время.

— Разве? — Джессика рассеянно огляделась, подбирая последние листы разбросанных газет.

Если она что-то и не хотела обсуждать, так это выходные в «Элмсден-Хаус». Последние две недели она только об этом и думала. Она ложилась спать с мыслями об Энтони Ньюмане и просыпалась на следующий день с мыслями о нем же. Словно его образ пустил корни в ее мозгу и теперь начал расти и набирать силу.

На работе она не могла сосредоточиться. Самое маленькое задание требовало огромных усилий и концентрации внимания, и к половине шестого ей уже не терпелось уйти домой. Но, придя домой, она хотела снова вернуться на работу, где по крайней мере ежедневная рутина отвлекала ее от навязчивых мыслей.

— Да, ты изменилась. И, пожалуйста, смотри на меня, когда я с тобой разговариваю!

Мать и дочь молча смотрели друг на друга, и дочь первая отвела глаза, смутившись от собственных резких слов.

— Я буду стараться, — мягко сказала Джессика. — Ничего, если я отнесу эти газеты на кухню? Гостиная похожа на свалку, а мне завтра в семь нужно уже уходить.

— А кто же приготовит мне завтрак? — возмутилась Люси, которой совсем не хотелось возиться утром на кухне.

— Ну, если меня не будет, догадайся, кто из нас двоих приготовит завтрак? — Джессика направилась в кухню с кипой газет в руках, запихнула их в картонную коробку — она постоянно была набита газетами, которые следовало бы выбросить неделю назад, — и принялась вытирать пыль. Быстро, но аккуратно.

— Ха, ха.

— Что ж, Люси. Ведь тебе не нужно завтра рано вставать в школу, если экзамены закончились. У тебя будет достаточно времени.

— А почему ты завтра так рано?

— Я не успеваю с работой.

Да, она не успевала. Впервые за многие годы. Ей нужно собраться, сосредоточиться.

— А разве нет никаких законов, запрещающих работу во внеурочное время? — Люси уселась на табуретку и громко чихнула. — Как в Брюсселе, например?

— Нет.

— Все равно, ты изменилась, и я знаю почему.

Джессика резко остановилась и обеспокоенно взглянула на дочь. Она была очень осторожна, чтобы не дай Бог не выдать себя. Она и так чувствовала себя ужасно глупо, и ей не хотелось лишний раз привлекать внимание к собственной глупости. Остаток тех кошмарных выходных она старалась быть крайне вежливой и приятной гостьей. Она была веселой, шутила и тщательно скрывала тот факт, что ей до смерти хочется уехать и избавиться наконец от невыносимого присутствия Энтони Ньюмана.

Ей было нелегко. Она постоянно чувствовала на себе его взгляд, пристальный, внимательный, но решительно избегала всех возможных ситуаций, когда они могли бы остаться наедине и он мог бы объясниться.

С тех самых выходных Джессика не упоминала его имя.

— Почему же? — спросила она, вполне владея своим голосом, только села: ноги подкашивались.

— Это из-за Италии, так ведь? — нахмурилась Люси. — Тебе это покоя не дает?

— Я думала, эта тема давно закрыта. — Про себя Джессика вздохнула с облегчением. Хотя какое могло быть облегчение? Она считала, что с поездкой в Италию покончено раз и навсегда. А теперь эта тема снова всплывает.

— Да ты меня даже не выслушала!

— А мне это и не нужно.

— Да ты никогда меня не слушаешь.

— Послушай, дорогая… — Джессика говорила ясно, твердо, но доброжелательно. — Не знаю, кто из вас придумал отправиться в путешествие, это не важно. Я против того, чтобы ты ехала в Италию с Марком, каким бы хорошим парнем он ни был…

— Почему?

— Потому что против.

Это был самый нелепый аргумент, который ей когда-либо приходилось приводить. Но и самый легкий способ закончить обсуждение неприятного вопроса.

— Дело в деньгах?

— Нет, хотя и с этой проблемой нужно считаться, разве не так?

— Если ты одолжишь мне денег, я потом заработаю и верну тебе…

— Нет. И точка.

Люси пробормотала что-то неразборчивое сквозь зубы, и Джессика недовольно покачала головой. Она была не в настроении снова и снова обсуждать эту поездку, которой просто не суждено свершиться. И все-таки она чувствовала себя неловко перед дочерью. Хорошо бы снова стать подростком, спорить с матерью, мешающей жить так, как тебе вздумается… Если бы только она могла объяснить своей дочери, насколько такое отношение лучше, чем равнодушие.

Разговор закончился, но напряженность между ними осталась. Единственным способом разрядить обстановку было начать обсуждение сначала, но Джессика не была уверена, что это хорошая идея. Люси могла догадаться о причине, по которой она отказывает ей. Нельзя рисковать.

Но это не давало Джессике покоя до тех пор, пока неделей позже она внезапно не приняла решение, которое могло бы все исправить, — компенсировать Люси ее несостоявшуюся поездку. Впервые за последнее время она вернулась домой после работы счастливая и улыбающаяся, с целой кипой разных брошюр. Испания, Португалия, Греция. Мама и дочка, недельный отдых где-нибудь на солнечном побережье, на пляже, у бассейна. Оливковая ветвь.

Дом был пуст.

Джессика не придала особого значения тому, что Люси не было дома. По крайней мере первые несколько часов. Она решила, что дочь где-нибудь с друзьями. Она приготовила ужин и занялась обычными домашними делами. Но с каждой минутой ее беспокойство возрастало, и она все чаще смотрела на часы.

К восьми часам она еще уговаривала себя успокоиться. Но, когда через полчаса она обзвонила всех друзей Люси и ни один из них не дал ей вразумительного ответа, ей стало страшно.

Позвонить в полицию? Она сидела на кухне перед разбросанными на столе брошюрками, опустив голову на руки.

А Люси вообще возвращалась из школы? В ее голове крутились всевозможные предположения. Ее дочь могла идти домой из школы — высокая, длинноногая, с распущенными волосами, хорошенькая. А что, если ей по дороге попался какой-нибудь развращенный ублюдок? От ужаса Джессика зажмурилась.

Но если дочь возвратилась домой, ее форма должна быть в ее спальне.

Джессика бросилась проверять. Спальня Люси была в обычном беспорядке — плохо застеленная кровать, шторы задернуты. Форма валялась, скомканная, у ее письменного стола.

Она была дома. Что-то насторожило Джессику, что-то было необычным в комнате дочери.

И вдруг она поняла — дверцы шкафов были раскрыты и из них исчезли вещи. Она бросилась проверять еще и еще раз, и к тому времени, когда обнаружилась записка на тумбочке, Джессика уже сама догадалась, в чем дело. Люси отправилась в Италию на три недели.

«Я знаю, ты будешь в ярости, но это мой единственный шанс, и я никогда в жизни еще не ездила в подобное путешествие».

Такое впечатление, подумала Джессика с возрастающим гневом, что я держала ее запертой в четырех стенах на хлебе и воде все шестнадцать лет.

Она, не долго думая, схватила телефон и набрала номер Энтони Ньюмана. Снова придется обратиться к нему за помощью, но ничего не поделаешь.

— Я должна тебя увидеть, — сказала она, едва услышав его голос. Она была слишком обеспокоена, чтобы комплексовать, как обычно при общении с ним.

— А ты никогда не думала, что в подобных ситуациях нужно вести себя более вежливо?

— Нам нужно увидеться прямо сейчас. Люси нет.

— Нет? Как — нет? — всполошился он.

— Уехала в Италию. Только что нашла записку, которую она оставила на тумбочке.

— Я убью Марка, если это он уговорил ее поехать, — мрачно заявил Энтони. — Я сейчас же приеду.

Он повесил трубку, а Джессика долго еще сидела у телефона, не решаясь пошевелиться.

Она перечитала записку. «Я позвоню, как только приеду», — говорилось в ней. Зная Люси, можно было предположить, что она позвонит, как только решит, что ее мать немного успокоилась.

Она была готова задушить свою дочь. Теперь, когда ее страхи о похищении дочери не оправдались, тревога уступила место гневу. Разве это не типично для ее упрямой дочери? Она думала, что Марк уговаривал Люси совершить эту поездку, но на самом деле, скорее, все было совсем наоборот. Он, возможно, даже пытался отговорить ее. Но Люси упряма как осел, и раз уж решила поехать, она непременно поедет.

Где, черт возьми, она взяла деньги? Наверняка сняла со своего счета, на который Джессика регулярно вносила деньги в надежде накопить достаточную сумму для обучения в колледже. Даже думать об этом не хотелось.

К тому времени, когда раздался звонок в дверь, голова у Джессики начала раскалываться.

Она бросилась открывать и при виде высокого, привлекательного мужчины почувствовала себя еще более рассерженной.

— Можешь себе представить? — были ее первые слова. — Пусть только вернется, я такое ей устрою! Я чуть с ума не сошла за последние четыре часа!

— Можно мне зайти?

Его голос звучал необыкновенно тепло. Джессика от неожиданности вздрогнула. Она отступила назад, предоставляя ему самому закрывать за собой дверь, и направилась в гостиную.

— Она позвонила? — спросил Энтони, когда они расположились на диване.

— Нет. — Джессика хмуро смотрела на него, уже сожалея, что сообщила ему о выходке дочери. Ей было неприятно сознавать, что, даже когда ее мысли полностью занимала Люси, она не могла не любоваться Энтони. Никогда еще она не чувствовала такого ужасного, непреодолимого, мучительного влечения к мужчине.

— Она обсуждала с тобой эту поездку?

— Нет. Да. — Она слегка покраснела. — Это как сказать…

— Что «как сказать»?

— Ну, это ты можешь позволить себе отправить своего сына в Италию. Во-первых, он мальчик, а во-вторых, я просто не могу позволить себе подобную роскошь!

Энтони проигнорировал ее обвинения.

— Так, значит, она все-таки упоминала о путешествии?

— И я сказала, что я против. Категорически.

На самом деле, подумала Джессика, никакого обсуждения толком не было. Она просто запретила дочери ехать, так, как делала всегда, когда Люси была маленькой и просила о чем-то непозволительном. Она начала приходить к мысли, что подобный диктат должен навсегда остаться в прошлом, и внезапное чувство вины заставило ее прикрыть глаза. Ей по крайней мере нужно было обсудить все с дочерью как следует.

— Я принес координаты Марка в Италии. — Он протянул ей листок бумаги, на котором было что-то написано. Но для Джессики это ровно ничего не значило. Она никогда не была в Италии, не говорила по-итальянски и не представляла, где находится упомянутое место. На севере? Западе? Юге Италии?

— Это что, место их первой остановки? Когда Люси заговорила со мной об этой поездке, я так поняла, что… — Ее голос оборвался.

— … что она собирается путешествовать автостопом по всей стране вместе с моим сыном и любой ненормальный водитель грузовика может сделать с ней все, что ему вздумается?..

Он попал прямо в точку, и Джессика почувствовала прилив обиды и гнева. Она попыталась оправдаться:

— Матери обычно хоть немного беспокоятся о собственных детях, мистер Ньюман!

— Понимаю. — Он вздохнул, провел рукой по волосам и посмотрел на нее так, что она почувствовала пожар, разгорающийся внутри нее.

— Очень в этом сомневаюсь. Могу поспорить, что ты просто кивнул головой, когда Марк сообщил о желании отправиться в Италию, ты швырнул ему необходимую сумму денег и забыл обо всем этом.

— Он уже не ребенок.

— А Люси ребенок! — Может быть, она не права. Может быть, дочь уже выходит из детского возраста и единственным правильным решением будет не пытаться приостановить этот процесс, а наладить отношения с дочерью на другом уровне.

— Хорошо, не будем сейчас спорить попусту. Здесь указаны номера телефонов. Почему бы не позвонить по ним и не успокоиться?

— Я не успокоюсь только оттого, что поговорю с ней по телефону! Мне нужно знать, что это за место! — Она снова принялась изучать листочек с адресом, словно надеясь, что слова вдруг чудесным образом сложатся во что-то, доступное ее пониманию. — Что это за место, в конце концов?

Энтони пожал плечами.

— Какое-то студенческое общежитие, думаю…

— Общежитие? Какое-то? Ты не о коммуне говоришь?..

— Я не думаю, что это то, что ты имеешь в виду.

— А откуда ты знаешь, что я имею в виду?

— У тебя все мысли на лице написаны.

При этих его словах она снова почувствовала себя крайне уязвимой.

Никто еще не говорил ей, что она не умеет скрывать свои мысли. Даже наоборот. Было странно, но в случае с Энтони Ньюманом складывалось такое впечатление, что он мог знать, о чем она думает, словно они знают друг друга много лет.

— Не думаю, что это община хиппи, которые по ночам устраивают оргии, — насмешливо сказал Энтони, и Джессика почувствовала предательское желание улыбнуться.

— Тогда что это за место?

— Должно быть, художественная студия…

— Художественная студия?!

Он пожал плечами, словно не разделял ее недоумения.

— Да я и не прочитал эту проклятую брошюрку до конца, Джессика. Как я уже сказал, Марк достаточно взрослый, может сам о себе позаботиться.

— Хочешь сказать, что как только ты узнал, что это касается рисования, то и слушать об этом не захотел?

Он посмотрел на нее сердито, но ничего не сказал.

Они спорили. Снова. И все-таки было что-то такое домашнее, интимное в их споре. По крайней мере Джессика чувствовала это. Интересно, подумала она, чувствует ли он то же самое?

Очень даже может быть. Но еще более вероятно то, что он считает ее скучной мамочкой, которая носится со своей дочерью, как курица с яйцом. Отчаянная родительница, вцепившаяся в свое дитя, не понимающая, что пришло время отпустить его на волю.

— Марк упоминал мимоходом, что там будут какие-то занятия. Но я пропустил все это мимо ушей. Я понятия не имел, что Люси отправляется вместе с ним.

— Я должна поехать и посмотреть, что это такое, — заявила Джессика наконец. Она расправила листок бумаги и попыталась посчитать в уме, во сколько обойдется ей подобная поездка. В конце концов, это было не так уж важно.

— Я так и думал, что ты это скажешь.

— Прямо телепат какой-то, — пробормотала Джессика.