Уильямс Кэтти

Закон жизни

Глава 1

— Тебя хочет видеть босс.

— Милли, ты зря здесь теряешь время. Тебе никто не говорил? — Джессика улыбнулась маленькой блондинке, секретарю офиса. — У тебя талант произносить с надрывом самое безобидное сообщение. Твое место на ТВ, в какой-нибудь «мыльной опере».

Джессика поставила на пол кейс и начала просматривать почту.

— Информация о налогах, которая мне нужна, все еще не пришла. Джессика рассеянно повертела конверт. — Почему люди не могут четко работать? Я заказывала эту информацию два дня назад.

— Джес, ты меня не слушаешь? Тебя вызвал Роберт Гранж! Тебе надо мчаться на всех парусах, а не копаться в почте!

— У меня встреча с Робертом через пятнадцать минут, — нахмурилась Джес. — В чем проблема?

— Проблема в том, — голосом вечной страдалицы объяснила Милли, — что ты не правильно поняла слово «босс». Бруно Карр сидит в твоем кабинете и ждет тебя.

— Бруно Карр? — изумилась Джессика. — Зачем я понадобилась Бруно Карру?

В «Холдинге Б. К.» она работала девять месяцев. И за все это время ни разу не видела легендарного Бруно Карра. «Холдинг Б. К.» — лишь одна из множества принадлежащих ему фирм. Штаб-квартира у него где-то в Сити. Он редко удостаивает своим визитом маленькие компании. Раз в месяц Роберт совершает поход в Сити с кейсом, раздутым от документов. Бумаги должны доказать, что у них все идет как надо. Доходы, финансы, сотрудники — все на должном уровне.

— Понятия не имею. — Милли разглядывала свои безукоризненно наманикюренные ноготки. Сегодня они были покрашены в желтовато-зеленый цвет — в тон ее костюма. — Но он не похож на мужчину, готового смиренно ожидать подчиненного.

Джессика мысленно быстро прикинула, по какой причине Бруно Карр мог снизойти до нее.

— Надо было спросить, что ему надо! — прошипела Джессика. — Для этого и существуют секретари. — Она редко теряла самообладание, но неожиданности вроде сегодняшней было достаточно, чтобы вывести ее из себя.

— Бруно Карру никто таких вопросов не задает! ужаснулась Милли. — Он входит, говорит, что ему требуется, а мы только киваем и исполняем.

Ну конечно! Большой, толстый, надутый тип ходит и раздает людишкам приказы. Именно этого ей и не хватает сейчас, в морозное утро январского понедельника!

— Где Роберт? — Джессика старалась хоть немного оттянуть неизбежное. Инстинкт юриста подсказывал, что необходимо собрать как можно больше информации.

— На встрече. Он сказал, что поедет без тебя.

— Ах, так!

— Думаю, великий Бруно Карр желает поговорить с тобой наедине, прошептала Милли. — Если ты хочешь знать мое мнение…

— А я не хочу знать твое мнение, — автоматически буркнула Джессика. Ладно. Пожалуй, мне лучше действительно пойти.

Что бы она ни сделала, все обернется тяжелым преступлением, направленным против Бруно Карра. И она будет наказана. Немедленным увольнением. Например, она взяла домой один из красных маркеров компании, а босс каким-то образом узнал об этом. Очень похоже, что он принадлежит к тому типу людей, которые считают такой проступок достаточным основанием для молниеносного изгнания. За что еще он мог бы уволить ее, не предупредив заранее? Только поймав на каком-то мелком нарушении.

Джессика подняла с пола кейс и мысленно приготовилась к худшему.

— Милли, можешь ли ты минут через десять принести нам кофе? — Она провела руками по аккуратно уложенным светлым волосам: нет ли выбившейся пряди?

— Ты имеешь в виду, если мистер Карр позволит…

— Милли, не смеши меня.

Джессика расправила плечи и пошла по коридору. Чуть задержалась на пороге — постучать или нет? Впрочем, почему она должна стучать в дверь своего кабинета? Но с другой стороны, это может стать последней каплей, которая потопит ее корабль.

Очень неприятное положение. Можно без ложной скромности признать — она блестяще справлялась со своими обязанностями, хотя работала в компании меньше года. У нее был острый и гибкий ум и желание отличиться. Она не жалела времени и сил, выполняя свои обязанности. Какие недочеты он мог найти в ее делах?

Она сердито постучала, толкнула дверь и вошла.

Он сидел в ее кресле. Она видела только макушку его головы, потому что кресло было повернуто спинкой к двери. Он разговаривал по телефону. Голос низкий, речь отрывистая. Несколько секунд она стояла, уставившись в кожаную спинку вертящегося кресла.

— Простите, мистер Карр? — Она скрестила на груди руки и вложила в голос столько холода, сколько сумела.

Кресло медленно повернулось. У Джессики буквально отвисла челюсть, она застыла, вытаращив глаза. А он не спеша закончил разговор, положил трубку, откинулся на спинку кресла и молча разглядывал ее.

Она ожидала увидеть редеющие седые волосы: все-таки солидный возраст. Заметный живот: слишком много обильных ленчей и мало движения. Кустистые брови, двойной подбородок и плотно сжатый рот — вот что она ожидала увидеть.

Почему эта чертова Миллисент не предупредила ее, как выглядит этот мужчина?

Конечно, наглость наложила отпечаток на эти жесткие черты. Но такого чувственного лица Джессика в жизни не видала.

Волосы у него были почти черные, глаза — пронзительные и холодные, точно зимнее утро. Все линии лица четко очерчены, если избегать банального слова «красивы».

Красив, подумала Джессика, удивительное сочетание черт, которые дополняют друг друга, образуя совершенную картину. Вероятно, все дело в выражении. Или в налете самоуверенности. Или, может быть, такое впечатление создавали сила и ум?

— Что вы делаете в моем кресле? — задала она дурацкий вопрос. Но надо же было как-то смягчить то воздействие, какое он оказал на нее. Джессика попыталась вернуть самообладание, которое, словно на крыльях, куда-то унеслось.

— В вашем кресле? — Голос низкий, бархатистый и холодно-ироничный.

— Простите, я имела в виду ваше кресло в моем офисе. — Она сладко улыбнулась, не сводя с него настойчивого, совсем не льстивого взгляда.

Мгновенный промах — и она чуть не вступила в конфликт с исключительной мужской силой. Но она загнала дух противоречия в дальний угол сознания. Самоконтроль занял свое привычное место.

Именно самоконтроль никогда не позволял ей упасть. Он давно стал ее компаньоном — наверно, в течение всех ее двадцати восьми лет.

Главный босс не стал утруждать себя ответом. Он кивнул на кресло, стоящее перед ним, и предложил сесть.

— Я жду вас… — он сверкнул запонкой рубашки и сверился с золотыми часами, — двадцать пять минут. Вы всегда так поздно приходите на работу?

Джессика села, скрестив ноги, сглотнула комок злости, застрявший в горле.

— В девять ноль пять я…

— Следить за часами — не та черта, какую я поощряю в своих служащих.

— Но прошлым вечером я ушла с работы после десяти. Поэтому сегодня я пришла чуть позже девяти. Приношу свои извинения. Обычно в восемь тридцать я уже здесь. — Она изобразила вежливую улыбку и сплела на коленях пальцы.

— Роберт поет вам дифирамбы… — Он посмотрел на листы бумаги, лежавшие перед ним. Ее личное дело, догадалась она. — Полагаю, Джессика, вы знаете, кто я?

— Бруно Карр. — Она еле удержалась, чтобы не добавить: владыка мира.

— Вы моложе, чем я представлял по рассказам Роберта, — польстил он. Сощурив глаза, он сосредоточенно разглядывал ее. А Джессика подумала: чем делать пренебрежительные замечания насчет ее возраста, не лучше ли прямо сказать, почему он здесь? Сидит в ее кресле, говорит по ее телефону?

— Вы не будете возражать, если я выпью чашку кофе? Чтобы набраться сил для защиты своего возраста, — не удержалась Джессика.

Он вскинул брови, но не улыбнулся. Потом нажал кнопку и откинулся на спинку кресла.

— Милли, пожалуйста, два кофе.

Костюм отчасти скрывал его фигуру, но она все равно видела, что он атлетически сложен. Он принадлежал к тем редким мужчинам, на которых даже на каблуках ей приходится смотреть снизу вверх.

Через рекордно короткое время раздался стук в дверь. Появилась Милли с подносом. На нем красовались две чашки с блюдцами вместо обычных кружек, молочник со сливками, сахар и тарелка с печеньем.

— Что-нибудь еще? — робко спросила она. О боже, сердито подумала Джессика. Неужели это та фарфоровая девушка, которая умела делать из мужчин начинку для пирога? Очевидно, это присутствие Бруно превратило ее в хлопающую ресницами пустоголовую куклу. Неудивительно, что у него аура непобедимости, если женщины падают перед ним, будто кегли.

— Минуту. — Он оценивающе посмотрел на вспыхнувшую Милли и одарил ее такой чувственной улыбкой, что у Джессики перехватило дыхание. Когда ей наконец удалось втянуть воздух, она взяла с подноса чашку.

Да, мужчины вроде Бруно Карра — опасные создания.

Джессика сжала губы и, словно листая назад календарь, прошлась по страницам своего прошлого.

Она вспомнила отца. Высокого, элегантного, очаровательного. Когда он разговаривал с подругами матери, то каждая чувствовала себя особенной. Джессика, только когда выросла, поняла, что он не ограничивался разговорами. Но желание очаровывать не распространялось на жену — она не затрагивала его сердца.

— Несомненно, — начал Бруно Карр, когда Милли исчезла за дверью, — вас мучает вопрос, почему я здесь?

— Да, у меня мелькала такая мысль. — Во всяком случае, ядовито подумала она, такой визит несовместим с политикой братства сотрудников. Или такая политика не распространяется на работников нашей периферийной компании, какие бы высокие доходы она ни приносила?

— Роберт ничего не говорил вам о своем здоровье? — Бруно подался вперед, упираясь локтями в стол.

— О своем здоровье? — Джессика смущенно поглядела на босса. — Нет. Разве с ним что-то случилось? — Последние три месяца Роберт и правда раньше обычного уходил с работы. Он говорил, что мужчине его возраста надо проветриться. А она верила.

— И в последнее время вы тоже ничего не замечали? — В голосе слышался холодный сарказм. Джессика оцепенела.

— Он редко оставался после конца рабочего дня…

— И переложил значительную часть работы на вас. Это так?

— Отчасти. — Интересно, как это ей не приходило в голову узнать, почему он так делает?

— И вы не сложили два плюс два, чтобы получить ответ? Вряд ли это позитивная черта для юриста. Разве юристы не помешаны на сборе информации, чтобы потом делать выводы?

— Прошу прощения. Я не видела ничего дурного в поведении Роберта. Поверите вы или нет, но изучение поступков босса не входило в мои служебные обязанности. — Джессика с огорчением отметила, как в ней нарастает раздражение. — Он болен? — с тревогой спросила она.

— Язва желудка. Сидит на лекарствах. И до сих пор этого было достаточно. Но теперь ему нужен годичный отпуск. Или по меньшей мере шесть месяцев без стрессов и рабочей суеты.

— Ужасно. Почему он мне не сообщил? Я бы постаралась избавить его от тяжелых нагрузок. — Она мысленно представила Роберта Гранжа. Высокий, седеющий, добрый. Он всегда подбадривал ее и не скупился на похвалы, когда она хорошо справлялась с работой.

Бруно прав. Почему она не сложила два плюс два и сама не сообразила, что Роберт болен?

— Это, конечно, несчастье. — Бруно наблюдал за ее лицом. — Но, по крайней мере, не смертельно.

— Боюсь, я ничего не знаю о язве желудка…

— Я догадался об этом по выражению вашего лица. — Он провел пальцами по волосам. А она не сводила с него глаз, почти загипнотизированная простым жестом.

— Я сказал ему: чем раньше он уедет, тем лучше. Нет смысла наносить вред здоровью ради работы, которую, — медленно продолжал он, — сделаете для меня вы. Поэтому я здесь.

— Да. Конечно.

— Вы в команде вторая после Роберта. И, насколько я знаю, хорошо справляетесь.

— Стараюсь. — Интересно, какого ответа он ждет от нее?

— Я читал ваше личное дело. Такой молодой специалист — и отличный работник. Об этом говорят и отзывы с вашей предыдущей работы, и экзамены на юридическом факультете. Кстати, почему вы не продолжили работу в адвокатуре? — спросил он, не глядя на нее и продолжая перебирать листы, лежавшие перед ним.

— Я думала об этом. — Джессика все еще гадала, что бы мог означать его тон. — Но потом решила, что работа в компании даст мне большее чувство стабильности и удовлетворения. Конечно, у меня осталось много друзей в юриспруденции. Когда появляется возможность, я стараюсь ходить в суд и слушать дела.

— Это хобби? — Он посмотрел на нее — выражение глаз нечитаемое. Нет ли в голосе опять элемента сарказма?

— Насколько я понимаю, полезное хобби, — довольно резко парировала она.

— Полезное… Для одинокого человека.

Он внимательно смотрел на нее и так долго молчал, что Джессика почувствовала неловкость. А он встал — руки в карманах — и начал ходить по комнате. Потом остановился у окна и повернулся к ней, опираясь спиной на подоконник.

Он был даже выше, чем она вначале думала. В стройном теле таилось что-то опасное и непредсказуемое. Он напоминал хищника джунглей. Она осторожно отвела взгляд — нельзя таращить глаза и так откровенно рассматривать босса.

— В отсутствие Роберта вы будете выполнять его работу, — наконец заговорил он, глаза оценивали и рассчитывали. — Естественно, вы получите финансовую компенсацию.

— Насчет работы компании не беспокойтесь. — Нельзя же разговаривать с верхним левым углом окна! Она посмотрела ему прямо в лицо и тут же почувствовала тревожное волнение.

Что с ней происходит? Ее совершенно не интересует этот мужчина! Он такой же любезный, как барракуда. И совсем не в ее стиле. Ее поклонники, правда недолгие, все были словно сшиты по одной мерке. Покладистые, заботливые, иногда немного скучные короче, мужчины, с которыми она умела справляться.

Она на собственном опыте знала, как унизительна может быть жизнь, если ты не в состоянии держать ее под контролем. Многолетние наблюдения за матерью многому научили ее. Мать долго терпела неверность мужа и была привязана к дому, потому что ей вбили в голову, что она не способна сама что-либо достичь в этой жизни.

И Джессика разработала план побега из этой удушающей атмосферы. Пока ее сверстницы замирали в экстазе перед очередным мальчиком или экспериментировали с косметикой, она училась, зарывшись в книги. Словно человек, который яростно копает туннель, чтобы наконец увидеть свет окружающего мира.

И теперь Джессика не намерена вручать контроль над своей жизнью какому-то мужчине. Не для того она вложила столько труда в учение и в работу. В основании каждой ступени ее карьеры лежали решительность и уроки, полученные в детстве.

— Я работала вместе с Робертом. — Джессика перенеслась из прошлого в настоящее и сосредоточилась на мужчине, стоявшем перед ней. — Я знаю большую часть базы данных его клиентов. С остальным ознакомлюсь сама, это не трудно. — Джессика вздохнула с облегчением. Подумать только, с какой неуверенностью она открывала эту дверь! Ведь она полагала, что ей придется сдать партию. — Это все? — Джессика встала, улыбнулась и протянула руку.

— Нет.

— Прошу прощения?

— Нет, это не все. Так что можете опять сесть. Этот человек привык отдавать приказы. Он игнорирует вежливую подготовку к основной теме разговора, которую большинство людей считают обязательной.

Джессика опустила руку, чувствуя себя почти идиоткой, и села.

— Не думаете же вы, что я приехал сюда просто для того, чтобы сообщить вам о повышении? — Голос звучал холодно и насмешливо. Джессике потребовалось усилие, чтобы скрыть растущую неприязнь.

— Нет, не думаю, ведь это было бы глупо с моей стороны. Разве не так?

Он нахмурился, а ей пришлось сдержать непрошеную ухмылку.

— Мне послышался легкий сарказм? — тихо спросил он.

— Конечно, нет! — Невинные карие глаза изобразили негодование. — Я бы не рискнула!

— Вы не спросили, когда Роберт уезжает. — Он вернулся к столу и отодвинул кресло так, чтобы сесть, закинув ногу на ногу.

— Я полагала… — Хотелось бы ей знать, что она полагала. — Я думала, месяца через два?..

— В конце недели.

— В конце недели! — Джессика ошарашенно глядела на него. — В конце этой недели? Как? Почему он ничего мне не сказал? Конечно, ему понадобится больше четырех дней, чтобы закончить дела…

— Вы уже растеряли свой оптимизм насчет выполнения его обязанностей?

— Я всего лишь выражаю удивление по поводу такой внезапности, холодно заметила она. — И я несколько озадачена тем, что Роберт не нашел нужным сначала сообщить мне.

— За это вы должны благодарить меня, — грубовато бросил он. — Все произошло вчера вечером. Я решил, что будет лучше, если я сам поговорю с вами. — Он замолчал, будто обдумывая, что еще надо сказать. — Его мать живет в Америке. Два дня назад у нее случился инфаркт. Я посоветовал ему совместить отход от дел и посещение матери. Он поговорит с вами сегодня, когда вернется в офис. На завтра он назначит собрание персонала.

— Понимаю.

— Вот причина, по которой я посчитал необходимым приехать сюда и лично поговорить с вами.

— Хотя у вас почти наверняка были более приятные занятия, — почти неслышно пробормотала она.

— Простите. Я не расслышал. — Он чуть подался вперед.

Она одарила его сияющей улыбкой.

— Ничего важного. Мысли вслух. Я просто потрясена и озабочена состоянием Роберта. Все так внезапно свалилось на меня…

Идиотское извинение, мелькнуло в голове. Его пронзительные глаза сверлили ее. А она ждала, что он сообщит ей: мол, сарказм в его империи нетерпим.

Он предпочел пропустить ее слова мимо ушей.

— Два дня назад, — перешел он к делу, — я получил это. — Босс вытащил из кармана пиджака конверт и протянул ей. Потом уселся поудобнее, наблюдая, как она несколько раз прочла письмо.

Бруно Карру был предъявлен иск. Лично. Речь шла об автомобиле, сделанном на одном из его заводов. Неисправность в машине стала причиной очень тяжелой аварии.

— Вот почему, — тихо сказал он, — я посчитал нужным приехать сюда и лично встретиться с вами. Она еще раз перечитала официальное послание.

— Чтобы проверить, способна ли я справиться с этим делом…

— Правильно. И вы оказались не такой, как я ожидал.

— Поэтому, мистер Карр, вы выразили озабоченность по поводу моего возраста? — Она аккуратно положила перед собой листок и откинулась назад.

С делами в суде можно справиться. Куда сложнее личный контакт с Бруно Карром. Проснулись чувства, о существовании которых в себе она не подозревала. Или которые давно не испытывала.

— Вы считаете, если я относительно молода, то не способна хорошо выполнить задание?

— У вас мало опыта, — равнодушно бросил он. — И к тому же вы женщина.

— Вероятно, я могла бы предъявить иск по поводу этих замечаний. — Она с трудом улыбнулась. Больше всего сейчас ей хотелось схватить что-нибудь тяжелое и бросить в него. В каком веке живет этот мужчина? — Во-первых, возраст не имеет ничего общего с компетентностью. Конечно, у меня нет тридцатилетнего опыта. Но уверяю вас, я обладаю всем для того, чтобы решить дело с этим иском.

Нельзя позволять ему запугивать ее. Только так можно справиться с Бруно Карром, решила Джессика. Он заметит малейшую неуверенность. Он словно акула, которая, почувствовав запах крови, тотчас устремляется к жертве. Если Бруно передаст дело об иске кому-то другому, по ее карьере будет нанесен смертельный удар.

— Естественно, мне нужна немедленная и неограниченная информация, техническая или любая другая.

Он небрежно кивнул, ожидая, когда она закончит говорить.

— Во-вторых, да, я женщина.

Она пыталась замаскировать этот факт строгой одеждой. В мужском мире легкомысленные платья неприемлемы. Классический костюм из неяркой ткани точно оповещал мир о том, что она хотела сказать. Ее надо принимать серьезно. Даже в нерабочей обстановке Джессика предпочитала джинсы. Никаких платьев и коротких юбок. Только ночью, готовясь ко сну, она видела в зеркале отражение собственного тела. Высокая, стройная, с полной грудью и длинными ногами. Джессика знала — у нее хорошая фигура. Слишком хорошая, чтобы прятать ее.