— В СС? — не понял ее полицейский.

Эллен не хотела произносить при девочке «социальная служба». Еле заметно она кивнула на девочку и тут же метнула свирепый взгляд на коллегу, и взгляд ее говорил: напряги мозги, идиот!

— А-а, — наконец-то сообразил он. — Конечно. Я немедленно позвоню им.

Эллен осторожно посадила Софи в салон «Скорой» и закутала ее в одеяло.

— Деточка, ты должна все это выдержать. Ты ведь это понимаешь, верно?

Софи лишь слабо улыбнулась.

— Вот и молодец. Много людей готовы тебе помочь. — Улыбка исчезла; Софи нахмурилась. Эллен поскорее сменила тему, чтобы девочка не замкнулась в своем горе до того, как прибудет психологическая помощь. — Когда я подходила к тебе, мне показалось, что тот мужчина что-то говорил тебе про шоколад. Ты любишь шоколад? У меня в кармане случайно оказалась шоколадная конфетка. Хочешь? — Пошарив в кармане, она вынула завернутую в фольгу шоколадную луковку «Херши киссес». Во взгляде девочки мелькнул интерес. — Вот, бери.

Софи развернула обертку и сунула конфету в рот.

Шоколад — надежный помощник, отметила про себя Эллен.

— Так скажи мне, Софи, — попросила она, — как ты собиралась отпраздновать сегодня свой день рождения? Ты так нарядно одета. Вы с мамочкой ехали куда-нибудь в приятное место?

— У-гу.

— Здорово. И куда же вы направлялись? Наверняка это было очень хорошее место… — Эллен умела разговаривать с детьми, хотя сама жила одна, без семьи; умела разговорить любого ребенка, которого видела впервые в жизни. Через десять минут они уже болтали, как давние знакомые. Это умение особенно помогало ей в таких трагических ситуациях.

— Я не помню название. Какой-то японский ресторан. Мы ездим туда, только когда хотим что-нибудь отпраздновать. — Софи перевела взгляд на свою руку и тут же судорожно сжала пальцы.

— Ты хотела что-то мне показать? — Эллен кивнула на ее сжатый кулачок.

— Я не хочу, чтобы вы это видели.

— Ладно, — добродушно согласилась Эллен. — Так что, хорошо вам было в ресторане?

— Угу. — Девочка помолчала, вспоминая. — Они готовили прямо на столе. Повар превратил луковицу в извергающийся вулкан. Мне это понравилось больше всего.

— Как здорово! Замечательный получился праздник. А после ресторана что вы делали?

— Папа сказал, что надо ехать домой, потому что завтра мне в школу.

Стоп! Значит, под синей пленкой — ее отец.

— Значит, вы были втроем, мама с папой и ты?

— Еще бабушка. Она живет с нами, после того как умер дедушка.

Еще одна жертва!

— Понятно. Значит, вы все вместе поехали домой?

— Да. — Софи еще крепче сжала кулачки.

— А потом… вы где-нибудь останавливались? — «Ну, Софи, что же случилось? Помоги мне понять, что ты пережила сегодня, и тогда я смогу тебе помочь», — мысленно взмолилась Эллен.

Софи перевела взгляд на дорогу и остановила его на какой-то удаленной точке.

— Я хотела. Но папа… он торопился домой. Я сказала, что очень хочу шоколадку. Вон из той шоколадной лавки. — Она махнула рукой куда-то за магистраль. — Там продается лучший в городе шоколад. Мама так говорит.

— Правда? Ну, надо мне обязательно попробовать. Что же было потом?

— Папа сказал нет.

— Не захотел купить тебе шоколад?

— Да. Сказал, что на сегодня хватит, потому что мы уже ели десерт в ресторане. Но я стала уговаривать его, потому что мне очень хотелось шоколадку.

Эллен подняла брови и насторожилась.

— Что же он ответил?

Софи посмотрела на свой сжатый кулак, потом на женщину-полицейского, потом туда, где продается лучший в городе шоколад.

— Он… он, наверно, забыл.

— Ты о чем?

— Ну, мне очень хотелось чуточку шоколада. Но он, наверно, забыл, вот я и показала ему… — Софи подняла руку с крепко сжатым кулаком, сжатым так крепко, что побелели костяшки. — Я показала ему, что нам нужно остановиться.

— Ты показала ему рукой?

Софи помотала головой.

— Я показала ему то, что было у меня в руке. Он сказал мне в ресторане, что это обязательно сбудется, вот я и решила ему напомнить. И тогда…

Эллен ласково обняла девочку за плечи.

— Все нормально, моя хорошая. Что было потом?

— Он оглянулся, чтобы посмотреть. Тут нам загудела другая машина. Папа не успел свернуть. — Последние слова Софи произнесла чуть слышно и опустила голову. — Это я во всем виновата. — У нее снова потекли по щекам слезы.

В это время вернулся второй полицейский.

— Они уже едут, — негромко сообщил он, стараясь не вмешиваться в их беседу.

— Спасибо, Пит. Эй, в машине была еще бабушка Софи. Ты можешь?..

Пит взглядом оборвал ее на полуслове — мол, не спрашивай, ничего хорошего.

Эллен крепче прижала девочку к себе.

— Все будет хорошо, Софи Джонс. Обещаю. Так или иначе, но все будет хорошо. И ты ни в чем не виновата.

Софи поправила на себе одеяло и опять посмотрела на свой сжатый кулачок.

— Ты все-таки покажи мне, что там у тебя в руке.

Послушно кивнув, девочка медленно разжала пальцы. На ее дрожащей ладошке лежала смятая бумажка, какие кладут в печенье с предсказанием судьбы. Эллен наклонилась, чтобы прочесть написанное, и все поняла.


Счастье — это дар, который светит внутри тебя.

Желание твоего сердца скоро исполнится.


— Ведь это неправда? — спросила Софи. — Такие предсказания не сбываются, да? Папа меня обманул.

Эллен не знала, что и ответить, чтобы еще сильнее не травмировать девочку.

— Ну, вообще-то они сбываются, — пробормотала она. — Но не всегда сразу, а когда-нибудь потом.

Софи широко раскрыла глаза и с сомнением посмотрела на нее.

— Правда?

— Точно тебе говорю. — Эллен пожала плечами. — Зачем твоему папе обманывать тебя? Да и мне тоже. То, что там написано, обязательно сбудется.

Софи обдумала и взвесила слова Эллен.

— Ладно. Если вы и вправду считаете, что предсказание сбудется, тогда сейчас я хочу всем сердцем, чтобы мои мама с папой и бабушка были со мной. Я видела их в машине, и… я уже большая и знаю, что они умерли. Но я хочу, чтобы они вернулись! Вот мое самое большое желание.

Эллен показалось, что ее сердце сейчас разорвется. Впервые за все время службы она позволила чувствам, накопившимся в ее груди, пролиться слезами.

— Ох, милая девочка… — Она всхлипнула. — Я знаю, да… Понимаю… Но… но…

— Значит, я не могу загадать такое желание?

Эллен тяжело вздохнула, утерла со своего лица слезы, заправила девочке прядь волос за ухо.

— Боюсь, что нет, моя ты хорошая…

Софи смяла бумажку и отшвырнула ее. Она беззвучно упала в дождевой ручеек, бежавший по краю дороги, и поплыла, унося с собой все надежды и несбывшиеся мечты. Софи провожала ее взглядом. Ей хотелось догнать бумажный комочек, поднять, обтереть и сделать вид, что все хорошо. Но хорошо уже не будет, она не собиралась себя обманывать. Ее родители умерли, бабушка с дедушкой тоже, и в целом мире не осталось никого, кто бы ее любил. В памяти вспыхнула сцена аварии — погибший водитель фургона, в беспорядке застывшие автомобили, мужчина, которому оторвало пальцы руки, и особенно ее родители, их безжизненные тела…

— Я виновата во всем, — беззвучно прошептала она. — Это моя вина.