— Ты же говорил, что они не способны чувствовать мою ауру, в отличие от тебя.

— Нет, они это делают на бессознательном уровне. И они замечают твою непохожесть главным образом из-за того, что ты ведешь себя не так, как должен человек твоего возраста — каким они тебя видят.

— И на сколько я выгляжу?

— Ну… — Я оценивающе на него посмотрел, пытаясь отыскать морщины. — Я бы сказал, что тебе под сорок.

— Я выгляжу таким старым? Меня обратили, когда мне еще не исполнилось тридцати.

— Тогда жизнь была труднее, — сказал я, пожимая плечами.

— Пожалуй. Мне нужно поговорить с тобой о тех временах, хотя бы на протяжении часа.

— Конечно, — ответил я, закатывая глаза. — Но прежде позволь мне взять песочные часы и надеть отвратительную домашнюю куртку. Ты только себя послушай, Лейф! Ты хочешь не выделяться из толпы или нет? На протяжении часа? Так сейчас никто не говорит.

— А что тут такого?

— Это слишком формально! Тебе следовало просто сказать: «если ты свободен», а еще лучше — «если ты не занят».

— Но мне нравится стихотворный размер звучания «на протяжении часа», а потом я бы…

— Боги преисподней, ты говоришь белым стихом? Тогда нет ничего удивительного, что ты не в состоянии даже полчаса провести с девушкой из женского клуба! Они привыкли болтать со студентами, а не со специалистами по Шекспиру!

«Аттикус? Ты дома?»

Это был мой ирландский волкодав Оберон, который общался со мной напрямую при помощи телепатической связи. Вероятно, он находился по другую сторону двери и слушал нашу беседу. Я попросил Лейфа подождать немного и заговорил с Обероном.

«Да, Оберон. Я дома. Здесь со мной на крыльце Лейф, который ведет себя в полном соответствии со своим возрастом».

«Я знаю, я уловил его запах. Нечто вроде туалетной воды смерти. Однако я не стал гавкать, как ты просил».

«Ты хороший пес. Хочешь посидеть с нами?»

«Конечно!»

«Но я должен тебя предупредить, это может быть скучно. Лейф хочет поговорить, и он выглядит мрачным и нордически холодным. Возможно, у него какая- то эпическая проблема».

«Все нормально. Ты можешь чесать мне живот во время вашего разговора. Я обещаю не шевелиться».

«Спасибо, приятель. А я обещаю, что мы пробежимся после того, как он уйдет».

Я распахнул входную дверь, и из дома выскочил Оберон, не обращавший внимания на то, что его виляющий хвост наносил неслабые удары по предплечью Лейфа.

«Давай пойдем на озеро после того, как мертвый парень скажет «прощай». А потом в «Рула Була».

Он назвал свой любимый ирландский бар, откуда меня недавно изгнали.

Менеджер «Рула Була» все еще на меня сердится за то, что я увел у него Грануаль. Она была их лучшей барменшей.

«До сих пор? Но это же было так давно».

«Прошло всего три недели, — напомнил я Оберону. Собаки не слишком хорошо разбираются в вопросах времени. — Я позволю тебе побегать по полю для гольфа, и ты сможешь оставить себе всех кроликов, которых сумеешь поймать. Ложись, я почешу тебе живот. Мне нужно поговорить с Лейфом».

Оберон тут же повиновался и повалился на ступеньку между мной и Лейфом.

«На свете нет ничего лучше! Когда тебе чешут живот — это замечательно. Круче только французские пуделихи. Помнишь Фифи? Хорошие были времена. Очень хорошие».

— Хорошо, Лейф, теперь мой пес счастлив, — сказал я, почесывая Оберона. — Так о чем ты хотел поговорить?

— Все сравнительно просто, — начал он, — но, как и со всеми простыми вещами, чрезвычайно запутанно.

— Подожди. Ты используешь слишком много наречий. Следует говорить в самом деле и очень во всех случаях, — посоветовал я.

— Я бы предпочел так не поступать, ты уж меня прости. Раз я не скрываю свою истинную природу с тобой, могу я говорить, как мне хочется и удобно?

— Конечно, — сказал я, оставив при себе совет почаще использовать сокращения. — Сожалею, Лейф, ты же знаешь, я просто хочу помочь.

— Да, и я это ценю. Однако мне будет трудно, даже если не придется пропускать свои слова через фильтр безграмотности. — Он сделал глубокий, ненужный вдох, закрыл глаза и медленно выдохнул. Казалось, он пытался сосредоточиться и отыскать точку чакры. — Есть много причин, из-за которых мне потребуется твоя помощь, и много причин, чтобы ты согласился ее мне оказать, но это может немного подождать. Вот краткая версия, — сказал он, открывая глаза и поворачиваясь, чтобы посмотреть на меня. — Я хочу, чтобы ты помог мне убить Тора.

«Ха! Пусть встанет в очередь!» — сказал Оберон.

Он был жутко собой доволен, как и во всех случаях, когда ему удавалось выдать что-нибудь смешное. К счастью, Лейф не понял, что мой пес над ним потешается.

— Хм-м-м, — протянул я. — Несомненно, деятельность Тора наводит на мысли об убийстве. Ты далеко не первый из тех, кто мне это предлагал в течение последних трех недель.

— И это одна из причин, по которой тебе следует согласиться, — взорвался Лейф. — У тебя будет полно союзников, ты сможешь получить любую помощь, а в случае успеха у тебя появятся благодарные поклонники.

— И множество плакальщиков, если меня постигнет неудача? Если все его так ненавидят, почему до сих пор никто с ним не разобрался?

— Из-за Рагнарёка, — сразу ответил Лейф, очевидно, ждавший подобного вопроса. — Все боятся Тора из-за пророчества, и это сделало его невыносимо заносчивым. Вот как они рассуждают: если он будет присутствовать, когда наступит конец света, значит, сейчас с ним ничего нельзя сделать. Какой вздор!

Я улыбнулся.

— Ты хочешь сказать, что Рагнарёк — это вздор?

Оберон снова пришел в восторг.

— Не все обещанные концы света наступят, — продолжал Лейф, не обращая внимания на мои слова. — Только один из них, возможно, произойдет, или все предсказания окажутся ложными. Мы не можем позволить, чтобы какая-то древняя легенда, родившаяся в замерзших мозгах моих предков, связывала нам руки. Мы можем все изменить прямо сейчас.

— Послушай, Лейф, я знаю, что ты можешь рассказать мне сагу, наполненную доводами, которые должны заставить меня сделать то, что тебе нужно, но я не в состоянии их усвоить. Энгус Ог и Брес явились ко мне и затеяли ссору, я лишь ее завершил. И ты прекрасно знаешь, что все могло закончиться иначе. Тебя там не было: я уцелел чудом. Полагаю, ты это видел?

Я показал на свое изуродованное правое ухо. Демон, похожий на талисман группы «Айрон Мэйден», отгрыз его, и я сумел регенерировать лишь исковерканную массу хрящей. (Я уже не раз замечал, что начинаю напевать: «Не тратьте время на поиски утраченных лет» [Цитата из песни группы «Айрон Мэйден», здесь обыгрывается созвучие английских слов «лет» и «ушей».].)

— Конечно, видел, — сказал Лейф.

— Мне еще повезло, что я понес столь незначительный ущерб. И хотя все закончилось удачно и убийство Энгуса обошлось не слишком дорого, мне пришлось пережить несколько весьма неприятных визитов других богов. И все потому, что я по-прежнему остаюсь мелкой рыбешкой. Ты можешь себе представить, что сделают другие боги, если мне удастся прикончить могучего Тора? Они объединятся и уберут меня со сцены только для того, чтобы избавиться от угрозы. Да и вообще, я не думаю, что его можно убить.

— Вполне возможно, — сказал Лейф, погрозив мне пальцем. — Северные боги подобны Туата Де Дананн. Они обладают даром вечной юности, но их можно убить.

— Так было вначале, — согласился я. — Но я читал старые тексты и знаю, что тебе нужен Тор, версия 1.0. Однако тебе следует понимать, что сейчас существует более одной версии Тора, как и множество Койотов, Иисусов, Будд и Элвисов. Мы можем вторгнуться в Асгард [Асгард, Азгард, Осгор — в скандинавской мифологии небесный город, обитель богов-асов.], убить Тора 1.0, а потом, если сумеем избежать мести остальных северных богов, вернуться сюда, в Мидгард, где Тор из комиксов прикончит нас, словно жалких шутов. Ты подумал о такой возможности?

Лейф выглядел смущенным.

— Существуют комиксы о Торе?

— Да, и я не понимаю, как ты мог их пропустить? О нем даже фильм есть, основанный на комиксах. Здесь, в Штатах, он настоящий герой и совсем не похож на настоящего придурка Тора. Он не станет обращать на тебя внимания, если только ты сам его не привлечешь, но вторжение в Асгард очень быстро его заинтересует.

— Хм-м-м. А если я сумею создать коалицию существ, готовых принять участие во вторжении в Асгард, которые потом вернутся вместе с нами в Мидгард? Смогу ли я рассчитывать на твою помощь при таком варианте развития событий?

Я задумчиво покачал головой:

— Нет, Лейф, мне очень жаль. Одна из причин, по которой я все еще жив, состоит в том, что я никогда не вставал на пути у бога грома. Это успешная стратегия выживания, и я намерен ее придерживаться и дальше. Но, если ты все-таки хочешь с ним разобраться, советую избегать Локи. Он сделает вид, что на одной стороне с тобой, но тут же сдаст тебя Одину, после чего весь Пантеон начнет за тобой охотиться, вооружившись осиновым колом.

— Возможно, такой вариант подойдет мне больше, чем продолжать существовать рядом с ним. Я жажду мести.

— И за что же ты хочешь ему отомстить?

Обычно я не пытаюсь разобраться в психологии вампиров, потому что с ними все просто и предсказуемо: их интересуют только две вещи — могущество и территория. Однако им нравится, когда кто-то задает вопросы, потому что тогда они могут тебя игнорировать и казаться таинственными.