Кевин Кван
Безумно богатые азиаты
Посвящается моим родителям
Клан Янг, Шан и Цянь
(сокращенное генеалогическое древо)
1 Вот что бывает, если делаешь подтяжку лица в Аргентине.
2 М. Ч. — сокращение титула мом чао, предназначенного для внуков короля Таиланда Рамы V (1853–1910). Титул все еще считается королевским. Соответствует английскому «его светлость». Как и большинство членов огромной королевской семьи Таиланда, бо́льшую часть года проводят в Швейцарии. Лучше гольф, проще транспортное сообщение.
3 М. Р. — сокращение титула мом раджавонсе, который присоединяется к именам детей, если их отец мом чао. Трое сыновей Кэтрин Янг и тайского принца женились на тайках благородного происхождения, но поскольку их имена ужасно длинные, непроизносимые для тех, кто не знает тайского, и неважны для нашей истории, то мы их опустим.
4 Мечтает сбежать со своей дорогой няней в Манилу и принять участие в мировом чемпионате по караоке.
5 Сплетни в ее исполнении распространяются быстрее, чем новости Би-би-си.
6 Но прижил как минимум одного внебрачного сына с одной малайкой, которая теперь живет в роскошной квартире в Беверли-Хиллз.
7 Актриса гонконгских мыльных опер — по слухам, та самая девушка в красном парике из «Нагни моего тигра, спрячь своего дракона — 2» [Самым кассовым неанглоязычным фильмом в истории американского проката был «Крадущийся тигр, затаившийся дракон» (2000).].
8 К сожалению, унаследовала внешность родственников по материнской линии — Чоу.
9 Продал все свою сингапурскую недвижимость в 1980-х и перебрался в Гонолулу, но с тех пор постоянно ноет, что был бы миллиардером, если бы «подождал пару лет».
Пролог
Двоюродная родня
Лондон, 1986 год
Николас Янг [Азиатские фамилии даны по правилам транскрибирования сингапурских и кантонских фамилий. — Здесь и далее, если особо не оговорено, примеч. перев.], вымотанный шестнадцатичасовым перелетом из Сингапура, поездкой из аэропорта Хитроу на поезде и «прогулкой» под проливным дождем по улицам Лондона, рухнул в ближайшее кресло в холле отеля. На соседнем месте стоически безмолвно дрожала Астрид Леонг, кузина Николаса. А все потому, что ее мать Фелисити, которую родные называли да гуцзе [Тетка (сестра отца).] — старшей тетушкой, заявила: дескать, грех брать такси, чтобы проехать девять кварталов, — и потащила всех пешком от станции метро «Пикадилли».
Любой, ставший свидетелем этой сцены, заметил бы необычайно собранного восьмилетнего мальчугана и худенькую малышку, тихонько сидевшую в уголке, но Реджинальд Ормсби со своего рабочего места, откуда холл был виден как на ладони, наблюдал совсем другое: двух китайских ребятишек в промокших пальто, оставляющих влажные следы на дорогой обивке из дамаста. Но это еще не все. Неподалеку от стойки администратора маячили три китаянки: они делали отчаянные попытки просушить одежду салфетками, — а подросток из этой же компании лихо заскользил через весь холл, пачкая грязными кроссовками мраморные полы в шахматную клетку.
Реджинальд Ормсби, понимая, что его подчиненные за стойкой регистрации не смогут ловко отшить иностранок, а у него это получится наверняка, поспешил к лестнице, ведущей вниз с бельэтажа.
— Добрый вечер. Я управляющий. Чем могу помочь? — медленно проговорил он, растягивая каждое слово.
— Да, добрый вечер. У нас забронирован номер, — ответила одна из китаянок на превосходном английском.
Ормсби с удивлением посмотрел на нее:
— На чье имя?
— Элинор Янг.
Ормсби застыл на месте. Он узнал имя, поскольку на Янгов был забронирован лучший люкс «Ланкастер». Но кто бы мог представить, что под именем Элинор Янг скрывается китаянка?! Как она вообще тут, черт побери, оказалась? Может быть, «Дорчестер» или «Риц» пустили бы к себе подобную публику, но это же «Калторп»! Отель принадлежал роду Калторп-Кавендиш-Горов со времен правления Георга IV и позиционировался как закрытый клуб для семей, чьи фамилии появляются в «Дебретте» и «Готском альманахе» [«Дебретт» и «Готский альманах» — справочники по генеалогии аристократов.].
Ормсби смерил взглядом растрепанных женщин и промокших детей. Вдовствующая маркиза Акфилд остановилась здесь на уик-энд, и Ормсби едва мог вообразить, как она отреагирует при виде этого сброда за завтраком. Решение не заставило себя ждать.
— Мне ужасно жаль, но я не вижу брони на ваше имя.
— Вы уверены? — удивленно спросила Элинор.
— Совершенно. — Ормсби натянуто улыбнулся.
Фелисити Леонг подошла к стойке регистрации и встала рядом с женой брата.
— Что-то не так? — нетерпеливо спросила она невестку, поскольку хотела поскорее попасть в номер и высушить волосы.
— Аламак! [Одно из самых популярных восклицаний в Сингапуре, заимствованное из малайского языка; выражает потрясение или разочарование вроде «боже мой». — Примеч. автора.] Они не могут найти нашу бронь, — вздохнула Элинор.
— В смысле? Может, ты указала другое имя?
— Да нет, лах! [Не менее популярно, чем «аламак». Усиливает высказывание в конце фразы сродни частице «же». Впрочем, нет однозначного объяснения, почему люди используют это словечко, лах. — Примеч. автора.] С чего бы? Я всегда бронирую номера под своим именем, — раздраженно ответила Элинор. Почему Фелисити всегда считает, что она в чем-то напортачила? Элинор снова обратилась к управляющему: — Сэр, не могли бы вы перепроверить? Я подтверждала бронь всего два дня назад. Мы должны заселиться в самый большой люкс.
— Да, я знаю, что вы бронировали «Ланкастер», но не вижу нигде вашего имени.
— Простите, но если вы в курсе, что мы забронировали «Ланкастер», почему мы не можем туда заселиться? — недоумевала Фелисити.
Черт возьми! Ормсби проклинал себя за оговорку.
— Нет-нет, вы не так меня поняли. Я хотел сказать: знаю, вы считаете, что люкс забронирован на ваше имя, однако не могу найти никаких записей. — Он отвернулся на минуту, притворившись, что роется в каких-то бумагах.
Фелисити перегнулась через полированную дубовую стойку, пододвинула к себе толстую тетрадь в кожаном переплете и зашуршала страницами.
— Посмотрите! Так вот же! «Миссис Элинор Янг. Люкс „Ланкастер“. Четыре ночи». Вы что, не видите?
— Мадам, это ЧАСТНАЯ собственность! — в ярости взорвался Ормсби, отчего испугал двоих молодых отельных служащих, посматривавших на своего начальника с тревогой.
Фелисити взглянула на этого лысеющего краснолицего мужчину и внезапно с пугающей ясностью поняла, что происходит. Ей не приходилось сталкиваться с подобными высокомерными насмешками с самого детства. Она выросла в колониальном Сингапуре, доживающем последние дни, и ей казалось, что столь явный расизм давно исчез с лица земли.
— Сэр, — сказала она вежливо, но твердо, — этот отель очень рекомендовала нам миссис Минс, жена епископа Англиканской церкви Сингапура, и я ясно видела имя моей невестки в вашей книге регистраций. Не знаю, что за ерунда тут творится, но мы проделали очень длинный путь, наши дети устали и замерзли. Я настаиваю на том, чтобы вы предоставили нам забронированный номер.
Ормсби негодовал. Да как смеет эта китаянка с химической завивкой а-ля Маргарет Тэтчер и абсурдным английским произношением разговаривать с ним в подобном тоне?!
— Боюсь, что у нас просто нет свободных номеров! — заявил он.
— Вы хотите сказать, что во всем отеле нет ни одной свободной комнаты? — Элинор не поверила своим ушам.
— Именно, — отрезал Ормсби.
— И куда прикажете идти в столь поздний час? — поинтересовалась Элинор.
— Может, куда-нибудь в Чайна-таун? — фыркнул Ормсби.
Эти иностранки и так уже отняли у него кучу времени.
Фелисити подошла к своей младшей сестре Александре Чэн, сторожившей багаж.
— Ну наконец-то! — с нетерпением воскликнула Александра. — Жду не дождусь, чтобы принять горячую ванну.
— Вообще-то, этот гнусный тип, администратор, отказывается заселить нас в наш номер! — прорычала Фелисити, даже не пытаясь скрыть свою ярость.
— Что? Почему?! — Александра была в полном недоумении.
— Думаю, потому, что мы китайцы, — буркнула Фелисити, сама до конца не веря тому, что говорит.
— Вот дрянь! — выругалась Александра по-кантонски. — Дайте-ка я побеседую с ним. Я научилась общаться с такими типами, пока жила в Гонконге.
— Алекс, не утруждай себя. Он просто рыжеволосое собачье дерьмо! [Очаровательное выражение на южноминьском диалекте, распространенном среди китайских эмигрантов стран Юго-Восточной Азии. Используется для обозначения иностранцев с Запада. — Примеч. автора.] — воскликнула Элинор.
— Пусть! Но ведь это один из лучших отелей Лондона! Как могут здесь так себя вести?! — изумлялась Александра.
— Именно! — Фелисити рвала и метала. — Англичане обычно такие учтивые. Со мной ни разу так не обращались за все годы, что я сюда приезжала.
Элинор кивнула в знак согласия, хотя в душе считала, что вина за их фиаско отчасти лежит на Фелисити. Если бы та не была, что называется, «с горчинкой» [Выражение используется в миньнаньском диалекте в значении «скаредный». (Подавляющее большинство сингапурцев говорит по-английски, но в малайском, индийском и различных китайских диалектах принято смешивать слова, образуя местный говор, известный как «синглиш».) — Примеч. автора.] и позволила бы им взять такси от Хитроу, то они не выглядели бы такими потрепанными. Разумеется, ситуацию усугубляло еще и то, что золовки всегда одевались безвкусно, поэтому и самой Элинор приходилось выбирать наряды попроще, отправляясь с родней в поездку. А все после того памятного путешествия в Таиланд, когда Фелисити и Александру принимали за ее прислугу.
Эдисон Чэн, двенадцатилетний сын Александры, с беззаботным видом подошел к дамам, потягивая газировку из высокого стакана.
— Ай-я, Эдди! Где ты это взял? — воскликнула Александра.
— В баре, конечно.
— Как ты расплатился?
— А я не… короче, велел записать на наш номер, — беспечно отмахнулся Эдди. — Можно уже пойти наверх? Я проголодался и хочу заказать ужин в номер.
Фелисити неодобрительно покачала головой: гонконгские мальчишки славятся своей избалованностью, но племянник просто неисправим. Хорошо, что они приехали сюда; Эдди можно отдать в пансион, где из него выбьют всю дурь. Холодный душ по утрам и черствый тост, намазанный боврилом [Боврил — любимая англичанами паста из концентрированного говяжьего бульона.], — вот что нужно Эдди.
