Он раскачивался взад-вперёд, словно его подталкивал невидимый ветер. Пророк снова склонил голову набок, будто бы к чему-то прислушиваясь. Я же не слышал ничего, кроме ударов собственного сердца.
Генри сделал шаг назад.
— Что-то не так? — спросил он.
— Он здесь, — сказал Мельхиор.
— Кто? — мой голос прозвучал хрипло.
Мельхиор подошёл ближе.
— Где ты?
Ворчание людей прекратилось. Даже магистрат Олдборн уставился на Мельхиора в замешательстве. Пророк поднял свой посох.
Его последователи упали на колени. Пророк медленно повернул голову и уставился на горгулью.
— Он коснулся тебя, — сказал Мельхиор, по-прежнему глядя на горгулью. Но разговаривал он отнюдь не с ней.
— К-кто к-коснулся? — запинаясь спросил я.
— Ангел, — сказал Мельхиор. Посох медленно опустился. Чёрная голова горгульи приблизилась ко мне. Я попятился. Я растворился бы в камне, если бы мог.
— Ты ходил за ангелом, — сказал он.
У меня отвисла челюсть.
— Как… как вы…
— Теперь же ангел ходит за тобой. Он зовёт тебя. Ты и всё твоё сейчас в его власти. Ты принадлежишь ангелу смерти. — Глаза Мельхиора вспыхнули. — Человек, которого ты любишь, умрёт.
Глава 11
Я не мог пошевелиться. В зале было совершенно тихо. Всё, что я видел в этот миг, — горгулья на конце посоха Мельхиора, оскалившая почерневшие зубы.
А потом Мельхиор рухнул. Он упал на колени. Посох вывалился из безвольных ослабевших пальцев и заскользил по полу.
Соратники пророка бросились вперёд и подхватили его. Он повис на их руках, тряся головой, словно оказался во власти кошмара. Я вдруг понял, что рядом со мной никого нет. Те люди, которые оставались в зале, прижимаясь к дальней стене, в ужасе уставились на меня. Генри отошёл ещё дальше. Он стоял в дверях, наполовину спрятавшись за дверную раму.
Молчание нарушили доктор Парретт и Том, вернувшиеся с улицы. Когда они проходили мимо Мельхиора, Том обошёл доктора Парретта так, чтобы тот оказался между ним и пророком в маске.
Парретт опустился рядом с Олдборном.
— Ваша дочь отдыхает на улице, на траве, — сказал он.
Олдборн опустил голову. Доктор Парретт остался рядом и тихо говорил что-то магистрату. Я не слушал их — я не сводил глаз с клюва чумного доктора, обмякшего на руках своих охранников. Голос Мельхиора гудел в ушах, эхом отдавался в голове. «Ты ходил за ангелом».
— Кристофер.
Я обернулся. Том стоял рядом со мной. Выглядел он испуганным.
— Почему ты мне не ответил? Я спросил, всё ли у тебя в порядке.
«Человек, которого ты любишь, умрёт».
— Ты… ты же не прикасался к девочке, а?
— Конечно нет.
Том посмотрел на доктора Парретта. Рука доктора мягко покоилась на локте магистрата Олдборна.
— Не понимаю, как он может так делать.
— Он хороший человек.
«А вдобавок, — мысленно прибавил я, — ему нечего терять».
Доктор Парретт окликнул Генри.
— Больше здесь ничего не поделаешь, — тихо сказал он. — Надо очистить зал и отвести магистрата в его кабинет.
— Верно. Да. Конечно.
Похоже, маленький человечек успокоился при мысли, что можно заняться чем-то полезным.
— Добрые люди, — обратился он к толпе, — после обеда ратуша работать не будет. Пожалуйста, приходите завтра, и тогда мы вам поможем.
— Поможете с чем?
Мы все обернулись. Человек, сказавший это, стоял у входа в зал — там же, где был Мельхиор лишь несколько минут назад. Высокий широкоплечий мужчина с длинными светлыми волосами…
Я удивлённо посмотрел на Тома. Это был Гален, аптекарь, которого мы видели на рынке. Очевидно, Генри тоже узнал его, потому что вздохнул и пробормотал:
— Опять?
Галену сильно досталось в драке. На его виске — там, куда его ударил шарлатан, — виднелась шишка, уже побагровевшая. Глаза заплыли, веки припухли и потемнели. Его одежда, испачканная остатками аптекарских ингредиентов, была измята. Ворот разорван по шву.
Аптекарь вошёл в зал.
Проходя мимо Мельхиора и его людей, он замедлил шаг и с любопытством оглядел человека-птицу. Затем Гален остановился перед нами.
— Будьте добры, мистер Коул, объясните им, — сказал он. — Как именно вы можете помочь этим людям?
— Виддоусон, — буркнул Генри, — сейчас это не ко времени.
— А когда же будет ко времени? — Гален кивнул на оставшуюся толпу. — После того, как они тоже заболеют?
Толпа охнула.
Генри разволновался.
— Здесь никто не заразится! — Он обернулся к Галену. — Уходите!
— Я бы с удовольствием, — отозвался Гален, — но горожане настаивают, чтобы я договорился с магистратами.
— И вы уже получили ответ! Мы не заинтересованы.
— Как же так вышло, что вас не интересует лекарство от чумы?
По толпе пробежал шум. Я заметил, что доктор Парретт и в самом деле не заинтересовался — он едва взглянул на аптекаря. Мельхиор, который до сих пор не оправился после произнесённого пророчества, тоже, казалось, был не особо впечатлён.
— У него нет никакого лекарства, — заверил всех Генри.
Гален выгнул бровь.
— Вы столь же умны, — сухо сказал он, — сколь и высоки ростом.
Краска залила лицо Генри.
— Да как вы смеете?!
Эта сцена отвлекла магистрата Олдборна от его скорби. Он поднял взгляд.
— В чём дело? Кто вы?
— О, простите, магистрат. — Гален низко поклонился. — Меня зовут Гален Виддоусон. Я аптекарь. Я учился за границей, искал какое-нибудь средство для лечения чумы. Через много лет я вернулся домой, поскольку наконец-то нашёл лекарство.
Генри встал между Галеном и своим начальником.
— Этот человек только что потерял дочь, — сказал он аптекарю. — У вас нет ни капли порядочности?
Глаза Галена вспыхнули.
— Порядочность, Коул, дала бы мне шанс спасти девочку. И вылечить других детей, но вам нет до них дела.
— Я переживаю за каждого ребёнка в этом городе, — пробормотал Генри.
— Ах так? Тогда это должно вас порадовать. — Гален повернулся к входу в ратушу и крикнул: — Заходи!
В открытую дверь опасливо заглянула женщина в рваной одежде. Она медленно вошла, положив руки на плечи маленькой девочки и подталкивая, которая шла впереди.
— Всё в порядке, — мягко сказал Гален. — Не бойся.
Он поманил женщину к себе.
— Итак, милая, скажи нам: кто из этих джентльменов лечил твою дочь?
Она указала на доктора Парретта.
— Покажи ему, — велел Гален.
Нежно подталкивая девочку, женщина подошла к доктору Парретту.
— Пожалуйста, ваша милость, — сказала она. — Вы помните Беатрис? Вы ухаживали за ней в чумном бараке.
Она вывела девочку вперёд. Доктор Парретт посмотрел на неё.
— Хм? Ах да, конечно. Я… Боже мой!
Он взялся за осмотр. Мы все наблюдали за ним. Равно, как и Мельхиор, который наконец-то оправился. Равно как его охранники. Доктор Парретт заглянул девочке в глаза, обследовал горло. Расстегнув на девочке платье, осмотрел её. И в конце концов, ошеломлённый, отступил назад.
— Как такое возможно? — прошептал он.
Женщина прижала девочку к груди.
— Добрый мастер Гален дал Беатрис какое-то лекарство, ваша милость. И ей стало лучше.
Толпа загудела. Олдборн уставился на девушку, словно она восстала из мёртвых.
— Это правда? — спросил он.
Доктор Парретт осмотрел девочку более тщательно, вертя её туда-сюда.
— Она была больна лишь день назад, — с изумлением сказал он Мельхиору. — И она определенно должна была умереть.
Мельхиор медленно перевёл взгляд на Галена.
— Чудо, — пробормотал он.
— Совпадение, — возразил Генри, но он выглядел немного сбитым с толку.
Гален покачал головой, словно разочаровавшись в нерадивом ученике. И Генри, казалось, не обращал внимания на тот факт, что толпа сердито смотрела на него — таким же недружелюбным взглядом, каким ещё недавно пронзала магистрата Олдборна.
— Никакого лекарства не существует, — сказал Генри доктору Парретту. — Со всем уважением, Джон, но вы, должно быть, поставили девочке неверный диагноз.
Доктор Парретт покачал головой.
— Уверяю вас, что нет. У Беатрис были головные боли, потливость, рвота, ломота в суставах. Она бредила, начались приступы. И на груди был знак — покрасневшая кожа. Точно как у… — Парретт осёкся, бросив взгляд на Олдборна. — Как у многих других, — закончил он.
Мельхиор по-прежнему не своди глаз с Галена.
— Замечательно. — В тоне мужчины было что-то тревожащее — острое, как жало. Сейчас, когда его слова заглушала птичья маска, я не мог с точностью понять, в чём тут дело.
Люди, стоявшие у задней стены зала, подались вперёд.
— Мы спасены! — крикнул один из них, а остальные подхватили этот клич.
— Нет, постойте… — начал Генри.
Магистрат Олдборн встал и схватил Галена за плечо.
— Вы действительно можете остановить чуму?
Гален сжал руку магистрата. С тех пор как началась эпидемия, я впервые увидел незнакомцев, которые без опаски прикасались друг к другу.
— Могу, — сказал он. — Клянусь в этом своей жизнью.
Олдборн уставился на него, словно не был уверен, что аптекарь настоящий.
— Моя вторая дочь, Аннабель… Она тоже больна.
— Тогда отведите меня в ваш дом, — сказал Гален. — И я покажу вам, что могу сделать.
Глава 12
Все пошли за Галеном.
Аптекарь вёл толпу, шагая впереди вместе с магистратом. Мы с Томом держались рядом с доктором Парреттом. Позади нас шагал раскрасневшийся Генри, что-то бормоча себе под нос.
Я не знал, что и думать — мысли разбегались в разные стороны. Лекарство от чумы? Настоящее лекарство? На рынке я был восхищён тем, как Гален разоблачил мошенника. Его презрение к шарлатанам напомнило мне об учителе, тоже ненавидевшем их. И всё же, когда аптекарь заявил, что у него есть собственное лекарство, я не придал этому значения. Но доктор Парретт поставил той девочке диагноз, объявив, что она не больна, и я был ошеломлён и полон надежд. Из-за этого лекарства я позабыл, зачем изначально пришёл в ратушу. Даже грозные слова Мельхиора, так напугавшие меня, теперь отошли на второй план.
Мельхиор… Он тоже был здесь — шёл вместе с толпой, а соратники охраняли его. Чумной доктор полностью оправился от слабости, вызванной пророчеством. Он шагал в своём длинном кожаном плаще, а исходящий от клюва дым окружал его голову сероватым облачком. Сделав предсказание, он совершенно потерял ко мне интерес, и теперь его внимание поглощал Гален.
Конец ознакомительного фрагмента
