Кевин Уигналл

Собачье наследство

Джорджу С.

А ты отрицаешь сатану?

Выражения признательности

Спасибо Джонни Келлеру, Деборе Шнайдер, Джастину Манаску, Дугу Кину — всем, кто помог мне прожить сложный год.

Спасибо Дэвиду Розенталю за веру, Рут Фесич и Йону Малки за помощь, благодаря которой эта книга стала такой, какая есть.

Спасибо Робу и Люсии за все, что произошло в Будапеште.

И наконец, спасибо Джейн Остен, неизвестному немецкому поэту и А. Т. Хатто за вдохновение.

Часть 1

Глава 1

Семнадцатилетние мальчики погибают в автокатастрофах. Они умирают от менингита, редких форм рака, кончают с собой. Однако в большинстве случаев семнадцатилетние мальчики вообще не гибнут. Они переживают этот возраст, в дальнейшем избавляясь от неловкости, озлобленности и ненависти к самим себе.

Бен Хатто был как раз таким семнадцатилетним мальчиком, готовым взорваться от злости. Он злился на родителей — они разрушили планы на каникулы; злился на сестру — та второе лето подряд путешествует с кем-то из своего колледжа; злился на школу, на жизнь, на все остальное.

У Бена не было подростковой неловкости, но он компенсировал ее отсутствие ненавистью к себе, зациклившись в настоящий момент на своей безнадежной влюбленности в Элис Шоу, героиню явно не его романа, которая думала о нем только как о друге, если, конечно, вообще о нем думала. А сегодня кто-то напрямую спросил, не втюрился ли Бен в нее, и вот сейчас перед ним стоял выбор: или слабовольный панический отказ, или принародное унижение.

В угасающем свете дня Бен лежит на кровати, голова на подушке, в наушниках пульсирует металлический рок, и мир его на грани безысходности. Он поел рано. Родители внизу, наверное, уже закончили ужин, вряд ли даже подозревая, что сын дома.

Закрыв глаза, Бен думает, что следующие пару недель ему явно придется игнорировать Элис. Если кто-нибудь что-то заподозрит, остальные тут же обо всем узнают, и он станет предметом насмешек. Поэтому Бен будет с ней холоден, а за лето возьмет себя в руки — и тогда, вполне вероятно, факт, что ему нравится такая красавица, уже не покажется столь нелепым.

Вполне вероятно.

Лежа вот так, он еще может верить, что достаточно симпатичен, достаточно хладнокровен, достаточно интересен для такой девушки, как она. Бен в состоянии разговаривать с Элис и выражать то, что хочет выразить, то, что чувствует, а не выдавать мешанину слов, которая у него обычно получается. Лежа вот так, он может быть тем, кем хочет.

Проблемы появляются, когда Бен выходит за пределы границ этой безопасной комнаты — с ее постерами, музыкой, книгами, — будто его индивидуальность всегда остается в плену привычного окружения. Как ему хочется уйти отсюда, оставить этот дом… но только чтобы ничего не развалилось на части, он мог выразить себя, быть крутым и спокойным.

Трек закончился, и за две секунды паузы Бен услышал, как скрипнула дверь. Он не открыл глаза, слушая следующую композицию. Единственное, чего ему сейчас хотелось, — чтобы посетитель, кем бы он ни оказался, поскорее ушел. Секунду Бен надеялся, что это не кто-то из родителей. Глупо, конечно, но если бы вдруг здесь появилась Элис, она имела бы шанс узнать его таким, какой он есть на самом деле… и тогда дела могли пойти совсем по-другому.

Бен открыл глаза. Это не родители. Потребовалась еще секунда или две, чтобы рассмотреть стоящего над ним человека. Подросток не знал, кто это такой, и не понимал, что именно написано на лице незнакомца — то ли сожаление, то ли готовность сообщить плохую новость.

Их глаза встретились. Совсем растерявшись, Бен потянулся, чтобы снять наушники. Одновременно незнакомец стремительно поднял руку.

Наушники остались на месте, музыка продолжала греметь, а юноша почувствовал, как что-то сильно ударило ему в голову.

Это было последнее, что он ощутил, потому что Бен Хатто только что стал статистикой, той ее частью, которую представлял пока он один: подгруппа семнадцатилетних мальчиков, застреленных профессиональными наемными убийцами у себя дома.

Киллер спустился по лестнице и миновал кухню, где на полу у открытой посудомоечной машины лежала Памела Хатто. Капли ее крови забрызгали свежевымытые тарелки, которые она расставляла на полке.

Убийца прошагал по коридору, аккуратно переступив через лужу крови Марка Хатто; та растеклась за несколько минут, что прошли с момента, как его застрелили. Киллер аккуратно закрыл за собой входную дверь, сел в машину и уехал.

В доме было тихо, только слабый металлический шум доносился из наушников Бена — призрак жизни, как и свет, который горел повсюду. Со стороны так оно и казалось — все в порядке, дружная семья с хорошим достатком мирно проводит дома летний вечер.

Этот достаток был также заметен в величине участка; определялся он и по множеству фонарей, освещающих редкие садовые насаждения. Богатство было приватным, ненавязчивым, как раз таким, чтобы оставить смерть незамеченной, а мертвых — непотревоженными на всю ночь.

И все-таки землетрясение состоялось, пусть медленно, но ударные волны уже стали рябью расходиться от эпицентра — дома Хатто, разрушая стабильность жизней тех, кто далеко отсюда.

В нескольких ярдах от горы трупов ближайшие соседи занимались обычными делами, не догадываясь об отвратительной адреналиновой лихорадке, которая охватит их в последующие двадцать четыре часа, когда легионы телевизионщиков, журналистов и фотографов до неузнаваемости преобразят спокойный район.

Чуть в стороне, примерно в двух милях от места убийства, семья Шоу с друзьями наслаждалась барбекю. Элис тоже была здесь: счастливая, слегка захмелевшая от красного вина, она не подозревала, что ее чувства к Бену Хатто, какими бы смутными они ни были, вскоре приобретут значение на всю оставшуюся жизнь, укроют ее покровом печали, сожаления и утраченных возможностей.

В пяти милях дальше, в ближайшем населенном пункте, сотрудники убойного отдела понятия не имели, что у них вот-вот появится первое за два года дело об убийстве. Точно так же полицейские не могли знать ни того, какой именно человек жил рядом с ними, ни того, что в ближайшие двадцать четыре часа они объявят средствам массовой информации, что бизнес Марка Хатто был «сложным». То есть используют хитрый способ дать публике понять: мол, нет повода для беспокойства, парень сам на себя накликал беду.

А на расстоянии тысяч миль отсюда, в маленьком итальянском городке, где будет измерена настоящая мощь землетрясения, находится дочь и сестра — женщина, с которой должна связаться полиция, чтобы сообщить трагическую новость. И именно тот детектив, который выключит музыку Бена Хатто, поймет, хотя и слишком поздно, что сестре мальчика тоже грозит опасность.

Он так и будет стоять, размышляя о бессмысленности случившегося, о том факте, что мальчишка явно никому не мог мешать, а убийца точно знал, что Бен здесь, и специально искал его. И детектив осознает: начавшаяся война должна быть тотальной, и Элла Хатто, где бы она ни была — конечно, при условии, что она вообще еще жива, — подвергается такой же опасности, как если бы находилась здесь, в родном доме.

Глава 2

Они наблюдали за прохожими, сидя за маленьким столиком и повернув стулья так, чтобы видеть улицу. А посмотреть было на что: люди сидели на открытом воздухе в барах и кафе через дорогу, а по этой и другим улицам лился сплошной поток пешеходов.

Время от времени Крис находил в толпе классического «человека-медальона» — мужчину или женщину, одетых как проститутка или трансвестит, — и они смеялись над ним. Впрочем, по большей части они не разговаривали, довольствуясь процессом наблюдения. Потягивая из бокалов, расслаблялись после дневного зноя и суеты.

Последние несколько дней Эллу совершенно измотали — еще бы, Рим и Флоренция! — но все равно она была почти счастлива тем, как все складывалось. Таиланд с Сюзи в прошлом году оказался сплошным кошмаром, а тут ее еще предупреждали, что путешествовать с бойфрендом — классический способ испортить каникулы и сломать отношения.

Пока, впрочем, все шло хорошо, и Элла радовалась жизни. Окажись рядом кто-нибудь еще, она бы все равно хотела, чтобы Крис был с ней. Сейчас девушка с улыбкой глядела на его растрепанные волосы и загорелое тело.

Крис повернулся, перехватил ее взгляд и с лукавой улыбкой спросил:

— Что?

— Ничего.

Элла улыбнулась и подалась к нему. Крис потянулся для поцелуя и нежно просунул язык между ее губами. Она хихикнула, потом отдалась поцелую, но через несколько секунд опомнилась и отстранилась.

— Потом, — сказала она, снова обернувшись в сторону улицы, чтобы убедиться, что никто не видел их шалостей.

— Ты настоящая англосаксонка, — пошутил Крис.

— А ты настоящий итальянский жеребец.

— О да! Поверь мне, еще не наступит ночь, а я уже продемонстрирую тебе, на что способен.

Элла рассмеялась, и они снова стали наблюдать за прохожими. Неожиданно она остановила взгляд на человеке, сидевшем напротив них в кафе на другой стороне улицы. Он не был похож на итальянца и вдобавок обладал совершенно обычной, неприметной внешностью. Мужчина как мужчина — лет сорока, среднего телосложения, с короткой стрижкой и лицом, которое, казалось, создано именно для того, чтобы запросто потеряться в толпе.

Это и было самым интригующим: потому девушка и выделила незнакомца среди других. Элла не сомневалась, что мужчина встречался ей раньше. На мгновение она зажмурилась, но не смогла представить, где именно его видела, и снова открыла глаза, чтобы напомнить себе, как выглядит незнакомец.

Мужчина лениво изучал людской поток, и Элла воспользовалась возможностью рассмотреть его, все еще пытаясь вспомнить, где могла его встретить. На вокзале в Риме? Или на Старом мосту? Где-нибудь еще?..

Элле почему-то стало не по себе от того, что незнакомец мог попадаться ей в Риме или Флоренции. После нескольких тщетных попыток отделаться от неприятных мыслей она произнесла:

— Крис, видишь человека, который сидит напротив нас? В голубой рубашке с короткими рукавами, лет сорока.

— И что с ним такое?

— Понимаю, это звучит дико, но я совершенно уверена, что видела его в Риме и Флоренции.

— И кого, думаешь, он преследует? Тебя или меня?

Девушка рассмеялась.

— Послушай, — улыбнулся Крис, — в таких странах, как Италия, все ездят по одним и тем же местам. Здесь наверняка чертова туча туристов, которые были и в Риме, и во Флоренции.

Он преувеличивал, игнорируя тот факт, что Монтекатини — явно не главная достопримечательность Италии. Впрочем, его слова могли быть правдой: в прошлом году в Таиланде Элла постоянно сталкивалась с одними и теми же людьми, причем в самых неожиданных местах.

Она снова посмотрела на незнакомца, все больше раздражаясь из-за того, что не получалось выбросить его из головы.

— Здесь хорошо, правда? Как-то расслабляет, — сказал Крис.

— И вроде не так жарко. Может, стоит остаться здесь еще на несколько дней, сходить куда-нибудь, немного остыть?

— Годится, — кивнул молодой человек. — Венеция подождет.

Элле понадобилась секунда-другая, чтобы найти глазами незнакомца, и тут она заметила, что мужчина встревожен. Его тревога моментально передалась девушке. Странный человек смотрел в сторону улицы: она перевела взгляд в том же направлении, но из толпы никто особенно не выделялся.

Элла снова взглянула на незнакомца и нервно вскочила. Теперь он пялился прямо на нее и при этом поднимался со стула. Она запаниковала, мысли в ее голове с треском сталкивались одна с другой. Перед ней оказалась группа детей: когда они прошли, мужчина уже наполовину пересек улицу, все еще продолжая кого-то высматривать.

На ходу он доставал что-то из-под рубашки: через секунду Элла увидела в его руке пистолет. Просто невероятно. Незнакомец следил за ними и теперь направляется к ним с пистолетом.

Сердце девушки замерло. На секунду она лишилась дара речи.

— Черт! Крис!

У нее не было времени произнести что-либо еще. Она слышала, что Крис что-то говорит, но не могла понять что. Незнакомец уже почти накрыл ее своим телом, и тут раздались оглушающие выстрелы, за которыми последовали вопли, крики, паника.

Мужчина с пистолетом повернулся спиной к девушке и дважды выстрелил. На улице, в нескольких ярдах от столика Эллы и Криса, упали двое каких-то людей. Незнакомец быстро огляделся по сторонам, сделал два шага вперед, прицелился в голову одного из упавших и снова спустил курок. Кто-то дико закричал.

Элла опять стала слышать Криса — тот что-то говорил, быстро и неразборчиво, — а человек с пистолетом тем временем повернулся к ней. Она совсем близко увидела его лицо — оно было уже не взволнованным, а спокойным и властным.

— Идем со мной.

Элла сделала движение и услышала, как Крис произнес:

— Ни хрена не выйдет.

— Идем со мной, или я сейчас тебя пристрелю.

Незнакомец навел пистолет на молодого человека.

— Делай, что он говорит, Крис.

Они быстро прошли по оцепеневшей от ужаса улице. Лишь через некоторое время Элла осознала, что бандит ведет ее под руку. Все молчали, и в этом упругом коконе тишины странная троица быстро удалялась от оставшегося позади хаоса. Пару раз Элла бросила взгляд на Криса. Тот явно находился в шоке.

Несколько минут назад на их глазах убили двух человек, и вот они уходят прочь с убийцей, человеком, который только что угрожал Крису, — причем идут спокойно, не задавая вопросов и не сопротивляясь, идут, объединенные ощущением нереальности происходящего. А все потому, что из ужаса последних нескольких минут все-таки стало понятно — страшный незнакомец их защищает.

— Садись на переднее сиденье, — велел человек с пистолетом, обращаясь к Крису. — Элла, а ты — назад, и ложись.

Они сели в машину, к которой подвел их незнакомец. Девушка покорно легла на сиденье, автомобиль тронулся с места, и ускорение добавило ко всей неразберихе еще один слой дезориентации. Неожиданно послышался вой сирен.

Кстати, ведь этому человеку известно ее имя…

— Да что тут происходит, черт возьми?..

Крис взвинчен и подогрет адреналином.

— Кто вы, черт возьми, такой? И что… То есть… Что происходит? Черт!..

Вначале Элле показалось, что незнакомец не собирается отвечать, однако, выдержав небольшую паузу, он заговорил по-прежнему спокойным и тихим голосом, который после истерического вопля Криса звучал чересчур глухо.

— Вероятно, это была попытка похищения. Я — Лукас. Марк Хатто попросил меня понаблюдать за Эллой на случай, если произойдет нечто подобное.

— Так я и правда видела вас в Риме и Флоренции?..

— Теперь ты можешь сесть.

Девушка села.

Они уже были далеко от города. Стемнело.

— Куда мы едем?

— Ночевать будем во Флоренции. Оттуда я позвоню твоему отцу.

Крис повернулся и посмотрел на Эллу:

— Зачем кому-то похищать тебя?

— Не знаю…

— А телохранитель? — В его голосе звучало обвинение. — То есть… Да какого черта здесь творится?!

— Я не знаю, Крис! Я сама ни черта не понимаю, тебе ясно?!

— Господи!..

Через несколько секунд Крис осмелел и обратился к Лукасу:

— А вы? Может быть, просветите нас?

— Они богаты, — коротко и непонятно ответил тот, потом хотел сказать что-то еще, но передумал, и вновь воцарилось молчание.

Элла пыталась восстановить в памяти случившееся в Монтекатини, старалась связать все детали, найти хоть какой-то смысл.

Итак. Этот зловещий Лукас был встревожен, он наблюдал за улицей, когда появились те двое мужчин. Манера, с какой он встал перед ней, явно напоминала действия телохранителя.

Девушка все еще не могла осознать факт убийства двух неизвестных мужчин. А как спокойно Лукас выстрелил одному из них в голову после того, как тот упал. Это уже не оборона и не защита, это — казнь.

У Эллы не укладывалось в голове: почему она находится в центре всего этого кошмара, почему нуждается в защите, зачем какие-то люди собираются ее похитить?

Да, почему? Семья Хатто не столь богата. Они вполне обеспечены, достаточно хорошо устроены, однако отец никогда не входил в списки толстосумов. Да в стране найдется по крайней мере тысяча человек побогаче. Тысяча человек с дочерьми, сыновьями или внуками, которые стоят для похитителя гораздо больше, чем Элла Хатто.

Так почему же именно она?..

— Вы следили за мной в Таиланде в прошлом году?

— Нет.

— А кто-то следил?

— Я не знаю.

Крис посмотрел на Лукаса и спросил:

— А как насчет колледжа?

Элла почувствовала досаду. Вопрос прозвучал так, будто Криса больше волнует вмешательство в его личную жизнь, чем ее безопасность или то, что произошло. Может быть, у него и есть право беспокоиться о себе, любимом, но все равно это действует на нервы.

— Я не знаю, — повторил Лукас несколько раздраженно. — Меня просто попросили присмотреть за Эллой в Европе.

Автомобиль замедлил ход и остановился около таксофона. Через дорогу находился небольшой супермаркет, ярдах в пятидесяти дальше — гараж, который на фоне глубокой черноты неба напоминал ярко освещенную концертную сцену.

— Не выходите.

Лукас выбрался из машины и подошел к телефону. Им не было слышно, что говорит телохранитель, который все время посматривал на них.

— А ключи-то забрал, — произнес Крис. — Для человека, который на нашей стороне, он не особо нам доверяет.

— Поищи в бардачке.

— Что поискать?

— Не знаю. Какой-нибудь документ, что ли.

Крис порылся в бардачке, но ничего особо интересного не нашел.

— Машина из проката…

Сзади на высокой скорости приближался мотороллер, и неожиданно высокий звук мотора заставил Эллу вздрогнуть. Мотороллер пронесся мимо, унося двух симпатичных молодых итальянцев. Ветер раздувал волосы и рубашки, окружая наездников ореолом безмятежности и свободы.

Тот, что сидел сзади, на секунду обернулся и посмотрел на автомобиль. На мгновение Элла представила, что итальянец смотрит именно на нее, улыбается ей, приглашает взглядом.

Молодые люди исчезли из виду, и она почувствовала укол зависти к их беззаботному вечеру, открытому пути. Все было так хорошо всего лишь полчаса назад, она не смогла оценить этого по достоинству… Впрочем, вероятно, оценила бы, если бы знала, что приятный вечер так быстро закончится.

— Мне нужно позвонить папе. У тебя телефон с собой?

— Ага.

Крис подал ей мобильник. Элла поднесла его поближе к окну, чтобы на клавиатуру упал скудный уличный свет, но, еще не начав набирать номер, заметила, что Лукас увидел ее действия и торопливо закончил разговор. Уже через пару секунд он оказался рядом с машиной и открыл дверцу.

— Выключи.

— Я звоню папе.

— Не с этого телефона. Выключи его. Я позвоню твоему отцу, когда мы приедем во Флоренцию.

Элла выключила телефон и вернула его Крису.

Лукас сел на водительское сиденье и повернулся к ним:

— Держите телефоны выключенными. Не пытайтесь звонить, не пытайтесь воспользоваться кредитками, не делайте ничего, что могло бы обнаружить вас. По крайней мере до тех пор, пока мы не поймем, что происходит.