4

Всю дорогу до издательства Кан Чхиу сжимал телефон в руке, но никто так и не позвонил. Выходя из такси, он так злился, что забыл приложить к терминалу кредитку. Гудок автомобиля и недовольный крик таксиста заставили его собраться и вспомнить, что за поездку нужно заплатить. Он в очередной раз набрал номер, пока шел к кабинету директора, но услышал только оповещение о том, что аппарат абонента выключен.

— О, это же наш писатель Кан!

Директор издательства Ян Чаин приветственно махнул ему рукой. Он закрыл свой ноутбук, поднялся с места и жестом пригласил Кан Чхиу сесть на диван.

— Я тут с ума схожу, серьезно. Зачем ты меня позвал? — отрывисто спросил писатель, садясь на диван.

— Ты чего такой нервный?

— С самого утра творится не пойми что. Начиная с предсказания. Весь день как по облакам хожу, нервничаю и злюсь.

— Обычно «ходить по облакам» говорят про хорошее настроение.

— Ты по ним ходил?

— Нет, конечно, только смотрел. По облакам нельзя ходить.

— Облака полностью состоят из капель воды. Если попробуешь по ним пройти, сразу же занервничаешь: в любой момент можно упасть.

— Даже сравнения у вас, сочинителей, не как у простых смертных, господин писатель! Вот за что я тебя так люблю. Так что там с предсказанием? Что за строчка сегодня была?

— «Я надеюсь. Мы его похоронили».

— О, со смыслом.

— В книге нет предложений без смысла. Они все — результат тяжелой работы писателя.

Ян Чаин добавил в приготовленный кофемашиной эспрессо холодной воды и два кубика льда. Кубики захрустели и покрылись трещинками. Он поставил чашку перед Кан Чхиу.

— И что, господин писатель, много вы написали осмысленных предложений? Сроки поджимают.

— Так ты из-за сроков меня позвал?

— Нет ничего необычного в том, чтобы издатель беседовал с автором по поводу сроков, не находишь?

— Щедрый и внимательный издатель, который доверяет своим авторам и всегда вовремя выплачивает гонорары, не будет вызывать писателя по такому поводу. Это время могло быть потрачено на работу над книгой.

— Верно. Ты хорошо разбираешься в людях. Есть кое-какая новая работа, хотел с тобой обсудить.

— Новая работа? Я со старой-то никак не могу закончить.

Кан Чхиу выпил весь кофе залпом и теперь грыз лед. Звук был похож на треск гнилых ножек табурета. Это был звук разрушения. Он снова разгрыз крупный осколок льда и вспомнил слова своего отца, которые тот часто повторял при жизни: «Говорят, будто ссориться с женой так же бессмысленно, как резать воду ножом. Полная чушь. Хочешь научу, как победить? Если заморозить воду, ее легко можно будет разрезать». Все его попытки казаться остроумным были отвратительны. Мало что Кан Чхиу ненавидел больше, чем сравнения с отцом. Однажды дядя сказал, что он «вылитый отец», когда говорит. Тогда Кан Чхиу еле сдержался, чтобы не выбить дяде все зубы, и больше с ним не общался. Он выплюнул лед обратно в чашку.

— Этот заказ нужно выполнить побыстрее. Клиент — высокопоставленный человек, оплачу вдвойне.

— Директор Ян.

— Чего так официально? Ты меня пугаешь.

— Послушай меня внимательно.

— Конечно, я всегда готов выслушать нашего глубокоуважаемого писателя.

— Ты думаешь, я работаю ради денег?

— Разумеется, нет.

— Тогда, может, ты думаешь, что я занимаюсь этим, чтобы взобраться повыше по карьерной лестнице?

— Ну это уж точно нет.

— Раз так, то зачем так унижать людей, а? Будь это твоя личная просьба, я бы согласился. Можно было просто сказать, что это важно, и попросить сделать побыстрее. Я мог бы даже поменять свой график. Но к чему этот высокопоставленный человек и двойная оплата? Слушать противно.

— А, извини. Был неправ.

— Ты раньше не обращался ко мне со срочными делами. К чему спешка? Какие-то проблемы?

— Просто этот человек мог бы помочь нам и дальше работать спокойно. Никаких проблем. Извини меня еще раз. Я никогда о таком не просил, выручи один раз.

Ян Чаин пристально наблюдал за реакцией писателя. Если Кан Чхиу смотрит в потолок, значит, он думает, если в пол — значит, ищет повод для отказа, по сторонам — пытается понять, о чем думает собеседник. Свести все поведение Кан Чхиу к этим трем действиям было бы большим упрощением, но это были те привычки, которые Ян Чаину удалось вычислить за годы наблюдения за писателем.

— Хорошо. Где будет интервью?

— В нашем первом книжном.

— В первом? Похоже, работа и правда важная.

— Вот именно. Когда сможешь приступить?

— Со следующей недели. Отправь мне материалы по почте.

— Окей, договорились. Спасибо. Может, поужинаем в каком-нибудь хорошем ресторане?

— Смотрю, ты не знаешь, что сегодня за день.

— Что сегодня за день?

— Сегодня литературные чтения. В третьем книжном.

— А, так это уже сегодня.

— Видимо, издательство это не волнует. После встреч со всякими высокопоставленными людьми такие вещи, как спад продаж, кажутся совсем незначительными?

— Что ты такое говоришь? Да я десять лет трудился не покладая рук, чтобы оказаться на этом месте. Сам знаешь, как я люблю это издательство. К тому же какой может быть спад продаж с таким замечательным автором бестселлеров, как вы, господин писатель? Прямо никак не нарадуюсь.

— Тогда жду тройной оплаты за этого высокопоставленного.

— Как? Мы ведь уже договорились?

— Я знаю, что ты можешь себе это позволить.

— Ладно. За это тебя и люблю. Знаешь, когда ставку поднять, а когда выйти из игры. Выбери себе классную машину.

— Предпочитаю такси.

— И твое постоянство мне тоже нравится. Как поедешь на чтения? Тебя подвезти?

— На такси.

Выйдя за дверь, Кан Чхиу снова позвонил Ли Кидону, но его телефон по-прежнему был выключен.

5

К. обожал скорость. Он был рабом скорости. Ему казалось, что, если мчаться быстрее скорости света, можно сбежать от времени. Но нет. Оказалось, это невозможно. Он хотел спрятаться за скоростью. Ему было страшно. Когда скорость зашкаливает и ревет мотор, сердце начинает выпрыгивать из груди, но он этого почти не замечал. Если гнать достаточно быстро, все уходит на второй план. Остается только будущее, будущее, будущее. Прошлое больше не сможет схватить его за лодыжки. Скорость была его подругой и спасительницей. Двести километров в час, двести десять, двести двадцать… Скорость и страх обратно пропорциональны. Ветер хлестал по лобовому стеклу, и К. мчался все быстрее и быстрее, словно хотел ударить его в ответ. К. остался один на один со скоростью.

За те сорок лет, что Ли Тхэхан водил машину, он лишь однажды попал в аварию. Не по своей вине. Тем не менее именно он вылез из автомобиля и подошел к виновнику аварии, чтобы узнать, в порядке ли тот. Он даже ни разу не нарушал скоростной режим. Хочешь быстрее добраться — выезжай пораньше. Так он считал. Ли Тхэхан часто путешествовал на машине вместе с семьей. Жена сидела впереди, сын — позади, уткнувшись в телефон. Место, где обычно садилась дочь, пустовало — она не смогла поехать из-за работы. Глядя на спящую на переднем сиденье жену и на сына, который почти не отрывался от игры в телефоне, Ли Тхэхан чувствовал умиротворение. Ему хотелось, чтобы его семья путешествовала в безопасности. Ехать ночью — все равно что пересекать спокойную реку. Свет фар указывает тебе путь. А когда навстречу движется другой автомобиль, то свет фар двух машин пересекается так, будто они пожимают друг другу руки.

К. ехал со скоростью двести тридцать километров в час.

Ли Тхэхан ехал со скоростью восемьдесят километров в час.

В крови К. еще оставались следы выпитого за ужином виски.

Ли Тхэхан пил кофе из термоса.

К. мчался вдоль разделительной полосы. Другие водители сигналили ему, проносясь мимо.

Ли Тхэхан опустил термос и взглянул на сына в зеркало заднего вида. Тот уже уснул. Ли Тхэхан на миг повернулся, чтобы посмотреть на спящую жену. Буквально на мгновение.

Скорость в восемьдесят километров в час не может тягаться со скоростью в двести тридцать.

Бах! Они даже не столкнулись нос к носу, а только задели друг друга, ударившись боковыми частями передних бамперов, но последствия были ужасными.

Бах! Врезаясь в дорожное ограждение, Ли Тхэхан потянулся, чтобы взять жену за руку. Автомобиль вращался вокруг своей оси.

Бах! Лопнула шина. Сын проснулся и испуганно посмотрел на отца.

Бах! Бах! Бах! Бах!

Крепко держась за руль, Ли Тхэхан закрыл глаза.

Более сотни слушателей оглушительно аплодировали. Немолодой мужчина в первом ряду даже проронил слезу. Может, он был растроган, а может, напуган. Женщина лет сорока в середине зала утирала слезы носовым платком. Кан Чхиу закрыл книгу и заметил директора Ян Чаина, стоящего позади слушателей. Он аплодировал, подняв руки над головой.

— Ваши тексты очень эмоциональны, как всегда! Мы как будто сами оказались в этом автомобиле, — произнес ведущий, мельком взглянув на листок с заготовленными репликами, который держал в руках. — Перед началом автограф-сессии у вас есть возможность задать писателю ваши вопросы. Прошу желающих поднять руки.