— Нечего улыбаться, отвечай на вопрос. Это твой знакомый? Кто он вообще такой? Ничего не понимает, когда ему говоришь, только бубнит что-то под нос.

— Это не мой знакомый. Его привела хозяйка, — серьезно ответила Сихён и, не желая продолжать этот разговор, направилась в подсобку.

Нотки уважения в голосе госпожи О появлялись только в общении с одним человеком — собственной начальницей. Они жили неподалеку и ходили в одну церковь, и госпожа О всегда прислушивалась к ее словам. Но на этом все. Женщина считала, что обладает железным характером, хотя на самом деле была холодной, сварливой и совершенно не подходила для работы в сфере услуг. Единственное, чем она могла похвастаться, — это трудолюбие и преданность хозяйке, которая приняла ее на работу.

Надев форменную жилетку и выйдя из подсобки, Сихён снова попала в сети госпожи О.

— Где хозяйка вообще его откопала? — заворчала женщина. — Даже ничего не сказала… Если знаешь что-то, давай рассказывай.

— Я тоже ничего не знаю.

Скажи она, что он бездомный, и госпожа О, вместо того чтобы спокойно пойти домой, прилипнет к ней и поднимет такой вой, будто развалилась целая страна. Сихён тяжело вздохнула. Желая лишь наконец приступить к работе, она молча ждала, когда госпожа О уже закончит болтать.

— Похоже, хозяйке трудно самой выходить по ночам, вот и выбрала первого попавшегося. По мне, так он еще доставит нам проблем. Поругается с каким-нибудь пьяным, посчитает не так или, чего хуже, украдет деньги… Может, скажем хозяйке, что мы против?

— Даже не знаю. Он… не похож на плохого человека.

— Кто же похож сразу? У тебя просто мало опыта. С виду безобидные всегда себе на уме. Хозяйка, кроме школы, нигде не работала, вот и не встречала таких.

— Мне тоже пришлось нелегко: я учила его работать с кассой. Но что поделать? В ночные смены выходить некому.

— А у тебя знакомых нет?

Напрасно Сихён сболтнула лишнего. От расспросов теперь никуда не деться.

— Я почти ни с кем не общаюсь.

— Как это так? Ты же молодая. У тебя должно быть много друзей.

Что? Она хочет поругаться? Не выдавая своего раздражения, Сихён невозмутимо продолжила:

— А ваш сын? Вы говорили, он целыми днями сидит дома и играет на компьютере.

— Ой, он с таким не справится. Готовится сдавать экзамен на госслужбу… Хотя я ему говорю, что надо попробовать себя хотя бы в дипломатии. Госслужба не его уровень. Он же у меня смышленый.

Сихён уже пожалела, что напомнила ей о сыне. Все равно эта женщина любого переспорит.

— Дипломат — это тоже госслужащий, — пробормотала девушка и уставилась в монитор кассы, притворившись, что занята.

Тем временем собеседница снова завела свою шарманку о неуклюжем медведе, подчеркнув, что без госпожи О магазин так совсем пропадет.

«Ну и шла бы к хозяйке с этими вопросами, чего мне жаловаться? Может, приревновала? Последнее время госпожа Ём ко мне очень добра. Хотя мы все равно работаем в разные смены, чего ревновать-то?» — подумала девушка.

Сихён твердо решила, что уйдет из магазина, когда справится с экзаменом. А про себя усмехнулась, что сыну-то госпожи О придется с дипломатией куда сложнее.

Наконец женщина пожелала ей хорошего дня и испарилась. Не успела Сихён выдохнуть, как зашли посетители. Появление веселых студенток заметно разбавило серую атмосферу магазина.

«Хорошее у них время. Но осталось недолго. Вскоре они, как и я, выпустятся и устроятся куда-нибудь за самую низкую почасовую оплату, пока готовятся к чему-нибудь посерьезнее, — подумала она и тут же расстроилась: — Говорю так, будто уже состарилась!»

Ни работы, ни денег, ни молодого человека — в ее-то двадцать семь лет. Уже скоро двадцать восемь… А там еще пара лет — и тридцать. Тогда придется навсегда смириться с тем, что молодость прошла.

— Посчитайте, пожалуйста.

Сихён вдруг очнулась от размышлений и увидела, что три студентки выложили покупки на прилавок и пристально смотрят на нее. Пришлось оторваться от подсчетов своих лет и рассчитать покупателей.

* * *

К вечеру появился неуклюжий медведь. За окном почти зима. Для бездомного проводить ночи в теплом круглосуточном магазине — настоящая удача. Тут тебе и бесплатная еда, и денег можно заработать — прямо медом намазано. Токко, по-видимому, об этом догадывался и пришел сегодня опрятно одетый и пораньше: на часах было без пяти восемь.

До десяти вечера, пока не закончится смена, ей снова предстоит обучать мужчину, как обслуживать посетителей и обращаться с кассой. А потом придет госпожа Ём и покажет, что делать в ночную смену. Сегодня только второй день его обучения — успевает ли он все усвоить?

Из уважения к хозяйке Сихён ответственно выполняла порученную ей задачу, однако еле сдерживалась, чтобы не выплеснуть стресс на этого неуклюжего медведя. Он работает здесь всего сутки, а уже, едва придя и поздоровавшись, нырнул в подсобку за кофе и уселся наслаждаться им у окна! И не просто дешевый растворимый, а «Кану блек»! Его пила только хозяйка, а Сихён с госпожой О к нему даже не притрагивались. Нашелся, тоже мне, ценитель… Ужас какой-то.

— По ночам… с-слишком сильно хочется спать… Поэтому пью кофе… Этот — л-лучший, — внезапно ответил он на ее молчаливое возмущение.

Сихён усмехнулась и посчитала нужным все же отчитать его:

— «Кану блек» пьет только госпожа Ём: у нее диабет.

Токко покачал головой и что-то пробормотал себе под нос. Неужели выругался?

— Что ты сказал?

— Это х-хозяйка п-посоветовала.

— Да?

— Диабет у-у бездомных ч-часто бывает.

— Что?

— Мы едим… ч-что попало. П-почки тоже отказывают.

— Кто это сказал?

— Утром… утром по телевизору ведущий. Н-на Сеульском вокзале есть телевизор, оттуда и узнал.

— Ясно. Тогда береги себя!

Сихён в очередной раз пожалела, что заговорила с ним. Госпожа О болтает без умолку, Токко бубнит, так что общение с ними не складывалось.

«Вот бы работать с нормальными людьми, с кем можно поговорить! И почему из всех вокруг меня понимает только госпожа Ём? Наверное, потому, что учительница? Или потому, что ходит в церковь? А может, просто с возрастом все такими становятся?»

Прозвенел колокольчик, и Сихён взглядом показала Токко встретить посетителя. После запоздалого «Добро-о» тот громко глотнул кофе и направился к кассе. Сихён подвинулась, собираясь понаблюдать за Токко, как вдруг заметила, что нагрянул самый проблемный из всех проблемных покупателей. Она не видела его несколько дней и уже вздохнула с облегчением, но надо же было ему прийти, когда тут Токко… Наклонившись к уху сотрудника, Сихён прошептала:

— Это ПП. Аккуратно.

— Что? Какой… ПП?

— Проблемный покупатель. Их называют «ПП».

— Ясно. А где этот проблемный покупатель?

— Тише. Услышит еще. Черт.

Будто и вправду услышав их разговор, мужчина невозмутимо подошел к кассе. Прежде чем Сихён успела ответить Токко, он бросил на столик несколько упаковок печенья. Токко неловко взял сканер, будто шимпанзе — смартфон, и погрузился в поиски штрих-кода среди красочных картинок на упаковке.

«Неправильно. Нужно было сначала спросить, нужен ли пакет. Ну ладно». — Сихён решила просто наблюдать.

Справившись наконец со штрих-кодом, Токко пробормотал цену. Мужчина взглянул на девушку и усмехнулся: видимо, понял, что девушка обучает нового сотрудника.

— Сигареты.

— Не курю, — покачал головой Токко, глядя на него.

— Я прошу сигареты…

— А-а, сигареты… Какие?

— Что это за манера говорить? Тебе сколько лет?

— Н-не знаю.

— Пф. Смешно. Совсем дурак, что ли?

— Нет… Какие сигареты?

Проблемный покупатель хмыкнул и повернулся к Сихён. Она тут же потянулась к полке с сигаретами, но он жестом остановил ее и, пристально глядя на Токко, сказал:

— Сейчас увидим, дурак ты или нет. «Эссе эксчейндж», четыре миллиграмма. И побыстрее!

Видов «Эссе» существовало очень много, особенно серии «эксчейндж»: обычные, «эксчейндж ап», «эксчейндж лин», «эксчейндж бинг», «эксчейндж гималаи». Сихён помнила, как трудно было ей, некурящей, обслуживать клиентов, когда они приходили за этими сигаретами. ПП же обычно курил «Эссе» по шесть миллиграммов, но специально попросил у Токко другие, более редкие.

Ко всеобщему удивлению, Токко легко нашел нужную пачку и пробил штрих-код. Мужчина с азартом кинул ему под нос карту, и тот аккуратно взял ее, провел операцию и вернул хозяину.

— Пакет? — испытующе спросил покупатель.

Сихён по-прежнему старалась не вмешиваться. Токко перевел взгляд с мужчины на его покупки и, улыбнувшись, сказал:

— Так донести сможете. П-пакет из полиэтилена… Вредно для окружающей среды.

На этот раз покупатель разозлился и подался ближе к Токко:

— Я живу далеко. Как я донесу все это без пакета?

— Ну… купи.

— Надо было заранее спрашивать. И сколько еще раз мне вытаскивать карту, не подскажешь? Давай просто так.

— В-вам ее так трудно достать?

— Нет. Но ты причинил мне неудобства и должен это как-то возместить. Вы называетесь «Все для вас» — а что для нас-то? — высокомерно спросил ПП.

В его напряженном тоне слышалась и насмешка, и угроза. Дело плохо. Сихён уже хотела встрять, как внезапно Токко хлопнул в ладоши. А пока девушка с мужчиной замерли в замешательстве, сбегал в подсобку за своей потертой экосумкой с логотипом какой-то волонтерской организации и вывалил возле кассы все, что в ней принес: ручку, тетрадку и старый сэндвич. После этого Токко принялся складывать внутрь покупки ПП, который уставился на него, словно на животное из Красной книги.

— Ты что делаешь?

— С-складываю.

— Мои покупки — в эту замызганную сумку?

— М-можем протереть.

Тут не выдержала Сихён:

— Извините. Он здесь первый раз… Я дам вам обычный пакет.

С этими словами она схватила экосумку, но Токко не отдал. Оставив изумленную девушку позади, он протянул руку с сумкой прямо под нос проблемному покупателю. Тот некоторое время буравил Токко глазами. Озадаченно смотрела на него и Сихён.

Его и без того маленькие глаза сузились еще сильнее, только теперь взгляд похолодел, а волевой подбородок, выдающийся под плотно сжатыми губами, напоминал молоток. Токко так и стоял с вытянутой рукой, держа экосумку. Сихён озадаченно повернулась к покупателю. Его больше обычного вытаращенные глаза злобно смотрели на Токко, который не собирался уступать, однако в этот раз мужчина был заметно растерян. В конце концов он раздраженно схватил экосумку, и… гиря качнулась на весах. Покупатель вышел из магазина.

Сихён чувствовала себя креветкой в грандиозной ментальной битве китов. Словно обдумывая произошедшее, Токко взял ручку и записал в тетради: «Обязательно спрашивать про пакет». Сихён постаралась не думать о его мрачном выражении лица, от вида которого будто сгущались тучи войны, и, прокашлявшись, сказала:

— Я рада, что ты не дал ему пакет.

— И-извини… Я забыл… Ты говорила м-мне.

— Просить прощения не за что, просто в следующий раз не забывай. И еще… Каким бы проблемным ни был покупатель, ни в коем случае нельзя с ним ругаться.

— С двумя я… справлюсь, — усмехнулся Токко.

Сихён не поняла, о чем он: что сможет обслужить двух покупателей или поругаться с ними? Впрочем, главное, что с его лица исчезло то хладнокровие и он просто улыбался. Переведя дыхание, она внезапно вспомнила:

— А как ты так легко нашел сигареты?

— В-вчера ночью многие брали сигареты, я и в-выучил. Есть «Эссе ван», «Эссе спешл голд», «Эссе спешл голд 1 мг», «Эссе спешл голд 0,5 мг», «Эссе классик», «Эссе су 0,5 мг», «Эссе су 1 мг», «Эссе голден лиф», «Эссе голден лиф 1 мг»… — стал перечислять Токко, словно повторяя таблицу умножения, пока Сихён не прервала его.

Конец ознакомительного фрагмента