— Я не хочу, чтобы Сирша заходила в мою комнату. Вещи не на своих местах.

— Хорошо.

— И хоть у меня нет ребенка, я знаю, что Тоби не надо врать. Лидия его мать, и она его любила. Он должен это знать.

— Разве недостаточно, что он потерял Алису? Разве этого недостаточно для маленького мальчика?

Она проводит рукой по затылку и поворачивается, наблюдая за Тоби. Он машет ей, в руке у него зажата стрела.

— У меня не может быть детей, — говорит она, ковыряя кожаный ремешок, обернутый вокруг рукоятки лука, и пожимает плечами. — А у тебя могли быть, но ты решила иначе.

— Моя сестра…

— Твоя сестра не была ребенком. Кем только она ни была, но точно не ребенком.

— Как она забралась на крышу того дома?

Тяжело вздохнув, Кэти идет за другим луком.

— И в самом деле — как?

— Я хочу это знать.

— Ты замечаешь, что ни разу не заговорила о муже? И где он сгинул? В болоте? На поле битвы? Пуля его сгубила? Выстрел из винтовки? Дизентерия? Похоронила ли его по-христиански какая-нибудь другая женщина? Господи, ты вообще когда-нибудь закажешь ему памятник?

— Молчи.

— Слишком много потерь мы пережили, Мэрион. Нужно отпустить их и держаться за живых.

Мы с Бенджамином поженились удобства ради. Он заведовал кафедрой латыни (ему прочили должность директора академии) и подыскивал себе жену. Мой отец не мог дождаться, когда я выйду замуж и заберу Алису к себе. Алиса, «счастливая случайность», которую он баловал в детстве, стала смущать его, когда выросла и когда странности превратились в привычки. Как объяснить немую дочь? Дочь, которая замирает ни с того ни с сего и хлещет себя рукой по лицу, и не один раз, а шесть, всегда шесть, и только потом продолжает свой путь? Дочь, которая по утрам бьется головой об стену, а днем рисует изысканные миниатюры цветов в подарок?

Наши пути пересеклись в библиотеке Академии Сент-Олбанс, где книг было в пять раз больше, чем у миссис Браун. Алиса хотела книгу по астрономии. А у меня таких не было, не было и образования, чтобы давать ей уроки по этому предмету. Я уже много лет назад окончила школу миссис Браун, и музыка и литература волновали меня больше, чем звезды. Я подошла к стойке, потому что дальше женщин не пускали, написала свою просьбу на листке бумаги и стала ждать возвращения библиотекаря. Дверь за моей спиной распахнулась, и в комнату ворвались сухие листья и морозный воздух. На пороге стоял Бенджамин, от него пахло затхлыми книгами и кожаным портфелем.

— Мы с вами уже встречались, — сказал он.

Его подстриженная борода еще не совсем поседела, и он знал, что меня восхитят его высокие скулы и мужественный подбородок, поэтому, как актер, позировал в луче солнечного света. Я засмеялась и прижала кулак к губам, чтобы скрыть это.

— Почему вы смеетесь?

— Я не смеюсь.

— Смеетесь.

Бенджамин откашлялся и посмотрел на стеллажи за стойкой.

— Мистера Элиота никогда нет, если он нужен. — Потом взглянул на бумажку, которую я так и держала в руке. — Что вы ищете?

— Книгу. Для сестры. Она больна… я ищу для нее книгу по астрономии.

— Повезло вашей сестре. У нас есть из чего выбрать. — Прижал свои книги к груди и кивнул: — Идите за мной.

Пальто с лоснящимися рукавами натянулось на его широкой спине. Внезапно появился библиотекарь и яростно заморгал, заметив меня среди стеллажей, но Бенджамин отмахнулся от него.

— Эта молодая женщина… как вас зовут?

— Мэрион. Мэрион Сноу.

— Мисс Мэрион Сноу нужна книга, мистер Элиот. Рассуждение о бесконечности Вселенной. Такая книга у нас есть, — сказал он, продвигаясь между рядами. — Я вас встречал в читальне по средам. На прошлой неделе было особенно дождливо, не правда ли? Трактат о кукурузе. Кукурузе! Мы тут задыхаемся из-за странного пристрастия наших южных братьев к рабству, а нам присылают трактат о кукурузе.

Он оглянулся на меня и, подмигнув, продолжил:

— Не то чтобы у этого предмета не было своих достоинств, если вы находите, что у него есть достоинства.

— Свиньям без кукурузы никак не обойтись.

— О, безусловно, мисс Сноу. Именно так.

Он остановился до того внезапно, что его сумка качнулась и ударила меня в грудь. Достал толстый том с верхней полки и сказал:

— Вот. Это сложная книга. С формулами. Ваша сестра хорошо знает математику?

— Да, она…

— Потому что я нет. Но я великолепно знаю латынь. Так что она может воспользоваться моими уроками.

Он приходил к нам домой утром по вторникам, точный, как часы. Я сидела с ним в гостиной, а Алиса украдкой наблюдала за нами с верхней площадки. Не могу отрицать: я ждала каждого вторника и меня раздражало, что часы тикают так медленно. Голос у него был выразительный. Глаза — еще выразительнее.

— Вот превосходное изображение Нептуна, мисс Сноу, — сказал он однажды, извернувшись в кресле, чтобы его было слышно в коридоре. — Оставлю книгу открытой на этой странице.

— Вы нас балуете, — ответила я.

Он повернулся ко мне и произнес:

— Я хочу жениться на вас.

Комната загудела. Мои щеки горели. Алиса спустилась на две ступеньки и остановилась, когда скрипнула половица.

— Ваш отец дал согласие.

— Но почему я?

— Вы не жеманница. Ни разу не слышал, чтобы вы жаловались. По вопросу рабства мы единодушны.

Бенджамин набил трубку — я помню, что табак не занялся от спички, и он бросил ее на тарелку, стоявшую на столике. Но промахнулся, и спичка упала на ковер, оставив черное пятно, которое не удалось отчистить.

— И я хочу жениться на вас, мисс Сноу.

— Я не хочу замуж.

— Все женщины хотят замуж.

— Это неправда.

Я сдвигаюсь к краю стула, обхватив колени руками.

— Чего же тогда вы хотите?

Из окна видна темная изгородь и белая линия перекрестка. На дорожке лежит пятнистая тень от большого дерева.

— Я хочу…

Но все, что мне удается представить, — это бесконечное поле и я, глядящая на саму себя с изогнутого края горизонта. Желтые цветы по колено.

— Быть самой собой.

— Но у вас есть Алиса, — сказал он, поднимая палец. — А я согласился на Алису. Она будет жить с нами.

Так что мы с Алисой переехали. Домик был совсем небольшой, мы путались друг у друга под ногами. Я при любой возможности избегала супружеского ложа. Я не хотела ребенка. Мне хватило ухода за матерью и теперь за Алисой. Я не могла себе представить, как можно хотеть ребенка, который будет дергать меня за юбку и требовать, чтобы я делала все, что ему нужно. К Рождеству первого года Бенджамин не обращал внимания на Алису. Ко второму Рождеству — на меня. Мы все реже ездили в Тюри. Свадьба Лайонела. Крестины Тоби. Похороны отца. Один летний день.

— Ты эгоистка, — сказал он. — Уклоняешься от супружеских обязанностей. Но для нее ты, конечно же, все делаешь. Все для Алисы.

Глава 6

...

Тюри, 10 августа

Доктор Мэйхью,

Я хочу встретиться с Вами, чтобы обсудить несоблюдение правил в Бродерс-хаус, которое стало непосредственной причиной смерти моей сестры. Я также требую полного отчета о ее лечении и эффективности каждой из процедур. Это поможет развеять мои опасения, и в таком случае я не буду подавать более формальную жалобу.

Я посещу Вас в эту среду в десять утра. Прошу Вас ответить, если это время Вам неудобно, в ином случае встреча состоится в указанное время.

Мэрион Сноу-Эбботт

Я кладу перо возле чернильницы, прижимаю пресс-папье к бумаге.

Их объяснение никуда не годится. Не объясняет бедного, истерзанного тела Алисы. Будто что-то кусает и царапает мои мысли. Я гляжу из окошка на пруд, слежу за стрекозой, которая ищет добычу над искрящейся водой. Солнце клонится к закату, последние лучи пробиваются между стволами деревьев, стрекоза то изумрудная, то черная. Она поднимается и ныряет вниз, зависает в воздухе и ждет. Терпеливая и осторожная.

Я складываю письмо, открываю ящик стола, достаю кошелек. Осталось несколько купюр, которые принадлежат только мне. Я убираю письмо и деньги в вязаный ридикюль и пристегиваю его к поясу.

Кэти сидит у секретера в гостиной. Она сняла свой костюм для стрельбы из лука и корпит над бухгалтерскими книгами. Тоби сидит в кресле и бьет пяткой по ноге, глядя на меня.

— Я в Тюри, — говорю я. — Надо письмо отправить.

— Можно мне с тобой? — спрашивает Тоби.

— Зачем?

— Я тебе мороженого куплю. — Он оттягивает губу пальцем, стучит ногтем по зубу и поясняет: — У меня есть деньги. А ты очень грустная. От мороженого радостно.

— Ну, я…

Он торжественно кивает.

Кэти барабанит карандашом по подбородку, поворачивается к нам. Указывает кончиком карандаша на гроссбух и кидает его на кучу счетов.

— Иди сюда, — говорит она Тоби, притягивает его к груди и легонько целует в макушку. — Как мило с твоей стороны подумать о тете.

Он отталкивается от ее бедер, извивается, потом чмокает в щеку и говорит:

— Отпусти.

Она кладет руки ему на плечи:

— Ты уже слишком большой для поцелуев?

— Я куплю тете мороженое.

— Отличная идея.

Кэти ловит мой взгляд и говорит:

— Пойдемте все вместе. Мне не помешает прогуляться.

— Ты уверена? Ты вроде бы занята и…