Ким Уолен

Любовь и горы

Глава 1

— Ну и мрак, — пробормотала Гейл, переводя дыхание, — и как только некоторые находят в этом удовольствие. — Она наклонилась и потрепала лошадь по шее, через силу улыбнулась и сказала ободряющие слова то ли большой чалой кобыле, то ли самой себе: — Не отставай, беги за хвостиком той лошадки, и все будет прекрасно.

— Что?

Гейл повернулась к своей лучшей подруге Шелби и несколько наигранно произнесла:

— Вот разговариваю со смирной старушкой Роузи. Кажется, мы подружились.

— Отлично.

Шелби улыбнулась, потом повернулась и указала на цепочку лошадей, взбирающихся на гору.

— Видишь, я говорила тебе, это будет нетрудно, — бросила она через плечо. — Они идут, как роботы, нос в хвост по следу.

Гейл опять взглянула на подругу. Шелби была великолепной наездницей. Верховой езде на лошадях чистокровной породы ее обучал отец там, в Кентукки. Гейл понятия не имела о лошадях. Она привыкла делать ставки на скакунов чистокровной породы в Кинленде, лично выдавать призы на скачках в Молодежной лиге, но не представляла, как ездить верхом.

Как она поддалась на уговоры? Как это она из добропорядочной учительницы превратилась в наездницу-ковбоя всего за полдня?

Собственно, все началось с того, что они приехали в Колорадо на конференцию, где должны были находиться и сейчас. А Шелби решила, что прогулка верхом, да еще в компании ковбоев, намного интереснее.

Гейл вздохнула полной грудью. Раз уж она сразу не свалилась с лошади, то и остальное у нее получится. Взглянув на часы, она решила, что загон для скота находится в пятнадцати минутах езды. Но поездка верхом длилась уже два часа, два долгих, невыносимых часа.

Ей пришла мысль, что Шелби только и ищет повода покрасоваться на лошади. Она же, Гейл, скорее всего выглядит просто посмешищем.

Короткая прядь ее светлых волос назойливо лезла в глаза. Рискуя потерять поводья, она все же заправила распущенные волосы за уши.

— Ну я и влипла! — пробормотала она.

Все же Гейл обожала Шелби. Короче говоря, в эту поездку верхом она отправилась, чтобы пойти навстречу желанию подруги сделать ее наездницей.

Роузи подняла голову и нетерпеливо затрясла ею. Маффин, конь Шелби, прибавил ходу и оказался на некотором расстоянии от них. Роузи взбрыкнула и пустилась вдогонку за хвостом Маффина. И Гейл тут же получила порцию адреналина. Она нервно подпрыгивала в седле и туго натягивала поводья.

Лучше бы ей не врать, что ездила верхом раньше.

— Ну, не красавчик ли? — бросила через плечо Шелби.

Гейл проследила за ее взглядом.

— Что? Кто?

— Да тот ковбой, вон там.

— О да. Я догадываюсь, кто именно. — Гейл сердито перевела дыхание. Ковбои, по ее мнению, не могли быть привлекательными и, если честно, вообще не интересовали ее. Она была до мозга костей горожанкой, привыкшей к удобствам. И мужчины ей нравились такие же, как она сама, — цивилизованные.

— Другой тоже красивый, правда?

— Другой? Кто?

— Ты не знаешь Билла Уинчестера? Ну смотри, он первый взбирается в гору.

Гейл посмотрела на первого всадника в ряду.

— Да, Билл Уинчестер. Владелец ранчо и глава фирмы.

Как же, он оставил не слишком приятное впечатление еще до того, как они тронулись в путь. Он так орал, давая всем наставления, что можно было подумать, что они готовятся идти в наступление на неприятеля или что-нибудь в этом роде. Короче, он был такой же симпатичный, как дикобраз, и такой же ворчун, как старый гризли.

— Так что ты думаешь о нем? — Похоже, Шелби и впрямь интересовали ковбои.

— По-моему, он такой же жесткий, как чемодан из крокодиловой кожи, — пробормотала Гейл. — А что, он тебе нравится?

Шелби не придала значения ее словам.

— Мак говорит, что они хорошие друзья. Может быть, после окончания поездки все мы четверо могли бы…

— Мак? Так ты знаешь этого ковбоя, Шелби? И когда вы успели так близко познакомиться, подружка?

Она поступила неосмотрительно, подняв вверх правую руку.

— Шелби, друзья так не поступают. Когда мы выберемся отсюда, я непременно должна принять горячую ванну с пеной и выпить пинту двойного «Фидж Риппла». Ты не завлечешь меня и половиной ковбоев из Дюранго.

Шелби повернулась в седле.

— Но, Гейл, честное слово, — жалобно протянула она.

Гейл, честно, было наплевать на всех ковбоев. Она предпочла бы костюм, блузку и сведения о ставках и о бегах на любой день. Ей мог понравиться мужчина в новой кожаной куртке, пахнущий лосьоном после бритья. Мужчина, сидящий за рулем блестящего спортивного автомобиля, а не верхом на лошади. Гейл была не против иметь друга, который приносил бы розы. Билл Уинчестер не подходил для этой роли.

Да и вообще она дорого дала бы за то, чтобы сидеть сейчас не на потной лошади, а у себя в кабинете. Или, на худой конец, на конференции.

— Красиво, правда? — послышался восторженный голос Шелби.

— Да…

В ту же секунду Гейл перестала бояться. Перед ними раскинулся прекрасный ландшафт. Внизу лежала долина, которую они покинули часом раньше. Изменяющиеся оттенки красного и коричневого смешались в калейдоскопе не известных ей горных цветов. Восхитительное высокое небо дополняло эту картину. По сторонам величественно возвышались горы. Это было захватывающее зрелище.

Голубые долины Кентукки, где выросла Гейл, были по-своему красивы, но такого ей еще видеть не приходилось. Вслух она сказала:

— Я все еще не могу поверить, что ты уговорила меня. Если я выберусь отсюда живой, с тебя угощение.

— Годится.

Шелби повернулась и улыбнулась. Гейл заметила, как подруга смотрит на Мака, который приближался к ним.

— Скачем дальше, девушки?

Его слова относились к ним, но он широко улыбнулся Шелби. Она тоже с улыбкой кивнула в ответ. Он подмигнул и ловко повернул свою лошадь.

— Только держите лошадей в один ряд. — Он взглянул на Гейл. — Помните, мэм, когда вы спускаетесь с горы, откидывайтесь в седле назад, а когда вы взбираетесь вверх, то наклоняйтесь вперед, — так вы будете помогать лошади.

Он повернул лошадь и поскакал обратно.

Гейл недоуменно пожала плечами:

— Кажется, он назвал меня «мэм»? Меня никогда в жизни не называли «мэм», только ученики. Кажется, я не старше его.

Шелби хмыкнула:

— Расслабься, Гейл. Я думаю, здесь, в горах, каждая женщина старше двенадцати лет — «мэм», и это не имеет отношения к возрасту.

Она вглядывалась в даль.

— Они движутся туда. Я поскачу вперед, а ты — за мной.

Взгляд Гейл был устремлен на ковбоя Билла, готовящегося вести их дальше в горы. Все, что она могла сказать о нем, так это то, что он был ковбой как ковбой: длинноногий, худощавый. В седле он сидел, как в кресле.

Почему же Шелби он внушал некоторое доверие? Гейл смотрела во все глаза на горы. Внезапно она вспомнила об одном событии накануне, когда она чуть не свалилась с лошади и Билл Уинчестер хоть и одарил ее свирепым взглядом, но он был единственный, кто не засмеялся. Вдруг ей стало холодно. Она съежилась в седле. Человек должен владеть собой, подумала она.

Роузи уткнулась мордой в траву, Гейл заставила ее двигаться по тропе. Они поднимались по небольшой возвышенности, остальные уже ускакали без нее. В панике она стала резко дергать поводья. Но лошадь не трогалась с места.

— Роузи, ну, Роузи! Не нажирайся сейчас! Они предупредили меня: нельзя давать тебе есть!

Шелби исчезла за горой. Роузи все еще жевала. Гейл застыла от ужаса.

Она была одна-одинешенька. Через некоторое время она набралась храбрости и еще раз сильно дернула поводья. Но Роузи наклонила голову и набила рот травой.

— Давай, моя хорошая, — заворковала Гейл. — Мы должны двигаться, миленькая, мы же не хотим потеряться.

Когда уговоры не подействовали, она еще раз изо всей силы потянула поводья так, что голова Роузи вскинулась вверх. Гейл уперлась коленями в бока лошади, еще сильнее натянула поводья, и Роузи резко повернулась и пошла… в обратном направлении! Потом понеслась.

Оцепенев от страха, Гейл интуитивно ухватилась за луку седла, чтобы удержаться. Внезапно лошадь остановилась, потом животное снова быстро поскакало вперед. Панорама долины внизу, которую Гейл внимательно изучала несколько минут назад, пронеслась мимо, поскольку Роузи галопом мчалась по горе.

— О Боже!

Гейл поняла, что она в беде.

— Ро-у-зи… Стой! Останови-и-и-ись!

Внезапно она кое-что вспомнила.

«Натяни поводья, чтобы она остановилась. Тяни! Дергай их» — эти слова всплыли в ее сознании, когда она неслась меж скалистых гор, казалось, со скоростью света. «Натяни поводья! Где же они, черт возьми?»

Ряд деревьев пронесся мимо, она рискнула взглянуть на свои руки, крепко сжимающие луку седла, ее наманикюренные ногти с силой впились в ладони. Она не могла освободиться. Роузи быстро неслась под гору. Все вокруг нее казалось нереальным, как в страшном сне. Услышав ее истошный крик, отряд прекратил восхождение. Кто-то несся к ней, но ей было все равно. Ей ничего другого не оставалось, как молиться за свою драгоценную жизнь. Лошадь была неуправляема.

Гейл чувствовала себя рыбой, заглотнувшей наживку. Впрочем, раздумывать о своем скверном положении было некогда. Роузи продолжала скакать, впрочем, уже медленнее, приближаясь к остальным. Гейл почувствовала, что у нее кружится голова. В глазах потемнело, к горлу подкатил ком. Ей становилось хуже.

— Откинься назад в седле! — закричал кто-то. — И держись!

— Только… еще… несколько… футов.

Разумная Роузи направилась к своему месту — хвосту Маффина. И внезапно встала как вкопанная. К несчастью, Гейл не справилась. В мгновение ока она кувырнулась через голову лошади и приземлилась в неудобной позе возле передних копыт Роузи. Или это были… сапоги? Ошарашенная Гейл тряхнула головой, потом посмотрела снова.

В оседающих клубах пыли она разглядела мыски коричневых сапог, и ее сознание медленно прояснилось…

Выцветшая хлопчатобумажная ткань, чуть-чуть лопнувшая и изношенная по рубцу, плотно облегала запыленные сапоги. Устремив взгляд вверх, она заметила джинсы «Ливайс», плетеный кожаный пояс с потемневшей серебряной пряжкой, продетый сквозь шлейки. Выше она увидела хлопковую ковбойскую рубашку особого покроя. Руки были опущены вниз по бедрам и сжаты в кулаки. Манжеты рубашки были закатаны и обнажали темные волосы на загорелой коже. Гейл проглотила слюну. В области желудка появилось странное болезненное ощущение.

Она поднесла руку ко лбу, чтобы защитить глаза от яркого солнца, и старалась разглядеть его лицо. Но все, что она увидела, была большая тень от широкополой ковбойской шляпы. По горам разнеслось звучное эхо от его голоса.

— Что ты делаешь, черт возьми?

Яркий свет вспыхнул перед глазами Гейл, и сознание снова померкло. Ее последней отчетливой мыслью было, что ковбой Билл, наверное, сошел с ума.

Как только Билл Уинчестер смерил взглядом бойкую блондинку, пытавшуюся оседлать старую Роузи, он понял, что эта поездка скорее всего затянется. С недавней поры он решил, что будет настаивать на отборе опытных, хорошо подготовленных для таких походов наездников.

Тогда ему не пришлось бы иметь дело с милыми туристочками, которые только глазки строят, а умение держаться в седле считают плевым делом.

Когда год назад его приятель Мак предложил использовать ранчо для организации вьючных поездок, сначала Билл не оценил эту идею. Он, как и отец, был простым скотоводом. Его отец никогда не искал других средств существования. Но времена изменились, цены на скот упали. Окрестности Дюранго были вполне подходящими для турбизнеса.

Наконец Билл сообразил, что это может оказаться весьма прибыльным делом. Результат превысил все ожидания. Они получили очень хорошие деньги. Таким образом Билл стал почти бизнесменом, а Мак — ведущим менеджером, и они оба очень серьезно относились к своему делу.

Только вот Билл очень не любил неопытных наездников, пользующихся его лошадьми. И какого черта им всем нужно было лгать, будто они имеют опыт в верховой езде, для него оставалось загадкой.

Неужели они не подозревают, что делают хуже только себе, как, например, эта блондинка? Она сказала ему, что раньше каталась верхом. Если отец возит тебя на пони два раза в год, это не означает, что ты умеешь ездить на лошади.

Что касается Мака, Билл собирался серьезно поговорить с ним. Тот был очень снисходителен, когда имел дело с милой мордашкой, и принимал на веру любое слово.

Итак, Мак подсадил бойкую симпатичную блондинку на Роузи. Роузи была большая лошадь, слишком большая для совсем маленькой, чуть больше двух футов, женщины, и она привыкла к наездникам, которые по крайней мере знали, как управляться с поводьями. Он понимал, что неприятности начнутся при подъемах и спусках, и, похоже, они уже начинались.

Он потряс ее за плечо:

— О, почему этот кошмар еще не закончился?

Придя в себя, Гейл подняла руку к лицу и неверным движением попыталась смахнуть пыль.

Сколько времени она пробыла без сознания? Она помнила, как перелетела через голову лошади и упала на дорогу. Гейл пыталась вспомнить что-нибудь еще.

Она заморгала глазами. Пристальный взгляд полуопущенных карих глаз был устремлен на нее. Ей показалось, что она уже в полном порядке.

Она попыталась встать на ноги, раздраженная нелепостью своего положения, но новый приступ головокружения тотчас же опрокинул ее навзничь.

— Сядьте! — Большие руки помогли ей подняться с земли. Потом те же руки со знанием дела ощупали ей каждую ногу, тщательно обследуя каждый сантиметр.

Она попыталась отстранить его.

— Вы думаете, что делаете?

Он одной рукой обхватил ее ногу, чтобы не дать ей толкаться.

— Уйдите, — через силу сказала она.

Он сел на корточки возле нее.

— Уверен, переломов нет. Как с руками? — спросил он грубовато, потом отпустил ее ногу.

Гейл поджала ноги под себя.

— С руками все в порядке, отойдите!

Кто-то рядом засмеялся, остатки ее самолюбия были уничтожены.

— Разрешите мне посмотреть. — Он осторожно, но уверенно взял ее за руку. Его мозолистые пальцы двигались по гладкой коже до того места, где начинались рукава футболки. Потом он осмотрел другую. — Я думаю, обошлось. А как голова?

— Хорошо, — ответила она и потерла лоб. — Только небольшая шишка.

Похоже, она больше пострадала от… нехватки воздуха, когда неслась на большой скорости с горы. Она помнила, как ей не хватало воздуха на быстром спуске.

— Здесь наверху воздух очень разреженный. — Она чувствовала, что нужно дать какое-нибудь объяснение.

— А теперь как спина?

Чувствуя, что краснеет, Гейл встала и стала отряхивать пыль.

— В порядке, спасибо. А что там, на дороге?

Впервые Гейл пристально посмотрела ему в глаза. Карие, почти черные, прищуренные от солнца, они блестели, как сталь. Эти глаза придавали, как это ни было странно, мечтательное выражение его лицу. Густая щеточка усов нависла над верхней губой. Из-под шляпы выбивались короткие черные волосы с проседью над ушами и у висков. Одним словом, он оказался вполне привлекательным. Гейл проглотила слюну. Даром что ковбой.

— Садитесь на лошадь и поезжайте.

«Он и правда сумасшедший, если думает, что я снова сяду на эту клячу. Я буду вести ее всю дорогу». Гейл взяла за поводья Роузи и шагнула вперед.

Его глаза сузились.

— Самое умное, что вы сейчас можете сделать, — это сесть на кобылу и ехать.

Гейл сделала шаг вперед и взглянула ему в лицо:

— И не подумаю!

Его сапоги чуть не наступили на ее теннисные кроссовки.

— Представьте себя на крупе коня весом в тысячу фунтов, и вы быстро измените свое мнение. Сейчас же садитесь на эту лошадь. Я должен соблюдать график.

Гейл очень хотелось послать его подальше со своим графиком, но что-то ее останавливало. Она взглянула на Роузи, потом снова вниз, на подножие горы. Они должны были преодолеть большое расстояние, и еще предстоял довольно-таки крутой спуск. Она медленно повернулась к Биллу Уинчестеру.

— Ладно. Только пусть все дают мне дорогу. Если Роузи начнет снова так спешить, я сразу же отведу ее в кораль.

Она заметила, что ковбой Билл поднес правую руку к подбородку и, чтобы скрыть усмешку, вытер губы. Он откровенно рассматривал ее, и она разозлилась окончательно. Атмосфера накаливалась. Чего ради он издевается над ней?

— Дорогуша, нам не один день потребуется, чтобы снова увидеть кораль.

Спешившись, Шелби взяла Гейл под руку и стала подталкивать ее к Роузи.

— Давай, Гейл. Садись на лошадь, ладно?

Гейл видела, как Шелби перевела взгляд с Билла на Мака и потом снова на нее. Не один день пути до кораля?

Что-то было неладно.

— Шелби, я не хочу садиться на эту клячу.

Гейл заметила, как глазки Шелби приняли странное выражение. Потом подруга наклонилась к ней и зашептала:

— Гейл, это — лошадь. Лучше называй ее лошадью. И пожалуйста, садись, чтобы мы могли вернуться на дорогу.

Гейл попыталась встретиться взглядом с Шелби.

— Помнишь, Шелби? Если мы доберемся в Дюранго сегодня вечером, уж тебе придется выставить угощение.

Шелби будто хотела что-то ответить. Однако это сделал Билл Уинчестер:

— В Дюранго — сегодня вечером? Золотце, вас кто-то неверно информировал.

Дрожь пробежала по спине Гейл. Она не отводила от него изумленного взгляда.

— Повторите… что?

Билл, казалось, был удивлен не меньше.

— Мы прибудем в Дюранго не раньше чем через пять дней.

Но Гейл упорно отказывалась понимать.

— Вы, очевидно, что-то перепутали, мистер Уинчестер. Это двухчасовая прогулка верхом. Час в гору, час с горы. Так сказано в путеводителе в отеле. И через часок с лишним я должна быть в моем номере. Я должна принять ванну, да и вообще… Вы, надеюсь, шутите? — Он по-прежнему не скрывал удивления. Как бы она хотела уничтожить эту глупую, самодовольную усмешку!

Повернувшись к Шелби, он сказал:

— Она ваша подруга, объясните ей.

И ушел.

Гейл уставилась на Шелби. Кто-то из них явно был сумасшедшим.

— Объяснить мне — что?

Шелби закусила губу:

— Хммм… Гейл, есть кое-что, о чем я забыла сказать тебе. Это относительно этой… поездки верхом. На самом деле это не просто поездка верхом. Это вьючная экспедиция. И она займет… ну, больше двух часов. Знаешь, это не так уж страшно.

Было трудно назвать то состояние, в котором находилась Гейл. Меньше всего она нуждалась сейчас в пространных объяснениях.

— На какой срок?

Гейл заметила, что Шелби с трудом проглотила слюну.

— Как он сказал: пять дней… неделю.

— Ох, Шелби, как же так! — Как это она забыла: по милости Шелби Абернати, ее лучшей подруги, Гейл волей-неволей оказывалась участницей еще и не таких историй.

— Неделя?! Шелби, как ты могла! Как же наше начальство! И конференция! Ты о чем-нибудь думаешь? — Гейл выпаливала фразы одну за другой. — Ты мне ответишь. Я уже говорила это раньше, но на этот раз…

Вдруг Мак появился позади Шелби. Он сам был похож на гарцующего жеребца. Гейл обратила внимание на его смеющиеся глаза. Ковбой! Лучшая подруга променяла ее на какого-то ковбоя. Должна же быть высшая справедливость!

Вот это неделя будет: боль в спине, никакой ванны, никого из сослуживцев, да еще имей дело с начальством по имени Билл Уинчестер.