Ким Ынсук, Ким Суён

Мистер Солнечный Cвет. Вторая часть

На основе сценария Ким Ынсук

Я хочу быть прекрасным цветком, который способен принести пользу своей стране, и наказать всех, кто посягает на мою родину…

Глава 1

Словно пламя

Над полем дул ветер. От его порывов развевались одежды двух всадников. Теплое закатное солнце освещало их фигуры. Оба скакали рядом, и лица их озаряли теплые улыбки, когда они смотрели друг на друга. Казалось, что этот момент может длиться вечно.

Ветер усилился и сбил с одного из всадников шляпу, которая улетела, словно перышко. Черные длинные волосы заколыхались на ветру. Оба проводили взглядом улетающую все дальше шляпу — ее было уже не вернуть. Эщин с распущенными волосами посмотрела на Юджина и остановила коня.

— Теперь мне нечем прикрыть волосы, — обеспокоенно сказала Эщин, слезая с коня.

Юджин подошел к девушке и надел свою шляпу ей на голову.

— Всегда можно найти решение, — сказал он и аккуратно убрал волосы девушки под шляпу. Теперь она снова походила на мужчину. Двое стояли очень близко друг к другу.

— Ты точно знаешь, как добраться до моря? — с наигранным недоверием спросила Эщин, пока Юджин доставал карту и компас.

— Судя по карте, нам нужно следовать на восток. Навстречу солнцу, прямо в его объятия, — ответил он, прочертив пальцем путь на бумаге.

Эщин встретилась с ним взглядом, улыбнулась и кивнула.

Они снова оседлали коней и скакали сквозь черную ночь до самого рассвета, когда наконец добрались до моря. Волны с шумом омывали песчаный пляж, море тянулось за горизонт. Эщин смотрела на открывшуюся перед ней бесконечную водную гладь, и ее сердце забилось чаще. Ее мысли, казалось, растворились в красивом пейзаже.

Юджин чуть заметно улыбался, разводя костер на берегу и кипятя воду для кофе. В дорогу он взял запасы хлеба и мясных консервов с фасолью. Складным ножичком вскрыл банки и протянул их Эщин.

— Не уверен, что такая еда придется тебе по вкусу, но, по крайней мере, поможет утолить голод.

— Меня многое восхищает в этом мире. Непривычная еда, шум прибоя и бесконечный горизонт. Все это даже лучше, чем я могла себе представить.

Благодаря Юджину прежний мир Эщин рухнул, и на его месте теперь строился новый. Он будет шире и устойчивее прежнего, и в то же время он будет мирный — мир, о котором Эщин продолжала мечтать. Мужчина посмотрел на девушку, задумчиво стоявшую у кромки моря. Она почувствовала его взгляд и обернулась.

— Америка находится за этим горизонтом?

— Вероятно.

Эщин посмотрела на консервы, которые ей протянул Юджин, и, гадая, какие они на вкус, попробовала. Вопреки его опасениям угощение пришлось девушке по вкусу, даже очень, в ее глазах читалось восхищение.

— Кстати, кто учит тебя корейскому? — вдруг спросила Эщин.

— Мальчик, который помогает в посольстве. Если честно, то он довольно строгий учитель.

— А английскому тебя научил мужчина, который написал тебе письмо?

Гладя на бескрайний морской горизонт, Юджин вспомнил то далекое время, когда Джозеф учил его английскому.

— Знать язык нужно было, чтобы хоть как-то зарабатывать на жизнь.

— Тебе приходилось голодать в Америке?

— В Америке не очень-то были рады азиатам. Когда я только прибыл в Нью-Йорк, все казалось необъятным, здания невероятно высокими, да и люди тоже. Даже небо казалось выше, чем в Корее. Я был так напуган, что ходил за Джозефом хвостом. Я прекрасно понимал, что без его помощи мне не выжить. Если бы не он, то я бы уже давно умер.

Лицо Юджина немного покраснело. Эщин аккуратно вынула из кармана письмо и протянула ему.

— Оно твое по праву.

Это было письмо от Джозефа, которое Эщин нашла в доме Ваныка.

— Мне интересно, почему твое имя звучит одинаково на корейском и английском?

— В Америке тоже есть такое имя и оно схоже по звучанию с корейским. Имя «Юджин» — греческое, оно значит «великий и благородный», а произносится так же, как и мое имя, данное при рождении. Человек, написавший мне это письмо, помог мне выжить под этим именем.

Эщин улыбнулась.

— Невероятно. Такое имя и правда тебе под стать.

— Однако ему было нелегко соответствовать.

Девушка улыбнулась еще шире шутке Юджина.

— Ты справился. Что напишешь в ответном письме? Он спрашивал, как у тебя дела со мной.

Они смотрели друг на друга и улыбались. Юджин чуть сощурил глаза, звук волн отдавался у него в груди.

«Сегодня я побывал на море… Правда, любовался я не красотой пейзажа, а девушкой. Она смотрела на воду и ела походную еду, а я не мог оторвать от нее глаз» — таким бы был ответ.

Они по-прежнему смотрели друг на друга и улыбались. Затем Юджин налил горячей воды в железную кружку и протянул кофе Эщин.

— Выпей. Этот напиток поможет согреться.

— Я пробовала его раньше, но тогда он показался мне невероятно горьким. — Она взяла кружку и, подув на дымящийся напиток, осторожно сделала глоток. — А сегодня он кажется сладким. Мне кажется, я начинаю мечтать о несбыточном.

— О чем именно?

— Я впервые так далеко от дома, но в следующий раз хочу уехать еще дальше. Надеюсь, мне еще выпадет хотя бы один шанс. Такая вот у меня мечта.

— И куда же ты надеешься поехать? Я буду там с тобой?

Рассветное солнце прорывалось сквозь утреннюю дымку. Рассеивая тьму, оно загорелось, словно пламя. Эщин посмотрела Юджину в глаза и ответила:

— Конечно. Я хочу этого больше всего.

Здесь, на песчаном пляже, воображение Эщин обрело полную свободу, она чувствовала, как ее сердце наполняется надеждой, радостью, теплом и счастьем.

Юджин с Эщин шли рядом к гончарной мастерской.

После поездки к морю они постоянно поддерживали связь, оставляя друг другу записки в аптеке, в шкафчике с травами. Девушка, как умела, писала на английском, а Юджин, в свою очередь, на корейском. Он использовал в записках такие сложные слова, как «подножие горы» и «закат», на что Эщин, улыбаясь, отвечала: «Good job» [«Хорошая работа» (англ.). (Здесь и далее — прим. перев.)]. В последней записке Юджин спросил, не нужен ли ей лодочник. Так была назначена встреча у переправы.

Сойдя на берег, они подошли к гончарной мастерской. Юджин аккуратно положил сумку, в который лежало несколько бутылок пива для Ынсана. Велев помощнику Го принести бракованную посуду, Ынсан взял одну из бутылок.

— Так, посмотрим, сколько пива ты принес в этот раз… И это все? У тебя ведь две руки! Чем была занята вторая рука?

— Река замерзла, поэтому нам пришлось идти пешком.

Ынсан фыркнул в ответ и погладил бороду. Эщин с интересом разглядывала бутылку, потому что только слышала об этом западном напитке, но ни разу его не пробовала. Она попросила Ынсана угостить ее, но тот отказался и продолжил, насупившись, крутить в руках бутылку с пивом.

— Не понимаю, как Джан Сынгу может дружить с таким мелочным человеком.

— Сколько еще я должен повторять? Я дружил с отцом Сынгу.

— Неважно. Даже не хочу знать. Просто принесите мне поскорее посуду. Могу поспорить, не такой уж вы и умелый гончар. Каждый раз, когда прихожу сюда, везде разбросаны битые чашки, — сказала Эщин.

Слушая, как Ынсан и девушка пререкаются, Юджин усмехнулся. Должно быть, мастер-гончар тоже состоял в «Армии справедливости», именно поэтому был в хороших отношениях с Сынгу и снабжал их треснутой посудой для тренировки в стрельбе.

— Правда не знаешь или просто притворяешься?

— О чем ты?

— Если и правда не понимаешь, то лучше думай, прежде чем говорить, чтобы потом не жалеть о своих словах, — сказал Юджин девушке, которая, казалось, ничего не подозревает. Как тогда, когда он открыл ей тайну своего происхождения.

Через некоторое время они уже шли обратно в сторону реки. Когда они переходили мост, где не так давно держались за руки, Эщин спросила:

— Получается, ты и до этого к нему приходил, без меня? И даже приносил ему западный алкоголь.

— Я познакомился с Ынсаном и оказался в неоплатном долгу перед ним задолго до нашей с тобой встречи. Он помог мне бежать из Чосона.

Эщин удивленно посмотрела на Юджина.

— Тогда я не понимал, но когда вернулся, понял, что своим спасением обязан помощи многих людей. Гончар Ынсан, который попросил Джозефа присмотреть за мной, был одним из таких людей. Как и охотники на рабов, которые просто отпустили меня.

— Гончар Хван заслуживает уважения.

— Так и есть. Я уважаю его, как никого другого.

— Я говорю это себе. Уже жалею о своих словах в его адрес.

Юджин широко улыбнулся.

— Ты пишешь на корейском все лучше и лучше. Я удивлена, что ты знаешь, как пишется «подножие горы».

— А что насчет слова «закат»?

Эщин рассмеялась. Ей было приятно проводить время с Юджином и разговаривать с ним. А записки от него радовали ее сердце все время, пока они не виделись. Ему же нравилось, когда девушка улыбалась, — в этот момент он не мог оторвать от нее глаз. Ее улыбка была словно теплый весенний ветер после долгой зимы.

— Не могу перестать любоваться твоей улыбкой… — Сказав это, Юджин поставил корзину с посудой, которую нес в руках, на землю. — Но боюсь, что однажды заставлю тебя плакать.