Серенити внимательно оглядела место ожога и удовлетворенно кивнула.

— Я рада, что доктор Уильяме и на сей раз оказался прав. Иногда читаешь в его колонке такие странные рекомендации и думаешь про себя: ну не может быть, чтобы это помогло.

Лицо Корта расплылось в улыбке.

— Па то же самое сказал. Мол, глупости все это. А как убедился, что помогло, другую песню запел. А после велел мне у вас спросить, может, вы знаете, как унять зубную боль. А то ему совсем худо от нее. Даже на капитана вчера накричал.

Глаза Серенити округлились от изумления. Морган был единственным, с кем кок держался с неизменной почтительностью.

— Не может быть!

— Правда, мэм. Я уж думал, капитан ему голову оторвет. Ей-богу!

Она невольно улыбнулась, представив себе, как Морган препирается с коком. Дорого бы она дала, чтобы воочию лицезреть эту картину.

— Нет ли на корабле гашеной извести? Корт покачал головой:

— Нет, мэм. Точно. А то я бы знал.

— А как насчет ромашки? — Сняв с блюда крышку, она уселась за стол. — Быть может, кто-нибудь из матросов заваривает ее вместо чая?

— Барни кой-когда добавляет ее себе в чай! — просиял мальчик. — Он, если что, с нами поделится. Барни — добряк.

— Вот и хорошо. — Серенити отставила в сторону поднос и крышку. — Все, что твоему отцу понадобится, — это выжать немного масла из цветков и накапать совсем чуть-чуть в дупло больного зуба. Боль утихнет, во всяком случае, до тех пор, пока он не сойдет на берег и не обратится к дантисту.

— Вы просто святая, мэм. Точно вам говорю. Вы похожи на мою маму. Па тоже так считает. Сказывал, она была вроде вас, настоящая леди. Не то что эти потаскухи, что встречают нас на берегу, чтоб выманить у нас денежки. Нет, она была из благородных.

Серенити, весело рассмеявшись, отвела локон с его лба.

— Ты, наверное, очень по ней тоскуешь.

— Еще бы, — охрипшим голосом пробормотал он.

— И я часто вспоминаю маму. Она умерла, когда я была совсем малышкой, но иногда мне кажется, что это случилось только вчера.

Корт, сопя, утер нос рукавом.

— Я лучше уж пойду, мэм. Не хватало еще нам с вами тут нюни распустить. — Подхватив со стола поднос и крышку, он шагнул к двери, но вдруг спохватился и зачастил: — Ой, мэм, я чуть было не запамятовал: вам ведь капитан письмецо передал и строго мне велел отдать вам в собственные руки. — Он вытащил из кармана запечатанное письмо и вручил ей. — Масло из цветков ромашки. Скажу отцу. — С этими словами он поспешно ретировался.

Серенити не заметила его ухода. Она быстро распечатала письмо. Взгляд ее скользил по строчкам, написанным уверенной рукой Моргана. В первое мгновение ей показалось странным, что пират умеет излагать мысли на бумаге. Но после она напомнила себе, что речь идет не о простом пирате. Ведь Морган как-никак был сыном лорда.

Письмо гласило:

Я как травинка холодной зимой. И лишь Ваша улыбка вернет мне живительные лучи весеннего солнца. Мы прибываем в порт через четыре дня. Надеюсь, Вы согласитесь со мной встретиться.

Ваш Морган

Серенити снова и снова перечитывала это короткое послание. Пират с душой поэта. Кто бы мог подумать?

«Держись от него подальше!»

Она знала, что должна подчиниться этому внутреннему приказу. Но справиться с волнением, которое ее охватило, как только Корт заговорил с ней о письме, было выше ее сил.

Всего лишь короткая записка. Казалось бы, пустяк. А сердце готово выпрыгнуть у нее из груди.

Она смяла письмо и собралась было швырнуть тугой комок за борт, но передумала.

Никогда еще она не получала любовных писем. Большинство женщин готовы были бы душу продать за подобное послание. И как только ей могло прийти в голову выбросить его в море?

Разжав кулак, она осторожно положила смятый лист на стол и бережно расправила его. Ведь никто не узнает, что она его сохранила…

Глава 12

Минуло два дня. Морган так и не получил ответа на свое послание.

Да, теперь он готов был признать, что слишком далеко зашел. Вне всякого сомнения, то, что он с ней проделал, смутило и напугало ее. Надо было действовать более осторожно. Сдерживать свои и ее порывы. Если бы только она дала ему возможность извиниться! Покорнейше попросить у нее прощения.

Расстроенный, он побрел к камбузу. До обеда было еще далеко, и ему захотелось немного перекусить. Да и почти неизбежная стычка с коком хоть немного его развлечет.

Подходя к двери камбуза, он услышал звонкий голосок Корта. Потом в разговор вступил кок. И тут произошло нечто странное. Морган застыл на месте и весь обратился в слух.

— Повторите-ка мне еще разок насчет розмарина. Морган недоуменно пожал плечами. Неужто это и впрямь голос кока? Да нет, быть того не может. Он обращается к кому-то почти… почти дружелюбно…

— Доктор утверждает, что, если настоять небольшую веточку в вине, это излечит несварение и уймет головную боль. — Голос Серенити звучал как сладчайшая музыка. Кровь быстрее побежала по его жилам. — Но я на собственном опыте убедилась, что он помогает от головной боли, если несколько минут прокипятить его в воде, а после выпить отвар.

— И кто бы мог подумать?! — восхищенно произнес кок.

— Корт! — воскликнула Серенити. — Что же ты? Где обещанное молоко?

— Несу, мэм!

Морган сделал несколько шагов вперед, держась в тени, чтобы остаться незамеченным.

Перед взором его предстала Серенити, которая склонилась над медной кастрюлей и деловито помешивала огромной ложкой какое-то варево. Кок раскатывал тесто, стоя у края стола. Серенити стянула волосы в аккуратный пучок на затылке и надела белый фартук поверх платья Лорелеи в розовую и белую полоску. Вот она постучала ложкой о край кастрюли и отложила ее в сторону. И вытерла руки о тряпицу. Все ее движения были исполнены непередаваемой грации.

Над кастрюлей поднимался ароматный пар. Стоило Моргану его вдохнуть, как рот его тотчас же наполнился слюной.

Корт протянул ей ковшик:

— Вот молоко, мэм. Вам картошка тоже нужна?

— Еще бы!

При виде улыбки, которая осветила ее лицо, внутри у Моргана все сладко занялось. И все же он с трудом верил своим глазам: ведь кок прежде никогда никого не подпускал к плите. И вообще не терпел ничьего присутствия на камбузе. Даже Корта выгонял, если не требовалась его помощь.

— Итак, мистер Родал, — сказала Серенити, и Моргану потребовалось несколько секунд, чтобы сообразить: это она назвала кока по имени. Она добавила в кастрюлю молоко и картофель и снова помешала содержимое огромной ложкой. — Вы собирались рассказать нам какую-то забавную историю.

Кок усмехнулся, склонив голову над столом, и принялся быстрыми движениями нарезать тесто на квадраты и бросать их на сковороду.

— Верно. На чем, бишь, я остановился?

— Один молодец, пират лет двадцати, пришел в таверну и… — Серенити снова постучала ложкой по краю кастрюли и отложила ее в сторону.

— Точно, — усмехнулся кок. Скатав оставшееся тесто в шар, он посыпал его мукой. — Так вот, молодой пират, лет этак двадцати, пришел однажды в таверну и заказал себе кружку эля. Но не успел он даже ко рту ее поднести, как к его столику подходит старый пират на деревянной ноге, с крюком вместо одной руки и с повязкой на глазу.

Сделав многозначительную паузу, он схватил скалку и снова принялся раскатывать тесто.

— Ну, тот парнишка смерил его взглядом с ног до головы, как это водится у молодых, и спрашивает: «Как это вы лишились ноги, папаша?» Старый пират ему и отвечает: «Это случилось, когда мыс моей командой напали на самый что ни на есть большой португальский парусник. Мои люди и я бились как черти, и тут капитан того парусника прыгнул на нашу палубу и давай рубиться со мной. А я с ним. Но вот мне под ноги попала веревочная петля, и одна нога в ней застряла. Пока я пытался ее вызволить, тот капитан как ударит по ней мечом! И отсек ее по самое колено. И я схватился за поручень борта, оторвал от него изрядный кусок и приладил к обрубку. Вот как у меня появилась деревянная нога».

— Какой ужас! — Серенити взяла со стола комок оставшегося теста и принялась отщипывать от него маленькие кусочки, которые затем бросила в кастрюлю. — Бедняга!

— Не огорчайтесь! — улыбнулся Корт. — Па сейчас дойдет и до смешного.

— Занимайся делом и не вмешивайся в разговоры взрослых! — одернул его кок. — Так на чем же это я остановился?

— Пират объяснил юноше, при каких обстоятельствах он лишился ноги, — напомнила ему Серенити.

— А-а-а, точно. Юнец, значит, и спрашивает его: «А откуда у вас вместо руки этот крюк?» А старый пират отвечает: «Крюк появился, когда мы с палубы обстреливали форт Святого Августина. Я как раз поджег запал, и тут нас качнуло, и пушка развернулась в сторону нашей мачты. Я, не будь дурак, бросился к ней и повернул дулом к форту. Корабль наш я спас, а себя не уберег. Пушка тут возьми да выстрели. И ядром мне руку-то и оторвало. Так что пришлось снять крюк с рангоута и приладить его к культе».

Серенити поморщилась и передернула плечами. Морган едва удерживался от смеха.

Корт взял метлу, стоявшую у чана с водой, и принялся подметать пол в камбузе.

Повар тем временем продолжил рассказ:

— «Невероятно! — сказал молодой пират. — А как же вы лишились глаза?» «А вот эта история самая из всех печальная, — ответил старый пират. — Это случилось в тот же самый день к вечеру. Возвращался я из форта на корабль и тащил с собой прехорошенькую бабенку. А за плечами у меня болтался мешок с золотом. И тут услышал вдруг какой-то странный шум над головой. Я голову-то задрал и вижу: летит надо мной здоровенная чайка».

— Чайка? — переспросила Серенити.

— Ага, — с усмешкой подтвердил кок. — Старый пират засмотрелся на нее, ну она и напачкала прямо ему в глаз.

Серенити развела руками:

— Напачкала?

— Ну-у, мисс Джеймс, как бы это выразиться… Облегчилась, если вам так будет понятней.

Серенити смутилась.

— И вот, молодой пират смотрит на старого пирата и ничего в толк не возьмет. «Но при чем же здесь повязка на вашем глазу? Я же спрашивал, как вы его лишились». «Ах, мой молодой друг, — отвечает ему старый пират. — Я ж ведь тогда еще не успел привыкнуть, что у меня крюк вместо руки!»

Серенити весело засмеялась над незамысловатой шуткой. Морган не мог налюбоваться на нее.

— Но вообще история жутковатая, — сказала она, когда общий взрыв веселья утих. — И где, если не секрет, вы ее услышали?

Кок принялся вытирать стол.

— Моряки много чего болтают за едой, — хмурясь, ответил он. По изменившемуся выражению его лица Серенити поняла, что он снова очутился во власти невеселых мыслей.

Подойдя к нему, она положила руку ему на плечо. Морган ощутил укол ревности. Этого еще только не хватало! В добавление к тому, что она явилась сюда, нарушив его запрет.

— Вы должны поговорить о своих проблемах с капитаном, — сказала Серенити. — Он наверняка пойдет вам навстречу. Скажите ему, что вам не помешала бы помощь, чтобы у вас была возможность хоть немного погулять по палубе в течение дня.

Кок сердито засопел.

— Что?! Пустить эту стаю мартышек на мой камбуз?! Да вы представьте хоть на минуту, что они тут устроят! Самое малое — перепутают порох с перцем. Вот уж тогда мы все от души повеселимся, прежде чем наши кишки взорвутся к чертям!

Серенити улыбнулась и вновь подошла к кастрюле. Корт сгреб мусор в совок и стряхнул в очаг.

— А я тоже знаю одну смешную историю, мисс Серенити, — похвастался он.

— Рассказывай, — улыбнулась она.

— Жил на свете один отважный капитан. И вот как-то раз кричит ему впередсмотрящий: «Капитан! На нас собирается напасть пиратский парусник!» Капитан приказал юнге: «Быстро беги ко мне в каюту и принеси мой красный камзол». Юнга побежал в каюту и принес капитану его красный камзол. И капитан в нем отважно бился с пиратами. И его матросы их победили. А потом, уже в другой раз, впередсмотрящий снова крикнул капитану: «Капитан! На нас собираются напасть пять пиратских парусников!» Капитан снова приказал юнге: «Беги в мою каюту и принеси красный камзол». Юнга принес ему красный камзол, и капитан надел его, и снова его команда победила всех пиратов. А после юнга его и спрашивает: «Капитан, а почему вы перед битвой с пиратами велели мне приносить вам красный камзол?» А капитан ему и отвечает: «А это для того, сынок, чтобы, если меня ранят, мои матросы не узнали бы об этом и не дрогнули в бою. Ведь на красном кровь не видна». А когда прошло еще несколько дней, впередсмотрящий крикнул: «Капитан, на нас собираются напасть десять пиратских парусников!» И тогда капитан весь побледнел с лица и говорит юнге: «Быстро беги в мою каюту и принеси мне мои коричневые панталоны!» Вот такая история, — с веселой усмешкой заключил Корт.

Глаза Серенити округлились.

Что же до кока, то он, распалившись гневом, принялся отчитывать сына:

— Разве можно рассказывать этакое приличной леди? Ну есть ли у тебя голова на плечах? Или я тебя не воспитываю день-деньской?

Но Серенити тотчас же вступилась за паренька:

— Ах, оставьте его, мистер Родал. Он ничего плохого не имел в виду. Корт еще слишком юн, чтобы уметь отличить хорошую шутку от дурной.

Корт, потупясь, пробормотал:

— Ну, не злись, па. Я ведь просто хотел развеселить леди.

— Эту историю вполне можно пересказывать другим мальчикам, — с улыбкой сказала Серенити, погладив его по голове. — Но в смешанной компании, там, где есть дамы, она неуместна.

— Прошу прощения, мисс Джеймс.

Серенити нежно потрепала его по кудрявой макушке.

— Все в порядке, милый. Ведь ты просто хотел доставить мне несколько минут веселья. Это похвальное намерение. Верно, мистер Родал?

— Вполне. Такое похвальное, что не худо бы ему задницу надрать.

Морган с волнением наблюдал за этой сценой. Серенити предстала перед ним в новом свете. Подумать только, она сумела найти подход и к мальчишке, и к его ворчливому папаше.

Ему вдруг захотелось заставить ее смеяться, так же, как это сделал кок. Не исподтишка, а открыто любоваться ею, смотреть, как она…

Как она — что?

Утешает его детишек? Говорит им ласковые слова, объясняя, как правильно поступать?

Выходит, именно так все и обстояло. Он давным-давно, еще до того, как совершил глупость, женившись на Терезе, похоронил мечты о доме, о детях в глубинах своей души. И вот теперь они вырвались оттуда и властно заявили о себе. Ему действительно хотелось иметь жену, подругу, которая никогда его не бросит, не предаст. Которая станет любить его ради него самого и на кого можно положиться в любой ситуации.

Но разве годится на эту роль гордячка вроде Серени-ти с ее вздорными идеями, с ее независимостью? Женщина, которая заперлась от него в его собственной каюте? И готовая оспорить каждое его суждение?

Ему хотелось спрятаться от этих мыслей, уйти далеко-далеко. Его удел — грусть и одиночество. Но так мог поступить только трус. Нет, он не станет прятаться.

— Мисс Джеймс! — Он выступил из тени. Серенити подняла голову. Краска отхлынула от ее щек.

— Здравствуйте, капитан, — холодно произнесла она. Кок так смутился, что не знал, куда девать глаза. Корт сориентировался мгновенно — он бросился бежать со всех ног, по пути задев метлу, так что она с грохотом упала на пол. Морган проводил его взглядом и обернулся к Серенити:

— Я хотел бы с вами поговорить, мисс Джеймс.

— Боюсь, это невозможно. — Приподняв крышку кастрюли, она помешала в ней ложкой. — Я помогаю мистеру Родалу готовить и не могу…

— Кок не будет против, если вы покинете камбуз всего на пару минут.

Она с грохотом опустила крышку на кастрюлю. И тут случилось невероятное: кок пересек пространство камбуза и встал между Морганом и Серенити.

— Похоже, леди не желает оставаться с вами наедине, капитан.

Морган растерянно захлопал глазами. Впервые на его памяти член команды осмелился ему перечить. Набрав полную грудь воздуха, он сурово произнес:

— И что, по-вашему, вы сейчас делаете, а?!

— Защищаю леди, — не моргнув глазом отвечал кок. — Она имеет право решать, говорить ей с вами или нет.

Серенити, мельком взглянув на багровое от гнева лицо Моргана, поспешила на выручку новому другу.

— Не беспокойтесь обо мне, мистер Родал. Я… я готова следовать за капитаном.

Кок, сощурившись, сердито обратился к Моргану:

— Надеюсь, вы не причините вреда мисс Джеймс. Морган окинул его свирепым взглядом, Ноздри его раздувались, глаза метали молнии.

Но кок, чья судьба была всецело в руках капитана, не спасовал перед ним. Он участливо обратился к Серенити:

— Пусть только посмеет вас обидеть, мисс, и я вместо ужина подам ему поварской вертел!

Серенити признательно улыбнулась ему и перевела взгляд на Моргана. Улыбка тотчас же сбежала с ее лица.

— Идите же, капитан. Я последую за вами. Морган, чеканя шаг, направился в каюту.

«Будь осторожен, — предостерег его внутренний голос. — Не торопи события. Помни, что она все еще смущена и напугана. Дай ей время к тебе заново привыкнуть».

Но больше всего ему сейчас хотелось задушить ее.

Как ей удалось столь быстро настроить против него мрачного кока? Уж не колдунья ли она? Ведь Родал ни с кем не водил дружбы и мало кто из команды слышал от него что-либо, кроме холодного «Добрый день»…

«Спокойней. Раззадоривая себя такими мыслями, ты ничего не добьешься. Полегче, Морган».

Серенити прошла на середину каюты и повернулась к нему лицом. Он потянулся было к двери, чтобы закрыть ее, но передумал.

— Как давно вы крадучись пробираетесь в камбуз и любезничаете с коком? — спросил он и тотчас же пожалел об этом.

Серенити изумленно вскинула брови:

— Уж не ревность ли говорит вашими устами? Морган презрительно фыркнул, отметая ее предположение.

— Я ведь предупреждал, что появляться там без провожатых вам не следует.

— Вы]также говорили, что я могу довериться вашей чести. Но это оказалось ложью. Так стоит ли верить хоть одному вашему слову? Боюсь, что нет!

Морган недоуменно развел руками:

— Но почему? Разве я злоупотребил вашим доверием?

— Ха! Да вы только и делали, что лгали мне. С самого первого дня! Я приняла вас за настоящего джентльмена, вы же дали волю рукам, как только мы остались одни.

Вот уж чего-чего, а такого натиска он от нее не ожидал, будучи уверен, что она ни в коем случае не затронет эту щекотливую тему. Ай да Серенити! Вместо поникшей от смущения и досады фиалки, с которой он мысленно ее отождествлял и которую собирался возвратить к жизни нежными прикосновениями, перед ним из земли выскочил воинственный чертополох, готовый вонзить в его кожу колючки. Она винит в случившемся только его одного. До чего же это по-женски!

Но ведь виноваты оба. На что, интересно, она рассчитывала, щеголяя перед ним в мужском платье, оставаясь с ним наедине в «вороньем гнезде» и на палубе? Ей не следовало соглашаться на эту ночную прогулку. Разве она не могла догадаться, что приглашение полюбоваться звездным танцем всего лишь предлог?

Ведь ей наверняка еще в далеком детстве вдолбили в голову, что девушке ни в коем случае не следует оставаться наедине с мужчиной.

Все эти мысли вихрем пронеслись у него в голове. Нахмурившись, он подошел к ней почти вплотную и отчеканил:

— Но вам это, если не ошибаюсь, пришлось по вкусу. Сощурившись, она шагнула к нему, и Морган вынужден был попятиться.

— Вы вульгарны, — произнесла она, ткнув пальцем ему в грудь. Он отступил еще на шаг. — Какая низость — сказать такое! — Еще один болезненный удар кончиком указательного пальца под ключицу. — Даже у последнего портового пьяницы язык бы не повернулся обвинить женщину в чем-либо подобном. Кем вы себя вообразили, сэр, позвольте вас спросить? Хотя нет, не трудитесь. Я сама отвечу. Вы кровожадный пират, не ведающий жалости и сострадания и привыкший из-за наживы и ради забавы калечить чужие судьбы.