— Этого больше не повторится. Телефоном буду пользоваться реже. На ночь сегодня пилюльку получу — и высплюсь, — тараторю в ответ.
Просто, блин, верните телефон!
Он скептически вглядывается в моё лицо. А я смотрю на него глазами кота из «Шрека».
— Сейчас ты идёшь обедать. Потом отдыхаешь. Чтобы поспал два часа. На вечерней тренировке верну, если меня устроят твои сосредоточенность и рвение. Понятно?
Очень хочется поспорить. Телефон — моя личная вещь. И он не имеет права. Но, блин, имеет. Потому что тренер тут главный. Не слушаешься — вон из команды.
— Ладно, — сдуваюсь.
Иду в столовку. Народ недовольно шумит из-за пресной жрачки. К тому же её так много, что сложно запихнуть в себя всю порцию. Но я запихиваю. Потому что Столяров наблюдает.
Тщательно пережёвывая отварную говядину, показываю ему большой палец. Он с ухмылкой кивает.
Расходимся по комнатам. Торможу Дамира в коридоре.
— Дай свой телефон.
— Не вернул тебе?
— Неа.
Протягивает.
Я уже готов нажать на ярлык ВК, но вспоминаю о его жарких переписках с моей сестрой.
— Сам зайди в ту группу, — возвращаю Дамиру смартфон.
Хмыкнув, он заходит в ВК, набирает в поиске «ФКИГ — фаны».
— Держи.
Шарю по группе. Моего комма нет. И разговоров обо мне тоже нет.
Ну и что ещё я могу сделать?
В полном отчаянии возвращаю телефон другу.
— Пацаны считают, что можно попробовать как-то прессануть фанов Золотых, — осторожно говорит Дамир.
— Кто так считает?
— Ворошилов, например. И он прав, Тим. Сегодня это камень в окно, а завтра что?
Да, он прав. Но раздувать конфликт — значит, слить всю инфу тренеру. И о Карамельке тоже. Причём неумышленно. Столяров просто узнает о любом кипише. Даже в сети. Интернет он регулярно шерстит по спецзапросам: феникс, наши фамилии.
— Мне надо подумать, — говорю Миру и ухожу к себе.
Сон не идёт. Верчусь с боку на бок. Дышу её запахом, оставшимся на подушках. Переворачиваюсь на живот, втрамбовываюсь носом глубже. В паху — спазмы.
Чёрт…
Уговариваю себя заснуть. Мне очень надо. Чтобы тренер не докапывался.
А ещё надо бы с Зиновьевым перетереть. Он кому-нибудь настучал, или как? И с пацанами надо замять эту тему.
Всё-таки вырубаюсь… И меня снова будит громкий стук в дверь. Резко поднимаюсь.
— Тим, ты проснулся? — голос Дамира из-за двери.
— Да. Сейчас приду…
Морщусь от боли в голове. Лучше бы не спал.
Иду в душ. Долго стою под прохладными струями. Потом разглядываю себя в зеркале. Вроде бы бодрячком.
Надеваю форму, бутсы. Бегу на поле.
Павел Валерьевич начинает разминку. Столярова нет. Моего телефона — тоже.
Разбиваемся на команды. Забираю своих: Мира, Фора, Тэна и всех запасных. Надеваем жёлтые жилеты.
Столяров подходит к полю, наблюдает за игрой. Разыгрываем с Фором простенькую комбинацию на двоих. У самых ворот он бежит спиной вперёд, я пасую. Фор выделывается и пытается забить бисиклетой, отправляя мяч через себя. Падает на спину, провожая его взглядом. Тот уверенно влетает в девятку.
Протягиваю Макару руку.
— Сделай так на финале — и я тебя расцелую! — рывком поднимаю и похлопываю его по плечу.
— Фу! Только не это!.. — угорает он.
Играем дальше. Зиновьев с трудом вывозит мои удары по воротам. А какие-то и не вывозит. Наш запасной тоже пропускает, но Сэвен третирует только Зину, называя того аутсайдером.
— Чё ты его троллишь, Кир? — оттаскиваю его подальше, когда уже назревает разборка между этими двумя.
— Я не троллю. Я провоцирую. Это разные вещи. Хочу понимать, с кем мы имеем дело. Для меня Зиновьев — чужак и крыса. Пусть продемонстрирует это сейчас, пока не поздно.
Кир — прям сама невозмутимость, и он уверен в своём мнении. Я согласен с ним лишь наполовину.
— Ну выведем его из команды. Что дальше? Кто в ворота встанет?
— Хм… Какой сложный вопрос… — чешет подбородок, кривит губы в усмешке. — Может быть… ты?! — с энтузиазмом тычет в меня указательными пальцами, изображая стволы пистолетов.
И, не дожидаясь, пока я начну накаляться, убегает на левый фланг.
Столяров дует в свисток.
— Всё, достаточно.
Стягиваем жилеты. Трусцой бегу к тренеру.
— Вроде хорошо выглядишь, — внимательно смотрит мне в лицо. — Спал?
— Спал, — довольно улыбаюсь. — Чувствую себя отлично.
— Ну раз отлично — держи, — протягивает телефон.
Сжимаю в руке как сокровище. Залезть в него при тренере не решаюсь. Неторопливо идём вместе к корпусу.
— Тим, ты помнишь про жёлтую карточку?
Киваю.
— Ты понимаешь, что косячить вообще нельзя?
— Понимаю.
Меня удалят, если схлопочу ещё одну.
— Расскажешь мне, почему подрались тогда с Денисом Гольдманом?
Мы говорили с ним об этом десятки раз. Ничего нового у меня для него нет.
— Адреналиновый выплеск. Несправедливые обвинения. Мы сцепились из-за игры. Больше такого не повторится, — отвечаю механически.
Хрен его знает, что не так с этим Денисом… И со мной. В какой-то момент мы оба потеряли тормоза. Вспышка!.. Бах!.. И мы уже сцепились. И отодрать можно было только с мясом.
Он нормально так сломал мне нос. А я саданул ему башкой в лоб.
Оба покалечились, и пора бы на этом остановиться. Но как будет при личной встрече, непонятно.
Сворачиваю в медкабинет за порцией витаминок. Потом получаю протеин. Забегаю на пять минут в душ. В кабинке сажусь на корточки и наконец-то открываю ВК.
Куча новых сообщений… Но всё не то и не от той, от кого нужно.
Новые заявки в друзья. Просматриваю. Какие-то девчонки, возможно, из фанаток Золотых. И среди них… Карамелька! На аватарке кошачья морда с диким оскалом.
Прыскаю в кулак, а потом начинаю неистово ржать. По телу волной проходит бурлящая лава.
Добавляю Карамельку в друзья. Изучаю её страничку. Изучать особо нечего. В друзьях только я, фоток нет. И никаких заполненных данных: ни номера школы, ни вуза. Зато есть возраст. Восемнадцать.
Пишу ей сообщение.
«Моё объявление всё-таки дошло до адресата. Несказанно рад! Мы не закончили. Ты сбежала. Требую встречи».
В душевой постепенно становится тихо. Кладу телефон на полку, раздеваюсь. Быстро смываю с себя пот.
Карамелька не в сети. Сообщение не прочитано. А меня уже бомбит от нетерпения.
Иду на ужин. Пытаюсь переключиться на разговоры с друзьями. Телефон жжёт мне карман. Но не решаюсь его достать, потому что глаза у Столярова есть и на затылке.
Наконец уходим в игровую. Пацаны врубают кинчик на проекторе. Даже не смотрю в его сторону. Устроившись в кресле, втыкаюсь в телефон. От Карамельки сообщение.
«Всё ещё хочешь сдать меня своему тренеру?»
Я: Не хочу. Ты мне самому нужна.
Карамелька: Для чего?
Я: Коллекционирую красивые и необычные вещи.
Тут же сокрушаюсь, что это могло прозвучать грубо. Грубить я не хотел.
Карамелька: Ты совсем не умеешь флиртовать, Тим.
Я: Знаю. Я по тактильной части. И рот могу использовать не только для разговоров.
Твою ж… А сейчас это уже что-то из пошлятины.
Карамелька: Лучше молчи!
Я: Молчу.
И мы молчим с минуту. Меня потряхивает. Не выдерживаю.
Я: Хочу тебя… увидеть.
Карамелька: Окей, давай.
Я: Сегодня.
Моё сердце сейчас выпрыгнет.
Карамелька: Давай сегодня. Мы с друзьями едем в клуб. Хочешь с нами?
Это не то, что мне нужно. Ну какие, блин, друзья?
Однако соглашаться надо сто процентов!
Я: Где? Во сколько?
Как я буду выбираться с базы — вопрос десятый.
Карамелька: Мы заедем за тобой. Перемахни через забор в полночь.
Я: Окей.
Карамелька: Тогда до встречи, Тимофей.
Я: До встречи.
И она тут же выходит из сети. А я, как полоумный, вновь и вновь перечитываю нашу переписку. И меня, как пьяного, кружит от этого «до встречи, Тимофей».
— Ну что? — подсаживается в соседнее кресло Дамир.
Поднимаю на него совершенно «бухой» взгляд.
— Оо, понятно… Нашлась? Ответила?
— Да.
— И чё?
— Через три часа у нас встреча.
— Ни хрена себе! А как ты выйдешь с базы?
— Так же, как она вчера вошла. Прикроешь?
— Не вопрос, бро. Только будь осторожен.
— Я — сама осторожность.
Нет, блин, я — «идиот» и «влипатель в истории». Если тренер узнает, мне будет такой звиздец…
Но сейчас мне так глубоко пофигу на это.
С трудом досиживаю до конца фильма. Потом иду к Дмитрию Михайловичу за пилюлькой для сна. Он даёт мне запить, я делаю вид, что глотаю, а сам зажимаю таблетку между щекой и десной. Она отдаёт горечью.
— Выспись, Тимофей, — напутствует меня врач.
— Обязательно.
Линяю к себе. Выплюнув таблетку, наматываю круги по комнате. Дамир заглядывает ко мне в половине двенадцатого. Я уже полностью одет. Футболка, джинсы, кроссы. Запихиваю в карман телефон, карту, «резинку».
Беззвучно спускаемся вниз. Открываем окно и выбираемся на улицу. Мир провожает меня до забора.
— Короче. Я положу телефон себе под ухо. Если вдруг будут какие-то проблемы — ты звонишь! — инструктирует меня, словно строгая мамочка.
— Слушаюсь!
— Тим, я серьёзно. Вдруг эта фанатка какую-нибудь подставу мутит. Отпишись, когда встретишься с ней.
— Хорошо.
— Мне кажется, ты меня не слушаешь.