Кирилл Алейников

Инцидент 224

ЛК «Новосибирск»

Гиперпространство

Маршрут прыжка: Менини — Альтам

Слабый гул машин, скрытых в недрах корабля, убаюкивал. Здесь, в технической рубке, где низкий вибрирующий гул особенно заметен, сонливость наваливалась на каждого, едва начиналось очередное дежурство. Светло-серые кожухи, под которыми прятались толстые силовые кабели, предохранители и интегральные платы, в полутьме призрачно блестели неясным, колеблющимся свечением.

Легкий крейсер класса СКС-4,[СКС — среднее космическое судно, класс небольших звездолетов. СКС-4 — подкласс, соответствующий наименьшим космическим кораблям.] построенный по проекту 1032 «Барс» на верфях Махаона и нареченный «Новосибирском» в честь древнего города, прорывал подпространство по маршруту прыжка Менини — Альтам. Внутреннее корабельное время, соответствующее общепринятому в Галактике, — три часа пятьдесят пять минут, а дата на календаре — 14 марта 2293 года.

В объемном кресле оператора технического контроля сидел молодой человек лет двадцати восьми в летном черном комбезе с красными вставками и круглой эмблемой военно-космического флота. Лицом чист, фигурой статен, со светлыми коротко стриженными волосами и теплым взглядом. Согласно нагрудной планке, парень был лейтенантом флота Алексом Крамником.

Глаза Алекса время от времени непроизвольно закрывались, но все ж большую часть времени были устремлены на большой главный экран. На самом деле большим-то его назвать можно лишь потому, что все прочие экраны технической рубки гораздо меньше. Два метра в поперечнике — это разве много? Вот на крупных военных судах, где технические рубки в десять раз больше, где одновременно за системами корабля следит дюжина техников, главный экран действительно большой. А здесь — так, мелочь.

Алекс пытался не дать сну одолеть себя, ведь до конца смены осталось каких-то полчаса. Лучше уж встретить сменщика улыбкой и ясными глазами, чем заспанным или — еще хуже — вовсе спящим. Сменщик Алекса — Глымов, хотя и понятливый парень, все же начальник технического подразделения и сон на рабочем месте считает преступлением государственной важности. Много раз его самого пытались застать за этим ужасным деянием, однако Глымов ни разу так и не попался. Спал, конечно, как и все, но — не попадался.

По главному экрану бегали и куда-то стреляли человечки — Алекс играл в компьютерную игру. Ну, а что прикажете делать, когда делать совершенно нечего? Устанавливать на компы корабля посторонние программы строго-настрого запрещено во всем флоте, а уж играть в контрабандные игры считается, согласно уставу ВКФ, достаточным основанием для возбуждения уголовного дела с немедленным отстранением от полетов. Однако запрещенные контрабандные игры стоят на всех компах всех без исключения кораблей флота, и все космонавты играют в них ежедневно часами напролет. Не установлено никаких игрушек лишь на главных серверах корабля, которые выдают информацию непосредственно в ходовую рубку. Но, поскольку компьютерная система любого корабля представляет собой локальную сеть, всегда можно «пошпилить», в принципе, и там. Иногда, когда не видит начальство, проводятся даже судовые чемпионаты по той или иной стрелялке, квесту или стратегии. И тогда сеть корабля оказывается перегруженной не хуже, чем при жарком сражении с пятью реальными противниками. Порою на стоянках в доках и на базах экипажи различных крейсеров с удовольствием устраивают состязания в искусстве побеждать в виртуальных баталиях, и хотя бы тогда офицерское начальство не шугает, разве что немного, для проформы: все же есть игры, способные развить профессиональные качества космонавтов, отточить логику, подковать математику, закрепить летные навыки.

Но в основном играть было беспрекословно запрещено. Долгие часы, дни и недели гиперперелетов от звезды к звезде казались бесконечными, и хотя бесконечность — штука субъективная, то ограниченное пространство — это уже объективная проблема. А в ограниченном пространстве, как прекрасно понимает каждый, ограничены и возможности борьбы с бездельем, рутиной и тоской. Кто-то, правда, к компьютерным играм относится нейтрально или даже брезгливо, как, скажем, корабельный повар дядя Вася, но дяде Васе в этом году стукнуло пятьдесят девять, и рубиться в стрелялки для него как-то несолидно, что ли. В основном же на флоте служат люди гораздо моложе, они понимают и принимают компьютерные игры как данность. А настоящие старики в космосе летают редко.

Главный экран технической рубки стратегического БКСа[БКС — большое космическое судно, класс звездолетов больших размеров.] ударной группы — метров двенадцать в поперечнике. И пялятся на него одновременно человек двадцать. Но то — на ударнике. А на «Новосибе» техрубка маленькая, и дежурит в ней в штатном режиме всего один-единственный техник.

Отложив на время взятие виртуальной пиратской базы, Алекс переключился на расписание завтрашних мероприятий и кое-что там подправил — вспомнилось, что уже второй день барахлит система внутренней связи. Надо чинить. А то полез дядя Вася в погреб за картошкой, да и просидел там два часа кряду, в холодильнике, потому что дверь какого-то черта заблокировалась, а устройство внутренней связи вдруг тоже взбрыкнуло. Обнаружили исчезновение дяди Васи лишь тогда, когда голодный Батя пошел на кухню с личной инспекцией. Заметив разинутую пасть картофелечистки и приготовленную для уже очищенных корнеплодов посудину, Батя смекнул, что дядя Вася прохлаждается не иначе как в погребе.

К счастью, для кока два часа на морозе обошлись без особых потерь. Все ж крепкий он, Василий Петрович, бывалый уже волчара, хоть и повар. Тяпнув сто грамм, закусив хлебцем и повторив, дядя Вася вышел на рабочий режим и накормил-таки команду «Новосиба», пусть и позже запланированного.

Вообще жизнь на крейсере протекала весьма однообразно и скучно. Из боевых заданий — лишь сопровождение грузовиков с сырьем для орбитальных заводов. Летишь в одну систему, где население всего-то человек десять, и все — операторы шахтных установок; ждешь, пока туда же подтянется медлительный грузовик. Потом снова ждешь. Погрузка, оформление, проверка, пересчет, работа над ошибками, традиционная пьянка. Последнее, пожалуй, проходило наиболее весело. И только потом, когда трюмы грузовика набиты сырьем, а головы летчиков более или менее посвежели после «вчерашнего», летишь до места назначения груза.

В настоящих боевых историях «Новосиб» участвовал лишь один раз, да и то Алекс еще не служил на этом корабле. О том случае ему рассказал Олег Глымов, ходящий в эскорте уже двенадцать лет. Дело было на Керчи в системе Карагон, сразу после начала второй войны с федератами, которая не кончилась и по сей день. «Новосиб» стоял на шварте орбитальной базы и ждал, пока транспорт «Калуга» наполнит свои многочисленные желудки неочищенным ураном, а к планете, единственной, кстати сказать, в системе Карагон, начали подтягиваться ударные силы Третьего Флота федератов под командованием адмирала Джона Вейдера. Никто до сих пор понять не может, как федератам удалось так глубоко пройти в тыл и остаться незамеченными.

Керчь, в отличие от большинства изыскательных планет, населена достаточно густо — шесть миллионов жителей на поверхности и еще полмиллиона — на спутниках и орбите. Потому имеется у планеты и свой собственный приписной флот, но небольшой, предназначенный лишь для отпугивания пиратов да мелкого жулья. Однако даже этот небольшой флот, в составе которого был лишь один СКС проекта 1075, остальное — перехватчики второго и третьего класса числом чуть более пяти десятков, героически сражался за свою планету. Естественно, бой шел недолго, и планета все ж перешла к федератам (шутка ли — ударная группировка), а «Новосиб» в то трагическое время внес свою лепту тем, что шарахнул изо всех стволов по флагману «Рейган» и свалил в гипер. Корабль проекта 1032, к которому причислен и «Новосиб», мог бы уничтожить одно-два неприятельских судна, но сам непременно погиб бы в бою. Потому и пришло на борт указание по гиперсвязи: немедленно покинуть систему; читай: сохранить боевой корабль.

Ходят слухи, что после того залпа адмирал Вейдер, так неаккуратно подставивший свой флагман под стволы «Новосиба», бросил курить, поскольку теперь даже на шварте не снимает компенсационный скафандр. Поговаривают так-же, будто адмирал в тот день сломал несколько ребер и чуть не свернул шею.

Капитан «Новосиба» Евгений Серебряков, которого члены экипажа ласково называют Батей, раз в неделю писал письма в Штаб с просьбой перевести боевое судно с рутинных эскортных операций на фронт, но всегда получал отказ. Батя понимал, что сопровождение стратегических грузов в период жаркого обострения отношений между Содружеством и Федерацией является не менее ответственной и важной задачей, чем участие в настоящих боевых миссиях, но все ж душа рвалась. Рвалась душа на фронт почти у всех, ведь казалось, что постоянная напряженность, опасность и романтика космических баталий все же во сто крат лучше этой эскортной тягомотины.