Илона Волынская, Кирилл Кащеев

Формула клада

Пролог. Пчелиный клад

— Заберите меня отсюда! — ладонью прикрывая шею от палящих лучей, взмолился парень, ужасно похожий на «юного гения» из комиксов: неровно подстриженные волосы, застиранные до белизны джинсовые шорты, растянутая футболка, и очки с перекошенной дужкой на мокром от пота носу.

Компания по летнему легко и пестро одетых ребят устроилась на полуобвалившейся стене среди развалин то ли хутора, то ли рыбачьей деревушки — на горизонте виднелась ярко сияющая под летним солнцем полоска моря. Вокруг чернели ямы старых подполов, торчали ломанные остовы стен с пустыми оконными проемами. Хотя заброшенным это местечко не было — невдалеке возвышалась бетонная, ярко сияющая новехонькими стеклами громада пансионата, да и сами развалины больше напоминали полигон — поверх ветхих стен набросили длинные доски, через другие перекинули канаты с узлами и веревочные лестницы. Под новехоньким деревянным навесом на грубо сколоченном щите висел… целый арсенал: автоматы, пара снайперских винтовок, гранатомет. Рядом стоял ящик, в котором горкой, как яблоки в супермаркете, лежали гранаты.

— А тебе не кажется, что вот им — хуже? — симпатичная рыжая девчонка, тоже в шортах и завязанном под грудью топе камуфляжной расцветки, кивнула на неровный строй из двух десятков парней и пары девчонок в военном камуфляже.

— Я на их шоу не напрашивался! — отрезал «юный гений».

— Кру-угом! — срывая горло, заорал семнадцатилетний командир «камуфляжников». — Равняйсь! Смирно!

Строй пошушукался, потолкался, уронил правофлангового на кучу битого кирпича, и наконец замер. Бум-бум-бум! — из-под берцев марширующего командира взвилась сухая пыль. Кто-то закашлялся, девчонки принялись брезгливо стряхивать пыль с шортов и юбок.

— Не можете потерпеть? Они же стараются! — рыжая в камуфляжном топе отчаянным усилием сдержала кашель.

— Они очень старательно делают то, о чем их никто не просил, и никому, кроме них, не нужно! — отчеканил другой парень. На встрепанного «юного гения» он походил лишь тем, что тоже носил очки — стильные, ловко сидящие на тонком носу. Он неприязненно глядел в спину марширующему командиру. Тот торжественно прошагал к сколоченной из старых досок зрительской трибуне и вскинул ладонь к виску:

— Пан головный атаман лагеря! Отряд «Славные атаманы» военно-патриотического лагеря при добровольческих батальонах для проведения показательной тренировки построен! Рапорт сдавал Евтюхов Евгений!

Рыжая девчонка в камуфляжном топе трепетно вздохнула.

— Рапорт принят! — немолодой мужик в туго натянутой на пузе камуфляжной рубашке тоже попытался отдать честь, но тут же судорожно вцепился в хлипкие, покачивающиеся при каждом движении перильца трибуны. — Честь подать сигнал к началу предоставляется нашему замечательному хозяину… хозяину замечательного пансионата, который предоставил нам свой пансионат… замечательный… в общем, Валентину Афанасьевичу! — мужик бурно захлопал, из кучки зрителей донеслась пара вялых хлопков. Только рыжая в камуфляже хлопала во всю, не отрывая восторженных глаз от командира «камуфляжников» — словно аплодировала именно ему.

— Что я хочу сказать, ребятки… — новый выступающий и впрямь выглядел эдаким «хозяином»: солидная приземистая фигура, браслет дорогих часов, стягивающих толстое запястье, пропыленный льняной пиджак, натянувшийся на еще сильных, но уже обмякших под слоем жирка плечах. — Пансионат у меня и правда замечательный. Да и вы ребята все неплохие: что из патриотического лагеря, что из летней физ-мат школы. Только поладили не очень, совсем, можно сказать, не поладили. — он с укором поглядел на пеструю стайку зрителей. — Вот мы и посовещались, что с руководством лагеря… — он кивнул на толстенького «пана головного атамана», — …что с преподавателями школы… — кивок на третьего человека на зрительской трибуне — молодого подтянутого мужчину. — И решили, что если были промеж вас какие «терки», так ведь вы ребята молодые, горячие… приглядитесь друг к другу получше, и задружитесь!

— Кое кто уже задружился! — протянул «юный гений», бросая быстрый взгляд сперва на застывшего перед трибуной командира, а потом на рыжую в камуфляжном топе.

— Охрименко, заткнись! — вдруг зло прошипел его стильный приятель.

— Чтоб совсем без претензий, решили возместить… то есть, наградить… особо отличившихся! Тихонова Екатерина! — выкликнул хозяин пансионата. — За учебу и… хм… активную общественную позицию…

— Что-о? — высокая крепкая девчонка, почему-то одетая в тесную и явно слишком детскую футболку с Чебурашкой, аж взвилась. — Это у нее учеба? Тихонов! Вадька, твоя сестра… — накинулась она на стильного «очкарика».

— Завидуй молча. — решительно оборвали ее. Если остальным ребятам было лет по четырнадцать-пятнадцать, то Екатерина Тихонова оказалась младше. На брата она походила не слишком — круглолицая, более плотненькая, но также дорого и стильно одетая. Быстрым, уверенным шагом она направилась к почетной трибуне. Последовало минутное замешательство: девчонка не собиралась лезть на шаткое сооружение, а хозяин — спускаться. Наконец, перегнувшись через перила — трибуна снова заскрипела — он кинул коробку ей в руки.

— …награждается мобильным телефоном! — и захлопал. Аплодисменты подхватил «атаман» лагеря — остальные мрачно молчали.

Девчонка тем временем, не смущаясь, ободрала обертку…

— Не поняла? — раздался ее возмущенный голос. — Ваши бандюги отжали у меня iPhone, а вы мне, типа, дарите, обыкновенный Huaway?

Хозяин начал медленно наливаться краснотой. Парочка полицейских в новенькой черной форме, замершие в ритуально-караульной позе — ноги на ширине плеч, руки за спиной — переглянулась.

— А если она заявление подать захочет? — быстрым испуганным шепотом спросила девушка-полицейский.

— Не наше дело. Пусть в отделение идет. — сквозь зубы процедил напарник.

— Начинаем тренировку! Р-разойдись! — заорал головный атаман.

— Ва-а-а! — камуфляжный строй распался. Поднимая берцами пыль, злорадно ухмыляющиеся парни промчались мимо разглядывающей свой Huaway Катьки. Девчонка фыркнула, сдувая со лба прядь, и направилась к остальным.

— Кать… Что, и правда, отжали? — хмуро спросила ее деваха в футболке с Чебурашкой.

— Вчера в городе. — кивнула та.

— Так тебе и надо! — пробурчала деваха, но в голосе ее слышалось смущение и все-таки сочувствие. — После того, что ты нам устроила… — она с намеком оттянула край слишком маленькой для нее футболки.

— Можно подумать, вы мне устроили меньше. — примирительно пробурчала в ответ Катька.

— Долго нам тут торчать? — тоскливо спросил «юный гений» Охрименко, оглядываясь в поисках хоть клочка тени.

— Пошел! — четверо камуфляжников сорвались с места. Теперь их лица закрывали плотные маски-балаклавы — только глаза блестели в прорезях, а в руках красовались автоматы. — Бегом-бегом!

Протяжно заскрипели доски — парни в камуфляже лихо пронеслись по переброшенным через провал мосткам. Прыжок! Один швырнул гранату в дверной проем и кувыркнулся следом. Бац-бац-бац! — пули звучно впечатались в выставленную напротив мишень.

— Три попадания из пяти! — боец забросил автомат за спину и белкой взлетел по канату на гребень стены. — Пошел! — еще трое кинулись на полосу препятствий, нырнули под низко натянутую сетку, по-пластунски прорываясь к центру. Засевший на гребне самой высокой стены боец прицельными выстрелами пытался отогнать подбирающихся снизу товарищей.

— Евтюхов! Женечка! — рыжая восторженно скакала, так что подпрыгивали «хвостики» завязанного в узел топа и взлетали крылом волосы.

Длинными скачками, будто бежал не по узкой качающейся доске, а по твердой земле, молодой командир пронесся над провалом между стенами. Навстречу ему летел боец с закрытым балаклавой лицом. Столкновение над пропастью казалось неизбежным… Взмах автоматом — дуло-приклад, удар-толчок… противник упал, лишь в последнее мгновение зацепившись за раскачивающуюся доску и повисая. Евтюхов перепрыгнул через него и помчался дальше, с разбегу перемахнув стену…

— Ну разве не красиво? — завопила рыжая.

— Спецэффектов не хватает… — откликнулся «юный гений» Охрименко.

— Ну если не хватает… — лениво ответил Вадька Тихонов…

Затрещало. Евтюхов по-жабьи растопырился в дверном проеме — и заорал! Серебристо-золотые искры запрыгали по развалинам, трескучими букетами расцвели на дулах автоматов, пробежали по канату, заставляя карабкающегося на него парня с воплем отпрыгнуть… и исчезли, словно их и не было.

— Тихонов, признаю… — в наступившей тишине шепот «юного гения» был слышен особо отчетливо. — Гений у нас — ты.

Громко и отчетливо хихикнула Катька.

— Опять ты! — у перил почетной трибуны возник головный атаман — он в упор уставился на Катьку, потом взгляд метнулся на ее брата… — Ты моих ребят… заминировал?

— Он все время с нами был! Мы прогу писали! — немедленно заорал Охрименко, и тут же согласно закивал торчащий рядом круглолицый кряжистый пацан. — Алексей Владимирович, скажите им! — обернулся он к молодому мужчине на трибуне.