Глава 2. Злоба, вредность, эгоизм порождают терроризм!

— Ну что вы на меня так смотрите? — устало поинтересовался Вадька в ответ на вперившиеся в него три обвиняющих взгляда. — Что я мог сделать?

— Ты! Да ты!.. — Мурка набрала полную грудь воздуха, собираясь высказаться насчет Вадькиного отсутствия, сорвавшего всю операцию. Но вдруг выдохнула и, сочувственно покосившись на друга, спросила: — Неужели опять?

— Опять, — уныло кивнул Вадька.

Мальчишка вошел в рабочую комнату детективного агентства «Белый гусь». Следом проскользнула Вадькина сестра Катька. Под мышкой у нее прятался большой белый гусь Евлампий Харлампиевич — символ, а также чрезвычайно ценный сотрудник агентства (о чем Катька никогда не забывала напоминать остальным компаньонам). Но сегодня Катька и ее гусь почему-то старались не лезть на глаза. Забились в уголок и сидели там, непривычно тихие и незаметные.

— Где на сей раз? — переглянувшись с сестрой, поинтересовалась Кисонька.

— Менты нам не говорят, — все так же уныло вздохнул Вадька. — Надеются, кто-нибудь случайно проговорится, кто знает — где на этот раз. А кто знает, тот и виноват.

— Я знаю, — вмешался Севка, пятый компаньон «Белого гуся». — В аптеке, от вашего лицея за углом. Я в маршрутке ехал и слышал, по радио передавали.

— «Жадность, злоба, эгоизм порождают терроризм!» Какая-то зараза забавляется, а у нас неприятности! — возмутился Вадька. — Вся прошлая неделя — сплошной дурдом! То позвонили, что в банке бомба заложена. Менты примчались, саперы, всех из банка вывели. Мы в окна целый день пялились, как они там взрывчатку ищут, — банк-то рядом с лицеем! Техники понаехало!.. И не нашли ничего! На следующий день опять звонок: бомба в учреждении «Строй чего-то там» — из нашего спортзала их подъезд видно. Почти сутки народ колотился — и снова ничего! Теперь вот аптека… И каждый раз менты весь лицей, с первоклашек начиная, в актовом зале запирают и по два-три часа трясут, как одну большую грушу!

— Чего говорят-то?

— А чего они могут сказать? «Страж порядка, приготовься, террорист, дрожи и бойся». Требуют, чтоб признались, чья работа, потому что звонки с лицейского городского телефона идут. Говорят, кто-то из наших так по-черному прикалывается. Что людей мы пугаем, что в банке у какой-то бабки от страха сердечный приступ начался. Что государственных денег из-за нас на ложные выезды потратили — всей их полицией вместе с воинской частью на Канары съездить можно. Поэтому, как выяснят, кто из наших балуется, сперва ноги вынут — спички вставят, а потом и мы, и родители всю жизнь их затраты возмещать будем.

— М-да, после такого заявления желающие сознаться должны аж в очередь выстроиться, — едко хмыкнула Мурка.

— Ага, у вас с Катькой посиделки с ментами, а у нас из-за этого сплошные неприятности, — мрачно буркнул Сева. — Когда дело с компьютерными мошенничествами заканчивали, ты, Вадька, не пришел. Хорошо хоть программа, что ты написал, без сбоев сработала, а если б нет? Сестра твоя тоже всю неделю ни фига не делает! — Он покосился на Катьку. — Кто обещал, что гусь пропавшего дога найдет?

— Мы найдем… — пробубнила Катька.

— «Найдем…» — передразнил Севка. — Поторопитесь, пожалуйста, пока этого дога на хот-доги не пустили. Но сегодня — вообще аут! Такую возможность потеряли! Это ж потрясающая удача, что ювелиры, когда бухгалтеру закуток делали, — пожлобились, от соседнего магазинчика гипсокартоном отгородились. Все так классно получалось: Кисонька и себя, и Мурку изображает, как будто они там в примерочной обе, Мурка через дырку в коридор к ювелирам пробирается, тебя через окно втаскивает, ты компьютер потрошишь. Я б уж тут сориентировался, есть в нем что для нашего дела интересное или нет! А теперь все, пиши пропало! Компьютер чужака зафиксировал, сирена орала, в стенке дырка — они такую охрану заведут, подумать страшно! Да еще продавщица про двух близняшек расскажет. — Севка безнадежно махнул рукой. — Девчонкам в тот район и носа показывать нельзя!

— Ну ты не перебарщивай, — неуверенно возразила Мурка. — Мы, вон, под брюнеток закосили, — она кивнула на два черных парика.

— И макияж сделали, как у девушек постарше, — вставила Кисонька.

— А то наши подозреваемые не догадаются, что можно парики надеть и физиономии подрисовать, — фыркнул Севка.

— Да ладно, это еще не страшно, — тяжко вздохнул Вадька. — Самая жуть знаете в чем? Первый-то звонок ментам был как раз про наш лицей: ну что у нас чуть ли не сто кило тротила по всем углам рассовано, а на кухне среди бутылок с молоком — одна с нитроглицерином. Директриса потом ругалась. Говорит: ну ладно саперы все молоко изничтожили, а сметана с творогом куда делись?

— Ты о деле говори — в чем самая жуть-то? — остановила его Мурка.

— А в том, что нас тогда сразу всех из лицея вывели, а вот у нее… — Вадька обвиняюще ткнул пальцем в сестру, — у нее как раз полугодовая контрольная по алгебре шла!

— Тоже мне, нашел горе… — скривился Севка, но Вадька гневно возразил:

— Представь себе, горе! Варианты тестов из гороно на диске привезли, у нас только распечатывали. Думаешь, легко мне было в сеть нашего компьютерного зала «троянца» засунуть, чтоб он тест с того диска на мой ноутбук перекинул? А за перемену все решить и Катьке успеть сунуть? А теперь что? Контрольную будут заново проводить, тесты заменят, а второй раз я их уже не скачаю! Наш учитель по информатике — не идиот. На что хочешь спорю, он мою программку засек и собственного «троянца» внутрь подсадил. Если я ее еще раз задействую, он меня тут же попалит!

Сыщики сочувственно уставились на понурую Катьку.

— А самой решить ты… это… никак? — поинтересовалась Мурка.

Вадька только безнадежно махнул рукой:

— У нас же лицей информационных технологий! У нас любая задача в пять раз сложнее, чем в обычной школе! Ну не тянет Катька, не тянет — и все! Говорил я матери, не надо ее к нам в лицей пропихивать: так нет — уперлась! «Пусть девочка получит хорошее образование…» — передразнил Вадька. — К директрисе ходила, упрашивала — уговорила! Вот теперь и имеем. Все равно Катька контрольную завалит, и ее тут же в обычную школу выпрут — у нас это на раз-два делается. А виноватым окажусь я: почему не помог, почему не проследил… Мать нам вместо зимних каникул такое устроит — мало не покажется! Она и так не верит, что я к шуточкам с бомбами никаким краем! Считает, это моя работа!

— Я вообще не врубаюсь: менты что себе думают? — возмутилась Мурка. — Если с вашего лицейского телефона звонят, так поставили бы возле него камеру и отследили!

— Действительно, неужели у них никаких скрытых камер нет? — задумалась Кисонька. — Впрочем, что мы гадаем? Давайте позвоним майору Владимирову, наверняка он знает!

— Для полного счастья нам только у ментов засветиться не хватало! — возмутился Севка.

— Почему засветиться? — поддержала сестру Мурка. — Вадька наш друг, у него неприятности, что такого странного, если мы хотим ему помочь?

Кисонька взялась за мобильник.

— Долго не трепись, — сдаваясь, пробурчал Севка, — а то мы на телефоны кладем больше, чем от клиентов получаем.

— Я никогда не треплюсь, я веду светскую беседу, — отрезала Кисонька и натыкала номер.

— Дядя Денис? — ласково пропела она. — Это Кисонька Косинская! Дядя Денис, вы помните нашего друга Вадика? Ах, вы знаете, у него такие неприятности… — И Кисонька оживленно затарахтела про глупых шутников, идиотские звонки, дурацкие бомбы, из-за которых у друга Вадика и его одноклассников ужасные проблемы, хотя они ни в чем, ах, ну совершенно ни в чем не виноваты!

Наконец Кисонька умолкла и стала слушать, досадливо морщась от слов собеседника, потом нажала громкую связь, и голос майора Владимирова зазвучал в рабочей комнате агентства:

— Не виноваты они, как же! Между объектами, ну, в которых будто бы бомбы заложены, совершенно ничего общего. Так что ни конкуренты, ни рэкет ни при чем. Детишки развлекаются, гении малолетние. Все спецслужбы в состоянии боевой готовности. Владельцы контор и магазинов, в которых бомбы искали, жалобами замучили, — ворчал майор. — А все они, между прочим, точно вокруг лицея! Не владельцы, конечно. Конторы и магазины. Да и владельцы тоже, сидят теперь безвылазно, караулят, — майор вздохнул. — И еще телефон. С лицейского звонят, точно! И как назло — лицей этот как раз мой район!

— Ах, дядя Денис, но вы же поймаете хулиганов!

— Если б так просто, — голос майора стал тоскливым, точно как у Вадьки. — Знаем, что школьники, но вот кто из них — черт его… То есть совершенно неизвестно. Начальство целый день у меня на голове толчется. Наш полковник с пацанвой беседует. Без всякого толку, конечно. К телефонам скрытые камеры поставили…

Ребята моментально насторожились.

— …Ничего и никого! — продолжал возмущаться майор. — Детвора никуда не звонит, а звонки с телефона все равно идут!

Тут Вадька кивнул, будто слова майора подтверждали какие-то его мысли.

— Мне звездочки с погон грозятся снять: дескать, я даже со школьниками не справляюсь. Я уже готов весь их лицей посадить… — голос у майора стал мечтательным. — Хотя кто мне такое позволит. — Майор помолчал, а после долгой паузы осторожно поинтересовался: — Кисонька, этот твой приятель, Вадька… Он не мог бы аккуратненько так поспрашивать… Он в лицее свой человек, и помнится, когда документы твоего отца выкрали, неплохо нам помог.