Клайв Стейплз Льюис
Хроники Нарнии
Племянник чародея
Глава первая
Как дети ошиблись дверью
Повесть эта о том, что случилось, когда твой дедушка был маленьким. Она очень важна, потому что без неё не поймёшь, как установилась связь между нашим миром и Нарнией.
В те дни Шерлок Холмс ещё жил на Бейкер-стрит, а патер Браун не расследовал преступлений. В те дни, если ты был мальчиком, тебе приходилось носить каждый день твёрдый белый воротничок, а школы большей частью были ещё хуже, чем теперь. Но еда была лучше, а что до сластей, я и говорить не стану, как они были дёшевы и вкусны, — зачем тебя зря мучить. И в те самые дни жила в Лондоне девочка Полли Пламмер.
Жила она в одном из домов, стоявших тесным рядом. Как-то утром она вышла в крошечный садик позади дома, и мальчик из соседнего садика подошёл к самой изгороди. Полли удивилась: до сих пор в том доме детей не было, там жили мисс и мистер Кеттерли, старая дева и старый холостяк. И вот Полли удивлённо посмотрела на мальчика. Лицо у него было грязное, словно он копался в земле, потом плакал, потом утёрся рукой. Примерно это, надо сказать, он и делал.
— Здравствуй, мальчик, — сказала Полли.
— Здравствуй, — сказал мальчик. — Как тебя зовут?
— Полли. А тебя?
— Дигори.
— Ой, как смешно! — воскликнула Полли.
— Ничего смешного не вижу, — обиделся мальчик.
— А я вижу.
— А я нет!
— Я хоть умываюсь, — заметила Полли. — А тебе вот надо умыться, особенно… — И она замолчала, потому что хотела сказать: «…после того как ты плакал», но решила, что это невежливо.
— Ну и что, ну и ревел! — вспылил Дигори, которому было так худо, что чужое мнение уже не трогало. — И сама бы ревела, если бы жила всю жизнь в саду, и у тебя был пони, и ты бы купалась в речке, а потом тебя притащили в эту дыру…
— Лондон не дыра, — возмутилась Полли, но Дигори так страдал, что не заметил её слов:
— …и если бы твой папа уехал в Индию, и ты бы приехала к тёте и дяде, а он сумасшедший, да, самый что ни на есть, и всё потому, что за мамой надо ухаживать, она очень больна… и… и…
Лицо его перекосилось, как бывает всегда, если пытаешься не заплакать.
— Прости, я не знала, — смиренно сказала Полли и помолчала немного, но ей хотелось отвлечь Дигори, и она спросила: — Неужели мистер Кеттерли сумасшедший?
— Да, — кивнул Дигори, — или ещё хуже. Он что-то делает в мансарде, тётя Летти меня туда не пускает. Странно, а? Но это ещё что! Когда он обращается ко мне за обедом — к ней он и не пробует, — она говорит: «Эндрю, не беспокой ребёнка», или: «Дигори это ни к чему», или: «Дигори, а не поиграть ли тебе в садике?».
— Что же он хотел сказать?
— Не знаю. Он ни разу не договорил. Но и это не всё. Один раз, то есть вчера вечером, я проходил мимо лестницы — ох и противно! — и слышал, что в мансарде кто-то кричит.
— Может быть, он там держит сумасшедшую жену?
— Да, я тоже подумал.
— А может, печатает деньги?
— А может, он пират, как в «Острове сокровищ», и прячется от прежних друзей…
— Ой, как интересно! — воскликнула Полли. — Вот не знала, что у вас такой замечательный дом.
— Тебе интересно, — буркнул Дигори, — а мне в этом доме спать. Лежишь, а он крадётся к твоей комнате… И глаза у него жуткие.
Так познакомились Полли и Дигори, и поскольку были каникулы, а к морю в тот год никто из них не поехал, они стали видеться почти каждый день.
Приключения их начались потому, что лето было на редкость дождливое. Приходилось сидеть дома, а значит — исследовать дом. Просто удивительно, сколько всего можно найти в доме или в двух соседних домах, если у тебя есть свечка. Полли знала давно, что с её чердака идёт проход вроде туннеля: с одной стороны — кирпичная стенка, с другой — покатая крыша. Свет проникал туда через просветы черепицы, пола не было, ступать приходилось по балкам. Под ними белела штукатурка, а если станешь на неё, провалишься прямо в комнату. До конца туннеля Полли не ходила, а в начале, сразу за дверцей, устроила что-то вроде пещеры контрабандиста. Она натаскала туда картонных коробок и сидений от сломанных стульев и положила между балками, как бы настлала пол. Там она хранила шкатулку с сокровищами и повесть, которую писала, несколько яблок; там любила выпить имбирного лимонада — какая же пещера без пустых бутылок?
Дигори пещера понравилась (повесть Полли не показала), но хотелось залезть подальше, и он спросил:
— Интересно, докуда можно дойти? Дальше твоего дома или нет?
— Дальше, — сказала Полли, — а докуда, не знаю.
— Значит, мы пройдём все дома насквозь.
— Да, — ответила Полли и вдруг ойкнула.
— Что такое?
— Мы в них залезем.
— И нас схватят как воров. Нет уж, благодарю.
— Ох, какой умный! Мы залезем в пустой дом, сразу за твоим.
— А что там такое?
— Да он пустой — папа говорит, там давно никого нет.
— Посмотреть надо, — сказал Дигори.
На самом деле боялся он гораздо больше, чем можно было предположить, судя по его тону. Конечно, он подумал, как и вы бы подумали, о том, почему в этом доме никто не живёт; думала об этом и Полли. Никто не сказал слово «привидения», но оба знали, что теперь отступать стыдно.
— Идём? — спросил Дигори.
— Идём, — сказала Полли.
— Нет, если не хочешь, не ходи…
— Да уж нет, я пойду.
— А как мы узнаем, что мы в том доме?
Они решили пойти на чердак и, шагая с балки на балку, отмерять, сколько балок приходится на комнату. Потом они отведут балки четыре на промежуток между чердаком и комнатой служанки, а на саму эту комнату — столько, сколько на чердак. Проделав такое расстояние дважды, можно сказать, что миновали оба дома и дальше идёт уже тот, пустой.
— Не думаю, что он совсем пустой, — сказал Дигори.
— А какой же?
— Кто-нибудь там скрывается, а выходит ночью, прикрыв фонарь. Наверное, шайка… жуткие злодеи… они от нас откупятся… Нет, не может дом стоять пустой столько лет. Это какая-то тайна.
— Папа думает, там протекают трубы, — сказала Полли.
— Взрослые всегда думают самое неинтересное, — сказал Дигори.
Теперь, при дневном свете, как-то меньше верилось в привидения — не то что в пещере, при свечах.
Измерив шагами чердак, они записали, что вышло, и у каждого вышло иначе. Как-то они свели результаты воедино, однако я не уверен, что и тут получилось правильно. Слишком хотелось им начать исследование.
— Ступай потише, — сказала Полли, когда они полезли в проход.
Ради такого случая каждый взял по свече (у Полли в тайнике их было много). Проход был пыльным, и тёмным, и холодным. Полли и Дигори ступали с балки на балку молча, только иногда шептали «теперь твой чердак» или «наш дом мы почти прошли». Они ни разу не споткнулись, свечи у них не погасли, и дверцы в кирпичной стене они достигли, только на ней, конечно, не было ручки, потому что никто не входил в неё снаружи, однако внутри ручка была, а снаружи торчал шпенёк (такой бывает внутри шкафа).
— Повернуть его? — спросил Дигори.
— Если ты не боишься, — сказала Полли. — А то я поверну.
Обоим стало жутковато, но отступить они не смогли бы. Дигори не без труда повернул шпенёк. Дверь распахнулась, и солнечный свет ослепил их. Потом, к большому своему удивлению, они увидели, что перед ними не пустой чердак, а простая, хотя и пустоватая, комната. Полли задула свечу и ступила туда.
Конечно, потолок здесь был скошен, но мебель стояла самая обычная. Стены не были видны из-за книжных полок, сплошь уставленных книгами, в камине горел огонь (вы помните, лето было холодное), а перед камином, спинкой к ним, стояло высокое кресло. Между креслом и Полли, посреди комнаты, стоял очень большой стол, а на нём были книги, блокноты, чернильницы, перья, сургуч и микроскоп. Но прежде всего в глаза бросался ярко-алый деревянный поднос, на котором лежали кольца. Разложены они были по два — жёлтое и зелёное, потом промежуток, потом ещё одно жёлтое и ещё одно зелёное. Размера они были обычного, но сверкали ослепительно. Вы и представить себе не можете, как дивно они сверкали. Будь Полли помладше, ей бы захотелось сунуть одно из них в рот.
В комнате было так тихо, что Полли сразу услышала тиканье часов. И всё-таки тихо было не совсем: где-то что-то гудело. Если бы тогда уже изобрели пылесос, Полли подумала бы, что это он и работает за несколько комнат и этажей отсюда. Но звук был приятней, чем у пылесоса, и очень, очень тихий.
— Иди, тут никого нет.
Грязный Дигори, моргая, вышел из прохода (грязной, конечно, была и Полли) и пробубнил:
— Стоило лезть! Совсем он не пустой. Давай уйдём, пока они не вернулись.
— Как ты думаешь, кто здесь живёт? — спросила Полли, указывая на зелёные и жёлтые кольца.
— А какое нам дело! — сказал Дигори. — Давай… — Но фразу он не закончил.
Кресло с высокой спинкой, стоявшее перед камином, задвигалось, а из-за него, как в пантомиме, вылез дядя Эндрю. Они были вовсе не в пустом доме, а в доме Дигори, да ещё и в заповедной мансарде! Дети хором охнули. Теперь обоим казалось, что иначе и быть не могло, потому что слишком мало прошли.